Нил, вся жизнь — это Процесс Ятия.

— Ятие? — переспросил я.

— Что такое «Ятие»?

И Она ответила...

Сейчас мы добудем это слово из твоего языка, и ты поймешь один принцип — настолько удивительный, что в твоем языке даже нет слова, чтобы описать его.

— Значит, мы собираемся создать такое слово.

Да. Ты не против?

— Спрашиваешь. Ты же здесь босс.

На самом деле не Я, а ты. Но ничего, потерплю пока и такое определение... Так вот, ты помнишь, Я тебе давно говорила, что слова — самое ненадежное средство общения?

— Да.

А сейчас — замечательная иллюстрация этой истины. В твоем языке нет слова, которое точно описало бы нечто, происходящее в твоей жизни каждый день. Поэтому придется оторвать кусочки от уже существующих в языке слов и использовать их. Мы назовем это явление Процессом Ятия.

— Думаю, Ты объяснишь мне, о чем речь?

Я и объясняю. «Ятие» — это процесс, который вы используете для создания личной реальности. И вот как это происходит. Вначале у вас зарождается идея. Это акт чистого творения. Вы создаете что-то из своего разума. Это буквально — зачатие. Затем вы смотрите на то, что создали, и составляете об этом суждение. У вас складывается мнение о том, что вы зачали, — определенная точка зрения. Это буквально — восприятие.

При этом ваш опыт состоит вовсе не из того, что вы изначально создали, но из вашего отношения к созданному. Это буквально — приятие.

Вы воспринимаете, то, что зачали, и принимаете то, что восприняли.

Итак, весь процесс состоит из:

Зачатия,

Восприятия,

Приятия.

Если вы не уйдете слишком далеко от своей изначальной идеи, то при-Ятие будет, по существу, очень близко к зач-Атию. Именно так живут истинные Мастера — их высочайшие идеи обращаются для них в величественнейшую реальность. Однако вы часто — слишком часто — в конце видите вещи не так, как вначале (даже себя вы видите в разное время по-разному), поскольку в какой-то момент решаете, что ваши изначальные идеи слишком хороши для того, чтобы оказаться истинными. Тогда вы отступаете от своих изначальных идей. И можете буквально попасть в объ-Ятия обмана.

Представляете, как я был изумлен, когда получил эту информацию? Мне прежде никогда не приходилось слышать, чтобы процесс умственного творения был описан настолько доступно.

Теперь я понимаю: для того чтобы «узреть совершенство» во всех вещах, нам просто нужно не отходить от изначальных идей нашей души, в которых нет несовершенства. И тогда в нашей жизни проявляется величие и чудо Изначального Намерения. Мы больше не пребываем в объ-Ятиях обмана. И видим Моменты Благодати там, где раньше никогда не видели.

Когда наступил Момент Благодати для Фреда Рута? Тогда ли, когда он буквально «увидел свет?» Несомненно. Всякий узрит в этом Момент Благодати. Каждый понимает, что это было чудо. Но был у Фреда и другой Момент Благодати — гораздо менее очевидный... когда с ним случился первый сердечный приступ. Тогда Фред воспринимал все иначе. Скорее, он назвал бы тот случай моментом беды. Но дело лишь в том, что он не видел совершенства новой ситуации, ибо не замечал раскрывающихся перед ним путей и не знал, что нужно, чтобы на них вступить.

У каждого из нас было множество Моментов Благодати — независимо от того, знаем мы об этом или нет. И не стоит думать, что в жизни каждого бывает по одному такому моменту.

А какие Моменты Благодати выпали на долю Джерри Рейда? Один из них случился тогда, когда он потерял работу, которой занимался всю жизнь. Второй — когда он встретил в колледже Дэна, студента с мозговой травмой. Третий — когда в его мотоцикле лопнула шина. И четвертый, совершенно определенно, произошел тогда, когда он «увидел» сущность, которую назвал Михаилом.

