Аффективные расстройства и психомоторная

регуляция

В экстремальных случаях может наступать смерть в ситуациях непреодолимой беспомощности и безна­ дежности (Richter, 1957; 1968). Знамени-

тое исследование Энгеля (1971) газетных сообще­ ний о случаях внезапной смерти обнаружило, что как благоприятные, так и катастрофические ново­ сти предшествовали внезапной смерти.

Само это наблюдение ставит вопрос о взаимоот­ ношении между гедоническими и активирующими аспектами эмоций. Некоторые терапевтические под­ ходы изменяют оба этих аспекта. Например, проце­ дуры в которых больные раком паци­ енты представляют себе, что защиты ра­ ковые клетки, по-видимому, способствуют актива­ ции как противостоящей пассивной капитуляции перед этой болезнью. Это аналогично народному средству от отчаяния, посредством которого субъек­ та заставляют рассердиться. В медитации предпо­ ложительно оказывается воздействие как на гедо­ нические, так и на оживляющие (vitalizing) аспек­ ты. Даже поверхностное рассмотрение маневров, доступных для таких модификаций, показывает, что по большей части нас очень смущает признание на­ личия этой способности.

В то время как аффекты и отклики, по-видимо­ му, занимают статическое положение по отноше­ нию к координатам активации и гедонического ка­ чества, в действительности как аффекты, так и от­ клики способны на раздельные и независимые из­ менения. Так, маниакальное состояние может ста­ новиться очень болезненным; а гнев или тревога — сковывающими и даже парализующими. Эти неза­ висимые сдвиги лежат в основе различных повсед­ невных феноменов и клинических проблем.

Но именно хронически депрессивный человек

производит на нас наибольшее впечатление «си­ лтонй»(1э9м7о9ц)ийо,харреагуклтеирриузюощваилх дреиптрмесесгиоюжкиазкнис.оЛстиофя-

— 259

ние застоя и отрицания, вовлекающее в себя сутствие равновесия между статическими и ожив-

аспектами вины" (192). Явно заметно

«психомоторное торможение» депрессии. Однако торможение не обязательно воздействует главным образом на психомоторную сферу, и клинический диагноз депрессии может быть поставлен лишь у меньшей части людей, аффективные изменения ко­ торых затрагивают главным образом их физиоло­ гические функции. Примером физиологического изменения, произошедшего в результате аффектив­ ного состояния, является гипофизарно-надпочечное растормаживание (Ettigi and Brown, 1977). Этот феномен является основой теста Dexamethasone подавления на депрессию (Carroll et 1981) и содействует возрождению интереса к аспекту «тор­ можения» при меланхолии. Ретроспективные ис­ следования больных раком пациентов наводят на мысль, что отчаяние, безнадежность и отказ от борь­ бы уменьшают их шансы на выживание и благопри­ ятствуют росту опухоли (Giovacchhini and Muslin, Achterberg, Simonton, and Simonton-Mathews, 1976; Holden, 1978; and 1979;

Bahnson, 1980, 1981).

Здесь не место для рассмотрения комплексных факторов защит от рака или даже регуляции здоро­ вья. Однако общеизвестно и регулярно признает­ ся, что у находящихся в депрессии детей часто раз­ виваются заболевания, от которых они умирают (Spitz, 1946; 1975). И наоборот, Флэш (1980) выдвинул концепцию «психобиологической жизнерадостности», согласно которой созидание и эффективное умение справляться со стрессами и утратами препятствуют физическим заболеваниям. Ретроспективные исследования Вэиллэнта (1979)

260 Г

— эмоции 261

показали, что «зрелость защит очень сильно непос­ редственно коррелирует с соматическим заболева­ нием», в результате чего он пришел к заключению, что «творческое умение справляться со стрессом посредством юмора, артистических превращений или альтруизма... сберегают тело лучше, чем фантазия или паранойя»

