Развитие аффективной толерантности в

Приобретение паттернов управления аффектами через обучение и идентификацию, которое играет столь важную роль в эмоциональном развитии ре­ бенка, поднимает вопрос: При каких обстоятель­ ствах ребенок сможет сделать своей ту роль, кото­ рая принадлежала его родителям в его детстве? Этот вопрос расширение существенно важного момен­ та, упоминавшегося ранее, что индивид нуждается, вдобавок к научению способам успокаивать и конт­ ролировать себя, в чувстве того, что позволитель­ но перенимать все родительские функции. То, что данная задача редко осуществляется в полной мере, демонстрируется общей потребностью в религии, стимуляции, магии, суеверии и наркотических ве­ ществах, которые все имеют один общий ингреди­ ент: все они являются преодоления внут­ ренних репрессивных барьеров, кото­ рых существенно важные функции заботы о себе стали недоступны как результат их резервирования для объектной репрезентации.

Фундаментальные операции, связанные с такой свободой использовать собственные ресурсы, про­ исходят во время сепарации репрезентации Я от репрезентации объекта в раннем детстве; однако они подвержены неоднократным переработкам. Такие переработки наиболее часто и заметно происходят в юности, когда юноша (девушка) должен практи­ ковать принятие на себя взрослой роли и должен учиться функционировать со все большей самодос-

— 153

таточностью. Каждая такая возможность, меньшая большая, такая как поход в школу, представ­ собой вызов и служит проверкой той степени,

в которой молодой человек смог принять себя осуществление функций, до этого оставляемых за родителями. Приятные аффекты должны удержи­ ваться внутри поддающихся управлению границ, процесс, который может быть умозрительно опи­ сан как адекватное функционирование приобретен­ ных от родительских фигур аспектов суперэго. Молодой человек также нуждается в свободе для присваивания себе самоуспокаивающих отношений при обращении с болезненными аффектами и свя­ занными с ними состояниями (например, усталость и скука). Неудача в этих функций порождает серьезную помеху, которая проявляется клинически в разнообразных синдромах.

Иллюстрация случая

Миссис Дж. говорила о себе как о человеке, испытывающем различные затруднения, мно­ гие из которых были связаны с ее нарциссичес- кой организацией личности. Она была практи­ чески парализована из-за ухудшения перено­ симости аффектов. Будучи ребенком, она ре­ гулировала свои эмоции изолированным обра­ зом, с соматическими "приступами", которые принимали форму тяжелых голов­ ных болей, сопровождаемых днями со рвотой. Студенткой она не могла выносить ни напря­ жения, требующегося для концентрированной учебы, ни экзаменационной тревоги, и поэто­ не смогла получить высшее образование. В конечном счете, она попыталась научиться ухо­ ду за больными, но не смогла выносить "дур-

Г

ных запахов" больных людей; она уволилась вместо того, чтобы заставить себя приобрести терпимость к неприятным запахам или зада­ чам. Затем она пыталась стать учительницей, однако когда столкнулась с трудными детьми, то решила, что не в состоянии выносить такой стресс, и также отказалась от этой работы. Она вышла замуж, в основном рассчитывая функ­ ционировать как капризный ребенок и надеясь, что ее муж будет всепрощающей, попуститель­ ствующей матерью, которая будет невосприим­ чива к ее приступам гнева. Ее неспособность переносить плохие запахи и ее страх грязи в сочетании с ее чувством, что она не в состоя­ нии выносить самодисциплину и депривацию, связанную с выполнением работы, делали для нее крайне затруднительным делом функцио­ нирование в качестве домашней хозяйки. Ее представление о работе проистекало из опре­ деленных клише о наслаждении своей работой. В терапии стало необходимо задавать ей такие простые вопросы: "Если работа — это всецело удовольствие, почему тогда надо платить че­ ловеку за ее

Возникшая у нее в результате неспособность адек­ ватно функционировать усилила ее проблему зави­ сти. Все эти проблемы делали крайне маловероят­ ным, что она сможет работать в анализе или смо­ жет переносить аффект, необходимый для прогрес­ са в анализе. Например, у нее была такая позиция, что для того, чтобы справиться с ее фобией, весь мир должен объединить свои усилия для защиты ее от вида змей — не только живых, но даже кар­ тинок о них, — ибо простое изображение змеи на­

полняло ее страхом, отвращением и ужасом. Мысль о том, чтобы становиться матерью, наполняла ее столь многочисленными страхами, что она катего­ рически отвергала эту возможность. Так, в начале своего анализа обращение с переносимостью аффек­ тов стало, по необходимости, ее главным интере­ сом и деятельностью.