Оглянувшись назад, мы нередко совершенно отчетливо видим, как эти моменты складываются в цепь, соединяются в трубопровод, в безукоризненно прямую трассу, ведущую от того, чем мы были, к тому, чем хотели стать. Глядя в будущее, мы тоже способны увидеть тот же трубопровод, ту же прямую трассу, но для этого нужно знать, что она там есть.

Однако иногда это не столь уж и очевидно...

БОЖИЙ ЗАМЫСЕЛ

Трой Баттерворт вспоминает, как еще мальчишкой он лежал, обняв свою всхлипывающую мать.

— Если бы ты его бросила, мама... — говорил он в отчаянии, пытаясь убедить ее порвать с мужем-садистом.

Сколько раз умолял ее Трой бросить отца. Мальчик не мог без содрогания вспоминать, как холоден был его голос вчера вечером...

— Попробуй только подать на развод, сука, и я перережу тебе глотку, — пригрозил он.

Никто не сомневался, что так он и сделает. Трой вытирал матери слезы.

— Если я попробую от него уйти, что будет с тобой и с твоими сестрами и братьями? Я не могу оставить вас с ним, Трой. Мне придется остаться, — всхлипывала она.

В последнее время отец был особенно жесток. Напившись, он не только постоянно избивал мать, но втягивал Троя и его братьев в извращенные сексуальные игры, которые теперь стали почти невыносимыми. Игры эти начались несколько лет назад, когда Трою едва исполнилось семь лет.

В дни, когда отец бывал пьян, мальчик нередко прятался в шкаф. Он прикасался к хранившимся за одеждой ружьям и предавался кровавым фантазиям о том, как спустит курок и разнесет папину башку на кусочки. Иногда он даже шарил в темноте в поисках патронов, будто бы и вправду мог эти фантазии осуществить.

Вне дома все было не лучше. В школе его называли не иначе, как «Голубчик Трой». А все потому, что он не разделял интересов других мальчишек. Он выглядел не так, как они, и делал все иначе. На переменках ему приходилось прятаться от оравы соучеников, которые повсюду гонялись за ним, швыряя камни и дразнясь. Заканчивалось все тем, что его сбивали с ног и пинали. От постоянного страха мальчик не мог сосредоточиться и учился очень плохо.

Вдобавок к этим физическим пыткам, Троя постоянно преследовали воспоминания о том, как три года назад его изнасиловал ухажер соседки. Однако жизнь мальчика была настолько полна издевательств, что этот случай едва ли казался ему таким уж ненормальным.

Несмотря ни на что, Трой сохранял глубокие и тесные взаимоотношения с Богом. Часто казалось, что Бог — единственный, Кто его любит. Через все невзгоды своего детства Трой пронес мысль о том, что Бог его не покинет. Эта вера давала ему утешение, когда больше нигде утешения не было. И все-таки, несмотря на веру в Божью любовь. Трой терзался виной. Дело в том, что ему наконец пришлось признаться себе — он действительно голубой.

Подрастая, Трои все хуже понимал, как Бог может любить такого грешника, как он, и скоро начал сомневаться в Божьей любви.

Однажды угрызения совести одолели парня настолько, что он больше не мог терпеть их в одиночку и, задумав снять с себя часть бремени, отправился за советом к проповеднику баптистской церкви, куда и прежде нередко ходил за утешением. Он не раз слышал, что сказано о гомосексуальности в Библии. Бог простит все, что угодно, — говорили ему, — любой грех, кроме этого. «Но, может быть, они ошибаются, — надеялся Трой. — Может быть. Бог может любить меня таким, какой я есть?» Он очень хотел, чтобы оказалось именно так!

— Если Бог будет милостив к тебе, — говорил ему пастор, сидя за столом в залитом яркими солнечными лучами кабинете, — ты отправишься на небеса.

Трои улыбнулся. Оживали его надежды. Все остальные, видимо, ошибались.

— Но если ты не сумеешь справиться со своей гомосексуальностью, — продолжал пастор, — то Божьей милости тебе ждать не приходится.

