Кто тут взглядом сквозь ресницы

Может схлопывать частицы?

КВАНТОВАЯ ВЕРСИЯ СТАРОЙ СКАЗКИ

По меньшей мере было бы странно, если бы американские авторы устроили такой эпиграф к главе «Наблюдатель», приплетя изменённый фрагмент произведения А.С.Пушкина «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях».

За разъяснением происхождения этого эпиграфа в русскоязычной версии книги «Что мы вообще знаем?» мы обратились на форум издательства «София» (которое и выпустило эту книгу в России). Спустя несколько дней мы получили следующий ответ (выделения — наши):

«Там была, естественно, не переделка Пушкина, но что-то по смыслу очень похожее. С американскими авторами не согласовывалось. Такие вещи обычно оставляются на усмотрение издателя. Но в данном случае это была не высокая поэзия, а просто стилизация под детский стишок для "оживления" текста».

Через несколько дней представитель издательства «София» уточнил английскую фразу из оригинала: «Mirror miror on the wall, who collapses the very small?». Буквально это можно перевести так: Зеркало, зеркало на стене, кто схлопывает частицы?

Итак, как только новая западная парадигма в форме книги «Что мы вообще знаем?» попала в Россию, первыми, кто с ней столкнулся были переводчики и издатели (согласно Пушкину «подставные лошади просвещения»). Они тут же вляпались в матрицу пушкинской «Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях». К этой сказке мы вернёмся чуть ниже.

На первый взгляд может показаться, что авторы книги «Что мы вообще знаем?» хотят дать людям полную свободу. По-своему усвоив для себя, что в «старой парадигме» (напомним, что так они называют ньютоновскую научную основу, на базе которой была выстроена толпо-“элитарная” пирамида) простые люди представляют собой «заводных солдатиков во Вселенной», они предлагают людям свою “полную” «свободу»[260] (выделено нами):

«Если мы — всего лишь маленькие заводные солдатики в размеренно тикающей Вселенной, тогда почему меня должно бес­покоить, что происходит вне меня? Именно такое механистическое отношение позволяет легко бросать бомбы на людей и расточать природные ресурсы, остав­ляя будущим поколениям опустошённый мир. Если же я расширяю свои личные границы во времени и про­странстве, всё кардинально меняется».

Самое главное, что авторы новой парадигмы всей своей как бы благонамеренностью[261], всем смыслом книги «Что мы вообще знаем?» (и сопряжённым с нею творчеством) полностью увели акценты рассмотрения вопроса о том, что хорошо а что плохо в мире — от социальной концепции к научной парадигме. Но при этом они не забыли “засветить” некоторую знаковую толпо-“элитарную” символику[262], мол знаем, что это существует, это плохо, но такова была научная основа старой парадигмы, зато теперь, после появления квантовой механики, люди получили шанс обрести настоящую свободу и сами творить собственную жизнь, будучи «наблюдателями». Люди должны ухватиться за предоставленную им новой научной парадигмой “свободу”, забыв о том, что в прошлом они были объектами наблюдения (управления), а субъектом управления были те, кто спрятался за символикой «всевидящего ока» или пятиконечной (шестиконечной) звёздами… Но теперь это всё в прошлом и нужно наслаждаться предоставленной наукой “свободой” — ведь теперь каждый потенциально может стать наблюдателем. Наука открывает невиданные в прошлом возможности для людей… это и есть смена парадигмы. Чего ещё человеку можно желать?

Но раз уж российские переводчики и издатели книги «Что мы вообще знаем?» вляпались в матрицу пушкинского произведения «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях», то следует уделить некоторое внимание тому, что они хотели «от Пушкина» взять и что хотели предать могильному забвению, подобно тому, как в самóй сказке русская царевна заснула мёртвым сном после того, как сначала была сослана в дремучий лес, а затем попробовала отравленное яблочко. Ведь в самом начале рассмотрения тематики нашей книги мы высказали предположение, что этот новый научно-популярный западный проект — очередная попытка западных популяризаторов библейской концепции протащить несколько процентов крупной лжи под покровом открывающихся толпе скрытых до этого некоторых привлекательных герметических знаний: такое уж наше время, всё не скроешь.

