Проблема душевного здоровья в психологических исследованиях.
Для психолога душевное здоровье — это прежде всего гармония человека с самим собой. Нарушения взаимоотношений с окружающими людьми рассматриваются как исток и проявление внутренней дисгармонии.
В этом позиции психологов большинства направлений и школ совпадают. Различаются они в том, в чем именно разные специалисты усматривают истоки конфликта и какие предлагают пути его решения.
Один из важнейших пунктов, который характеризует взгляды ученых и практиков, — это взаимоотношения человека и культуры.
Сопоставляя различные точки зрения, можно увидеть, что они «стягиваются» к двум полюсам:
• одни психологи подчеркивают опасности, которые несет в себе культура для душевной гармонии человека,
• другие выявляют исцеляющий потенциал культуры.
К числу ученых, обличающих культуру как источник душевных страданий, относится 3. Фрейд. Его высказывание о том, что человек был бы гораздо счастливее, если бы культуры вообще не было, стало известным афоризмом. Родоначальник психоанализа понимал культуру широко, как человеческий образ жизни, общественные установления, продукты человеческого творчества в разных сферах. Фрейд выделял две группы причин для утраты душевного здоровья: первая — угроза безопасности индивидуальному «Я», вторая — противоречие между стремлением организма к самосохранению и инстинктивными влечениями. Что касается безопасности «Я», она, по Фрейду, и обеспечивается культурой, которая снабжает человека материальными благами и дает защиту от притязаний других людей па те же блага. В отношении же влечений все обстоит сложнее. Защищая окружающих от покушения на их интересы, культура препятствует реализации многих желаний индивида, в том числе весьма сильных инстинктов — сексуальных и агрессивных. В «вынужденном отказе» заключается причина «недовольства культурой». Фрейд показывает и пути выхода из этого конфликта. Первый — совершенствование культуры в направлении смягчения запретов на удовлетворение некоторых желаний: достижения науки в перспективе увеличат власть человека над силами природы и облегчат удовлетворение человеческих потребностей. Второй — обогащение индивидов здоровым способом компенсации через механизм сублимации, иначе говоря — развитие способности к творческой самореализации в социально приемлемой форме. Третий — развитие человеческого разума и выработка научных и практических путей осознания и преодоления психологических конфликтов. В этом отношении психоанализ можно рассматривать как явление культуры, цель которого — помочь человеку в преодолении конфликтов, порожденных столкновением природы и культуры внутри человека.
А. Адлер, в отличие от Фрейда, мало пишет о влиянии культуры на душевный мир человека. Между тем его позицию по этому вопросу можно понять из отдельных высказываний в разных контекстах. Смысл ее в следующем. Показатель душевного здоровья — «вписанность» индивида в рамки своей культуры, его способность добровольно осуществлять тот образ жизни, который принят в обществе.
Невротик, по Адлеру, проявляет нетерпимость к требованиям со стороны общества: уважать, прислушиваться, подчиняться, говорить правду, готовиться к экзамену или сдавать его, быть пунктуальным.
Протест против этих требований Адлер объясняет стремлением невротика решить унаследованные от детского возраста проблемы.
В других работах Адлер негативно оценивает требования культуры как провоцирующие возникновение неврозов. Так, например, он анализирует случаи «психического гермафродитизма» у девушек — стремления проявлять мужские черты характера — и объясняет это тем, что в обществе «мужское» поведение символизирует силу и власть, а «женское» — слабость и покорность.
В своих работах Хорни четко формулирует, что она признает определяющее влияние культуры на душевное здоровье человека.
Хорни напоминает известный и хорошо обоснованный культурантропологами факт, что оценка человека как душевно здорового или нездорового зависит от стандартов, принятых в той или иной культуре: поведение, мысли и чувства, считающиеся абсолютно нормальными в одной культуре, расцениваются как признак патологии в другой. Она пытается найти признаки душевного здоровья или нездоровья, универсальные для разных культур, и предлагает три таких признака:
• ригидность реагирования (понимаемая как отсутствие гибкости в реакции на конкретные обстоятельства);
• разрыв между потенциальными возможностями человека и их использованием;
• наличие внутренней тревоги, или страхов, и механизмов психологической защиты.