Очевидно, пастору с самого начала было неудобно слушать признания парня и хотелось поскорее закончить весь этот разговор, но почему-то он не мог сказать прямо: «Если ты голубой, значит, тебе одна дорога — в ад». Трой все понял. Сердце его упало. Бог, Который был всегда единственным другом, единственным утешением в жизни, повернулся к нему спиной.

Теперь у парня появилась новая причина бояться. Вначале издевательства отца, потом побои соучеников, а теперь еще и перспектива оказаться в аду.

Ничто не принесло бы Трою больше радости, чем если бы он проснулся однажды утром и обнаружил, что стал нормальным. «Пожалуйста, Боже, — молился он каждый день, — пожалуйста, сделай меня нормальным».

Но Бог его нормальным не сделал. Трой рос, пробуждалась его сексуальная энергия, но, как ни пытался парень избавиться от тяги к мужчинам, все тщетно. Уверившись, что

Бог его уже все равно не любит, Трой в конце концов перестал даже бороться со своими гомосексуальными наклонностями. Или как-то скрывать эту свою особенность. Он взбунтовался. «Все равно я проклят, так какого черта...» — решил он. И отбросил всякий стыд.

Он занимался сексом в общественных местах со всеми и каждым, кто только хотел этого, — в парках, в уборных, в гомосексуальных клубах, куда можно прийти в любое время дня и ночи и не задорого заняться сексом. Начал пить. Трой уже не мог остановиться, — неважно, насколько усталым он себя чувствовал и насколько ему хотелось все изменить.

Бог его оставил, мать попала в сумасшедший дом, жизнь не имела никакого смысла. Издевательства стали настолько естественной частью жизни Троя, что, когда их не хватало, он начинал издеваться над собой сам. Наконец, парень умчался в Нью-Йорк, чтобы найти себе новых сексуальных партнеров и заполнить пустоту, образовавшуюся в его сердце с утратой Бога.

На Рождество Трою исполнилось двадцать три года. Ни открыток, ни телефонных звонков от родных — словно и не осталось больше людей на свете. Лишь серость и дождь. Улицы тоскливы и пустынны. У Троя не было друзей в Нью-Йорке. Он сидел в своей дрянной холодной квартирке и слушал шум машин под окнами, чувствуя, что падать ему уже дальше некуда. Было зябко и одиноко.

«Какого черта. Яне хочу оставаться один», — размышлял парень. Он знал, что в нескольких кварталах от его дома есть секс-клуб, в который он еще не заходил. «А ну его все к бесу. Отправлюсь-ка туда». Трои решительно надел пальто и пошел на поиски единственного утешения, которое мог вообразить. «По меньшей мере, хоть людей каких-нибудь увижу», — вздохнул он и шагнул из подъезда на ветер.

— Никого, кроме меня, тут нет, — сказал менеджер. Для управляющего секс-клубом он выглядел слишком молодо и опрятно.

— Ты подойдешь, — ответил Трой, дефилируя к кушетке.

— Нет, парень. Я не обслуживаю клиентов. Я только управляющий. Сегодня Рождество. Никого нет.

— Иди, иди ко мне. Пожалуйста, — Трою отчаянно нужно было ощутить человеческое прикосновение. Он хотел любовника.

— Я же сказал тебе, парень. Я не занимаюсь сексом с посетителями. У меня другая работа. Выполняю свои обязанности, получаю деньги и плачу за репетитора. А клиентов обслуживать не собираюсь.

Трой просто обезумел. Ему нужно было тело. Просто необходимо. Но управляющий все только говорил — что-то о школе, о своем приятеле. Трой не слушал. Он мог думать лишь о своей беде и отчаянии.