Обряд печальный

«Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях» начинается с отъезда царя-отца «в путь дорогу», рождения царевны (в сочельник), смерти её матери (царицы) от одного взгляда на вернувшегося царя и женитьбе овдовевшего царя «на другой».

Эти события А.С.Пушкин в избранной им символике приурочил к хронологическому моменту смены концепции на Руси с древнерусской языческой (она «умерла») на библейскую (новая супруга царя) — конец I – начало II тысячелетий н.э. Действительно, библейскую концепцию на Русь завёз «издалече» царь Владимир (спутавшись с византийскими послами)[263] и вследствие этого древнерусское язычество навсегда ушло в небытие[264]. Но остался жить русский народ, простонародье (образ царевны), которого всегда не любила злая мачеха — библейская концепция[265] — за то, что русский народ (простонародье, а не “элита”), вроде бы внешне смирясь с новой верой, жил двоеверием: на бессознательных уровнях он не принял библейскую концепцию, чем и “доставал” постоянно библейских западных эмиссаров и их прислугу на Руси. Последние никак не могли смириться с тем, что язычество навсегда бессознательно осталось милее Русскому народу, нежели власть библейских иерархов:

На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
Что же зеркальце в ответ?
«Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее».

Единственное время, когда «зеркальце» (имеется в виду не телевизор, а первые советские кинофильмы и вообще художественное творчество массовой культуры) посмело вещать такое на весь мир — сталинский период развития СССР. В этот период были сняты с русского народа идеологические догматы православной церкви и, даже несмотря на материалистический атеизм, русский народ по культивируемому в советской среде мировоззрению стал гораздо ближе к язычеству (как в докрещенские времена), чем во времена власти церкви. Тем более, что советская религиоведческая наука весьма свободно и правильно оценивала вклад церковных эмиссаров в порабощение русского народа — правда, ничего не предлагая взамен марксизма...

Но главное, это даже не сам отказ русского народа от библейского идейного гнёта, что в общем-то является уровнем противостояния третьего идеологического приоритета обобщённых средств управления. Главное, что во времена И.В.Сталина, особенно в восьмилетний период после окончания Великой Отечественной войны — социалистический строй в СССР с каждым годом содержательно становился всё более справедливым. Русские люди духовно-“генетически”[266] почуяли безусловное сходство между общинным жизнестроем, которым жила Русская цивилизация в первые века новой эры и тем курсом, который олицетворял И.В.Сталин. Конечно, западные хозяева библейской концепции не могли стерпеть такого. Их разрывала ревность за то, что русский народ принял не их сторону: большинством населения царевна поддержала сталинский курс на справедливость.

После убийства И.В.Сталина хозяева библейской концепции погнали русский народ на «съедение волкам» капитализма в «глушь лесную» библейскую[267], где уже жили в тереме «семь богатырей»[268]. Убийство И.В.Сталина осуществила высшая советская “элита”, его же партийные соратники. После Сталина высшую советскую “элиту” в СССР последовательно возглавляли Хрущёв, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв. Последний своими руками начал “хоронить” последнюю надежду русского народа на восстановление справедливости в СССР. А ельцинское правительство во главе с Черномырдиным (возглавлял правительство рекордно долгое время по сравнению с другими ельцинскими премьерами конца второго тысячелетия н.э.) отняли окончательную надежду у русского народа на возрождение уже не социалистической, а демократической справедливости.

Так со времён Хрущёва и до объявления “перестройки”, уводили русский народ опять в библейскую глушь лесную доморощенные “элитные” эмиссары, которых А.С.Пушкин свёл в образ чернавки, прислуживающей высшей государственной “элите”, лёгшей под новый западный проект в отношении России[269]. Матрица, которую А.С.Пушкин описал, обнажилась знаковыми фамилиями на высшем государственном уровне — Черненко, Черномырдин.

