Наряду с подробным изучением аналогичных случаев, осуществленным Н. Д. С. Левисом

«Психобиология комплекса кастрации», Психоаналитический обзор, 1927, т. XIV, с. 420-426, 174-209, 304-323; там же: «Дополнительный обзор реакции на кастрацию у мужчин», 1931, т. XVIII, с. 146-165.

на эту же тему существует целый ряд публикаций.

Лерой деМассари иМаллет. Сексуальное членовредительство у шизофреников. Медико-психологический архив, Париж, ч. 2, июль 1929 г., с. 144-150; К.О.Феррер. Членовредительство у алкоголиков-ипохондриков. Семана Медика, Буэнос-Айрес , 9 января 1930 г., с. 91-93; А.Б.Талант. Мастурбация и самокастрация в случаях параноидальных форм раннего слабоумия. 1928, т. XXI, с. 307-385.

См. также: К . Б л он дел. Самокастрация как форма добровольного членовредительства. Медицинский вестник, Париж, 1906, т. XXXVIII, с. 533-536; Эккерт. К вопросу о самокастрации. Криминально-антропологический и криминалистический архив, Лейпциг, 1912, т. XLVI, с. 287; Ж. Ингегнерос. Случаи самокастрации при наследственном слабоумии, неврастении и сифилофобии. Медицина, Буэнос-Айрес, 1901, т. VIII, с. 73; Наке. Членовредительство. «Криминально-антропологический и криминалистический архив», Лейпциг, 1903, т. XII, с. 263; Шмидт-Петерсен. Самокастрация. Берлин, 1902, т. XV, с. 735; Д. Ш т р о к. Самокастрация. Журнал американской Медицинской ассоциации, 1901, т. XXXVI, с. 270.

В этой книге я привожу несколько наиболее типичных примеров.

Описание следующего случая было обнаружено доктором Левисом в архивах больницы Св. Елизаветы. О прошлой жизни этого пациента мало что известно. Согласно записям лечащих врачей это был подавленный, неряшливый и необщительный пациент, равнодушный к еде. На вопросы других людей он отвечал бессвязным бормотанием. По обыкновению, он сидел с закрытыми глазами, шевелил губами, а на лице его блуждала бессмысленная улыбка. Такая клиническая картина обычно характерна для шизофреников.

Через год у пациента, оставшегося столь же неопрятным и нелюдимым, стала проявляться агрессивность. С его уст слетали грязные ругательства, которые сопровождались возбужденным состоянием. Он стал набрасываться на соседей по палате, некоторые из них платили ему той же монетой. Он разбил несколько окон и вел себя просто несносно. В течение следующих двух лет его агрессивность неуклонно повышалась. Появилась привычка метаться по комнате с очевидной целью нанести себе увечье, что иногда и происходило. При появлении других людей он швырял в них стулья. Вполне понятно, что возникла необходимость в его изоляции. Пациент не оставлял попыток изувечить себя тем или иным способом, в связи с этим порой его приходилось связывать. Он нещадно колотил сам себя, прикусывал нижнюю губу так сильно, что приходилось накладывать швы. Несмотря на неусыпный контроль со стороны медицинских работников, пациент умудрился ногтями разорвать себе мошонку и удалить яички.

В данном случае мы можем делать умозаключения исключительно на основании поведения пациента, так как не знаем мотивов совершенной самокастрации. И все же динамика развития болезни очевидна: первоначально деструктивные намерения были направлены на внешние объекты, затем агрессивность стала проявляться по отношению к различным участкам собственного тела, пока наконец не выразилась в полной мере по отношению к гениталиям.

Другой клинический случай более показателен и позволяет судить о мотивах. В больницу поступил тридцатилетний женатый морской офицер. В истории его болезни сообщалось о том, что он неоднократно пытался себя изувечить и предпринимал попытки самоубийства. Он выглядел как спокойный и аккуратный человек с признаками легкого помешательства.

Его отец, несмотря на свою глубокую религиозность, обладал, что называется, тяжелым характером и оставил семью, когда наш будущий пациент находился в юном возрасте. Матери пришлось много работать, чтобы прокормить своих детей. Сам мальчик был вынужден с раннего детства приобщиться к труду, но, несмотря на это, сумел урывками получить приличное образование. Затем он поступил на службу в военно-морские силы и дослужился до чина младшего офицера. За год до госпитализации он разочаровался в своей службе и стал спрашивать своих знакомых, не замечают ли они в нем перемен к худшему. Его депрессивное состояние прогрессировало.

Вскоре он стал слышать голоса. Ему казалось, будто другие офицеры во всеуслышание обвиняют его в противоестественных наклонностях (в гомосексуальной ориентации). (Людей, слышащих подобные «голоса», ужасает мысль о собственной нетрадиционной ориентации. В действительности они вовсе не имеют таких наклонностей. В этом смысле их страхи лишь немногим более обостренны по сравнению с так называемыми нормальными людьми). Итог его переживаний был печален — он пошел в ванную и лезвием от безопасной бритвы отрезал себе пенис.

Рассказывая об этом эпизоде, он утверждал, что в то время находился в состоянии умопомрачения и не понимал, что делает. Впрочем, он не выражал никакого беспокойства или сожаления по поводу случившегося. После самокастрации он выпрыгнул за борт, но потом вскарабкался на палубу по якорной цепи. По его откровенному признанию, его всегда пленяла мысль покончить с собой в морской пучине.

Исследование показало, что он все еще страдает звуковыми галлюцинациями и слышит голоса, провоцирующие его на опрометчивые поступки и комментирующие его поведение. Обвинение в гомосексуализме приводило его в недоумение, так как наш герой никогда не имел таких наклонностей, хотя и начал жить гетеросексуальной половой жизнью очень рано. Следует иметь в виду, что за исключением упомянутого увечья он находился в добром здравии и обладал интеллектом выше среднего уровня.

Спустя некоторое время пациент заявил, что он готов к окончательной жертве (самоубийству), и оставил записку следующего содержания: «Я извращенец и заплачу за это сполна». В это время он находился в состоянии крайнего возбуждения и не раз предпринимал попытку затеять драку с обслуживающим персоналом и другими больными.

Можно было бы привести немало аналогичных случаев, но вышеупомянутые дают достаточное и весьма отчетливое представление о клинической картине заболевания. Эти пациенты на первых порах ведут себя смирно и корректно, но со временем их подсознательная агрессивность к внешнему миру прогрессирует, а затем экстраполируется на собственную личность. Характерно то, что все они испытывают чувство вины за воображаемые или фактические грехи сексуального характера. Осознание греховной мотивировки может осуществляться по отношению к женщинам, иногда — к мужчинам (гомосексуализм) или к себе самому (мастурбация). Во всех случаях сексуальность ассоциируется с гениталиями, а поскольку такие пациенты страдают той или иной формой психопатического расстройства и не способны скрывать свои побуждения, они избавляются от «виновного» органа самым непосредственным образом.

Однако не следует упускать из виду еще один аспект, определяющий мотивацию этих больных. Человек, чувствующий вину сексуального характера в силу сознательных или бессознательных гомосексуальных побуждений, избавляясь от собственных гениталий, преследует двоякую цель. С одной стороны, он наказывает себя, а с другой — превращается в личность, лишенную первичных половых признаков. Иными словами, анатомически он отождествляет себя с женщиной. Следовательно, он приближается к тому состоянию, которое и стало причиной кастрации. Во искупление своих гомосексуальных побуждений он не только отказывается от активной мужской роли, но заранее обрекает себя на пассивную женскую.

Впервые об этом феномене упомянул 3. Фрейд в своей работе «Тотем и табу». В частности, он отметил, что «искупительная жертва (церемония) повторяет преступление». Более подробно об этом пишут Рохейм в статье «На смерть Урватора» и Абрахам в своих исследованиях, посвященных меланхолии. Этому же вопросу посвящен целый раздел книги Теодора Рейка «Неизвестный убийца», озаглавленный «Невозможность повторного искупления». По утверждению Рейка, клятва, пытка и осуждение в процессе испытания являются символическим повторением преступления и средством искупления.

Исходя из вышеизложенного, делаем вывод, что психопатическое членовредительство соответствует клинической картине невротического симптома в том смысле, что в обоих случаях доминирует эротическая мотивация. Фигурально выражаясь, заключается сделка между инстинктом и его подавлением. Подобный компромисс является приемлемым лишь для слабой, подавленной личности, которая довольствуется относительным умиротворением своих инстинктивных побуждений. Таким образом, этот симптом представляет собой попытку самоисцеления или, по крайней мере, самосохранения. Следовательно, частичное самоуничтожение является формой попытки самоубийства или заменой фактического самоубийства.

Однако в случае психопатического членовредительства не приходится говорить о ярко выраженном стремлении к самоисцелению. В этом смысле психопаты напоминают религиозных фанатиков и отличаются от неврастеников и представителей более гуманных религиозных учений в силу следующего обстоятельства: пациенты психопатического склада практически безразличны к собственной личности. То есть их эго заключает весьма невыгодную сделку с сознанием. По существу, это и не является сделкой как таковой. Пожертвовав всем, такой пациент получает взамен лишь наказание

То обстоятельство, что кастрация с приснопамятных времен являлась средством наказания, не нуждается в дополнительных доказательствах. Классическим примером из мифологии считается оскопление дядей своего племянника. Воинственные магометане, проживающие на севере Африки и поныне кастрируют своих пленников.

