Социально-контруктивистские подходы

Социальное конструирование теорий практической социальной работы обсуждалось в главе 1. Здесь же приводятся лишь общие представления о зна нии и понимании.

С социально-конструктивистской точки зрения знание и понимание окру жающего мира рождаются в социальных взаимодействиях. Знание, следова­тельно, зависит от культурного, исторического и ситуационного контекстов и содержится в различных формах социального опыта, отраженного в языковых конструкциях. В отношении социальной работы эта позиция подробно рас крывается в исследованиях финских авторов (Йокинен и др., 1999; Карвинен ^и ДР- 1999; Холл и др., 2003), в исследованиях Партон (Партон, 1996; Партон

¹ Байн, 2000) и анализируется в рамках социально-конструктивистской теории (см. гл. 8).

социальный конструктивизм принадлежит к интерпретативным, постмо-Рнистским теориям. Согласно данной точке зрения, представления о мире

^стРУируются во взаимодействиях между людьми в разнообразных соци

^НЬ1х, культурных и исторических контекстах.

Прикладное значение социально-конструктивистского подхода связано с разработкой определенных методов исследований, целью которых является детальное изучение социальных взаимодействий. К ним относится, в частно­сти, анализ диалогов с видео- и аудиозаписью социальных контактов. Все это систематически анализируется для того, чтобы определить скрытые коммуни­кационные и поведенческие модели.

В рамках данного направления важной исследовательской задачей является построение равноправных отношений между участниками исследования, по­скольку сложность понимания ситуации определяется с помощью анализа различных точек зрения, и окончательное суждение должно основываться на максимально полной картине социальной ситуации. С точки зрения социаль­ного конструктивизма доказательная практика не способна отразить все бо­гатство и сложность реальности. Более того, доказательная практика прими­тивна; необходим более широкий спектр методов, направленный на изучение восприятия людьми социальных ситуаций (Уайт, 1997). Социальный и исто­рический контекст возникновения ситуации и производства знания должен непосредственно влиять на наше понимание отдельных индивидов, общества и самого исследования как источника знания. Важно иметь в виду «негласное знание», т.е. неофициальное представление о повседневных социальных прак­тиках, которое зачастую не находит отражения в формальных результатах исследований (Поланьи, 1958).

Подходы активизации

Подходы активизации доказывают, что именно клиенты являются источ­ником знания, и соблюдение этики требует, чтобы знание использовалось в согласии с желаниями клиентов и в целях их активизации. В литературе по социальной работе данные подходы наиболее четко представлены в исследо­ваниях Бересфорда и Крофта (1993, 2001; Крофт и Бересфорд, 1994). В этой книге они затрагиваются в связи с теориями социального развития, развития микросоциальной среды, этнической сензитивности, активизации и защиты прав клиента (см. гл. 10, 13 и 14 соответственно).

Подходы активизации знания характеризуются следующими особенно­стями:

■ цель социальной работы обязывает специалистов стремиться к социаль­ной справедливости (социал-коллективистская позиция) и, следователь­но, активизировать ресурсы людей, обращаясь к их знаниям и представле­нию о мире;

■ поскольку клиенты (в данном подходе — потребители и пользователи услуг) зачастую обладают наиболее полным знанием о своих обстоя­тельствах и устремлениях, то необходимо опираться на эти представле­ния.