Библия (письменная основа библейской культуры) — это такая каноническая основа, в которой простому человеку невозможно разобраться самостоятельно (лесная глушь, за которой “деревьев не видно”): нужно изучать очень много сопутствующих исторических источников и хоть немного понимать ход глобального исторического процесса. Но русское простонародье как правило не было допущено к знаниям, на которых в советские и перестроечные времена сидели иудейские кадры во всех сферах культуры.

В наше время уже ни для кого не секрет, что возвращение в Россию церковного православия происходило попутно со становлением у нас западного капитализма. Центрами наглядной агитации именно такой формы капитализма, какую нам навязали через “перестройку” так называемые российские «демократические» силы, были и остаются те самые страны «большой семёрки»[270], к которым совсем недавно (в 1998 году) формально присоединилась и Россия. Большинство русского населения не понимало, куда его агитируют. Поверив вначале ельцинским лозунгам о борьбе с привилегиями, простонародье убедилось во лжи и внутренне бессознательно не приняло правила жизни, предлагаемые Западом, опять же бессознательно оставаясь верным своему исконно русскому цивилизационному курсу. Этот курс смогла лексически точно выразить возродившаяся к началу 1990-х годов внутренняя концептуальная власть — ВП СССР[271]. Отказ русского народа от западных реформ в пользу Русской справедливой концепции (выражена в КОБ) и предвидел А.С.Пушкин:

Братья[272] милую девицу
Полюбили. К ней в светлицу
Раз, лишь только расцвело[273],
Всех их семеро вошло.
Старший[274] молвил ей: «Девица,
Знаешь: всем ты нам сестрица[275],
Всех нас семеро, тебя
Все мы любим, за себя
Взять тебя мы все бы рады,
Да нельзя[276], так бога ради
Помири нас как-нибудь[277]:
Одному женою будь,
Прочим ласковой сестрою.
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам?»

«Ой вы, молодцы честные,
Братцы вы мои родные, —
Им царевна говорит, —
Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живой мне с места.
Как мне быть? Ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;[278]
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей»[279].

Королевич Елисей — Внутренний Предиктор СССР (русская концептуальная власть), которая возродилась после убийства И.В.Сталина, к моменту падения СССР. К этому моменту Россия уже попала в библейский лес к «семи богатырям», но, чуя опасность возрождения сталинизма (после падения марксизма) на волне “перестроечной” «свободы слова», Запад опять обратился за помощью к российской прозападной “элите” и, конечно же к СМИ — зеркальцу:

Между тем царица злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла простить её,
А на зеркальце своё
Долго дулась и сердилась;
Наконец об нём хватилась[280]
И пошла за ним[281], и сев
Перед ним забыла гнев,
Красоваться снова стала
И с улыбкою сказала:
«Здравствуй, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»[282]
И ей зеркальце в ответ:
«Ты прекрасна, спору нет:
Но живёт без всякой славы[283],
Средь зелёныя дубравы,
У семи богатырей
Та, что всё ж тебя милей».

В общем, на Западе уже давно поняли, что русских проще добить, нежели перевоспитать на западный лад. Уничтожить целый народ немыслимо[284]. Более реально убить в нём остатки русской “генетической” памяти, которая внешне часто проявляется в форме национализма. Но как это сделать?

Прозападные «демократические» силы с помощью россионских СМИ (зеркальца) взяли власть в России в 1991 году, несмотря на многочисленные предупреждения разнообразных «национал-патриотов» (антизападные патриотические кланы и союзы разного толку). Большинство из националистов, конечно, были и остаются православными, и поэтому они вписаны в библейский сценарий.

Но, помня прошлые ошибки, когда русский народ даже православие умел ставить на службу русским победам[285], «мировая заулиса» решила подстраховать себя всяческими патриотическими имитаторами, работа которых была уже давно проверена на Западе. В России главным политическим имитатором националистов был и остаётся В.В.Жириновский, а интернационалистов-“социалистов” — Г.А.Зюганов. Но национализм более опасен для Запада, потому что он менее предсказуем, и поэтому вопросу развития национализма в разных странах Запад всегда уделял большее внимание, так как библейский проект изначально интернационалистический.

