Расследование культа Слаанеш 2

— Я иду с тобой, — решительно шагнула в сторону дознавателя пария, едва Райт покинула инквизитора. — Куда бы ты не шла.

Энн склонила голову на бок и внимательно осмотрела Клотильду. Поджатые губы, решительный взгляд, гордо выпяченная грудь... На которой, к слову, сильно натягивалось лёгкое платье.

— Как ты думаешь, куда я направляюсь? — осторожно спросила Энн, продолжая рассматривать Клотильду. Та подумала и сказала:

— Ты идёшь развлекаться. Я тоже хочу.

— А как же Фейринг? — с улыбкой спросила дознаватель. Клотильда отвела взгляд, смутившись.

— Ты понимаешь... — произнесла она невнятно, — я ему не нравлюсь. Сколько можно за ним бегать? Я же тоже хочу... Чего-то такого, — она изобразила в воздухе какой-то жест. Райт подумала, что и она может хотеть многое, но вряд ли когда-то получит. Она вспомнила про инквизитора, грустно покачала головой и сказала:

— Ты не права.

Клотильда удивлённо вскинула голову.

— Он что-то тебе сказал? Что-то про меня? — она с жадностью всматривалась в лицо Райт. Энн сдержанно кивнула.

— Говори!

— У тебя есть все шансы... — Энн заметила пожар в глазах парии, — но надо подождать, — поспешно добавила она, боясь, что Клотильда побежит к Гламору прямо сейчас. Та мигом сникла.

— Вот об этом я и говорю, — промямлила она. — Он всё чего-то ждёт, а жизнь так коротка. С нашей работой — уж точно.

Энн отлично понимала Воттс в этом смысле. Ей тоже было не понятно, чего и кто постоянно ждёт, какие тайны скрывает и когда всё это кончится. Но голос в мыслях дознавателя, предательски похожий на её собственный, шепнул ей:

— Разве тебе нечего скрывать самой? А ведь ты могла получить всё, если бы сделала правильный выбор.

Энн побледнела, ощущая, как ментальное пространство давит на её мысли чужеродным воздействием. Клотильда заметила состояние дознавателя, прикоснувшись к ожерелью на шее. Энн остановила её в последний момент, отрицательно покачав головой. Только не здесь, не рядом с инквизитором, это вызовет слишком много вопросов, на которые Райт не хотелось отвечать. Пока не хотелось...

— Ладно, — едва шевеля бледными губами, сказала она парии, — пойдём вместе. Может быть, даже развлечёмся немного.

У дознавателя была идея совместить в прогулке сразу несколько дел. Посмотреть, что ещё они с Клотильдой могут узнать о слаанешитах, подцепить развлечений на прогулке, а заодно и поискать что-то из списка Гламора. К последнему Энн и собиралась зайти, чтобы спросить, может ли она помочь с компонентами и оставить ему свою обувь.

Бывший священник, зная, что сегодня выдался относительно свободный денёк, после утренней тренировки вернулся к себе, чтобы подготовиться к ритуалу, который запросила дознаватель.

Инквизитор, встреченный им утром выходящим из лазарета, отменил все выходы из-за получения новых разведданных. Астос, ещё раньше поднявший катер с подвешенным блоком антенн, занимался сканированием вокс-связи на предмет переговоров еретиков. Вспомнив выражение лица пилота, которому предстояло провести весь день в воздухе, Гламор фыркнул. Такую смесь спеси, недовольства и тщательно скрываемого удовлетворения от предстоящего полёта Фейринг не видел давно. На спесь и недовольство, правда, он насмотрелся в местной Экклезиархии, когда посещал собор для молитв и очищения души. Отцы церкви, ощущая его, Гламора, отличия от них, устроили едва ли не публичный экзорцизм. «Идиоты, — мысленно сплюнул Фейринг, вычёркивая из списка кафедральный собор и основные церкви. — Елей, ладан, мирру и прочее придётся укр… то есть, взять где-нибудь в провинциальной часовенке. Освящённое масло у меня осталось, но вот обряд, посвящённый Омниссии, надо выучить. Может, поймать… то есть, нанять техножреца?»

Энн постучала в дверь комнаты Фейринга:

— Гламор, можно с тобой поговорить?

— Дознаватель Райт? — в голосе Гламора слышались удивление и весёлость. — Заходи, поговорим.

Энн зашла в комнату, осматривая жилище Гламора. Оно показалось ей больше похожим на полевой вариант оружейной, схрона террориста и авантюриста, чем на место обитания духовного лица, пусть и лишённого сана.