В данном случае приоритет отдается знанию и желаниям пользователей услуг. Поскольку зачастую клиенты находятся в беспомощном, угнетенном состоянии, в подходах активизации считается, что их понимание ситуации должно определять действия социальных работников. Феминистски-ориенти-

ванные социальные работники утверждают, что специалисты социальных - ужб усиливают пассивность женщин через контролирующие функции соци-ной работы, укрепляющие традиционные патриархальные отношения (До-' нелли, 2002а). Во многих практических концепциях говорится о сомнитель-ой пользе тех действий, которые противоречат желаниям клиентов. В других еооиях о природе знания специалисты наделяются экспертным знанием, за­дающим направление работы, а знание пользователя услуг недооценивается. В демократических обществах политика и практика социальной работы долж­ны строиться с учетом социальных нужд граждан. Однако данная позиция отличается от этики самоактуализации, согласно которой клиенты имеют право определять направление практической работы. Для подходов активизации ха­рактерно признание наивысшей ценности и необходимости развития тех зна­ний, которыми обладают пользователи услуг. Практическим методом здесь выступает диалог, способствующий обмену мнениями и снижению профес­сионального давления (Селлик и др., 2002). Подобные представления, в част­ности, опираются на понятие «привилегированное знание». Оно предполага­ет, что отдельный индивид или социальная группа, приобретающие опреде­ленное знание или жизненный опыт, имеют преимущество в интерпретации и описании этого знания и опыта. Это справедливо также и для представите­лей групп социальных меньшинств (неблагополучных групп), так как именно они имеют опыт притеснения, который позволяет им оценить его в полной мере. Простого сопереживания их ситуации недостаточно.

Данный подход реализуется и в исследовательских стратегиях. Акционист-ские исследования предполагают, что социальные проекты можно анализи­ровать в процессе их создания и изменять на основе полученных данных. Была доказана важность этого вида исследований для оценки экспериментальных проектов, хотя он и критикуется позитивистами за интерпретативистский ха­рактер и отсутствие точности. Акционистские исследования подвергаются кри­тике и со стороны представителей подхода активизации, поскольку считает­ся, что они отражают точку зрения специалистов или лиц, финансирующих проекты. Поэтому появилась новая форма исследований — партисипативные (с участием пользователей услуг) акционистские исследования, получившие развитие в экономически малоразвитых странах (Уайт, 1999).Возникли также новые виды исследований в индивидуальной работе. Де Шейзер и Берг (1997),например, подчеркивают, что при реализации метода поиска решений вмес­то следования формальным правилам необходимо учитывать целеустремления клиента. В своей ранней работе Бересфорд и Крофт (1986) описывают иссле­дование, посвященное оценке новой системы управления социальным обслу­живанием по месту жительства с точки зрения клиентов, и интерпретируют 'ктивное неприятие этого нововведения клиентами, которое является доказа­тельством неэффективности работы этой службы.

Реалистические подходы

еалистические подходы являются достаточно новым теоретическим на­гнием. В них утверждается, что реальность не всегда доступна эмпири-₍-^КОМУ наблюдению, поэтому знание возникает или рождается на основе активных интерпретаций последовательности событий, которая фикси-

руется эмпирическими методами. В социальной работе реалистические подхо­ды представлены в исследованиях Морена и Блом (2003), а также Казн (2003). Хотя для удобства они называются «реалистическими», многие авторы пред­почитают использовать термин «критический реализм», поскольку такой взгляд на реализм подвергает сомнению общепринятое понимание теории и иссле­дования, что сближает его с социальными теориями критической направлен­ности. Доказательная практика также может быть рассмотрена в качестве реа­листической, поскольку в ней признается существование реальности, доступ­ной изучению. Однако, как было показано ранее, доказательная практика не имеет критической направленности в научном смысле.

В реалистических подходах утверждается, что социальные явления суще­ствуют независимо от социальных конструкций (Хьюстон, 2002), но тем не менее важно иметь представление об этих конструкциях. Это мнение отражено в работах современных социологов, в частности Башкара (1979) и Арчера (1995), специалистов социальных наук, таких, как Посон и Тиллей (1997), а также в интерпретации Кази (2003) в приложении к социальной работе. Послед­ние исследования в этой области обсуждают в своих работах Сейер (2000) и Хьюстон (2001). Башкар (1979, цит. по: Сейер, 2000, гл.1) различает два объекта эмпирического исследования: поведение человека и наше объяснение этого поведения. Например, человеческое поведение анализируется с помощью эм­пирического наблюдения и практического опыта как в психодинамических, так и в поведенческих теориях, но вопрос о том, какая из них является более обоснованной и уместной для различных целей, включая социальную работу, остается открытым. На самом деле человеческое поведение никак не связано с дискурсом об эффективности теорий.

Критический смысл этого различия состоит в том, что человек и его пове­дение существуют реально. Реальные процессы и явления имеют структуры и движущие силы, т.е. обладают способностью инициировать различные собы­тия. У социальной службы, например, есть определенная область влияния, социальный мандат на проведение конкретных задач и привлечение к соци­альной работе специалистов. Социальные работники выполняют свои функ­ции при условии наличия у них соответствующего образования и навыков. Даже в ночное время, когда служба закрыта, эти характеристики продолжают существовать в социальных отношениях и в нашем понимании.

«Реальность» отличается от «действительности». Например, предположим, что появилась новая служба и она начинает работать в понедельник. В выход­ные дни, до открытия, служба и сотрудники уже реальны. Структура, напри­мер отношения между сотрудниками, а также взаимосвязи между службой и обществом, уже существует. Реальная способность (движущая сила) осуще­ствлять социальную работу есть, однако в действительности никакой работы не производится. Только в момент открытия в понедельник утром все это дей­ствительно станет социальной службой.

«Эмпирическое» может быть реальным или же действительным в зависи­мости от того, что доступно наблюдению и опыту. Если мы посетим службу после ее открытия, то сможем увидеть сотрудников и их деятельность, сопо­ставить это с нашим знанием о социальной работе и вынести суждение о социальной работе и социальной службе. Но предположим, мы прибываем в город накануне, в субботу, и хотим посетить эту службу. Если никто не зна-

где она находится, мы начинаем сомневаться в ее реальности, но тем не енее служба реальна. Здание, на котором висит объявление об открытии жбы _и р_еЖиме ее работы в понедельник, прибавит нам уверенности в том что служба вскоре заработает, т.е. будет действительной. Встреча с со­циальными работниками и их разговор о предстоящей работе станут допол-гятельным тому доказательством. Мы утвердимся во мнении, что они имеют правоспособность (движущую силу) стать социальными работниками, но сегодня и завтра еще не будут «действительными» социальными работника­ми Наша уверенность все более и более укрепляется в том, что это реально, но в данное время пока не действительно. Найти убедительные доказатель­ства существования службы было бы сложно, поэтому позитивистский под­ход здесь неприемлем. В большей мере мы полагаемся на наши собственные представления, опирающиеся на собственную информацию. Хьюстон (2001) указывает, что любая человеческая деятельность осуществляется в открытых системах, которые находятся в постоянном изменении, зависят от челове­ческих решений и не всегда определяются психологией или социальными условиями. Следовательно, с большой долей вероятности предсказать дея­тельность человека практически невозможно. Необходимо обращать внима­ние на события, которые носят характер тенденции и объясняются психоло­гическими и социальными механизмами. Благодаря определению тенденций станут ясными и механизмы.

Арчер (1996) утверждает, что культура, характерная для того или иного общества, воздействует на поведение индивидов и, наоборот, их коллектив­ное поведение формирует культуру. Его представление схоже с концепцией социального конструирования реальности Бергера и Лукмана (1971). Арчер (1995) полагает, что существующие социальные конструкции создают соци­альный контекст, в котором появляются новые социальные конструкции. В свою очередь они формируют новый социальный контекст, в рамках которого про­должают существовать возникшие социальные конструкции. В данной модели социальное конструирование приводит не только к возникновению нового, но и к репродукции старого, т.е. к сохранению возникших новообразований. Тот же вывод характерен и для концепции Бергера и Лукмана (1971): конст­рукции формируют стабильную реальность для существования людей. Похо жие представления свойственны и теории критического мышления, согласно которой изменить существующий социальный порядок крайне трудно. Таким образом, социальное конструирование отнюдь не всегда приводит к неста­бильности, неопределенности и постоянным переменам, зачастую наоборот. При таком подходе появляется даже возможность позитивистских исследова­нии, но при условии осознания комплексного характера социальной реаль­ности и многообразия возможностей.