В задачу главного политического имитатора националистических движений всегда входила цель возглавить последние, имитировать противостояние Западу, пасти и сколько потребуется канализировать потенциал здоровых националистических сил, после чего — добить национализм, доведя его до абсурда и похоронить вместе с собой, то есть политически умереть. Лучше всех с этой задачей пока “справляется” В.В.Жириновский с его “непотопляемой” ЛДПР. Ему разрешено громче всех лаять как на доморощенных эмиссаров Запада, так и на западных эмиссаров, которые рвутся грабить Россию. Такой вот пёс и прислуживает в тереме «семи богатырей»[286].

Ну а символом западной «демократии» и капитализма в России самое долгое время был политический блок «Яблоко»[287], который до сих пор входит в спектр политических партий России (но уже не входит в Гос.Думу РФ). Пушкинская матрица “перестройки” учла и этот расклад сил:

Раз царица молодая,
Милых братьев поджидая,
Пряла, сидя под окном.
Вдруг сердито под крыльцом[288]
Пёс залаял, и девица
Видит: нищая черница
Ходит по двору, клюкой
Отгоняя пса. «Постой,
Бабушка, постой немножко, —
Ей кричит она в окошко, —
Пригрожу сама я псу
И кой-что тебе снесу».

Но православно-националистический имитатор сработал, россияне “отравились” капиталистическим яблочком, благонамеренно поверив очередной западной идее, и народ заснул надолго мёртвым сном[289]:

Старушонка хлеб поймала[290]:

«Благодарствую, — сказала —

Бог тебя благослови;

Вот за то тебе, лови!»[291]

И к царевне наливное,

Молодое, золотое[292],

Прямо яблочко летит…

Пёс как прыгнет, завизжит…[293]

Но царевна в обе руки

Хвать — поймала[294]. «Ради скуки

Кушай яблочко, мой свет,

Благодарствуй за обед».

Вершина библейской концепции, под прикрытием которой проходит “перестройка” — иудаизм[295]. Политика капиталистической скупки имущества народов мирапроводится через мировые иудейские диаспоры. Самая «благоприятная» для успехов этой политики среда — “христианство”, поскольку “христианская” мораль рекомендует покоряться поработителям[296]. Но в какую бы культуру не проникал золотой мертвящий дух иудаизма, он убивает в первую очередь самые лучшие национальные качества народа своей жидовской политикой наживы, которую иудеи ставят во главу смысла своей “жизни” в миру, а все, кто попадает под её влияние, “умирают” как самобытные народы. Символ иудаизма — шестиконечная звезда. Её и отразил А.С.Пушкин в символике отведённого Западом места «культурной изоляциии» спящего русского народа — от внутренней концептуальной власти. Похоронить русский народ Западу не под силу: толпа пока спит мёртвым жидовско-либеральным сном, находясь в плену капиталистического рая под покровом “христианских” иллюзий:

Сотворив обряд печальный[297],

Вот они во гроб хрустальный[298]

Труп царевны молодой[299]

Положили — и толпой

Понесли в пустую гору[300],

И в полуночную пору

Гроб её к шести столбам

На цепях чугунных там

Осторожно привинтили

И решёткой оградили[301];

……………………….

Не досталась никому,

Только гробу одному.

Русский прогноз

Такая вот программа для русской царевны, конечно же, Запад устраивает. Но вот только российское православие очень ненадёжно для её идеологического прикрытия по двум причинам:

· Во-первых, оно становится всё менее популярным в России, подобно тому, как “христианство” теряет популярность на Западе. Католическая церковь уже давно не является для западной толпы идеологическим авторитетом и сдерживающим фактором.

· Во-вторых, РПЦ претендует на суверенную от Запада идеологическую власть в России, её иерархия хочет монопольно владеть психикой русского народа, не делясь с Западом. И, хотя каноническая основа православия и западных ветвей “христианства” одна — нет гарантии, что российские власти не выстроят на этой основе свою национальную политику, кинув Запад по многим параметрам[302], по которым они уже считали Россию своим придатком.