— Мы с Клотильдой идём на прогулку, — она осторожно следила за мыслями бывшего священника, отмечая его реакцию на упоминание парии, — могли бы захватить тебе что-то. Для ритуала. Или просто так. Лорд Хассель отменил выходы, дал нам возможность отдохнуть, и я решила воспользоваться этим в виду нашего последнего разговора, — она выразительно кивнула на свёрток, который дала накануне. — Техножреца мы вряд ли одолжим, но если нужны какие-то мелочи...

Фейринг кивнул, заметив изучающий взгляд дознавателя, скользнувший по предметам обстановки, подставке под несколько разнообразных стволов, разобранному плазмомету, бронекирасе с приваренной заплаткой и наборам инструментов для чистки, смазки и настройки вооружения.

— Жизнь — очень разнообразная штука, леди, — он обвёл рукой свою комнату, — и мне пришлось многому научиться. Не только словом Императора, но и железом приходится уничтожать врагов.

— В храме Экклезиархии мне нужно немного елея, мирры и благовоний, они продаются прихожанам, — он внимательно посмотрел на платье Райт, и усмехнулся. — Только наденьте балахоны, когда пойдёте внутрь, женщины в таком виде не очень приветствуются… Остальное я найду у контрабандистов и младших техножрецов, далеко ходить не надо. Порт недалеко, а там и первых, и вторых — как гвардейцев на параде.

Энн перевела взгляд на своё платье. В присутствие инквизитора она уже и забыла, что такое производить впечатление, тем более, внешним видом. Хассель напоминал совершенно безэмоциональную и отстранённую машину для сражений, но уж точно не живого человека.

— Да, спасибо, я передам Клотильде, что нам придётся немного походить в балахонах. Ей вряд ли понравится, хотя... — Энн задумалась, — может, как раз наоборот, — она хмыкнула. — Договорились, я принесу всё, что необходимо. Включая ноги, на которых будут мои сапоги, — она странно посмотрела на разобранное оружие. — Меня не смущает твоя коллекция, скорее, интересует.

Дознаватель отметила, что выданный ею свёрток лежит на чистом месте, вокруг которого ещё находилось достаточно пустого пространства. А ещё Райт поняла, что Гламор не ленится перевозить часть своей коллекции в походах. Наверняка, в Океан-Фулл-Хаусе у него должен быть целый зал с подобными экспонатами.

Энн знала, что о предполагаемом месте её нахождения в ближайшее время будет знать только Фейринг. И если что-то пойдёт не так, то он будет иметь возможность ей помочь. Астос был занят и отвлекаться не собирался, инквизитору она ничего не сообщала, пария идёт с ней, а Бертрам вряд ли поможет чем-то, кроме обвала пласта информации на врага.

— Балахоны можно и снять, — Фейринг покосился на свёрток. — И что же тебя заинтересовало в моей коллекции?

Дознаватель обвела взглядом комнату ещё раз, кивнув на отдельно стоящие полки, на которых хранились нетипичные для гвардии или прочих частей предметы. Больше всего эта коллекция напоминала либо трофеи, либо подарки, некоторые из них явно в прошлом принадлежали Астартес, но были и совершенно незнакомые Энн вещи.

— Заинтересовало не настолько, чтобы пытаться тебя изгонять в варп, как демона, — успокоила она Гламора. — Скорее, мне просто любопытно.

Священник фыркнул.

— Я сам кого угодно изгоню. А это, — он пружинисто встал и прошёлся вдоль полок, то и дело беря в руки очередную штуковину, — куски памяти. Это с эльдарского мира-корабля, это — кусок терминаторского доспеха Кровавых Воронов, вот тесак с одного дикого мира, который никогда не знал Света Императора… За каждым из них — чьи-то жизни и смерти. И сражения, да.

Фейринг повернулся к дознавателю.

— Скажи, Райт, ты когда-нибудь слышала голоса?

Энн поняла, что её догадка была правдивой. Она как раз засмотрелась на эльдарский артефакт в коллекции Гламора, отмечая свой интерес.

— Я псайкер, Гламор, — пожала она плечами, — я слышу тысячи голосов. Но если ты имеешь в виду другое, то мне это незнакомо. Хотя, с точки зрения подспудного рассказа, истории каждой вещи... — Райт кивнула, — то, что я дала тебе, тоже своеобразный голос из прошлого. Автором этого изобретения был магос Улиторис, которого уже нет. В отличие от его творений.

— Магос механикус? — понимающе спросил Фейринг. — Это заметно. Но он был и человеком. Это тоже заметно… по тому, как созданы его символы. Одновременно и Свет Императора, и Дух Омниссии. Жаль, что он погиб. Я не отказался бы с ним пообщаться, мне кажется, мы смогли бы найти общий язык.

Гламор развернул ткань, чтобы ещё раз вглядеться в изображения, выполненные на металлических пластинах.

— Я говорил про другой голос. Я всех спрашиваю про них, — священник осторожно прикоснулся к пластинке, вызвав лёгкий электрический разряд. — Но пока никто не ответил прямо. Даже инквизитор. И ты тоже ушла от ответа, Райт.

— Я не собиралась скрывать от тебя что-либо, это профессиональная привычка, — пожала она плечами. — Но зачем ты спрашиваешь про голос? Не всем дано слышать Императора.

«Потому он дарует нам свет Астрономикона, чтобы не тратить на каждого силы».

— Да, верно, — Фейринг улыбнулся. — Только когда меня обвинили в ереси, и отдали Ордо Маллеус, я иногда начинал сомневаться, что со мной говорит Император. Сомневался недолго, пока экзекуторы меняли разрядники энергокнутов… Они хотели, чтобы я признался, что со мной говорит Хаос.

Он вспомнил, как во время пыток призвал Свет Императора в первый раз. И, как всегда, вздрогнул, вызвав целый шторм вспышек разрядов от пластин магоса Улиториса.

— У каждого из вас, Райт, есть свои демоны. У Хасселя, Астоса, Бертрама, и даже парии. А у меня их нет. Мне их заменяет Император… — Гламор прикрыл глаза, ведя пальцами по металлу, в котором были вырезаны символы механикус, предназначенные для борьбы с тьмой и хаосом. — И его Свет. При том, что я не псайкер, не астропат, не навигатор, но всегда знаю, где находится Терра. Каждую секунду. Тебе не страшно?

Энн заулыбалась.

-Фейринг, мне было бы страшно, если бы тебя с нами не было. Редко можно встретить человека, не подверженного скверне, который всегда может указать пальцем на собственный дом. Или хотя бы на Терру.

Она склонила голову, а потом продолжила:

— Именно поэтому на тебя и не влияет дар парии, а тебе хорошо рядом с ней, — задумчиво сказала дознаватель. — А что до демонов... Твои демоны снаружи, это единственное отличие, в остальном всё сводится к простому уничтожению и борьбе.

Ей не было жаль Гламора, она искренне восхищалась этим человеком. Прошедший через инквизиторов Ордо Маллеус, побывавший на отдалённых планетах, где никогда не было света Императора, лично нанёсший на себя узоры писаний, он вызывал у Райт только гордость. Гордость работать рядом с таким человеком, не утратившим человечности. И если для этого ему надо было разговаривать с Императором, это мелочи. Энн усмехнулась своим мыслям. Она верила, видела в Гламоре чистоту помыслов, и у неё не было причин сомневаться в нём.

— Пока с тобой Император, я буду считать это огромной удачей, — добавила она. — Потому что, как ты правильно отметил, с некоторыми из нас только личные демоны.

— Император в каждом из нас, — нахмурился Фейринг. — Всё зависит от силы веры, Райт.

Ему не нравилось то, что даже дознаватель не верила в себя. Не верила достаточно, чтобы поставить надёжный заслон, который бы отразил любые потуги варпа соблазнить её. Хотя и сражалась отлично, стоит сказать — Гламор вспомнил первый бой, и машинально погладил разорванный ножом Райт шрам в форме аквилы, который пришлось править ему самому.

Энн кивнула словам Фейринга. Вера этого человека заставляла дознавателя склонять перед ним голову, и Райт уже не в первый раз подумала, как много потеряла церковь, отказавшись от Гламора и объявив того еретиком. Она подумала ещё и о том, что слышать голос Императора, быть уверенным в его присутствие всегда, это вовсе не тоже самое, что обычная вера. С другой стороны, присутствие шёпота варпа, которое слышала Энн, говорило о том же — Император был, есть и будет оставаться защитником и хранителем каждого человека. Без него демоны и тёмные боги давно уже сожрали бы всё вокруг. Только Гламор слышал голос, а Энн видела, что этот голос может сотворить с Фейрингом. И вот это заставляло её верить куда больше, чем душеспасительные проповеди священников.

— Всё в руках Императора, Гламор, — сказала она, выходя прочь. Пария уже заждалась, а её надо было ещё обрадовать балахоном и посещением церкви, где Клотильде нельзя будет говорить с молодыми священниками о вере в Императора.

Энн даже усмехнулась, помотав головой, представляя себе эту сцену. Она решила дополнить наряд парой небольших сюрпризов, а затем выбираться из резиденции, пока инквизитор не передумал, и не послал её куда-нибудь... подальше. Или не захотел поговорить о ней, что тоже было малоприятно.

Когда Райт проходила через главный вестибюль, к ней подъехал сервитор, и сверкая полированным корпусом, украшенным гравировкой, прощебетал:

— Миледи, прибыл курьер с посланием для вашего руководителя, — сервитор скрежетнул шестернями суставов, и указал на входную дверь. — Прошу принять корреспонденцию.