В связи с обсуждаемой проблемой можно ска­ зать, что тонические, или активирующие-деактиви- рующие, аспекты эмоции регулируют многие — воз­ можно все — жизненные функции. Как кратковре­ менные, так и хронические изменения в скорости и эффективности метаболических и защитных функ­ ций вызываются флуктуациями в энергетическом аспекте эмоционального состояния индивида. Пос­ ледовавшие долгосрочные исследования оставших­ ся в живых узников норвежского концентрацион­ ного лагеря показали более раннюю смертность и большую заболеваемость в каждой категории (Eitinger, 1980). Я утверждал, что депрессивные последействия катастрофической психической трав­ мы и переживания холокоста продолжают оказы­ вать депрессивное и лишающее жизнеспособности воздействие до тех пор, пока субъект не сможет интегрировать это переживание. Завершение про­ цесса траура и «исцеление» тех частей своей лич­ ности, которые ранее отвергались и поэтому про­ должали порождать болезненные аффекты, явля­ ются ключевыми операциями в этом процессе. Это приводит нас к вопросу о релевантности психоте­ рапии для активирующего аспекта эмоций.

Обсуждение

При изучении аффектов наблюдается императив­ ная потребность реинтегрировать психологические и физиологические аспекты и различные элементы и отличительные черты эмоциональных откликов. Кнэпп высказал предположение, что име­ ются «ядерные процессы», которые вовлекают в себя сенсорную апперцепцию и гедоническую оцен­ ку, центральную обработку данных (которая имеет отношение к активации или деактивации эмоцио­ нальных элементов) и «экспрессивную мобилиза­ цию», посредством которых организм готовится к взаимодействию с окружающей средой Та­ кой искусный подход обеспечивает много полезных моделей и концепций, посредством которых может быть понято аффективное функционирование. Фрейд (1900) иллюстрировал центральное поло­ жение аффективных процессов: «Доминирующий элемент в психике спящего может быть образован тем, что мы называем "настроением" — или склон­ ностью к некоторому аффекту, — и оно может ока­ зывать определяющее воздействие на его сновиде­ ния. Настроение такого типа может возникать от его переживаний или мыслей в течение предшеству­ ющего дня, или его источник может быть сомати­ ческим» (р.487). При более детальном рассмотре­ нии активирующего свойства эмоций мы находим некоторые способы, посредством которых аффек­ тивный паттерн влияет на состояние организма. Мы также начинаем понимать это множество взаимо­

Степень мобилизации и возбуждения регулирует и определяет эффективность и точность всех усилий, включая познавательную способность.

Г

Аффекты могут вызывать паралич или оцепенение

и активировать процесс самодеструкции. Мы прослеживаем некоторые связи между модифика­ цией сознания и саморегуляцией, связанной с гип­ нотическими состояниями, трансами и каталепти­ ческими

Все эти аспекты «взаимосвязи» когнитивных, аффективных и саморегуляторных функций оказы­ вают круговые воздействия; эмоциональные откли­ ки, однажды стимулированные, в свою очередь видоизменяют когнитивные и физиологические процессы, таким образом существенно видоизме­ няя психическую реальность, а через нее само- и объектную репрезентацию. Различными примене­ ниями и следствиями этих процессов будет громад­ ное разнообразие комбинаций в калейдоскопе че­ ловеческого функционирования. Например, трансы или диссоциативные состояния могут становиться парализующими и деактивирующими или они мо­ гут позволять видоизменение собственных виталь­ ных и аффективных функций индивида. Потенци­ альный инсайт становится бесполезным клише, ког­ да он лишен аффективной мобилизации, однако эмоциональность без эпигенетической трансформа­ ции в преимущественно когнитивные формы порож­ дает лишь психосоматические симптомы.