Несмотря на популярность точки зрения, что де­ фект в переносимости аффектов может быть объяс­ нен неудачей интроекции или "преобразующей ин- тернализации" (Kohut, 1971, я должен по­ вторить, что мы говорим о блоке в развитии или проявлении врожденного потенциала. Некоторые из проблем миссис Дж. действительно регулирова­ лись посредством (отзеркаливаю- щих или грандиозных) переносов. Однако также было необходимо интерпретировать ее чувство, что она действительно чувствовала себя свободной при­ нимать эти "запретные" роли. Она хотела, чтобы я придерживался ее сценария, играя роль дающей раз­ решение матери. Она нуждалась, вместо этого, в завершении главной задачи юности, которая не была завершена в должное время: трауре по своей ин­ фантильной привязанности к собственным родите­ лям и к своей детской саморепрезентации и отказу от инфантильных моделей мира.

Чтобы юность была успешной, юноша/девушка должны быть способны терпеть такой траур, про­ цесс, который дает индивиду возможность начать переносить депрессию. Решение данной задачи, од­ нако, завершается позднее. Неспособность перено­ сить траур невозможным изменять само- стные репрезентации с идеальных на реалистичес­ кие и утверждает тенденцию использовать отрица­ ние и проекцию. Петти и я обнаружили при работе

с пациентами, которые утратили орган, функцию или то или иное свое свойство, что если они не могли пройти через процесс горевания по данной утрате, они становились пойманы в сети отрицания или в некоторые формы самокомпенсаторного ком- поведения (Krystal and Petty, 1961).

Развитие в юности способности к трауру является лишь одной из вех в развитии переносимости аф­ фекта, хотя и монументальной. Волфенстайн сравнивал юность с пробным трауром, в котором происходит постепенный декатексис первых объек­ тов любви, сопровождающийся печальными и бо­ лезненными чувствами, с проверкой реальности вос­ подтверждающих безвозвратность дет­ ского прошлого. Лишь после того как произошло утверждение траура, индивид становится способен совершать работу траура в ответ на последующие утраты [р. 122].

Юношеский отказ от привилегий детства и детс­ ких представлений о себе делает возможным про­ гресс в сознательной самоинтеграции, самооблада­ нии и самоосознании своих аффектов как сигналов для себя. Такое развитие нелегко и не завершается удовлетворительным образом большинством людей. Такое расширение "владения собственной душой" часто приобретается лишь в анализе. Это ключевой шаг в развитии взрослых аффектов и переносимос­ ти аффектов. Зетцель говорит об этом же самом процессе: "Каким бы слабым ни могло быть ее открытое выражение, переживание депрессии является предпосылкой для оптимального созрева­ ния. Депрессивный аффект, сравнимый со сдержи­ ваемой тревогой, возникает в ответ на утрату, разо­ чарование, фрустрацию, болезнь, отставку и дру­ гие болезненные, хотя и неизбежные переживания"

(87). Такой эволюционный подход к тревоге и деп­ рессии высвечивает влияние ранних объектных от­ ношений на базисные функции эго и переносимость

Вдобавок к научению переносить печаль, юно­ ша/девушка сталкивается с вызовами и возмож­ ностями практиковать различные другие аффектив­ ные состояния. Умение проделывать работу и не испытывать при этом никакого удовольствия — так­ же требует от индивида способности переносить некоторую скуку или даже дискомфорт, а также ставить себе в заслугу достижения, малые и боль­ шие, и таким образом осуществлять роль, которую прежде исполнял оценивающий родитель. Такая способность является "страховкой" перед лицом неудачи или просто отсутствия признания и тесно связана со способностью переносить тревогу и стыд.

и эксгибиционистские наклонно­ сти юноши/девушки — ресурсы, которые дают воз­ можность некоторого облегчения, но должны ста­ новиться менее необходимыми со временем.

Другое временное средство — нарциссическая неуязвимость юноши/девушки. Оптимально по мере продвижения вперед к началу взрослой жиз­ ни и зрелости индивид достигает момента, где он может переносить депрессию. Но лишь некоторые люди во взрослом возрасте или в старости способ­ ны в достаточной мере отказаться от потребности отрицать собственную смерть, чтобы быть в состоя­ нии оплакивать утрату частей и в конечном счете всего себя. Эриксон говорит об этом в тер­ минах психологического кризиса "целостности про­ тив отчаяния", в ходе которого индивид развивает способность смотреть в лицо небытия. Шафер (1973) обсуждал некоторые из усилий

158 Г

вушки в связи с повторным переживанием аффек­ тов, связанных с сепарацией-индивидуацией. Он отмечает, что молодые люди особенно склонны пе­ реживать свои чувства как "субстанции", часто фе­ кальные, которые, соответственно, можно удержи­ вать или выталкивать избавляться от них или же разрушать; иначе они могут быть ими переполнены и либо взрываются, либо эти чувства из них выте­ кают (либо выплескиваются). Или же, возмож­ но, — это оральные субстанции (молоко, отрава, рвотное) или психосексуальные вещи (моча, семя, дети)"