Энн поджала губы, но подумала, что это может быть важное сообщение или доклад местных сотрудников, и направилась к двери. Сервиторы-охранники сфокусировали на ней свои линзы, но опознали дознавателя, и расслабились, опустив встроенные в конечности стабберы.

За дверью, прислонившись спиной к плитам, образующим небольшой портик, стоял высокий мужчина, одетый в чёрный балахон. Его лицо скрывалось в тени надвинутого капюшона, и Райт напряглась. Идея о важности сообщения сменилась на противоположную. «Инквизитор на планете — это очень неудобно. И особенно активно действующий инквизитор, — подумала она. — Попытка устранения?»

— У меня важное письмо для инквизитора Натаниэля Хасселя, — протянул руку мужчина. Он аккуратно держал плотный конверт, украшенный печатями инквизиции, Ордо Ксенос и отметкой Конклава. Голос курьера звучал на редкость невыразительно и глухо, словно он говорил через силу, или старался исказить собственный голос.

Энн попробовала просканировать посланника, но попытка пси-воздействия разбилась о казавшиеся несокрушимыми щиты псайкера. Намного превышавшего дознавателя по силе дара псайкера.

— Кто… — она запнулась, а её пальцы лишь вяло дёрнулись, вместо того, чтобы выхватить из скрытой кобуры игломет.

Она почувствовала, как принёсший письмо вглядывается в её разум, но это ощущение почти сразу же исчезло.

— Передайте этот конверт Хасселю, леди, — сказал псайкер, и вложил письмо в руку Энн.

Райт посмотрела на конверт, и, когда снова подняла взгляд, перед ней никого не было. Дознаватель придирчиво изучила все печати, казавшиеся подлинными, и, несмотря на внезапно появившееся головокружение, вернулась наверх, чтобы оставить послание в кабинете инквизитора.

Хассель проснулся поздно. Он чувствовал себя разбитым и опустошённым, проворочавшись полночи, и уснув уже под утро, после того, как опустошил фляжку Астоса. Снов не было, но присутствовала жажда, сухость во рту, и сердцебиение от высоких доз препаратов регенерации. Всё как обычно после ран, не отрывавших конечности. Натаниэль посмотрел на круглый воспалённый шрам, и откинулся обратно на подушку.

Потом он вспомнил вчерашний сумбурный диалог с дознавателем, и резко поднялся с койки, покачнувшись. Поразмыслив бессонной ночью, он понял, что ради нормальной работы команды ему лично нужно наладить контакт с дознавателем. Иначе эти перетягивания ответственности приведут к катастрофе.

— Бертрам, — проговорил в решётку вокса, — дознаватель Райт в резиденции? Пригласите её через пятнадцать минут в мой кабинет.

— Милорд, дознаватель уехала вместе с парией в улей, — Леви скрипуче рассмеялся, — судя по их внешнему виду, они собирались либо в храм, либо развлекаться. Или совместить и первое, и второе…

Хассель с размаху ударил кулаком в деревянную панель рядом с воксом, испытав раздражение. «Она специально спрашивала о сегодняшнем расписании, чтобы отправиться развлекаться? — подумал он, сдирая датчики жизнедеятельности и надоевшую больничную пижаму, и одеваясь в принесённую сервитором ещё вечером одежду. — Очень вовремя, дознаватель Райт. Очень вовремя…»

— Вызвать их, милорд? — проигнорировав звук удара, спросил Леви.

— Вызови. Хотя, нет. Не надо, — Натаниэль посмотрел на своё отражение в блестящем металле корпуса какого-то медицинского агрегата, и недовольно нахмурился. — Если выйдет на связь, сообщи мне.

Энн и Клотильда удачно зашли в один из главных храмов города. Пришлось, правда, поприсутствовать на части служения, но дознаватель заодно проверила обстановку, установив по наблюдениям, кто присутствует на богослужении. Они с парией были единственными людьми, выглядящими достаточно молодо. Остальной контингент являл собой зрелище далеко за прошлое тысячелетие. Энн нахмурилась, оглядывая зал, пока священник продолжал нудную молитву. Осенив себя знаком аквилы, Райт решила выяснить этот вопрос. Она потаскала парию ещё по нескольким храмам, убедившись в том, что все прихожане, как и служители Экклезиархии, достаточно стары или больны. Энн решила сообщить это наблюдение инквизитору. И хотя он сам накануне отпустил её с Клотильдой, Дознаватель почему-то не хотела возвращаться в резиденцию. Так бывает, когда успеваешь сбежать от учителя до того, как он получил на свой стул заготовленный сюрприз, должный привести его в ярость. В детстве было забавно представлять себе, как наставник злится или оттирает от штанов что-то липкое. Теперь же Энн казалось, что её нынешний наставник ведёт себя странно.

Хассель легко мог отпустить её с парией, пожелать им удачи, и даже припомнить, что они свободны в выборе занятий, а потом сам же мог устроить допрос с пристрастием, почему Энн и Клотильда покинули резиденцию.

Инквизитор начинал вести себя необычно, как будто конфликтовал со своими желаниями, каждый раз отваживаясь открыто проявлять истинные эмоции и тут же запрещая себе это делать.

Фейринг вошёл в небольшую лавочку у южной оконечности астропорта улья Ультарис, открыв дверь ногой. Глухо брякнувший колокольчик сорвался с крепления, и упал вниз, развалившись на кучку осколков позеленевшей бронзы. Хозяин помещения, вылетевший из-за грязного прилавка в надежде предъявить посетителю счёт за звонок и хотя бы так заработать несколько монет, натолкнулся на внимательный тяжёлый взгляд Гламора, который положил одну руку на кобуру с тяжёлым пистолетом, висящую на поясе, а вторую, полускрытую складками маскировочного плаща — на рукоять ножа, закреплённого на поясе сзади, параллельно земле.

Невысокий человечек с землистым цветом лица, покрытого угревой сыпью, большим носом, лоснящимся от пота, и маленькими бегающими глазками неопределённого цвета нервно задрожал, заметив на груди неожиданного визитёра небольшой кожаный медальон с изображением аквилы и знака Инквизиции. По выражению его лица можно было прочесть список мелких грешков на десятилетие назад, но Фейринг не обратил внимания на волнение продавца, раздувая ноздри и принюхиваясь.

— У тебя есть чернила, которыми пользуются техножрецы для начертания свитков Омниссии? — глухим голосом спросил Гламор, изучая обстановку. Окружающая мебель потемнела и начала гнить, потолок порос паутиной и пылью, а в затхлом воздухе отчётливо воняло отбросами и обскурой. — Ещё мне нужны статуэтки из терранской терракоты, несколько гравировальных резцов, сделанных в Кузне механикус, и свиток белого пергамента.

Поняв, что никто не собирается его убивать, хозяин лавки выпрямился во весь свой полутораметровый рост, и, повеяв на Гламора вонью изо рта, самодовольно произнёс:

— У меня, Адольфа Сукина, есть всё! — но, поняв, что такие слова звучат несколько нелепо в окружающей обстановке, добавил: — ну, или почти всё. Остальное я могу достать...

Фейринг, сморщив нос, достал пистолет, и направил его на задрожавшего Адольфа.

— Надеюсь, что от тебя так несёт, потому что ты не соблюдаешь гигиену. Но, если ты достанешь мне эти вещи, я обещаю забыть, что я тебя видел. Возможно, апотекарии не сожгут твой дом до начала эпидемии. Договорились?

— Господин, я не болен! — отпрыгнул в сторону, стараясь уйти с траектории полёта пули, которая могла вырваться из ствола, следующего за всеми его перемещениями, Адольф. — Клянусь Императором! Я могу раздеться...

Его била крупная дрожь, и по лицу катились крупные капли пота.

Фейринг вздохнул. Ему сказали уже трое бывалых контрабандистов, что с таким заказом справится только этот сморчок, который сейчас злобно блестел мутными бусинами глаз из-под сальных волос, и изображал из себя дохлую мышь.

— У тебя есть время до вечера. Если не успеешь... — и он многозначительно улыбнулся.

— Я всё сделаю! — Адольф сглотнул.

Фейринг явственно чувствовал потустороннюю вонь варпа, но не мог понять, откуда она. Впрочем, с этим можно было разобраться в следующий визит в эту лавчонку.

— Я зайду вечером, — сказал он, и с удовольствием захлопнул дверь за собой, обрушив вниз остатки колокольчика.

Энн и Клотильда продолжали свою прогулку. Пария постоянно пыталась выяснить, что же такого сказал про неё Гламор, когда именно, в каком месте и в каких позах ей стоит его дожидаться. Дознаватель уже не знала, что отвечать, пока не поняла — Воттс жаждет фантазий. И вот тогда, пользуясь тем, что она пария и не сможет прочесть в мыслях дознавателя лукавство, Энн начала подробно и в красках рассказывать о том, что, якобы, сказал, показал и сделал Фейринг, встретив парию. Что он сделает, покажет или расскажет, точнее.

За время своей прогулки Энн удалось провести немало приятных минут в обществе молодого мужчины, сказавшегося местным доктором, о чём свидетельствовала его лицензия, украдкой подсмотренная дознавателем. Энн было жаль этого мужчину. Он не подвергался скверне, но и не был примерным имперцем. В прошлом у него имелось несколько моментов, которые так и остались для дознавателя тайной, но сознание врача чётко указывало на не совсем приятные воспоминания по этому поводу.

Такие, как он, никогда не переживали зачисток, массовых культов или эпидемий. Энн сожалела о том, что ещё не случилось, но в то же время наслаждалась обществом доктора, пользуясь возможностью побыть обычным человеком, а не дознавателем перед взглядом инквизитора, смотрящим на неё через увеличительное стекло, как на забавное насекомое.

Инквизитор, завершив текущие дела, окинул взглядом схему властных вертикалей улья, показывавшую списки Арбитрес, чиновников Администратума, аристократии и торговцев. Получалось несколько десятков тысяч человек, довольно мало по меркам того же Трациана Примарис, но для Памофрея — достаточно солидно. Среди этих имён были и те, кто участвовал в ереси. Прямо или косвенно, являясь членом культа, или поддерживая культистов. Особое внимание Хасселя привлёк губернатор Дырнов, и какое-то время Натаниэль всматривался в его объёмное изображение, крутившееся над гололитом.

Высокий, очень полный мужчина с лысым черепом, отвисшими щеками, глубоко посаженными глазами непонятного цвета, и брезгливым изгибом полных, чуть вывернутых губ. «Я бы сказал, что он — типичный сластолюбец и чревоугодник, в той степени, от которой уже недалеко до культа Слаанеш, — подумал Натаниэль, но взгляд губернатора, запечатлённый на снимке, был слишком разумен и твёрд для последователя Той, Кто Жаждет. — Но — нет. Он может быть заражён генокрадами, поклоняться Тзинчу, но не Нурглу и не Слаанеш, это точно. Генокрады более вероятны, я мог и не пересечься с их патриархом, или чистокровными. Тзинч… Не уверен».

Интуиция подсказывала, что начинать надо было с самого верха. Шпиль, вызывающе торчащий, как тонкая, чуть оплывшая свеча, над ульем, притягивал его взгляд. Инквизитор раздражённо занёс губернатора в списки, и снова связался с его канцелярией.

Аристократы, которых посетил Хассель выделялись в списках ярким цветом, подозреваемые в предательстве, но их трогать пока не стоило, тем более, что устроивший инквизитору встречу с генокрадами наверняка затаится на время. Итогом размышлений стало понимание, что сегодня Натаниэль уже много не наработает, поскольку данных недоставало.

Пополнить данные можно было только во время выхода в улей. «Опрошу Арбитрес на предмет происшествий, и затребую отчёты их базы данных. Леви говорил, что она закрыта от любого внешнего доступа. Отказать мне напрямую они не посмеют, и я смогу посмотреть на реакции их начальства».

Внезапно на вокс поступил вызов, который исходил от Бертрама.

— Милорд, у меня для вас печальные известия, — сказал Леви, заметно нервничая. — Только что пришла сводка о массовых отравлениях верующих в храмах Экклезиархии по всему улью и за его пределами. Сотни погибших, беспорядки и случаи безумия, выливающегося во вспышки ярости. Есть жертвы среди арбитрес. Все силы охраны порядка перешли на казарменное положение…

— Есть результаты анализа яда?

— Нет, но судя по описанию, сам яд не даёт таких вспышек, их обеспечило что-то ещё, какой-то неучтённый фактор…

Хассель испытал тревожное беспокойство по поводу Энн и Клотильды, отправившихся в улей как раз накануне этих происшествий. «Мне нужно осмотреть место событий, — инквизитор открыл оружейный шкаф, и взял тяжёлый болтер, несколько коротких клинков, которые можно было метать, и пару главианских игломётов, снаряжённых нервно-паралитическим ядом. Боезапаса в них хватило бы на небольшую армию.

Инквизитор вспомнил работу с бывшим арбитрес, Конгравом, и грустно цокнул языком. Он бы пригодился в этой акции, хотя прямолинейность и предпочтение применения силы не относились к любимым методам Натаниэля.

— Астос, мне нужен катер. — Хассель вызвал пилота, который долго не отзывался. — Астос!

— Да, милорд, — сквозь помехи Кимбала было едва слышно, — я почти закончил сканирование, заказанное Бертрамом. Всем нужен катер…

— Заканчивайте сканирование, и сажайте машину в поместье, — инквизитор уже продумал план действий. Главный храм укладывался в схему, предложенную Леви, и пострадал больше всего. Там, возможно, можно было найти улики, указывающие на виновных.

— Поесть-то можно, шеф? — спросил Астос, не надеясь на положительный ответ. Судя по тону Хасселя, случилось что-то серьёзное, и пилоту придётся обойтись сухим пайком, и курить в вытяжку.

— Только быстро, — Натаниэль помнил, что пилот провёл в небе несколько часов, и даже главианцам нужно иногда отдыхать.