Оказывается, однако, что сами эти признаки зависят от культуры: она может предписывать конкретные формы поведения и установки, которые делают человека более или менее ригидным, непродуктивным, тревожным. В то же время культура поддерживает человека, утверждая эти формы поведения и установки как общепринятые и обеспечивая его приемами изживания страхов. В результате Хорни приходит к выводу, что нормальный человек может наилучшим образом воспользоваться возможностями, предоставляемыми в данной культуре.
Для Хорни культура — это среда, в которой формируется личность и где она живет. Хорни особенно подчеркивала значение раннего воспитания и того, в какой атмосфере рос ребенок в семье.
Эрих Фромм.
По Фромму, сама природа человека предполагает наличие ряда потребностей, которые должны быть удовлетворены. Это:
• потребность в единстве с людьми, в социальных связях с ними;
• потребность в трансцендентализации, творчестве как способе выйти за собственные рамки, превратить себя из объекта в субъект творения;
• потребность в безопасности, в укорененности, узах, поддержке и тепле (первоначально обеспечиваемых матерью);
• потребность в идентичности, осознании себя субъектом своей жизни и деятельности;
• потребность в интеллектуальной ориентации в мире и в эмоционально окрашенной системе ценностей.
Фромм показывает, что есть несколько способов, которыми может быть удовлетворена каждая из этих потребностей, причем одни благотворны для человека, а другие — разрушительны. Так, например, потребность в социальных связях может быть удовлетворена посредством подчинения или доминирования, однако оптимальными являются отношения любви, ибо лишь в любви удовлетворяется другая человеческая потребность — в независимости и интегрированности. Потребность в трансцендентном может быть удовлетворена либо через творчество, либо через разрушение, — но лишь творчество дает радость, в то время как деструкция причиняет страдания и себе и другим, и т. д.
Разница между различными ответами есть разница между душевным здоровьем и душевной болезнью.
Отмечая, что разные культуры предоставляют разные пути для удовлетворения этих потребностей, Фромм утверждает в конечном итоге лишь один «здоровый» вариант решения проблемы. Такая позиция не учитывает тех конкретно-исторических условий, в которых формируются и живут люди.
Для Фромма важнейший показатель душевного здоровья — это способность человека реализовать заложенные в нем творческие задатки.
Таким образом, культура предстает в работах Фромма главным образом как источник опасностей для душевного здоровья человека.
Оллпорт полагал, что клинический опыт мало что дает для понимания здорового человека, которого он характеризовал как зрелую личность. По Оллпорту, в течение всей жизни человек переживает процесс становления. В отличие от незрелой, или невротичной, зрелая личность функционирует автономно, т. е. ее мотивы обусловлены не прошлым, а настоящим, они осознанны и уникальны.
Оллпорт выделил шесть черт, характеризующих зрелую личность:
1) широкие границы «Я», активное и увлеченное участие в трудовых, семейных и социальных отношениях;
2) способность к теплым, сердечным социальным контактам, в том числе дружеской интимности и сочувствию;
3) самоприятие и умение справляться с собственными эмоциональными трудностями без ущерба для окружающих;
4) реалистическое восприятие людей, объектов и ситуаций, постановка реалистических целей;
5) «самообъективность» — четкое представление о своих собственных сильных и слабых сторонах, чувство юмора;
6) наличие системы ценностей, содержащей главную цель и придающей смысл всему, что делает человек.