Клинические манифестации экстремальных зна­ чений активирующей функции эмоций легко узна­ ваемы; на одном полюсе находятся такие феномены как гипервозбужденное состояние психосоматичес­ ких «приступов» или аффективных «штормов»; на полюсе деактивации находятся состояния депрес­ сивной гипоактивации с уменьшенной витальнос­ тью и уменьшенными организмическими защитами, которые благоприятны для развития рака и других

заболеваний. Однако в умеренной сфере этих ва­ риаций находятся флуктуации повседневной жиз­ ни которые дают нам множество релевантных на­ блюдений.

В психоанализе, да и в действительности во вся­ кой психотерапии, эффективность интерпретации или интервенции может определяться не ее соб­ ственными достоинствами, а состоянием восприим­ чивости пациента. А оно, в свою очередь, может определяться аффективным состоянием пациента, которое через его активирующий аспект регулирует сознание и восприимчивость пациента. Эриксон и Росси напомнили старое наблюдение Эрик- сона, что приведение пациента в «утвердительное» настроение делало его крайне внушаемым. Оно до­ стигалось тем, что пациенту говорилось нечто, с чем он мог искренне согласиться. Что может быть более могущественным «утвердительным» воздей­ ствием, чем точная интерпретация? Означает ли это, что некоторые пациенты впадают в очень вну­ шаемое — возможно трансовое — состояние на пси­ хоаналитической кушетке? Может ли все происхо­ дить иначе? Лишь в том случае, если гипнотизиру- емость — это всего лишь миф.

Пациент, находящийся в позитивном переносе в анализе, может испытывать состояние «очарован­ ности» (как это любил говорить Шарко) врачом. Это действительно очень специфическое аффектив­ ное состояние, которое изменяет многие функции и потенциалы. Следовательно, исследование и по­ нимание активирующего аспекта эмоций может дать нам возможность вдохнуть новую жизнь в нашу концепцию об участии пациента «in vivo»* в его или ее собственном анализе на пути к большей са- мостной интеграции и самоисцелению.

264 Г

Так же, как пациент должен представлять свои объекты в двух измерениях, модели и концепции, которые сделали возможными многие полезные психоаналитические взгляды, сделали необходимым

«выравнивание» наших взглядов о пациенте и пси­ хоаналитическом процессе. В частности, расщеп­ ление «психической» активности потребовало ав­ томатической репрезентации пациентов. Но от это­ го соглашения необходимо отказаться и заменить его психофизиологическим принципом:

Каждое изменение в физиологическом состо­

янии сопровождается соответствующим изме­ нением в психоэмоциональном состоянии, со­ знательном или бессознательном, и наоборот, каждое изменение в психоэмоциональном со­ стоянии, сознательное или бессознательное, со­ провождается соответствующим изменением в физиологическом состоянии (Green, Green, and Walters, 1979, p.5).

Кроме того, при рассмотрении взаимоотношений среди характеристик паттернов возбуждения мы уз­ нали, что они оказывают важное воздействие на развитие характерологических черт. Эти паттерны в значительной мере определяются жизненными переживаниями, возможно, в особенности пережи­ ваниями раннего детства. Мы также накопили бо­ гатый опыт в связи с катастрофическими развития- ми в активирующих-деактивирующих аспектах эмо­ ций, которые показывают, что если имело место переживание кататоноидной реакции и оно длилось в течение значимого периода времени, в результате происходят серьезные изменения в аффективных

* In vivo — На живом материале (лат.) — Прим. пер.

паттернах индивида. Когда мы рассматриваем про­ блему видоизмененных паттернов возбуждения — которые могут измеряться индексами возбуждения, отклика и выздоровления, мы можем быть вынуж­ дены прибегать к комбинированным психотерапев­ тическим и переобучающим подходам. Среди них лучше всех известные и наиболее доступные — это процедуры релаксации.

Одно измерение, необходимое для таких наблю­ дений, — это взаимосвязь между аффективным возбуждением (статус активации-деактивации) и внушаемостью пациента. Мы пока еще не были го­ товы к полной оценке всего диапазона модифика­ ций аффективных состояний у пациентов. Возмож­ но, скоропреходящие диссоциативные переживания или трансы испытывает, лежа на кушетке, большее число пациентов, чем мы полагаем. Индукция та­ ких состояний может вызываться чувствительным состоянием пациентов (любовной «очарованнос­ Однако в других ситуациях такие факторы более тесно связаны с доминированием и подчине­ нием. В присутствии полного сил, уверенного в себе врача, который нуждается в проявлении фал­ лического, или садистического доминирования, многие пациенты впадают в ката- тоноидную реакцию или транс. Пациенты, которые пережили серьезную взрослую катастрофическую травму в своем прошлом, будут «застывать» и под­ чиняться. Они также поступают подобным обра­ зом в повседневной жизни и чувствуют большой стыд по поводу своей неспособности утверждать или отстаивать себя. Следовательно, эта реакция в те­ рапии может рассматриваться в качестве решающе важной реакции — которая дает

266 Г

возможность наблюдать нечто, что озадачивало и обескураживало пациента.

Развитие трансов, каталептических состояний и возросшая внушаемость на психотерапевтических сессиях могут использоваться для блага пациентов, для развития блокирования способностей регули­ рования их внутренних органов. Но больше всего они дают возможность иметь дело с переносами на первичный объект любви, т.е. показывают детские восприятия осуществляющего уход родителя. Од­ нако для достижения этого врач должен осозна­ вать свое воздействие на пациента, в особенности непреднамеренное или дополнительное воздействие скорее самой своей личностью или своими поступ­ ками, чем посредством вербальных интервенций, которым он научается вследствие своего образова­ ния и инсайта. Иногда та манера, в которой он выражает свои мысли, более важна, чем то, что он говорит.

Наше рассмотрение «тонического» аспекта показывает, что много повседневной активности расходуется в рабочем расположении духа, который сопровождается напряженностью. При этом наблюдается тенденция к серьезности, самоконтролю и возрастанию откликов как ключе­ вых физиологических аспектов организма. Проти­ воположное этому отношение игры и игривости. Для того чтобы сохранить свое благоденствие, индивид должен быть способен переходить от рабочего от­ ношения к игровому и таким образом обеспечивать фон для релаксации, восстановления и в целом для разнообразных приятных и страстных эмоций. Та­ кое впечатление или изменение своего аффектив­ ного настроя становится очень трудным делом в посттравматических состояниях; в целом у людей,

первая — 267

которые не чувствуют себя в безопасности и испы­ тывают огромную потребность находиться «под кон­ тролем» и склонны к гиперреакциям на физиологи­ ческом уровне.

Люди совершают многие вещи, чтобы помочь ре­ гулировать степень испытываемого ими возбужде­ ния. Если они чувствуют чрезмерную энергетичес­ кую перегрузку или перевозбуждение, то могут ис­ пользовать различные средства для достижения релаксации — музыку, лекарственные средства, отвлечение внимания или процедуры релаксации. Так как чрезмерное возбуждение часто сопровож­ дает тревогу или гнев, изменение может достигать­ ся посредством воздействия на когнитивный или физиологический аспект этих эмоций. И наоборот, как с техническими приемами релаксации или ле­ карственными средствами, индивид может непос­ редственно обращаться к модификации тоническо­ го аспекта эмоций. В каждый из этих каналов са­ моконтроля и самопомощи можно войти различ­ ными путями. Например, когнитивный аспект эмо­ ций может быть изменен посредством психоанали­ за или различных других методов, таких как рели­ гиозные действия, ритуалы, гипноз и внушение, или различных подходов переконструирования, переобучения. Имеется много подходов к аффек­ тивной модификации, и их обилие объясняет, по­ чему каждый индивид имеет некоторый успех в обращении с эмоциональными и психическими рас­ стройствами.

Хотя обращение с состояниями торможения или чрезмерно деэнергизированными аффектами явля­ ется несколько более трудным или сложным де­ лом, все же это происходит повседневно. Исполь­ зование таких возбуждающих средств, как кофе, чай

268 Г

и табак, — повсеместно. Некоторые люди вполне осознают свою постоянную потребность «титровать» себя до уровня активации, который совместим с их оптимумом выполнения деятельности. Саморегуля­ ция не всегда связана с употреблением лекарствен­ ных средств, но может состоять из «приведения себя в возбужденное состояние» посредством гне­ ва или тревоги. Постоянный поиск возбуждения в азартных играх, книгах, кинофильмах и телевизи­ онных передачах иллюстрирует повсеместность это­ го типа саморегуляции. По большей части нам нуж­ ны «внешние» элементы в качестве безвредных ле­ карств, чтобы мы могли отрицать свою роль в само- регуляторных действиях. Поэтому рассмотрение пробуждающих энергию аспектов эмоций обеспе­ чивает как разумное объяснение, так и осознание потребности в реинтегрирующих и саморегулятор- ных видах деятельности как части психотерапевти­ ческой работы. В то же самое время мы должны быть начеку в связи с тем фактом, что классичес­ кая (возможно, более точно «традиционная») пси­ хоаналитическая техника может не учитывать жиз­ ненно важный аспект функционирования пациента и врача. Вместо того чтобы придерживаться идеа­ листического взгляда на чистоту техники, мы мо­ жем лучше этот идеализм на достиже­ ние цели большей самостной интеграции пациента. Это связано с выходом за пределы вопросов, свя­ занных с фаллической идентификацией с родите­ лями, к тем вопросам, которые связаны с иденти­ фикацией с осуществляющим уход родителем.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ТРАВМА

8. Реальность

В своем "Проекте" (1895) Фрейд впервые исполь­ зовал фразу "психическая реальность" как отлич­ ную от "внешней реальности". Однако в то время он не предполагал, какое воздействие окажет ис­ следование психической реальности на его психо­ логические теории. В действительности история его "сопротивления" и борьбы против полного осозна­ ния природы психической реальности говорит о ти­ танической борьбе, идущей внутри его личности, которую он описал позднее (1914, После рас­ сказа о пути своего невероятного открытия он за­ метил,

в конце концов я стал понимать, что никто

не имеет права отчаиваться только потому, что обманулся в своих ожиданиях, но что следует проверить, не ошибся ли он в своих предполо­ жениях. Если истеричные пациенты указыва­ ют на вымышленные травмы как на причину симптомов болезни, то сущность

факта сводится к тому, что они фантазируют о таких сценах, и поэтому необходимо считать­ ся с этой психической реальностью так же, как и с практической (р.17).

270 Г

(1953) точно когда этот "мо­ мент истины" имел место в жизни Фрейда. Борьба внутри Фрейда началась весной 1897, когда само­ анализ позволил ему "открыть" психическую ре­ альность и в то же самое время детскую сексуаль­ ность, эдипов комплекс и толкование сновидений. Как это описывает Джонс:

Это был поворотный пункт в его научной ка­ рьере, когда подверглись испытанию его чест­ ность, смелость и психологическое видение. Теперь ему предстояло доказать, является ли его психологический метод, на котором он по­ строил все свои рассуждения и выводы, заслу­ живающим доверия. Именно в этот момент про­ явилось все величие Фрейда (р.267).

Джонс подчеркнул, что когда Фрейд открыл важ­ ное значение фантазий в самоанализе, "который он предпринял в июне этого судьбоносного года", он "должен был срочно ехать в Берлин, хотя бы на 24 часа, чтобы пообщаться со своим наставником. Он сообщил, что в самый момент "открытия" психи­ ческой реальности в том самом письме к Флиссу, в котором он радостно объявил о своем открытии, Фрейд заметил, что рассмотрение им психической реальности обратило его внимание на несомненность вытеснения. Фрейд писал: "Я не знаю, где я нахо­ жусь в данное время, потому что я еще не достиг теоретического понимания вытеснения". Джонс заключил главу, описывающую данный период в жизни Фрейда, словами: "1897 год был временем акмэ в жизни Фрейда" (р.267).

То громадное сопротивление, которое испытал и отверг Фрейд при расширении своей осознаваемой

вторая —травма 271

психической реальности, продолжает оставаться проблемой для каждого психоаналитика. То, что было столь трудным делом для Фрейда, все еще остается трудным делом и для всех нас. В психо­ анализе очень много внимания и сознательных уси­ лий аналитика должно быть посвящено осознанию природы его собственной психической реальности. Обслуживание сферы своей сознательной реально­ сти остается областью, требующей постоянного изу­ чения и повторного исследования.

В своих последующих трудах Фрейд шесть раз возвращался к непосредственному рассмотрению психической реальности. Каждый раз он прямо про­ водил различие между психической реальностью как противопоставленной тому, что он называл "мате­ риальной", "объективной", "фактически существу­ ющей" или "внешней" реальностью. По моему впе­ чатлению, Фрейд всегда сохранял дуалистический взгляд на этиологию психического заболевания, а именно, что она может вызываться внутренними источниками (влечениями, конфликтом и внутри­ системными напряжениями) или травматическими источниками, то есть теми, которые проистекают от внешних событий. Дифференциация Фрейдом двух аспектов реальности — психической как от­ личной от "фактически существующей" — подра­ зумевала два типа психогенеза. В 1909 Фрейд до­ бавил предложение в заключительную часть "Тол­ кования сновидений" на эту тему. Редакторы "Стан­ дартного издания" указали на то, что предложе­ ние, добавленное в 1909, гласило: "Если мы взгля­ нем на бессознательные желания, редуцированные их наиболее фундаментальной и подлинной фор­ мы, нам, несомненно, придется вспомнить о том, что психическая реальность также имеет более чем

Г

одну форму существования". Окончательная версия, исправленная в 1914 и 1919, гласит: "Если мы взгля­ нем на бессознательные желания, редуцированные до их наиболее фундаментальной и подлинной фор­ мы, нам, несомненно, придется заключить, что пси­ хическая реальность является особой формой суще­ ствования, которую не следует путать с материаль­ ной реальностью" (Freud, 1900, р.620п).

Самая длинная экспозиция Фрейдом своего взгляда на психическую реальность встречается в и табу" (1913). Здесь представляется, что

он относит фантазии и импульсы к психической реальности, однако считает частью фактичес­ ки существующей реальности. Говоря о чувстве вины, он указывает на то, что оно проистекает у невротиков от их "психических реальностей" и ни­ когда от фактически существующих реальностей"

Впечатление Дорси (1953, личное сообщение) от взглядов Фрейда состояло в том, что Фрейд очень ясно понимал, что единственная познаваемая ре­ альность была психической реальностью и что со­ знание являлось лишь скоротечным вниманием, уделяемым данному психическому событию, одной из цепей сцеплений, одновременно исключающей все другое. Фрейд говорил о том же, утверждая, что сутью психоанализа является понимание вос­ приятий как "субъективно обусловленных" и что "восприятия посредством сознания" не должны ста­ виться на одну доску с бессознательными психи­ ческими процессами (1915b, р. 171).

К 1943 году Дорси стал убежден, что концепция психической реальности в действительности была центральной для всего психоанализа. Он посвятил оставшиеся 35 лет своей жизни изучению природы

своего собственного психического функционирова­ ния которое включало создание и переживание своей собственной реальности, сознательно. В сво­ ем исследовании "значения смысла" он обнаружил, что "психика способна переживать значение чего- либо в природе лишь в той степени, в которой она может воспроизводить это "что-то" своими соб­ ственными психологическими конструктами" Он ожидал, что его работа вызовет взрыв исследований и знаний в областях когнитивной пси­ хологии и психологии восприятия. Он считал, что каждый человек сталкивается в своей жизни с зада­ чей достижения интеграции собственной психики. Быть способным расширить самоосознание на всю психику индивида и на его душу является после­ дним шагом во взрослении индивида. Так же как это ранее делал его аналитик, Фрейд, Дорси стре­ мился к тому, чтобы быть в состоянии усмотреть свое

"Я" там, где ранее он мог постигать лишь "не-Я".

Я поставил концепцию психической реальности в центр этой книги. В особенности при исследова­ нии травмы и ее последействий существенно важно оценивать природу реальности каждого человека. Признание самоосознаваемой ментальности в каче­ стве центральной для интерпретации собственного мира делает возможной культивацию самостной ответственности. Оно позволяет расширение узко­ го (детского) эгоизма до его широчайшего возмож­ ного возрастания там, где индивид осознает субъек­ тивность своего переживания. Моя точка зрения на данный процесс заключается в том, что каждому человеку приходится создавать все свои само- и объектные репрезентации. Дорси (1965) пошел дальше: "Объектами психики не являются репре­ зентации реальных объектов во внешней

Г

ти. Все является моим Я и не может представлять что-либо еще. Реальность моей психики состоит не из "образов, а из ее собственных реалий" (р.48). В таком случае, как следует нам определять проверку реальности? Дорси отвечает:

Это не продукт суждения или рассуждения.

Это индивидуально характерный способ моей жизни (порождающий то, что я порождаю), ко­ торый объясняет специфическую природу су­ ществования, которую я ему приписываю. Мое

наблюдение присущего мне способа жизни обес­ печивает меня присущим лишь мне средством

собственного измерения проверки реальности любого вида (р.48).

Для того чтоб быть в состоянии проводить на­ блюдения над психической реальностью, мы также должны вновь обратиться к идее Фрейда о "Я", ко­ торую Дорси переформулирует следующим образом:

В данной работе термин "самость" синони­

мичен всему бытию и означает нерушимую идентичность человеческого индивида. Специ­ фическая цель такого использования всеохва­ тывающего термина "самость" — показать, что любой наш психический материал, который не полностью воспринимается как исключитель­ но наш собственный, не наблюдается правди­ во, а возникающая ложь образует психопатию вытеснения (р.48).

Идея о "самости", или "Я" Фрейда, незаменима

для оригинальных концепций психоанализа. Этот момент подчеркивался Барреттом (1984), который заметил, что модель базисного "Я", от которого

вторая— травма 275

отщеплен вытеснением психический материал, но к которому вытесненное должно возвратиться, яв­ ляется ядром пионерской работы Фрейда в психо­ анализе.

Однако согласно Дорси и Сигерсу идея "отщепления" частей собственной психики была иллюзорной, так как для них человек и его психи­ ка были синонимичными. Личность была процес­ сом, посредством которого жизнь человека наделя­ лась смыслом. Для Дорси природа человека определена; то есть представляет собой лишь "мгновенную реальность" в том смысле, что человек может переживать свою целостность и жизнь лишь в данный момент времени. Как про­ шлое, так и будущее также были иллюзиями, так как они могли быть пробуждены и пережиты лишь в настоящем.

Таким образом, представляется, что данное Дор­ си определение самости превышает тотальность са­ морепрезентации и чувств и, однако, является решающе значимым ориентирующим прин­ ципом. Данный вопрос вертится вокруг ключевого наблюдения, что человек может жить лишь сам и лишь сейчас. Все, что он переживает, является его самостью.

Вытеснение и отказ

Центрирование нашей работы на осознании психи­ ческой реальности приводит нас к расширению кон­ цепции вытеснения. То, что вытесняется, может быть либо сознательным, либо отрицаемым лично­ стью и вместо этого приписываемым не-Я. "Вытес­ ненное" недоступно проникновению в его суть, вос­ принимается как само собой разумеющееся, полно­ стью или частично игнорируется.