Энн заметила неприятности первой. Они как раз шли мимо одного из храмов недалеко от центра, когда из дверей вывалился человек, чьё лицо и руки были в крови. Он кричал, размахивал руками и пытался бросаться на прохожих. Те шарахнулись в сторону, но в это время из открывшихся дверей храма валом повалили люди. Одни пытались рвать других зубами, колотили попавшимися под руку палками и предметами. Другие в панике старались уйти от побоев, зубов и ногтей нападавших. Крики, суета, чьи-то выстрелы заполнили всю улицу. К Энн подбежал один из Арбитрес, совсем молодой, с испугом в глазах и паническим ужасом на лице. Кажется, он охранял что-то в храме, или прибыл по вызову... Дознаватель осмотрелась по сторонам. По улице не скрываясь бежали люди из окрестных храмов и часовен. Молодой Арбитрес занёс дубинку над головой человека, пытавшегося подобраться к Энн со спины, но тут же голова защитника развалилась на части от выстрела из тяжёлого болтера. На крыше храма напротив сидел и смеялся какой-то человек.

Клотильда посмотрела на дознавателя. Энн пожала плечами, но, подобрав выпавшую из рук Арбитрес дубинку, побежала к храму.

— Досчитай до десяти и снимай блокиратор! — крикнула она на бегу, расчищая дорогу дубинкой. Пария так и поступила. Дознаватель не успела уйти из зоны ментальной пустоты Клотильды, и ощутила на себе всю прелесть такого воздействия. Люди вокруг не успокоились, хотя некоторые из них всё же упали на пол в припадках, а парочка так и вовсе начала рвать на себе волосы.

Дознаватель выбила из рук какого-то человека его пистолет, пробираясь всё выше, стараясь застать стрелка на месте и, по возможности, взять живым. Райт знала, что Клотильда свяжется с резиденцией, как только найдёт безопасное место. Пария была недостаточно вооружена, да и кто знал, что всё обернётся именно так. Внезапно Энн увидела в куче тел копошащегося мужчину. Тот спокойно перевязывал раны на себе, подтянув походную медицинскую сумку.

— Балтазар, — узнала своего недавнего знакомого дознаватель. Времени на разговоры не было, с крыши снова послышалась стрельба...

Катер свечкой взмыл в небо. Астос, дожёвывая бутерброд с консервированной свининой, едва разминулся с тяжёлым транспортом, несущим отметки Адептус Арбитрес, вызвав всплеск негодования в вокс-эфире, и лёг на курс к центральному святилищу Императора. Натаниэль, занявший соседнее с Кимбалом кресло, вызывал попеременно Фейринга и дознавателя Райт, но ни бывший священник, ни Энн не отзывались. Канал устройства связи Клотильды тоже накрывали помехи, преодолеть которые не могли даже мощные ретрансляторы катера.

— Император раздави этих механикус, отвечающих за связь! — выругался Натаниэль, с хрустом втыкая вокс-коммуникатор в крепления, и сжимая подлокотник. — Астос, подлётное время?

— Двадцать минут, — пилот сжимал рукояти управления так, словно это была шея его главного врага, и не отвлекался от экранов. На его непроницаемом тёмном лице инквизитор заметил выступившие капельки пота. — Слишком плотное движение. Над центром паника. Они словно сбесились!

Прямо перед ними, в ста метрах впереди и чуть ниже, столкнулись очередной транспорт с арбитрес, и переполненный пассажирский борт. Они исчезли в пламени взрыва реакторов, и вниз посыпались искорёженные куски металла вперемежку с испепелёнными останками, примерно, ста арбитрес и неизвестного количества гражданских лиц.

«Внимание! Объявляется чрезвычайное положение!» — захрипел вокс на частоте связи арбитрес, — в Центральном районе Улья Ультарис вводится чрезвычайное положение! Запрещается взлёт и посадка всех транспортных средств, кроме правительственных и военных. Сохраняйте спокойствие!»

— Шеф, мы относимся к правительству или военным? — стараясь за шуткой скрыть тревогу, спросил терзающего настройки вокса Натаниэля Астос.

— Можешь им сказать, что мы — это практически сам Император, спустившийся с Золотого Трона, — Хассель зло сжал зубы, представив, что твориться сейчас на улицах улья внизу. И в этой мешанине затерялись трое из его команды… — Разница незначительная.

Кимбал ещё раз переложил рули, упав на сотню метров вниз как раз за секунду до того, как над катером прошло звено истребителей СПО. Пилот снова выглядел невозмутимым.

— Низко пролетели, — сказал он, — наверное, к дождю…

Натаниэль сосредоточился, опустив щиты, и попробовал просканировать верхние уровни улья. Он знал, что его способностей недостаточно для этого, но всё равно должен был попытаться. «От этого, может быть, зависит жизнь леди Энн, — подумал он, закрывая глаза, — и не только».