К тому же и научные открытия, речь о которых идёт в настоящей книге, подталкивают Запад к выведению новейшей модификации библейской идеи для толпы, но такой — чтобы царевна осталась в хрустальном гробу на шести столбах и чугунных цепях. То есть, как-то в новых условиях сохранить в толпе иудейский дух, как неколебимую вершину будущей адаптированной культуры для толпы.

Как только новая западная парадигма попала в Россию, в ней обозначилась пушкинская матрица: а как мы знаем, она сильнее любых западных идей. Но дело ещё в том, что одновременно с этим весьма оригинально обозначилась и символика суперсовременного отравленного яблочка для толпы. Название книги «Что мы вообще знаем?» — это адаптированное для приличия первичное название «Что мы БЛИИП <вообще>[303] знаем?» (по-английски «What the BLEEP do we (k)now!?)». СловомBLEEP на письме обозначается «пикание» — звук, которым на телевидении заглушают ругательства. В русскоязычном разговоре это слово часто заменяют на более приличное «блин», что является “оприличенным” производным от «бля..»[304] — наиболее употребительным ругательством в таких случаях. Но мы уже знаем, что «ЯБЛОКО» это трансформированное начальное БЛЯ. Так что недопонимающие главные основы Мироздания и глобальную политику западные популяризаторы[305] вляпались в пушкинскую матрицу[306], и мы увидели мистическое подтверждение опасности новейшей западной парадигмы для русского народа и не только для него.

Конечно, правильно согласиться с А.С.Пушкиным, что в современности российская толпа спит мёртвым сном под покровом “христианско”-иудейских идей, освящённых библейскими и научными авторитетами. Но параллельно этому развивается и распространяется Концепция общественной безопасности (КОБ). А значит королевич Елисей уже на пути к хрустальному гробу, и всё закончится по-пушкински:

Перед ним, во мгле печальной[307],
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном[308]
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой[309].
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумлёнными глазами[310],
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
…………………………
И трубит уже молва:
Дочка царская жива!

Участь “элиты”, которая поддерживает в России западный сценарий под покровом разных библейских парадигм, а также и хозяев «зеркальца», которые эти парадигмы доставляют толпе — не завидна:

Дома в ту пору без дела[311]

Злая мачеха сидела

Перед зеркальцем своим

И беседовала с ним,

Говоря: «Я ль всех милее,

Всех румяней и белее?»

И услышала в ответ:

«Ты прекрасна, слова нет,

Но царевна всё ж милее,

Всё румяней и белее»[312].

Злая мачеха, вскочив,

Об пол зеркальце разбив[313],

В двери прямо побежала[314]

И царевну повстречала.

Тут её тоска взяла,

И царевна умерла.

Это уже наше время… и каждый может увидеть себя в пушкинском зеркальце: какую он выполняет роль в реальной “сказке”.

Логика квантовой версии

Мы сделали большое отступление, углубившись в пушкинский прогноз, только потому, что авторы новой научной парадигмы вляпались в пушкинскую версию сказки про глобального «наблюдателя» и его “чугунную” прислугу на местах.

Авторы новой научной парадигмы, описавшие её в книге «Что мы вообще знаем?», не затрагивают напрямую вопрос глобального «наблюдения» (то есть управления)[315], но наш анализ их деятельности показал, что они всё-таки упёрлись в проблему глобального управления. Как мы увидим дальше, подняться выше библейской “чугунной” ограды они оказались не в силах по некоторым причинам, которые мы увидели.

В то же время, особую популярность новой парадигме придаёт тот факт, что популяризаторы щедро дарят всем без исключения людям возможность почувствовать (и практически убедиться, если хватит воли) себя «наблюдателем», то есть управленцем, от которого, и только от которого, зависит его собственное будущее[316]. Они щедро дарят людям механизм «управления своей реальностью», переводя акценты из сферы глобального управления и его механизмов (которыми и так интересуются лишь единицы) к наиболее близким и «животрепещущим» для обывателя сферам личного обустройства:

«Мне кажется, когда люди говорят о наблюдателе, они упускают один важнейший момент: кто этот наблюдатель? Возможно, мы настоль­ко привыкли к этому слову, что уже не совсем понимаем его. Наблюдатель — это каждый человек, независимо от пола, расы, общественного положения и вероисповедания. Это означает, что КАЖДЫЙ человек обладает способностью наблюдать и изменять субатомную реальность. Возьмите любого человека с улицы — будь то менеджер, сантехник, проститутка, скрипач, полицейский, — и он может делать это. Не только учёные в их священных чертогах.Эта наука принадлежит каждому, поскольку сама по себе наука является метафорой, позволяющей объяснить человека, объяснить НАС».