Оллпорт отмечает связь душевного здоровья человека с его отношением к религии. Он выделяет два типа религиозности — внутреннюю и внешнюю. Внешняя — это привычка или традиция, которая используется для достижения каких-либо целей, например поддержания статуса, уверенности в себе и т. д. Внутренняя религиозность пронизывает все человеческое существование, она мотивирует человека к достижению идеального жизненного единства. Внешняя религиозность, как полагает Оллпорт, характерна для незрелой личности, человека с эгоцентрическими установками. Она разрушается, если жизненные обстоятельства слишком противоречивы, и не дает надежной психотерапевтической защиты. Внутренняя же религиозность, напротив, поддерживает человека в самых трудных обстоятельствах, хотя она
не может существовать ради того, чтобы играть терапевтическую или профилактическую роль.
Таким образом, Оллпорт высказывает важную мысль о том, что культурные традиции могут наполняться различным психологическим содержанием, и именно это наполнение, общая ориентация определяют степень зрелости, т. е. душевного здоровья личности.
В. Франкл утверждает, что человек, помимо прочих потребностей, обладает глубочайшим внутренним стремлением придать своей жизни как можно больше смысла. Эта «воля к смыслу» — специфически человеческое явление, у животных ее заменяют инстинкты. Смысл жизни каждого человека уникален и меняется на разных этапах его существования. Чувство утраты смысла своей жизни Франкл определяет как экзистенциальный вакуум, или экзистенциальную фрустрацию.
А. Маслоу отождествлял самоактуализацию со зрелостью и душевным здоровьем человека и постулировал врожденную направленность на достижение этого состояния.
Наблюдая за реальными людьми, А. Маслоу выявил характеристики, присущие, по его мнению, душевно здоровым людям: ясное восприятие реальности; открытость новому опыту; интегрированность, целостность, единство личности; спонтанность, экспрессивность; полное, продуктивное функционирование; бодрость; реальность Я, прочная идентичность, автономия, уникальность; объективность, беспристрастность; креативность; способность к любви. Напротив, признаками душевного неблагополучия являются тревога, отчаяние, неспособность радоваться, чувство вины и стыда перед самим собой, отсутствие цели.
Маслоу подчеркивает, что душевно здоровый человек внутренне независим от окружения, он сам свободно решает, стоит ли ему противостоять среде, пренебрегать ею или адаптироваться к ней. Признаком здорового человека становится сопротивление «аккультурации», способность отстоять собственные тенденции развития от влияния культуры.
Заметим, что качества, которые Маслоу приписывает самоактуализирующемуся, душевно здоровому человеку, имеют конкретно-историческую природу. Т. е. его модель душевно здорового человека ограничена рамками собственной культуры.
Большое внимание проблеме соотношения культуры и душевного здоровья уделяет К. Г. Юнг.
Важнейшей характеристикой душевного здоровья человека является для Юнга внутренняя гармония (в его терминах — целостность) психики, которая проявляется как согласованность сознания и бессознательного. Нарушение этой целостности происходит на разных уровнях, в том числе на уровне психических функций, личного бессознательного, коллективного бессознательного.
Культура вырабатывает способы осуществления согласования (интеграции) сознания и бессознательного (трансцендентной функции, по Юнгу). Основным инструментом осуществления ее является символ. Символическую природу имеют средства восстановления целостности человеческой психики, выработанные в истории культуры: мифы и ритуалы, религиозные системы, произведения искусства визионерского типа.
Юнг определяет путь к душевному здоровью как процесс индивидуации. Он противопоставляет его другому способу регуляции психики — подчинению различного рода общественным установлениям: моральным, социальным, политическим, религиозным конвенциям.
Концепция Юнга не лишена некоторой противоречивости. Так, Юнг определял душевное здоровье как проявление процесса индивидуации и противопоставлял ему путь следования религиозным, социальным и прочим конвенциям. Однако он же много писал о целительных возможностях мифов, ритуалов и религий. Далее, если согласиться с идеей Юнга, что душевное здоровье можно обрести лишь развивая в себе способность слышать голос Самости и учитывать его, пришлось бы сделать вывод, что душевно здоровых людей не было в традиционных обществах, где развитие индивидуальности не поощрялось. Наконец, трудно предположить, что человек, осуществляющий индивидуацию, не нуждается в какие-то периоды своей жизни в обращении к конвенциям.