Расстреляв почти весь боезапас из двух игольников по дороге на крышу, она выбралась наверх как раз в тот момент, когда стрелок уложил ещё парочку Арбитрес и одного гражданского. Энн, оскальзываясь на рифлёном покрытие крыши храма, пыталась прятаться за небольшими надстройками и конусовидными барельефами здания. Но сидевший на самом краю мужчина даже не замечал дознавателя. Райт достала из крепления на бедре игольник с полной обоймой...

— Ордо Ксенос, сложить оружие! — крикнула она в сторону стрелка, в то же время бросаясь в другое укрытие. На то место, где она была только что, посыпался град выстрелов, снося половину крыши. Энн покатилась, не удержавшись на ногах, и только в последний момент успела зацепиться за выступ.

— Хорус тебя поимей, — выругалась она, пытаясь подтянуться на руках и выползти обратно на крышу. Свет солнца заслонила тень, и над дознавателем возникла фигура стрелявшего, который целился в лицо Энн из тяжёлого болтера. На лице человека застыла безумная улыбка, лоб и щёки покрывали какие-то странные чёрные бубоны, собранные группами по три. Энн похолодела внутри, перспектива быть застреленной уже не казалась ей такой плохой.

Мужчина, не прекращая улыбаться, навёл болтер на дознавателя и мягко потянул за скобу. В этот момент тело его просто смело ударом. За спиной чумного заражённого стояла Клотильда, в руках которой Энн заметила длинный металлический прут, которым пария и смела с крыши мужчину с болтером. Тело пролетело в стороне от дознавателя, которая вжалась в парапет, чтобы избежать прямого контакта с заражённым.

— Ты же не думала, что я уйду? — с беспокойством в голосе спросила пария. — Мы ещё не договорили о Гламоре, — она протянула Энн руку, помогая выбраться на крышу.

— Брось прут, — приказала Райт. Клотильда подчинилась сразу же, отправив металлическую палку вслед за телом заражённого.

— Мы должны связаться с резиденцией, здесь чума, — сказала Энн. Но Клотильда молча указала вниз. Под стенами церкви уже развернулся настоящий бой. Десятки людей бросались друг на друга, втаскивали в свалку неудачливых прохожих и вот-вот должны были начать поджог храма.

Энн потащила парию вниз. Она решила попробовать уйти через подвалы, которых в храмах было традиционно много. Если получится, она захватит с собой Балтазара, он мог быть ценным свидетелем, и отличным врачом.

***

Хассель очнулся от ощущения холода и влаги на щеках. Сфокусировав зрение, он различил обеспокоенное лицо Астоса, который как раз отводил руку со стаканом воды, половину которой уже выплеснул в лицо инквизитору.

— Где мы? — хрипло спросил Натаниэль, отфыркиваясь. — что происходит?

— Шеф, вы отрубились в кресле, а потом начали вещать замогильным голосом. Никогда больше так не делайте, — Астос вернулся в своё кресло, и отключил автопилот.

— И что же я… вещал? — инквизитор чувствовал себя так, словно его уронили в чан с кислотой, и долго размешивали тяжёлыми металлическими палками. Дар псайкера не отвечал, только слабая тень шума сознаний жителей улья отдавалась в голове. — Надеюсь, полезное, — проворчал он.

— Вы… сказали что-то про Повелителя Всего и его Испорченных, которые принесли в этот мир тёмное благословление Лорда Разложения, — пилот был бледен, как мел. Из всех противников Астос по-настоящему опасался только поклонников Нургла, и неизлечимых болезней, разрушающих тело, но не дающих умереть. — И вы нашли леди Энн. Она сражается внизу, у храма святого Вита.

— Быстрее вниз, к храму, — Хассель встряхнул головой, — вызывай кого хочешь, но мне нужно подкрепление.

Энн спустилась вниз, по дороге убрав с лестниц несколько заражённых. Ей приходило в голову набросить на себя какую-то хламиду, чтобы обеспечить минимальную защиту хотя бы от брызг крови и гноя, которых стало как-то неприлично много с каждым шагом вниз. Пария только махнула рукой.

— На нас и так хламиды, просто снимем их после всего этого.

Энн так не думала. Пока что на ней и на Клотильде не наблюдалось никаких следов, но находиться в здании, которое штурмуют снаружи сотня заражённых, это как-то не вселяло оптимизма.

До подвалов добрались без потерь. Не считая мёртвого тела Балтазара, проходя мимо которого дознаватель заметила, что врача ударили по голове сзади, когда он продолжал выполнять свой долг. Энн стало безумно жаль этого мужчину. Он был ей приятен и симпатичен, и не заслужил такой участи. Но Энн понимала, что имперцы редко получают заслуженное, оказываясь в самой гуще событий, если эта гуща варится в культах.

— Куда дальше? — тихо спросила пария, запирая за собой тяжёлую дверь, ведущую на нижние уровни. Дознаватель вытащила из небольшой сумочки на поя