Квантовая научная теория «наблюдателя» принципиально верна, доступна большинству (в отличие от всяких эзотерических “менталов и астралов”) и поэтому на ней следует остановиться подробнее. Напомним, что она является прямым следствием квантовых физических опытов, которые впервые были проведены на базе установки Т.Юнга, развитых Р.Фейнманом и другими квантовиками — вплоть до Теории суперструн в разных её интерпретациях. Ещё раз в этой связи напомним высказывание автора научно-популярного бестселлера «Элегантная вселенная» Брайана Грина: «Фейнман любил говорить, что вся квантовая механика может быть выведена путём тщательного осмысливания следствий одного этого эксперимента» (имеется в виду эксперимент Т.Юнга с двумя щелями и электроном, который взял на вооружение и теоретически развил сам Р.Фейнман).

Действительно, последствия этого эксперимента соизмеримы со сменой научной парадигмы[317]. Он изменил представление учёных «о реальности». А популяризаторы постарались придать научной квантовой сенсации смысл смены концепции. В действительности же они лишь очень и очень широко приоткрыли эзотерический (скрытый ранее) механизм управления некоторыми обстоятельствами, но не описали Объективную реальность, скрыв главные принципы управления обществом.

Одна из самых интереснейших и полезных глав книги «Что мы вообще знаем?» — глава «Наблюдатель». Ранее мы дали наше определение Объективной реальности, это — Бог и тварное Мироздание. Бог создал Реальность и размерил всё, придав Своему творению Мhру; то есть Бог предопределил «механизм работы» (бытие) Объективной реальности.

Авторы новой парадигмы (так мы называем авторов рассматриваемой книги) ссылаются на многих авторитетов от разных наук, и те дают разные определения «реальности». Повторимся, что в классическом «ньютоновском» понимании реальность точно математически прогнозируема, не зависит от нашего «сознания», и её конкретный вариант реализуется согласно классическим законам движения материальных объектов. Квантовая механика опровергла этот подход к реальности, после чего учёных шарахнуло в другую крайность (выделено нами):

«Столкнувшись с экспериментальными сви­детельствами того, что процесс наблюде­ния влияет на объект, учёные были вынуж­дены отказаться от представлений, царивших в науке четыре сотни лет, и взяться за проработку революционной идеи: мы непосредственно вовле­чены в реальность. Хотя природа и степень нашей способности влиять на реальность до сих пор оста­ются предметом жарких споров, можно согласиться с формулировкой Фритьофа Капры: «Ключевая идея квантовой теории — наблюдатель необходим не только для того, чтобы наблюдать свойства атом­ного явления, но и для того, чтобы эти свойства во­обще возникли».

Вообще, «свойства атомного[318] явления» это в первую очередь — матрица возможных «схлопываний» квантовой полевой функции в частицу, картинку которой опытным путём получили на экране учёные (см. главу «Квантовая вероятность»). В таком понимании «свойства атомного явления» — часть Объективной реальности, не зависящая от «наблюдателя». «Наблюдатель» (управленец) лишь выбирает один из вариантов «схлопывания» из всех волновых (полевых) возможностей, предоставленных матрицей вероятностей схлопывания волновой функции «в частицу». Сама же матрица вероятностей (возможностей) является, можно сказать главным механизмом, задающим всё остальное, частью Объективной реальности, отражённой в полевой сущности Вселенной. Эту полевую сущность в доступном их измерению «физическом» секторе и принимают учёные за реальность[319].