Г

Вытеснение тогда не обязательно завершается де­ ланием психического элемента бессознательным или блокировкой его потенциала для возвращения в со­ знание, а скорее завершается его отчуждением от осознаваемых индивидом саморепрезентаций. Дела­ ние бессознательных идей сознательными не обяза­ тельно снимает вытеснение, если только эти идеи не делаются также "самоосознаваемыми", то есть, как сказал бы Фрейд (1933), "они должны стать час­ тью Я". Дорси (1965) определял вытеснение как "исключение некоторых моих самостных пережива­ ний из моей самоосознаваемой жизни" 10).

Снятие вытеснения неточно описывалось в са­ мобытных моделях Фрейда, основанных на топог­ рафической точке зрения. Лишь то, что становится частью осознаваемой идентичности и функциональ­ но интегрировано с личностью человека, является подлинно восстановленным. Материал, который является сознательным, но вызывает сильное со­ противление, порождает значительную симптома­ тологию (1964). Большая часть нашей работы про­ водится с характерологическими проблемами, в ко­ торых вытесненные импульсы и конфликты не яв­ ляются в точности бессознательными, однако отыг­ рывание приписывается судьбе в духе древнегре­ ческого театра.

Дорпат (1985) отмечал, что Фрейд сделал ошиб­ ку, когда утверждал, что "совершенное" восприя­ тие автоматически регистрировалось сознательным образом и позднее вытеснялось и могло поэтому быть возвращено назад из состояния вытеснения в своей первоначальной "совершенной" форме. Что касается восприятия болезненных аффектов, испы- тывается потребность в отрицании "причиняющего боль объекта", а вместе с ней имеет место сужение

вторая — травма 277

познавательной способности и заместительное, "по­ крывающее" поведение. В результате воспомина­ ния и мысли субъективно порождаются искажен­ ным образом. Хотя наличие стресса сильно увели­ чивает те искажения, которые я обсуждаю в главе о травме и аффекте, каждое восприятие — это субъективное творение, компромиссное образова­ ние, вовлекающее в себя собственную креативность и выдумки индивида. Индивид может иметь дело лишь с продуктами своей собственной субъектив­ ной выработки.

Неудачи психоаналитического лечения по боль­ шей части узнаваемы по способности пациентов цитировать интерпретации, которые они слышали и запомнили, однако они неспособны сделать их частью своей личности. Такие интерпретации пред­ ставляются достаточно справедливыми, однако жизни таких пациентов, по-видимому, направля­ ются отчужденным и нежелательным умственным процессом, от которого они хотели бы избавиться. Уважение к природе субъективной реальности на­ правляет всю терапию к конечной цели исправле­ ния и реинтеграции собственных продуктов психи­ ки индивида, чтобы они могли переживаться пол­ ностью (аффективно). В этом усилии все то, что находится внутри сферы индивида, воспринимает­ ся с любовью и получает право на существование. От тех импульсов, которые не могут быть осуще­ ствлены, от тех желаний, которые отвергаются ре­ альностью или по причине их последствий, следу­ ет отказаться. Дорси (1965) добавил: "Вытесне­ ние — осуждающая выработка моего воображе­ запрещение, которое порождает выделение.

Моя вытесняющая мощь представляется мне непро­ извольной. Мой отказ является верной высокой

278

оценкой того, ради чего я живу. Моя отвергающая мощь всегда доступна для меня как волевая" (р.З). Психоаналитическая теория не должна вызывать избавление от конфликтующих или вызывающих

неодобрение частей личности индивида либо подчинение и постоянное контролирование. То, от чего мы могли безуспешно пытаться избавиться и что мы переживаем с ужасом, болью или другими болезненными аффектами, должно быть с любо­ вью исправлено. Психоанализ дает возможность осознания личности, которая, по-видимому, ранее жила своей особой жизнью, так что она может быть вылечена. Опасный, "губительный" или в ином отношении расстраивающий психический материал, который столь трудно воспринимать, как обнару­ живается, состоит из собственных фантазий и по­ нятий о мире. Дорси (1954) обнаружил, что тот психический материал, который труднее всего при­ знать своим собственным и относиться к нему с любовью, регистрировался сознательно,