Потом, совершенно неожиданно, в комнате стало темно, у Троя закружилась голова, и он полностью утратил ориентацию в пространстве. Стало твориться что-то совершенно удивительное. Трои смотрел на комнату со стороны. Он уже был не в своем теле, но в другом конце зала и смотрел на себя, сидящего на ободранной грязной коричнево-оранжевой кушетке. Над ним стоял молодой управляющий и без умолку болтал.

— Что происходит? — тревожно спросил Трой.

— Что это такое?

Затем он вернулся в тело — так же быстро, как вышел. Голова прояснилась, и Трой с отвращением рухнул на подушку. Никогда в жизни он не испытывал такого омерзения. Ни в те годы, когда над ним издевался отец и били соученики, ни тогда, когда его изнасиловали, он не был себе так противен... ни даже тогда, когда вспоминал всех этих совершенно незнакомых мужчин, которые отвечали на его заигрывания. По-настоящему мерзко стало только теперь, — оттого, что он половой попрошайка. Как это вульгарно. Пошло. Хотелось умереть.

Тогда-то он и вознамерился покончить с собой. Но перед смертью решил найти себе столько любовников, сколько возможно. Испытывая стыд и отчаяние, он покинул клуб в ушел в глубочайший предсмертный запой. Следующие три дня Трои бродил по улицам, прочесывал парки и общественные уборные, вступая в связь с любым желающим. Три дня отчаяния, стыда, страха и полной отдачи страсти — страсти которая его не отпустит и не даст ему покоя.

На третий день, измотанный и совершенно потерянный Трой вышел на улицу, чтобы отыскать еще одного партнера . Нет, он не забыл о своем решении умереть.

Парень быстро шел по улице. Несмотря на холодную дождливую погоду, его бросало в жар. Трой от кого-то слышал, что можно свести счеты с жизнью, запив большую дозу снотворного алкоголем. Таблетки у него уже были. В каком-то магазине он купил бутылку кальвадоса, вышел на улицу и его взгляд зацепился за вывеску на доме напротив...

ЦЕНТР ЛЕСБИЯНОК И ГОЛУБЫХ.

РАБОТАЕМ 365 ДНЕЙ В ГОДУ.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.

Хотя Трой не мог ни объяснить, ни даже понять свои порыв, его вдруг неудержимо потянуло туда — словно кто-то подтолкнул его. Он сунул кальвадос в рюкзак и перешел через улицу.

Девушка на входе сказала ему просто:

— Сегодня у нас только одно собрание... «Анонимное Общество Страдающих Половой Невоздержанностью».

Трой уже собрался уходить, но что-то его остановило.

— А где встреча? — спросил он робко.

— А вон там, первая дверь направо.

Трой вошел в небольшой зал и уселся у стены. Ладони вспотели. Он нервничал. Тяжесть бутылки в рюкзаке напоминала парню о его решении, но сейчас просто хотелось с кем-то поговорить — с кем угодно, — прежде чем он вернется в квартиру и лицом к лицу встретится со своим роковым намерением.

— Меня зовут Джейн, у меня половая одержимость, — говорила молодая женщина, стоя перед залом. — Сегодня я пришла сюда потому, что на праздники мое пристрастие обостряется, — было видно, что она встревожена.

Слушая выступления людей, Трой признался себе в том, что давно уже знал, но тщательно скрывал от себя. У него тоже половая одержимость. Нелегко было взглянуть правде в лицо. К концу вечера парень понял, что нельзя больше жить в постоянном страхе и отвращении. Нужно либо лечиться, либо умереть. Теперь он видел это совершенно отчетливо.

Трой помнил отчаяние на своем лице, когда он сидел на грязной кушетке, моля о любви. Помнил холодное одиночество пустой квартиры в тот рождественский вечер дня своего рождения. Помнил исполненное боли детство, когда безнадежность положения матери отражалась в его собственной беспомощности. И вот у него в голове промелькнула мысль... «Возможно, я могу вылечиться? Может быть, есть еще надежда?» Оглядев зал, Трои сказал себе: «Эти люди живы. Они в беде, как и я, но, по крайней мере, они что-то делают, пытаются избавиться от боли». Где-то глубоко в груди загорелся крохотный огонек жизни.