Однако подобная путаница в умах некоторых учёных, не видящих в упор полученное ими экспериментально триединство «материя-информация-мhра», привела к тому, что они шарахнулись из материализма в идеализм восточного типа[320], создав новую формулу “реальности” (выделено нами):

«Для того чтобы согласовать между собой наблю­дателя, измерение, сознание и схлопывание, за до­статочно продолжительное время было выдвинуто множество теорий. Первая из таких теорий, которая до сих пор остаётся предметом дискуссий, — это так называемая «копенгагенская интерпретация».

Радикальную идею о том, что наблюдатель неиз­бежно влияет на любой наблюдаемый физический процесс и мы не можем оставаться нейтральными объективными свидетелями предметов и явлений, впервые начали отстаивать Нильс Бор и его коллеги-земляки из Копенгагена. Вот почему эту теорию нередко называют копенгагенской интерпретацией. Бор утверждал, что за принципом неопределённости Гейзенберга стоит не только тот факт, что мы не мо­жем одновременно определить, как быстро движется частица и где она находится. Вот как описывает по­зицию Бора Фред Алан Вольф: «Дело не просто в том, что ты не можешь измерить это. Этого вообще нет, пока никто это не наблюдает. А Гейзенберг полагал, что это всё же существует само по себе». Гейзенберг не мог принять мысль о том, что этого нет без наблюдателя. Бор же считал, что частицы сами по себе даже не обретают существования, пока мы их не наблюдаем, и реальность на квантовом уровне не существует, если никто не ведёт наблюдение или измерение.

Но Гейзенберг в этом отношении оказался прав: это существует как матрица (мhра) возможных состояний (или общая полевая функция возможных вариантов «схлопывания» волны в частицу). Копенгагенская версия в конце концов привела к следующему. Появилась идея, что лишь «сознание» (то, что свойственно человеку, его психике) создаёт возможность «материализации» частицы, возникающей откуда-то — либо из «вселенского хаоса», либо само сознание и порождает «вселенские законы».

То есть, популяризаторы, несмотря на все физические опыты, отбросили мhру, оставив «наблюдателя» “наедине” с формируемой им, как он захочет, реальностью.

Во многих восточных учениях доминирует именно такая версия. Что, мол, мы живём в иллюзии (майе), порождённой нашим сознанием, а некий реальный мир, если и существует вообще, то где-то не в нашем измерении. В такой интерпретации «реальности» материя (материальный мир) — это отражение некоего уровня какой-то неведомой «духовной голограммы» (соответствующего индивидуальному духовному развитию) в нашем сознании[321]; поэтому уровень духовного развития определяет и уровень индивидуального восприятия материального мира. А значит и влиять на материальную составляющую реального мира не имеет никакого смысла, поскольку последняя меняется лишь при переходе индивида на следующий уровень «сознания» (так называемое «расширение сознания»)[322].

В такой интерпретации «реальности» материя и информация никак не связаны мhрой. Поэтому можно сказать, что такая интерпретация «реальности» отрицает как саму мhру, так и материальный мир (его реальность). При этом мhру превращают из матрицы возможных состояний материи в «матрицу неведомых иллюзий», якобы позволяющую духовно творить всё, что только получается без чувства Мhры, а значит — бессовестно.

Вот к чему приводит мировоззрение, в котором нет места триединству. А учёным не знакомо по жизни, что такое чувство Мhры[323].

Другая версия учёных, которую описывают авторы, оказалась попыткой вычеркнуть из возможностей, предоставленных Объективной реальностью людям — возможность воздействовать на окружающий мир нефизическими полями— теми,которые не поддаются техническому измерению. Эту версию можно назвать материалистической, поскольку в ней не признаётся информационное воздействие на объект управления. Учёные-квантовики назвали это тупиковое направление «основами квантовой механики» (выделено нами):

«Эта область возникла в 1970-е годы как попытка убрать «сознательную» составляющую из теорий квантовой механики. Это был более меха­нистический взгляд на проблему измерения. Изме­рительный прибор в физическом исследовании стали рассматривать как активный фактор.