Представление о возникновении нового важно для понимания реалистиче­ской критики в отношении доказательной практики, где часто игнорируется оявление новых особенностей. Доказательная практика основана на двух по южениях: во-первых, все, что существует, доступно наблюдению, и, во ^т°рых, все действительное возможно. Однако эмпирически изучить нашу °ниальную службу нельзя, хотя у нас есть определенная информация о том, ⁰ в понедельник, возможно, служба начнет свою работу. Теория реализма, едовательно, свидетельствует в пользу появления новых возможностей. Бо

лее того, Арчер (2000) считает, что, несмотря на важность языка и социаль­ного взаимодействия, именно наше практическое восприятие мира способ­ствует развитию в нас человеческого и личной идентичности. Таким образом действия в отношении других людей формируют нашу идентичность. Кроме того, это подтверждает то, что реальность формируется именно практикой, а не теоретическими рассуждениями о ней.

Посон и Тиллей (1997) в своей работе описывают результаты исследова­ния и оценки проектов, посвященных профилактике и снижению уровня пра­вонарушений. Каждый проект осуществляется в рамках определенной терри­тории и в различных социальных контекстах. Поскольку изначальные соци­альные условия различаются, то будут различаться и результаты проектной деятельности. Проанализировав несколько проектов, исследователи выявили факторы их результативности. Однако определить конкретные методы, кото­рые могли бы иметь схожий эффект независимо от обстоятельств, как предла­гается, например, доказательной практикой, невозможно. Более того, посколь­ку общество (первоначальная контекстуальная социальная конструкция) ме­няется, то будут меняться и конечные условия. Тем не менее в определенный отрезок времени можно составлять профилактические программы с учетом выделенных факторов. Многие согласятся с тем, что такая модель достаточно обоснованна и может найти применение в социальной работе. Владение зна­ниями и информацией важно, но их необходимо сопоставлять с изменения­ми, происходящими вокруг. Следовательно, гибкий подход, а также отбор принципов и практических моделей представляются более разумными, чем некритичное принятие исследовательских данных и стремление применить их к многообразию человеческих ситуаций.

Следуя этому принципу, исследователь социальной работы определяет, как та или иная техника работает в различных условиях. Успешная в одних обсто­ятельствах, она может быть безрезультатной в других. Факторы и обстоятель­ства, влияющие на ее эффективность, определяются постепенно в процессе накопления информации. В соответствии с изменениями социальных условий меняются и техники.

Идеи, содержащиеся в реалистических подходах, дополняют принципы до­казательной практики; признаются социальное конструирование и существо­вание культурных и социальных факторов человеческой деятельности. В то же время они критикуют подходы социального конструктивизма. Традиционное представление конструктивизма о том, что все контекстуально и зависимо от общепринятых понятий, в конечном счете отрицает влияние физической ре­альности окружающего мира (Бэст, 1989; Башкар, 1979, 1989) на наше пове­дение. Также игнорируются реальность и влияние предыдущих социальных кон­струкций. Социальная конструкция под названием «социальная работа» пред­полагает функционирование человеческой коммуникации через физические средства. Социальная работа осуществляется посредством взаимодействий на основе социальных ценностей по оказанию помощи людям и решению про­блем. С течением времени происходят изменения, которые очевидны. Вместе с тем всегда существует определенная стабильность, создающая фундамент для социальных взаимодействий. Согласно определению Бергера и Лукмана (1971), социальное конструирование предполагает конструирование того, что высту­пает по отношению к ее участникам как социальная реальность.