Эти связанные с первичным процессом посред­ нические (mediated) концепции аффекта являются повсеместными, делая необходимым для аналити­ ка, работающего с молодежью и взрослыми людь­ ми в терапии), продолжать работу таким образом, каким осуществляется сексуальное образование в детском анализе. Открытие бессознательных фан­ тазий по поводу аффектов часто является ключом к пониманию некоторых подростковых действий, включая прием наркотиков, контрфобические зло­ употребления или сексуальный промискуитет. От­ ношение юноши/девушки к эмоциям, совместно с тем способом, которым они регулируются, может быть единственной главной помехой к завершению его/ее эволюционных задач.

Я уже упоминал о том факте, что аффективная толерантность требует продолжающегося всю жизнь развития. Юность — это не последняя возможность или кризис для эмоций. Начало взрослой жизни несет в себе повторные вызовы и возможности ста­ новиться полностью независимыми; приобретать родительскую роль и так далее. Каждый жизнен­ ный кризис представляет такие возможности;

беда — это возможность в рабочих одеждах. Од­ нако может казаться неожиданным рассматривать средний возраст и даже пожилой возраст также как эволюционные фазы: мы привыкли думать об эво­ люционных эпохах как о подготовке к некоторому будущему времени, когда жизнь начинается по-на­ стоящему. Тем не менее каждое событие в жизни индивида, включая умирание, снабжает его новой комбинацией аффектов, которые он может научиться изящно регулировать. Ибо в конечном счете то, что обычно рассматривается как страх катастрофы, не­ счастья или даже смерти, может рассматриваться как страх собственных аффектов. Толерантность аффек­ тов это способность использовать нашу реакцию в качестве сигнала и придавать этому сигналу осо­ бый смысл и значение.

Влияние травматических предшественников на некоторые юношеские процессы

Главные вызовы юности включают в себя функцио­ нирование и использование аффектов. Из всех ас­ пектов юности я хочу выдвинуть на первый план процесс сепарации-индивидуации и установления эго-идентичности (Erikson, 1956). Возрождение эдипальной констелляции делает необходимым окончательный отказ от привязанностей к детским репрезентациям родителей и к детским представле­ ниям о себе. В таком возрождении объектная реп­ резентация, сформированная на фа­ зах, становится важной для исхода этого процесса. Хорошо известно психоаналитическое наблюдение, что амбивалентность по отношению к утраченному ооъекту делает процесс траура намного более труд­ нымделом; возможно, приводя в результате ско-

Г — эмоции 161

рее к депрессии, нежели к успешному приспособ­ лению. Люди, склонные к пристрастию к наркоти­ кам, известны своей неспособностью справляться с утратами и своей уязвимостью к любой утрате, ре­ альной или симбиотической (Krystal and Raskin, 1970; Krystal, 1978b).

Имеется множество причин для затруднений аддикта в обращении с утратой. Как я упоминал ранее, многие люди, которые имеют склонность к сильной зависимости, демонстрируют через свое аддиктивное поведение, что они испытывают ог­ ромный страх перед объектом, к которому они так­ же страстно стремятся (Krystal, 1978b). Мы можем предположить, что значительная часть расщепле­ ния и трудностей в интеграции вытекает из детской психической травмы и что глубокая амбивалентность делает траур более затруднительным делом. В той степени, в какой объект воспринимается как враж­ дебный и опасный, траур склонен осложняться виной и становиться патологическим. Обычно нас будет интересовать здесь развитие депрессии, но при наличии ухудшения переносимости аффектов и алекситимии выбор происходит между "психосо­ матическим" откликом и использованием наркоти­ ков. Можно ожидать, что последствия детской пси­ хической травмы будут сильно осложнять, затруд­ нять или даже препятствовать успешному заверше­ нию работы траура, столь необходимой в юности. Таким образом, при обращении с юношей/девуш­ кой нам следует быть внимательными к тому типу объектной и само- репрезентаций, которые мы встре­ чали у взрослых аддиктов, и энергично их интер­ претировать.

Неудача поступать таким образом будет мешать осуществлению решающей работы юности, которая

состоит в отказе от привязанностей к инфантиль­ ным и детским само- и объектным репрезентаци­ ям. Эти привязанности могут быть оставлены лишь через процесс, аналогичный трауру. Способность осуществлять эффективное горевание является клю­ чом к принятию реалистического и объединенного представления о себе и к примирению с суматохой и разочарованиями своего детства Wolfenstein, 1966). Юношеское разочарование и горевание по утрате идеальных прототипов — од­ новременны и фактически синонимичны с этим про­ цессом траура. Возрастание таких аффективных давлений на юношу/девушку объясняет многие характерные отношения и поведения этой стадии