Еще в 1829 году фон Отенритх писал о том, что происхождение обряда обрезания связано с обычаем приносить домой гениталии убитых или даже живых врагов в качестве бесценного трофея. Чтобы избежать подозрений в подмене плоти врага своей собственной, воины подвергались обрезанию.

Мари Бонапарт приводит сведения о распространении обычая демонстрации воинской доблести в Восточной Африке. X. Краус упоминает о том, что совсем недавно этот обычай практиковался и в Европе. По его словам, «черногорцы кастрировали пленников и носили отрезанные пенисы врагов в качестве амулетов. Многие воины носили на шее целые ожерелья из таких доказательств своей доблести. Возможно, усилия европейской дипломатии по умиротворению бандитских вылазок в Македонии оказались бы невостребованными, если бы удалось покончить с этим варварским ритуалом, который постоянно провоцировал жажду к отмщению. Упоминания о кровавом членовредительстве имеются и в сицилийских легендах». Аналогичная традиция существовала у древних евреев: «И отправил Давид послов к Иевосфею, сыну Саулову, сказать: отдай жену мою Мелхолу, которую я получил за сто краеобрезаний Фи-листимских». (2Цар.З.:14)

«Кастрация как наказание до сих пор практикуется многими народами Европы». См., например: д-р Ян Чеканов ски. Исследования междуречья Нила-Конго, Лейпциг, 1927, т. V, с. 12; Э. Пеликан. Исследования традиции скопцов в России, Гессен, 1876; Феликс Брик. Обрезание у мужчин и женщин, Америкэн этнолоджикэл пресс, 1934.

Американская традиция линчевания, состоящая в сжигании или повешении, первоначально подразумевала предварительное оскопление. В одном из рассказов, основанном на фактических событиях ( «Америкэн Спектейтор», 1933), описывается эпизод, когда родственница изнасилованной девушки выжгла паяльной лампой гениталии подозреваемому в преступлении негру.

Еще более известны иные формы членовредительства как средства наказания. Достаточно упомянуть легендарный эпизод с ослеплением принцессы. Широко применялось отрубание кистей и даже рук целиком. Петр Великий издал указ, согласно которому убийцам вырывали ноздри, а то и вовсе отрезали нос, дабы другим было неповадно. Уголовное законодательство многих стран, включая нашу собственную, до самого последнего времени предусматривало усекновение языка. Следует вспомнить о том, что пуритане отрезали квакерам уши. Человека, совершившего покушение на Людовика XV, после предварительных пыток приговорили к страшной смерти. Его конечности привязали к четырем взнузданным лошадям и буквально разорвали на части. Эта процедура потребовала непростого технического решения: по совету хирургов перед казнью осужденному надрезали сухожилия и лишь потом приступили к экзекуции; «в очередной раз лошади стали его растягивать, и после нескольких попыток рука и бедро отделились от тела; жертва все еще сохраняла остатки сознания и продолжала глядеть на оторванные органы до тех пор, пока лошади не оторвали вторую руку». (Маккен, 1928, с. 161).

Наконец, существует мнение, согласно которому безумцев и преступников следует кастрировать, хотя эта позиция вряд ли соответствует научным представлениям. Скорее ее следует считать результатом искаженных моральных представлений и садистических наклонностей ее приверженцев.

и сомнительные преимущества пассивной роли. Фактически происходит полный отказ от активной роли.

То обстоятельство, что кастрация с приснопамятных времен являлась средством наказания, не нуждается в дополнительных доказательствах. Классическим примером из мифологии считается оскопление дядей своего племянника. Воинственные магометане, проживающие

Невротик в качестве искупительной жертвы совершает символическую кастрацию. Более того, этой ценой он покупает право на активную деятельность. Таким образом, его действия носят, так сказать, профилактический характер. Что касается психопатов, то они увечат свои тела без учета приобретения реальных ценностей. Так, они лишают себя гениталий или символизирующих последние органов, например, глаз.

Д. Бриан. Ослепление и кастрация. Международный психоаналитический журнал, март 1921 г., с. 71; Хэррис. Добровольное выкалывание глаз у сумасшедших. Психоневрологический обзор, 6 июля 1929 г., с. 342; Аллен Дж. Смит. Добровольное повреждение глазных яблок. Журнал американской медицинской ассоциации, январь 1932 г., стр 398.