Трой вернулся в свою квартиру. Он не достал бутылку из рюкзака. Не пытался себя убить. Вместо этого сел и подумал о том, через что прошел за последние три дня, пытаясь во всем разобраться.

На следующее утро, скорее по привычке, чем по желанию, Трой встал, оделся, вошел в метро и поехал на работу. Парню показалось, что в другом конце вагона можно сесть, и он направился туда, но вместо пустого сиденья увидел бродягу. Тот крепко спал, занимая сразу два места. Троем овладели отвращение и гнев. Ему хотелось отдохнуть. Почему этот человек занял два места?

Он оглянулся, но больше свободных мест не было. «Неужели мало невзгод пришлось па мою голову, ну почему еще и это? — спросил себя Трой, совершенно падая духом. — Почему все так сложно?»

«Бог любит и этого человека, — пришла мысль. Она вспыхнула в его мозгу, словно молния. — Ты счастливый».

Трой чуть было не оглянулся, чтобы посмотреть, кто сказал это. Однако парень знал, что голос шел из его же сердца. Да, он одинок, он пал духом, собственная жизнь вызывала у него отвращение. Но, по меньшей мере, он сегодня не останется голодным, а вечером ляжет в чистую постель, в комнате, которую он может назвать своим домом. И есть кое-что еще более важное... Бог дал ему дар надежды. Он показал Трою, в каком отчаянном положении тот находится и указал ему прямо на 12-шаговую программу решения его проблем.

И тут в голове Троя прозвучала еще одна мысль:

«Тебя Бог тоже любит».

Все существо парня исполнилось неизъяснимой теплоты, я тогда пришло новое удивительное откровение. Они ошибаются. Все эти люди, которые твердят, что ему не обрести Божьей любви, что он проклят из-за того, кто и что он есть, — ошибаются. Они совершенно и безусловно не правы.

К Трою пришли воспоминания о Божьей благодати — о случаях, свидетельствующих о том, что Бог есть в его жизни. Дело не только в том, что он нашел Анонимное Общество Страдающих Половой Невоздержанностью как раз тогда, когда собирался совершить самоубийство. Были и другие обстоятельства. Много. Несмотря на угрозу СПИДа, он еще здоров. У него никогда не было проблем с полицией, несмотря на склонность заниматься сексом в общественных местах. И — возможно, это самое важное — он пережил свое детство и, при этом сохранил человечность.

Если верить всем религиозным авторитетам, чье мнение ему приходилось слышать, Бог не должен любить его настолько, чтобы так о нем заботиться. Он — голубой, и всегда был голубым и голубым останется. «Но Бог любит меня, — думал Трой. — И я тоже буду себя любить». Место в метро парня больше не интересовало. Он словно научился летать.

Трой не пьет вот уже два года. У него хорошая работа, хорошие друзья. Он часто навещает мать и старается простить своего отца. Значительное место в его жизни занимают еженедельные заседания Анонимного Общества Страдающих Половой Невоздержанностью. Иногда он покупает горячий обед какому-нибудь бездомному. Бутылка кальвадоса до сих пор пылится у него на полке. Трои хранит ее как напоминание о том, как близок он был к тому, чтобы завершить свою жизнь на Земле, и как в конце концов узнал, что Бог его никогда не покинет.

Случалось ли, чтобы вам в голову словно бы влетела какая-то мысль? Приходила ли вам какая-нибудь идея «просто ниоткуда?» Если такое случалось с вами в момент глубокого поиска или глубочайшего отчаяния, готов ручаться, что это была ваша беседа с Богом. Если эта мысль или идея была позитивной, радостной, если она раскрыла ваше сердце, то я знаю, откуда она пришла.

Люди часто спрашивают: «Как отличать беседы с Богом от обычных шальных мыслей?»

Ответ на этот вопрос можно найти на первых же страницах первой книги из серии «С Богом»: