Обалденика. Книга-состояние. Фаза третья
Предисловие к серии
Книги, публикуемые в серии «Философия Смеха», связаны воедино не просто общей темой. Исследуемый в них СМЕХ обнажает нечто большее, чем просто совокупность понятий. Объединяющее качество смеха помогает вскрыть потенциал совершенно иного способа существования, более того – формирует уникальные механизмы для его реализации.
Сейчас уже никто не сомневается, что в своем отношении к Миру, а главное, к себе, человечество давно зашло в тупик. Состояние непрерывной борьбы со вся и всем: с болезнями, с природными катаклизмами, с самим собой – окончательно подорвало его жизненные силы и полностью обнулило естественную внутреннюю динамику.
Нынешнее человечество испытывает колоссальный дефицит оптимизма. По поводу своего настоящего, своего будущего, по поводу своей способности быть счастливым. Оно давно подозревает, что ему не стоит ждать милости от природы, после того, что оно с ней сделало. Особенно – с природой своей, человеческой.
В книгах, вошедших в серию, предлагается более чем неожиданный выход из сложившейся ситуации. Выход предельно простой, абсолютно естественный и доступный любому.
Каждая книга – это прежде всего практическое руководство. Руководство не только по решению насущных проблем, но одновременно – по возвращению к своей естественной человеческой природе. Это пособие по обретению действительно качественной и изобильной жизни. По обретению Жизни вообще.
В серии выходят книги «Проктология Счастья», «Обалденика. Книга-состояние» (книги 1 и 2, разделенные на 4 фазы) и, в ближайшее время, – «0,14. Книга-трансформация».
Книга «Обалденика. Книга-состояние» ранее уже публиковалась под названием «Путь к Дураку», однако включение в общую серию потребовало некоторого изменения ее внутренней структуры и, как следствие, самого названия.
«Проктология Счастья», написанная несколько позже, является естественным продолжением тем, поднятых в первой книге, и их закономерным развитием.
И, наконец, «0,14. Книга-трансформация» выводит исследуемые темы на совершенно новый и во многом неожиданный уровень, рассматривая вопросы изменения физической основы человека и, как неизбежное следствие, – самого пространства его существования.
А стержнем всех книг является призыв к непрерывному движению в сторону комфорта, к превращению своей жизни в источник неизбывной радости, радости от всего и всегда.
Еще немного благодарностей
Автор благодарит Алфавит за любезно предоставленные буквы; Интернет – за вовремя подсказанные шутки; кошку Алису – за неустанные ночные бдения на его письменном столе; Вселенную – за ехидные вопросы, которые помогли рассмотреть ответы, валявшиеся под ногами.
Освоение пространства сказки, или школа дурака
Книга вторая
Фаза третья
Дураку, живущему в тебе…
* * *
И вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было – Дурак.
И что делать с ним, Бог не знал. Ибо в совершенстве своем забыл значение его. Что-то невыразимо давно прожитое, но бесконечно-притягательное…
И решил Бог вспомнить. И игру задумал… Пять дней строил он площадки игровые, замысловатые. А на шестой день создал игрока главного и имя дал ему Адам-Дурак.
И ходил Дурак по местам божьим дурак дураком. Чем заняться, не знал. И оттого такая тоска на Бога накатила, что подвел он Адама-Дурака к дереву и ткнул пальцем.
– Не ешь с него, – сказал, – не будь дураком. А то выгоню.
– Куда? – спросил Дурак.
– Куда-куда… – растерялся Бог. – Уж найду куда. Ты главное – не ешь.
И спрятался сам. И ждать стал. И ждал он недолго. Ибо был бы Дурак дураком последним, если б не понял, чего Бог ждет от него. И съел Адам-Дурак яблоко из уважения к Богу.
И не стало Дурака. И остался Адам как сиротинушка…
И осерчал Бог, радостно потирая руки от удачно сделанного хода.
И выгнал Адама.
И молвил напоследок: «Без Дурака не возвращайся. Не пущу».
И завертелась свистопляска.
И пошла игра.
Наши люди
Сократ– наш человек, потому что сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю».
Нильс Бор– наш человек, потому что заявил как-то: «Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть правильной».
Григорий Горин– тоже наш человек, это его фраза: «Умное лицо еще не признак ума. Самые большие ошибки совершались именно с этим выражением лица».
Экклезиаст– наш человек, это им сказано: «Умножающий знание умножает скорбь».
Михаил Жванецкий– ну просто наш человек, и все тут!
Станислав Ежи Лец– безоговорочно наш, ведь именно им написано: «Шутовские колокольчики сбивают с толку собак Павлова».
Лао-цзы– наш человек, не случайно им сказано: «Истина изреченная есть ложь».
Михаил Задорнов– «в доску» наш, ведь это у него прозвучало: «Осмеянная проблема перестает быть проблемой».
Архимед– наш человек, не верите? Тогда сами побегайте голым по улицам с криком «Эврика!»
Норман Казинс– конечно же, наш человек, ведь ему удалось рассмешить саму Смерть.
Ходжа Насреддин– наш человек – нужны ли аргументы?
Диоген– несомненно, наш человек, ведь это он ходил днем с фонарем в поисках Истины. Не нашел, кстати.
Вильям Шекспир– наш человек, ибо на весь мир заявил: «Дурацкий колпак мозгов не портит».
Григорий Сковорода– наш мужик, это у него на могиле было начертано: «Мир ловил меня, но не поймал».
Раджниш– наш человечище, это им неоднократно говорено: «Смех так же свят, как и молитва».
Жан Мольер– тоже наш человек, так как сказал: «Лучше бейте меня, но дайте мне смеяться».
Альберт Эйнштейн– однозначно наш человек, достаточно взглянуть на фотографию, где он показывает язык всем умникам.
Вы хотите встать в один ряд с этими людьми?
ПЕЧЕК МНОГО. ДУРАКОВ МАЛО.
Кодекс дурака
1. Ищите Дурака, да обрящете.
2. Эволюция развивалась от умного – к Дураку. Умный может открыть в себе Дурака. Дурак никогда не согласится стать снова умным, «дурак» с маленькой буквы – тупиковая ветвь эволюции.
3. Дурак настолько прост, что в него отказываются верить.
4. – Дураку закон не писан, – смеется Дурак, – поэтому он обречен быть свободным.
5. Когда умный, становясь Дураком, просыпается – Мир исчезает. Затем Дурак, смеясь, выстраивает его заново.
6. Разум – ловушка Дьявола. Дурак – выход из нее, данный Богом.
7. – Большинство умных, – смеется Дурак, – умирает так и не успев родиться.
8. Дурак – прекрасный игрок: он никогда не побеждает.
9. Но Дурак непобедим, так как никогда не сражается.
10. Неудачи преследуют всех, но Дураков они не могут догнать.
11. – Зачем предаваться греху уныния, – смеется Дурак, – когда есть другие грехи?
12. Дурак всегда ходит с открытым ртом – поэтому он всегда сыт.
13. – Познай себя, – смеется Дурак, – пока тебя не познали другие.
14. Дурак в чудеса не верит. Он ими пользуется.
15. – Возлюби Дурака в ближнем своем, – предлагает Дурак.
16. Все люди от Бога, но лишь Дурак к Богу.
17. А все ли ты сделал, чтобы стать Дураком?
18. Дурак ни за что не борется. Он просто ни от чего не отказывается.
19. Смех – кратчайший путь от умного к Дураку.
20. Дурак никогда ничего не ищет, так как знает, что если найдет, то только себя.
21. Дурак всегда рядом. Когда умный, наконец, находит его, то потом долго смеется, вспоминая свои поиски.
22. Что Дурак ест, то он и есть. А он ест все.
23. Умный борется с Сатаной. Дурак лишь смеется, слыша это имя.
24. Ищи Дурака в сердце своем.
25. Когда Ницше сказал: «Бог умер!» – он поторопился. Ведь Дурак остался.
26. Конец света не наступит, пока есть хоть один Дурак.
27. Не Мир создал Дурака, а Дурак – Мир.
28. Заставь Дурака Богу молиться – такой хохот раздастся сверху!
29. Дурак всегда влюблен.
30. – Чем ты владеешь, то владеет тобой, – смеется Дурак, заглядывая в свой пустой карман, – если ты не владеешь ничем, то у тебя есть все, – продолжает он, доставая оттуда бутерброд.
31. – Как много нужно делать, чтобы не быть несчастным, – смеется Дурак, – и как мало, чтобы быть счастливым.
32. – Богатым становится не тот, кто знает, как стать богатым, – хохочет Дурак, – а тот, кто не знает, как быть бедным.
33. Карман у Дурака всегда полон, потому что – дыряв.
34. Дурак моргнет – и мир другой.
35. – Хороший Бог, – смеется Дурак, – это Бог, о котором рассказывают анекдоты.
36. Бог с Дураком играют в прятки. Дурак не ищет, но постоянно находит.
37. Все, что умный может представить, Дурак может создать.
38. Дурак может все, но хочет лишь то, что имеет.
39. – Научись хотеть то, что имеешь, – смеется Дурак, – и будешь иметь все, что хочешь.
40. – Ты счастлив не потому, что все хорошо, – хохочет Дурак, – а все хорошо потому, что ты счастлив.
41. – В мире спящих, – смеется Дурак, – умный – это король. Но тому, кто проснулся, король не нужен.
42. – Как слепой не поймет зеркала, – добавляет Дурак, – так спящий – Дурака.
43. – Когда люди соглашаются со мной, – говорит Дурак, смеясь, – мне всегда хочется извиниться.
44. – Если ты крепко стоишь на ногах, – смеется Дурак, – не забудь выяснить – на чьих именно?
45. – Кодекс Дурака – это зеркало, – хохочет Дурак, – если его читает осел, то и увидит…
46. – Чем громче смех – тем ближе к Богу, – смеется Дурак.
47. – Спроси меня, – улыбается Дурак, – и я совру.
48. – Быть умным – самая смешная из привычек, – смеется Дурак.
49. – Валяют Дурака многие, – хохочет Дурак, – но поваляться вместе с ним решаются единицы.
50. – А ты попробуй – посмейся с умным выражением лица, – предлагает Дурак.
51. – Подойди к зеркалу, – смеется Дурак, – и ты увидишь мир, в котором живешь.
52. – Выброси зеркало, – смеется Дурак, – и может быть, ты увидишь себя.
53. – Ты всегда держишь себя в руках? – удивляется Дурак. – Как же в них войдет что-то?
54. – Хочешь вернуть долги? – смеется Дурак. – Начни с долгов себе.
55. – Если в твоей жизни мало денег, – хохочет он, – значит, в твоих деньгах мало жизни.
56. – Жизнь, – смеется Дурак, – это один день, проведенный в гостях у самого себя.
57. – Смех – прекрасный способ вести беседу, – хохочет Дурак.
58. – Рядом со мной можно научиться только одному, – смеется Дурак, – забывать.
59. – Забыть, – хитро улыбается он, – значит вспомнить.
60. Дурак никогда не спорит. «С кем спорить?» – хохочет он.
61. – Ты в тупике? – смеется Дурак. – Вот и славно, оттуда я лучше виден.
62. – Если что-то происходит не так, – смеется Дурак, – значит, все происходит так, как надо.
63. – Умный, – смеется Дурак, – это свеча для спящих.
64. – Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – авторитетно заявляет Дурак, отрезая себе еще кусочек.
65. – Потерять, – хохочет Дурак, – значит найти.
66. – Жизнь не так проста, как ты думаешь, – смеется Дурак. – Она гораздо проще.
67. Дурак – это ключ от дверей, за которыми нет ничего.
68. Дурак – это ключ от дверей, за которыми есть все.
69. – Не важно, что «делаешь, – смеется Дурак, – важно, что де «лаешь.
70. – Но не делай того, – добавляет он, – что можешь не делать.
71. – Хочешь быть свободным? – спрашивает Дурак. – Тогда забудь это слово.
72. – Смейся и кланяйся чаще, – смеется Дурак, – иначе тебя примут за умного.
73. – Тебя хвалят? – улыбается Дурак. – Прости их.
74. – Если вы не понимаете моего смеха, – хохочет Дурак, – как же вы поймете мои слова?
75. – Добро? – удивленно спрашивает Дурак. – Ах, да!.. Это то, что с кулаками… – хохочет он.
76. – Любой грех, – смеется Дурак, – имеет божественный привкус.
77. – Ты очень умный, – смеется Дурак, – поэтому ты прежний…
78. – Сколько нужно ума, чтобы не казаться Дураком, – добавляет он хохоча.
79. – Человек вечно преследует сияющее существо, спасаясь от существа черного, – говорит чихая Дурак, – такую пыль подняли, бегая вокруг меня…
80. – Чем меньше желания говорить, – смеется Дурак, – тем больше удается сказать.
81. – Ра-бы не мы, мы не ра-бы… – едва сдерживая смех, читает Дурак. – А как насчет удовольствий?
82. – Самая коварная болезнь – это диагноз, – смеется Дурак. – Но если человек действительно хочет жить, то медицина бессильна.
83. – Наполняйте себя знаниями, накачивайте! – хохочет Дурак. – Ведь чем-то вас должно рвать перед очищением[1].
84. – Ты знаешь путь? – удивляется Дурак. – И у тебя даже есть карта? – хохочет он. – Не иначе как из крапленой колоды.
85. – Если ты действительно знаешь, куда идешь, – смеется Дурак, – то зачем ты там нужен?
86. – А ты попробуй, – предлагает Дурак, – ощути свое падение, как прыжок.
87. – Прикоснувшись к Истине, – смеется Дурак, – не забудь вымыть руки.
88. – Хочешь одурачить мир? Скажи ему правду, – хохочет он.
89. – Истина прячется в ее отсутствии, – добавляет Дурак смеясь.
90. – Счастье не надо искать, – смеется Дурак, – им надо жить.
91. – Если ты успешно справляешься с трудностями, значит, ты на верном пути, – смеется Дурак. – Только вряд ли на своем.
92. – Но если ветер у тебя всегда попутный, – хохочет он, – туда ли ты плывешь?
93. – В одно ухо входит, в другое выходит, – смеется Дурак. – И так весь день. С ума сойти можно!
94. – Зачем мне думать? – удивляется Дурак. – Я знаю!
95. – А откуда ветер знает, – смеется он, – в какую сторону дуть?
96. – Ученик, – хохочет Дурак, – обречен питаться отрыжкой учителя.
97. Круглый Дурак совершенством своей формы отражает совершенство Вселенной.
98. – Но мне тоже в суп может попасть муха, – радостно улыбаясь, уверяет Дурак.
99. – Ты хочешь увидеть? – смеется Дурак. – Закрой глаза.
100. – Хочешь понять говорящего? – веселится он. – Перестань его слушать.
101. – Хочешь быть понятым? – хохочет он. – Говори многоточиями!
102. – Если тебя обидели незаслуженно, – смеется Дурак, – заслужи!
103. – Ко мне нет окон, – хохочет Дурак, – только двери.
104. – Не будет флюгера, – смеется Дурак, – исчезнет ветер.
105. Посмотрев на Луну, Дурак включает ее, как лампочку.
106. – Ум – это лопата, – смеется Дурак, – чем он острее, тем глубже могила.
107. – Вначале было слово, – вспоминает Дурак, – а потом слова, слова, слова…
108. – Пишешь? – смеется Дурак. – Пиши. Но не забывай – чем чище бумага, тем чище задница.
109. – Ау!.. – истошно кричит Дурак и смеясь поясняет: – Мелькнула мысль и тут же затерялась в извилинах.
110. – Ломай палку, ломай, – смеется Дурак, – может, и получится у тебя один конец.
111. – Хорошо прицелься, – предлагает Дурак, – и если тебе повезет, ты промахнешься.
112. – Ты все же попал в цель? – смеется Дурак. – Тогда ищи дыру в собственном теле.
113. – Если ты знаешь, куда идешь, ты храбрец, – смеется Дурак, – ведь ты и вправду можешь туда попасть.
114. – А ты исповедовался в добрых делах? – хохочет Дурак.
115. – Хочешь быть счастливым? – смеется Дурак. – Хоти!
116. – Если ты человек честный, – говорит Дурак, – значит, ты всегда лжешь.
117. – Всякое утверждение ложно, – хохочет Дурак, – это тоже.
118. – Поэтому, чем больше дров, – смеется он, – тем дальше лес.
119. – Обстоятельства, – важно надувает щеки Дурак, – это я.
120. – Ты действительно хочешь жить? – смеется Дурак. – Ну что ж – тогда попробуй умереть. От смеха.
121. – Ты всего лишь снишься себе, – хохочет Дурак.
122. – Невозможное? – смеется Дурак. – Вот-вот. Как раз то, что нужно.
123. – Только недоразумение и позволяет что-то по-настоящему уразуметь, – хохочет Дурак.
124. – Бог – великий шутник, – говорит Дурак, – но смеется он лишь после того, как я открываю рот.
125. – Надежда, – хохочет Дурак, – это леденец на палочке, которым ты пытаешься изнасиловать Бога.
126. – Опыт, – смеется Дурак, – это клизма. Попробуй, сравни. Ну как? Что, кроме привычного дерьма, из тебя вышло?
127. – Ты говоришь о том, как стать лучше, – смеется Дурак, – а я – о том, как стать Дураком.
128. – Единое и Совершенное? – хохочет Дурак. – Вот-вот, и я о том же. – И кокетливо поправляет свой колпак.
129. – Это было вначале, – вспоминает Дурак, – это будет в конце… Но куда ты собрался идти? – смеется он. – Ведь ты и сейчас там.
130. – Любовь? – смеется Дурак. – А кто любить будет?
131. – Ты все это прочел? – удивляется Дурак. – И даже начинаешь понимать? – хохочет он. – Тогда читай заново!
132. – Ой, не могу! – хохочет Дурак ухватившись за живот. – Сейчас лопну!
Дурак советует: носи этот Кодекс постоянно с собой.
Он поможет тебе в самый критический момент твоей жизни – когда вдруг закончится туалетная бумага.
Состояние первое, дурацкое
Краткое содержание глав предыдущих, сказочных, о старике Пете нестаром повествующих
…А жил старик у самого Синего моря, ветхим неводом на жизнь себе промышляя. И случилось с ним как-то раз происшествие дивное, законами сказочными предписанное, – Рыбка Золотая в невод тот пожаловала. Да не просто так, не ради чуда бестолкового она Пете явилась, а с умыслом особым, волшебным – о природе его совершенной напомнить, от спячки кукольной пробудить. А потом и вовсе в путь сказочный отправила – по белу свету скитаться, да себя самого вспоминать.
Долго Петя по сказкам хаживал, из передряг запутанных выкручивался, с нечистью чудной дружбу заводил. Многому научился, но еще большему разучиться сумел и забыть исхитрился. Несчастливым да неказистым позабыл как быть, о зависимости да обреченности своей позапамятовал.
О смехе узнал много, внутри себя смеяться приспособился, зуд мысленный успокаивая да страдания болезненные усмиряя. Природу проблем и несчастий своих постиг, такой смешной и нелепой на поверку она оказалась… Весь Мир сказочный в себя впускать научился да самому в нем растворяться…
Творцом жизни живой, всамделишной ощутил себя нестарый старик Петя, под конец странствий своих сказочных. Со старухой, от смеха помолодевшей изрядно, счастливо зажил, не ведая о том, что путь его волшебный далеко не закончился еще.
А напротив даже – начинается только…
* * *
Стоял нестарый старик Петя на широком песчаном берегу, неспешно невод свой, видавший виды, сматывая, да одобрительно в небо поглядывал. Погоды нынче стояли прекрасные, солнцем изобильные, но совсем не жаркие, как и полагается в сказке приличной. Вода в море тоже была изумительной – рыба вылезать из нее наотрез отказывалась.
Глянув на неказистую кучку своего улова, старик вздохнул было, но сразу же себя и одернул.
– На сегодня хватит, – пробурчал он в бороду, – а там видно будет. Не стоит беспокоиться о дне завтрашнем, он придет и сам о себе побеспокоится.
Развесив сети на солнышке да улов в котомку пристроив, решил в лесок ближний заглянуть, в расчете грибами да ягодами разжиться маленько.
Здесь улов у Пети побогаче был, урожайным лето выдалось, щедрым да ягодным. На полянку вышел. Вдруг слышит – сопит да охает кто-то. Сразу и не приметил, кто же именно, а в малинник глянул – сидит на траве Топтыгин, дышит тяжко, дух едва переводит. Увидев Петю, лапой его поприветствовал, как знакомца давнего, да прорычал что-то невнятное.
– Пошто сопишь, косолапый? – спросил у него старик.
– Да, вишь ты, какое дело, Петя, – проворчал мишка, языком еле ворочая, – погнался я тут за зайцем, бегал за ним, бегал, пока совсем сил не лишился. Сижу вот, теперь, думаю, а что бы, думаю, было, если б не я за ним, а он за мной погнался, а?
Посмеялся Петя над Топтыгиным, но, покуда домой шел, странные мысли ему в голову лезть принялись.
– А ведь и вправду, – думал он, – а что бы сталось, если б не невзгоды за мною гонялись, а я, скажем, за ними? Кто первый притомился бы в гонке такой? Кто бы раньше пощады запросил?
Подходя к дому, неладное почуял. Людей столпилось – куча целая, и во дворе, и вокруг. Вокруг – все больше свои, любопытствующие, а возле дома самого – люд служивый, в малиновых кафтанах, с пиками да алебардами в руках.
Петю увидав, расступились, во двор пропуская. Навстречу старику, стражников плечами потеснив, воевода вышел – в усах весь, в бровях густых да шапке каракулевой, издали на мозги наружу вывернутые похожей.
– А, вот и он, – зычно сказал воевода, расплывшись в улыбке. – Как жизнь, Петя?
– Спасибо, не жалуется, – заулыбался и Петя в ответ, вспоминая свои с воеводой встречи былые, а потому заранее готовясь к любому, самому неожиданному развитию событий.
– Приятно слышать, что хоть у кого-то жизнь не жалуется, – одобрил воевода. – С разговором я к тебе важным, Петя, по поводу шута царского, Дурака то есть.
– А что с ним приключилось? – заинтересовался Петя.
– С Дураком-то? Ой, даже и не спрашивай, такое горе у него, такое горе…
– Какое такое горе?
– Да умер он, вот какое горе. Умер, стервец такой, ни у кого разрешения на то не спросив… А как царю теперь без Дурака? Да никак!
Воевода помолчал малость, в извилинах мысль мелькнувшую отыскивая, и с удивлением добавил:
– Цари, они ведь, ой, как в дураках нуждаются! А вот дураки в царях – нет. Ты ж смотри, однако, как получается…
Он подозрительно посмотрел на собравшихся вокруг и увлек Петю в дом, вполголоса приговаривая:
– В нашем царстве человек хоть и имеет право звучать гордо, зато сидеть должен тихо. А если кто-то знает много и не сидит тихо, так и то не беда – поможем, посадим. Только ни к чему кому не надо знать много.
Эх, – продолжал воевода, уже в хибаре Петиной, – человеку свойственно ошибаться, вот он и пользуется этим часто и с удовольствием. Ведь как оно все вышло-то? А спросил как-то раз царь-батюшка Дурака, отчего тот никогда его советов не слушает, а Дурак возьми да и ляпни, что, дескать, не всякой скотине он может позволить из себя человека делать.
Воевода захихикал негромко, чему-то своему радуясь, и продолжил.
– Осерчал на ту дерзость царь, как никогда. Слово-то, оно хоть и не воробей, но гадит метко. Велел казнить бедолагу поутру. А Дурак возьми да помри ночью, в который уж раз всех в дураках оставив.
Воевода вновь захихикал и пояснил:
– Доживи он до утра – был бы ему позор да наказание. А теперь хоронить его придется по высшему разряду, с почестями. Ведь должность у Дурака при дворе видная была – министр своих внутренних дел. Во как!.. – поднял воевода палец с уважением. – Хотя, с другой стороны, – в люди он хоть и вышел, но вот человеком так и не стал. Как дураком был, так дураком и помер.
– Ну, это еще под вопросом великим, кто больший дурак, – сказал Петя, внимательно воеводу слушая, – тот, кто правду говорить не боится, или тот, кто ее слушать не желает.
– Ты здесь палку не перебарщивай, не перебарщивай! – шикнул на него воевода. – Дело ведь не в том, прав царь или нет. А в том, что он царь.
Он помолчал и неожиданно добавил:
– Взамен Дурака царь тебя требует. Есть, говорит, в нашей сказке еще один такой дурносмех, вот пущай он теперь при дворе и смеется.
Петя как стоял с открытым ртом, так стоять и остался, не в силах слова даже единого вымолвить. А воевода продолжал, с видом человека, привыкшего всегда разделять собственное мнение.
– А ты и не противься. Человек, он ведь единственное животное, которое может дураком стать. Так что – не упускай своего шанса, Петя.
А Петя весь прямо скукожился внутри от нежелания участи такой, предрешенной ему кем-то. «Не хочу! Не желаю! – билось в голове его и рвалось наружу. – У меня есть уважительная причина, почему ее никто не уважает?!» – хотелось крикнуть ему.
– Ничего, Петя, ты главное – не теряйся, не смущайся заранее, ведь все, что случается, случается вовремя, – говорил меж тем воевода, по-приятельски по плечу его похлопывая. – Нет такого безвыходного положения, куда бы нельзя было найти входа. Вот, вместе его по дороге и поищем.
«От всех болезней смех полезней, – неожиданно вспомнил Петя, многократно говоренное им самим. – И от прочих невзгод тоже», – радостно добавил он мысленно – и включил в себе смех внутренний. Полегчало сразу. Словно разжалась внутри костлявая рука страха, стиснувшего было сердце, да вздохнулось ему от этого легко и свободно.
«Если человеку нечего терять, – решил вдруг Петя внутри себя, – ему остается только одно – найти». Терять ему, действительно, было нечего, а по опыту своих прежних странствий он хорошо знал, что найти можно на любом пути. «Что ж, поищем теперь и на этом», – согласился нестарый старик, отдаваясь воле событий сказочных.
Воевода замолчал, чутко уловив произошедшие в нем изменения.
– Вот и ладно, вот и славно, – засуетился он после паузы небольшой, – вот и собирайся. В порядок себя приведи, во дворец все ж таки идем, бороду хотя бы расчеши… Да дух рыбный смой с себя – добавил он, шумно потянув носом, и ценным советом поделился: – Чтобы руки не пахли рыбой, их надо окунуть в керосин.
Затем толкнул дверь и, зажмурившись от солнечной яркости, потянулся сладко.
– Э-эх, лень-матушка зовет… Пойду-ка я покуда на солнышке полежу, косточки свои погрею.
* * *
– Все это уже было когда-то, – с тоской думал Петя, в царской горнице осматриваясь, а особенно – прислушиваясь… Царь невысокий, плотненький, с блестящей от пота лысиной, судорожно прижимал к груди корону и медленно отступал под мощным натиском нависающей над ним дородной, красной от гнева и визгливого крика супруги. По всему было видно, что царица – женщина крайне нелегкого поведения…
– Во-первых – не брала, – на пронзительно высокой ноте выговаривала она, – а во-вторых – уже положила… – Внезапно царица замолчала. Приметив вошедших, она какое-то время созерцала их в полном недоумении, затем негодующе фыркнула.
– Опять без доклада и представления вваливаются, – сказала она с прежними скандальными интонациями. – Что за моду такую взяли?..
Громко шурша одеждами, она промчалась мимо Пети и его сопровождения, на секунду задержалась перед зеркалом, скривилась лицом от увиденного там, сказала злорадно: «Так ему, царю, и надо!» – и исчезла за дверью.
Царь же, весь красный от пережитого, стоял возле трона, отдуваясь и тщетно пытаясь обмахиваться короной.
– Эх, – сказал он, – как бы счастливы мы с ней могли быть, если б никогда не встретились!..
Он посмотрел на старика и как своему давнишнему знакомому пожаловался:
– Если женщина разделяет мнение мужчины, значит, он прав. А если не разделяет – значит, он ее муж. – И с тоской добавил: – Есть только два способа управлять женщиной, да только кто их знает…
Жалко вдруг Пете стало царя-батюшку, себя былого он в нем вспомнил.
– Нельзя найти счастье в браке, – как-то помимо воли вырвалось у него, – если не принести его с собой.
Царь на эти слова отреагировал странно – он на мгновенье замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем весь как-то подобрался и, нахлобучив на лысину корону, молча уставился на нестарого старика.
– Так, так, – наконец, сказал он, – знакомые интонации, похожие слова… Петя, значит, да? Помню, помню, виделись когда-то… Только не разглядел я тебя тогда как следует, а жаль. Зато сейчас вот – услышал и понял, что не ошибся. Словно Дурак мой покойный своим голосом здесь прошелестел. Скучно мне без него, Петя, ой, как скучно!..
Царь как-то беспомощно и искренне вздохнул да искательно нестарому старику в глаза заглянул.
– Оно, может, и не так хорошо с ним было, как, оказывается, без него плохо, – сказал он и с надеждой спросил: – Справишься? Нам, ведь, Дурак – во как! – позарез просто нужен.
Петя не знал, что отвечать, поэтому решил пока помалкивать да внутри себя посмеиваться. Тем более что тому собеседник не очень-то и нужен был. Намолчавшись в разговоре с царицей, он теперь хотел выговориться.
– Надо, Петя, ну что ж тут поделаешь, если надо… Слышал я, что есть законы такие охранные – закон сохранения материи, например, ну, это дело понятное – это чтоб не спер никто ничего; опять же – энергии, тоже закон полезный, чтобы почивать да сил набираться никто не мешал; а есть еще, говорят, самый главный в природе закон – закон сохранения Дураков. Вроде, если не станет их на белом свете, так весь бел свет исчезнуть может. Оказывается, очень нужное это дело, чтоб над Миром нашим завсегда потешался кто-то. Здоровее он от этого будто становится, изобильнее делается…
– Жаль Дурака, просто мочи нет, – продолжал царь, – ведь какие речи толкал, какие перлы ронял. Вот, например: «Если ты не учишься на чужих ошибках, не мешай другим на твоих учиться», или вот это: «Не ври, что знаешь, но знай, что врешь», – а? – силища! – И добавил, похлопав слегка приунывшего старика по плечу: – Ну не казни ты себя так, Петя. Не оставляй палача без работы. Справишься. Нутром чую, что справишься, вот разве подучишься маленько… А сейчас пойдем – Дурака в последний путь провожать пора.
* * *
Народу в зальной комнате собралось тьма-тьмущая просто, не протолкнуться было. Распахнулись двери, и стремительно вошел царь, но, сделав всего несколько шагов, остановился вдруг и скривил недовольную гримасу.
– Как здесь душно, однако, – сказал, – и пахнет скверно… Немедленно отворите все окна! – приказал он и злорадно добавил: – Пусть те, кто во дворе, это тоже почувствуют!..
В центре помещения стоял гроб вида странного – во все цвета радуги размалеванный. Гроб был закрыт, а сверху на нем колпак дурацкий лежал – такой же пестрый и с бубенцами.
Петю царь на почетное место определил, возле самого гроба поставил, у всех на виду. Народ шушукался, переговаривался негромко. Отдельные фразы до ушей Петиных долетали.
– Господь, он ведь всегда хранит детей, пьяниц и дураков. Вот только нашего отчего-то не уберег…
– …Ну и что с того, что чушь нес? У каждого свой крест. Кому что дорого, тот то и несет.
– И с чего бы ему помирать было? Когда даже лекарь, и тот говорил, что болезни на здоровье Дурака сказываются положительно…
На старика нестарого поглядывали испытывающе да оценивающе, головами недоверчиво качали.
– Да нет, этот, пожалуй, не потянет, масть не та…
– …Этот? Да куда ему – вмиг обсерьезится. И всех вокруг туда же – обсерьезит.
– Зеленый еще, из полудурков явно, куда ему до нашего, круглого-то…
– …Точно, точно – с виду хоть и идиот, но незаконченный какой-то…
Петя внимательно слушал всех, однако внутри спокоен был, ни обиды, ни смущения не выказывая.
– Оно ведь дело понятное, – думал он, – свой Дурак, он всегда ближе к телу.
– Колпак… – неожиданно сказал царь. – Колпак-то кому оставили? Какой же он Дурак, без колпака дурацкого? Непорядок… Не уследили…
Сразу трое из челяди царской кинулись непорядок исправлять. Один колпак взял, двое других крышку гроба приподняли. Первый засунул руку с колпаком в щель, пошарил там осторожно, место нужное отыскивая… Да вдруг замер, побледнел весь и медленно руку обратно вытащил. Уже без колпака, но зато с чем-то белым.
– Ваше величество, – дрожащим голосом сказал он, – записка здесь…
– Какая еще записка? – удивленно спросил царь, не понимая, что происходит. – Ну, раз записка, то читай!..
– Мероприятие одобряю, – запинаясь на каждом слове, читал записку придворный, – но лично присутствовать не могу. Подпись – Дурак.
Толпа замерла, ожидая, когда смысл услышанного в мозги просочится. А затем все разом к гробу бросились. Крышка его в сторону полетела, и по залу пронесся вздох изумления – гроб был пуст.
Очень долго гнетущую тишину нарушало только всеобщее молчание… Наконец раздался вопль царя.
– Просто заслушаться можно, как вы здесь молчите! Где Дурак? Где покойник? Сбежал? Почему мне не доложили? Или вы из меня его сделать решили?
Все попятились. Придворный люд, глаза потупив да нещадно ноги соседям оттаптывая, старался друг за дружку спрятаться. Возле гроба пустого один только старик Петя нестарый остался.
На нем и остановил свой взор осерчавший до крайности царь. Смотрел недолго, а затем ухватил колпак Дурака, подошел к Пете и с размаху на него нахлобучил.
– Думал тебя на замену взять. Только теперь тебе другое задание будет, – сказал ему царь. – Дурака возвернуть следует! Разыскать его да во дворец доставить. А кому, как не тебе, такое по силам – Дурак-то Дурака видит издалека, о том всем ведомо.
Ищи Дурака, Петя, хоть все сказки обойди, а вынь да положь его передо мною. Такой вот тебе мой царский наказ будет, – говорил царь. – Все, что в дорогу нужно, дам. Только чтоб к утру в пути уже был.
* * *
Никак не спалось Пете в эту ночь, бродил он туда-сюда по хоромам царским, плутая комнатами многочисленными да коридорами длинными. Давно уже в таком смущении сильном он не пребывал…
Вроде ничего особенного в задании царском и не было – пойти куда-то да разыскать кого-то… Конфузило Петю только одно – этот «кто-то» был Дурак. Много чего о Дураке он слышал странного, невозможного даже, а часто и друга дружку исключающего. Нутром чуял старик, что такой задачи решать ему еще не приходилось. С какой стороны за нее браться, непонятно было, куда путь свой направлять – неведомо, что с собой брать – неизвестно.
Бродил Петя по дворцу, думу свою невеселую думая, да двери наугад открывал… А оттого придворной жизни картины странные нечаянно подсматривал да фразы случайные подслушивал. Толкнул, например, он дверь одну, в библиотеку попал, голос чей-то в глубине услышал.
– Разве книгам можно верить? – говорил голос. – Если всем известно, что грамоту неграмотные придумали…
За другой дверью воеводу приметил. Пил тот чай из блюдечка да попутно поучал кого-то.
– Добро, оно ведь што? Оно, как известно, завсегда побеждает. А, значит – кто победил, тот и добрый…
Еще одну дверь стороной дальней обошел, за ней чей-то голос грубый настойчиво и грозно выспрашивал: «Когда и с какой целью ты родился, а ну, отвечай немедля!»
Царя на троне, в короне набекрень увидел мимоходом.
– Труднее всего человеку дается то, что дается не ему, – сокрушался царь по понятному одному ему поводу.
Мимо казны царской проходил, в дверь неплотно закрытую заглянул, казначея увидел.
– Сколько у государства не воруй, – бормотал казначей, опасливо по сторонам озираясь да по карманам что-то распихивая, – а своего все равно не вернешь…
Плюнул с досады старик Петя на то глядючи, да подальше от всех, в темную половину дворца побрел, свечами слабо освещенную. Шел, эхо шагов своих слушая, да бубенцов звон негромкий – колпак Дурака он так и не снял. Двери перед ним открывались беззвучно и легко – от одного толчка несильного.
Шел он так долго, пока не попал в комнату странную – большую, круглую и с множеством дверей. Но главное – какую бы дверь ни толкал Петя, ни одна не поддавалась, не открывалась ему. Словно в ловушке он себя ощутил после того, как несколько раз комнату ту обошел, все двери по очереди отпереть пытаясь.
– Вот так напасть, – уже вслух удивился Петя, – вход есть, а выходом даже и не пахнет. Безвыходная какая-то комната, словно проблема неразрешимая…
А ну-ка, ну-ка… – оживился старик, что-то знакомое в своих же словах услышав. – Проблема, значит… А ведь когда с проблемой дело имеешь, главное, что? Главное – не отталкивать ее, как врага своего, а, напротив, к себе приблизить, согласиться с ней, всем ощущениям своим «да» сказать. Вот тут-то она проблемой быть и перестанет. Здесь и будет выход из нее.
Постой-ка, погодь, – себя же оборвал Петя. – К себе, значит, приблизить, «да» всему сказать. Фу-ты ну-ты, какой же я дурак. Хотя нет, пока еще придурок только…
Петя подошел к первой попавшейся двери, стал напротив, глянул на нее хитро, «Да» – вслух ей сказал, а затем не от себя толкнул, а к себе потянул несильно. Дверь послушно и легко открылась…
– Вот и весь секрет чуда, – засмеялся Петя. –