Короче говоря, основы квантовой механики — это попытка посмотреть на квантовую реальность с чисто физической точки зрения — исключая про­блемы, связанные с сознательным наблюдателем».

Такой подход более близок к старому эйнштейновскому подходу и характеризуется отрицанием объективности информации, а вместе с ней и Мhры. Это — попытка материалистически формализовать опытные результаты, не вписывающихся в легитимную материалистическую квантовую науку всех предыдущих лет.

Чего-то близкого к этому придерживался и Эйнштейн (видимо «основы квантовой механики» возникли на базе эйнштейновского подхода):

«Основателем неореализма был Эйнштейн, который отказывался принять любые толкования, со­гласно которым обычная реальность[324] не существует сама по себе, независимо от наблюдений и измере­ний. Неореалисты полагают, что реальность состоит из объектов, чьё поведение согласуется с принци­пами классической физики, а парадоксы квантовой механики указывают на неполноту и изъяны теории. Этот подход также известен как интерпретация «скрытой переменной». Имеется в виду, что стоит нам обнаружить скрытые факторы — и все пара­доксы разрешатся сами собой».

Но перейдём к наиболее правильным и полезным на наш взгляд выводам этой интересной главы «Наблюдатель» (выделено нами):

«До того, как произведено наблюдение или изме­рение, объект существует только в качестве «волны вероятности» (на языке физиков — волновой функ­ции). У неё нет определённого положения или ско­рости. Эта волновая функция, или волна вероят­ности, представляет собой всего лишь вероятность того, что при наблюдении или измерении объект окажется здесь или там. У него есть потенциальные местоположения и потенциальные скорости — но мы не можем узнать их значений, пока не про­ведём наблюдение.

С этой точки зрения, — пишет Брайан Грин в книге «Ткань космоса», — определяя положение электрона, мы не измеряем объективную, изначально существу­ющую черту реальности. Скорее самим фактом изме­рения мы непосредственно участвуем в формирова­нии исследуемой реальности». А Фритьоф Капра подводит итог: «У электрона нет объективных качеств, независящих от моего сознания»[325]. Всё это постепенно стирает некогда отчетливую границу между «внешним миром» и субъективным наблюдателем. Они как бы сливаются, или, образно выражаясь, танцуют в совместном процессе открытия — качеств, независимых от моего сознания».

Мы видим, что учёные правильно определили разницу между объективной, изначально существующей реальностью, задающей вероятностный потенциал, в котором есть местоположение и скорость материального объекта, и исследуемой реальностью, в формировании которой действительно принимает участие наблюдатель, или управленец. Они установили, что исследуемая реальность это — те качества, которые приобретает Объективная реальность, существующая независимо от сознания наблюдателя, в процессе выбора наблюдателем одной из предоставленных ему в Объективной реальности вероятностных возможностей. В таком понимании исследуемая реальность — это одна из граней голографически организованной Объективной реальности, проявляющаяся (на опытном поле в виде явления «материализации» квантовой частицы) усилиями «наблюдателя», его воздействием (выбором) на полевую сущность Объективной реальности.

После получения первых опытных данных, перевернувших научную «парадигму», и до настоящего времени, учёные пытаются создать математическую модель, с помощью которой можно было бы:

· Во-первых, точно описать механизм работы Объективной реальности (они называют её «вселенной»), да так, чтобы в это математическое описание вошли все без исключения параметры и виды физических взаимодействий. Как мы уже знаем, в физике общеприняты четыре вида взаимодействий (полей): электромагнитное, сильное, слабое и гравитационное. Если с тремя первыми видами взаимодействий у учёных всё более-менее получается, в смысле создания математической модели, то с гравитацией всегда были и остаются большие проблемы. Эти проблемы вроде бы решил в начале XX века Эйнштейн, но они вновь вылезли после того, как были получены результаты опытов с «наблюдателем». Отражением этих проблем в математическом описании работы «вселенной» стала неопределённость Гейзенберга. А сам Эйнштейн так и умер, убеждённым в том, что Вселенная должна описываться строгими математическими формулами от начала и д<