Глава четвертая. Печальный сценарист Сэм

Новость о том, что экспедиция Сирселлера обнаружила живых марсиан, застала Сэма Харкоурта врасплох, поскольку он был не из тех, что следят за инопланетными событиями.

Дело было еще и в том, что Сэм вообще не слишком следил за событиями- Он полагал, что это ему и не нужно. Сэм уже давно обнаружил, что большинство людей, с которыми он имел дело, считают, что уже знают все на свете. Так чего же утруждать себя? Ведь так просто жить, следуя двум правилам. Правило первое: слушай все, что тебе говорит какой-нибудь тип. Правило второе: отфутболь все ему назад, приукрасив парой интригующих поворотов и историй, которые помнишь по старым фильмам. Вот и все, а об остальном позаботится твой агент.

Сэму было двадцать семь лет. Росту в нем было пять футов и три дюйма. В сексуальной жизни он был энергичен. Перебивался случайными заработками. Но он был уверен, что настанет день - настанет день, и он поймает удачу за хвост. Большая картина! Заголовки в голливудском «Верайети»! Отдельные титры перед названием картины, такими же большими буквами, как и имена звезд! И Сэм сразу станет десяти футов ростом, а пташечки начнут прямо-таки толпиться вокруг него.

Между тем он вел свой классический старый «Мустанг» с открытым верхом от дома своего агента на улице Говера к Самой Большой в Мире Аптеке, срываясь с места, как только загорался нужный свет. Когда его автомобильный приемник начал передавать на волне станции Топ-40 интервью с рок-звездой, о которой он никогда не слышал, он нахмурился…

И тут, переключив канал, он услышал, как женщина-конгрессмен из Алабамы вещала народу Соединенных Штатов и большинству своих избирателей об обнаружении экспедицией Сирселлера живых марсиан - «созданий таких же, как и мы, - говорила она, - обладающих разумом и цивилизацией, достаточными для того, чтобы построить огромные подземные города», и что это открытие является наиболее важным событием в истории человечества, - по крайней мере, со времен Декларации Независимости, и не могло было бы свершиться без напряженной работы самоотверженных ученых в Хантсвилле - ее избирателей, чем она весьма гордится.

Обычно Сэм не тратил время на всякие там ля-ля, но слово «марсиане» остановило его. Даже Сэм Харкоурт слышал о забавной штучке вроде склада, подвернувшегося на Марсе парням из НАСА, - уж так вышло. Крепко подумав, он даже припомнил, да, точно, что-то было об обнаруженных марсианах, но когда это сообщали, он не очень-то слушал, потому что на носу было Рождество и Дейрдре сказала ему, что она, наверное, беременна, и весь чертов вечер потом пыталась заставить его признать, что отец - он. Ну, потом, когда она, в конце концов, поняла, что пронесло, вопрос перестал стоять так остро. Затем она стала нервничать по поводу того, что он наговорил, - у кого было тогда время следить за новостями?

Короче, это было для него ново. Это не были марсианские окаменелости. Живые марсиане! Как раз сейчас, в эту самую минуту они собраются отправиться на космическом корабле на Землю!

Сэм Харкоурт немедленно погрузился в глубокую задумчивость. Он знал это чувство. У него рождалась Идея.

Сэм знал о марсианах все, хотя, честно говоря, он не слишком много думал о них с тех пор, как ему минуло тринадцать. Но он помнил все эти захватывающие старые рассказы, и ему пришло в голову - как раз когда зажегся зеленый свет и водитель большого фургона фирмы «Кока-кола» позади него начал сигналить, - что как раз сейчас для него эти знания - деньги.

Сэм показал водителю грузовика палец, рванул через перекресток, въехал в зону, запрещенную для парковки, и положил руку на тормоз. Взял автомобильный телефон и набрал номер своего агента.

- Черт возьми, Олег! - закричал он, когда подняли трубку, - у меня идея! Барсум!

Тот отвечал тихо и терпеливо.

- Мне хотелось бы, чтобы ты не звонил мне постоянно, Сэм. Ты ведь только что уехал, и к тому же ты как раз сейчас должен говорить с Чавесом.

- У меня куча времени на Чавеса, а при нынешних обстоятельствах это слишком жирно для него. Он слабак, Олег, а это же перспективы! Весь этот чавесовский хлам, вся эта кровь и демоны - фигня! Ты что, не знаешь, что произошло? Разве ты не включаешь радио, не смотришь телевизор, не слышишь, выходя за двери, о чем говорят люди? Марсиане, Олег! Они нашли живых марсиан и везут их сюда!

- Да, я кое-что видел в новостях, - сказал агент. Затем осторожно спросил:

- А что за идея?

- Я хочу сделать фильм о Барсуме, Олег! Это настоящее название Марса. Ты видишь, какие открываются возможности? Я в первую очередь подумал о Спилберге, или, не знаю, о какой-нибудь большой студии, но они слишком медленно раскачиваются. Они упустят остроту момента, понимаешь, о чем я говорю? Право публикации стоит двадцать миллионов долларов, поэтому надо делать это сейчас!

- Что делать сейчас, Сэм?

- Мой сценарий! У меня в голове целая история! Пышная краснокожая марсианская принцесса! Большая воздушная битва, как в «Битве за Британию», только мечи… Секс! Олег, - кричал в трубку Сэм,одним глазом косясь на медленно приближающуюся к нему по Сансет-стрит полицейскую машину.

- Я сейчас должен кончать, но ты еще не слышал самого главного. Это придумал не Сэм Харкоурт. Это из бестселлера. Это классика, которую читал каждый мальчишка, и вся красота в том, что это, может быть, ничье -потому, что право на издание не было возобновлено!

- Может быть, Сэм?

- Ну, - сказал Сэм, - я вполне уверен, что видел что-то насчет этого. Это было некоторое время назад, но твой юридический отдел может проверить.

- Мой юридический отдел, - сказал агент, - получает сто пятьдесят долларов каждый раз, когда я в него обращаюсь. И у меня есть вопросы поважнее, чем выяснять, не забыл ли кто возобновить права на переиздание. Кроме того, ты сам кое-что забыл. Позволь мне тебе напомнить. Чавес специально приехал из Долины, чтобы выслушать то, о чем ты собираешься написать для него. И, Сэм, пожалуйста не забывай, что Чавес платит наличными восемнадцать тысяч, если ухватится за твое предложение. Это гарантированная сделка, стоит ей только пройти через главный офис! Спустись, с облаков, Сэм, и плюнь на свои двадцать миллионов долларов за право публикации. Если никто им не обладает, то что ты собрался продавать?

- Для этого у меня есть агент, - сказал Сэм. - Я еще позвоню.

Он повесил трубку, отпустил тормоз и тронулся с места, любезно кивнув копу в бело-черной машине, прежде, чем тот успел подъехать к нему сзади.

Для фильмов ужасов Дэниел Чавес значил то же, что Мак Сеннет для комедий. Он работал быстро и дешево. Он специализировался не только на фильмах ужасов, а на всем, что хорошо шло. Первый кассовый успех принес ему фильм «Чудовище Мальстрема». Этот дурной научно-фантастический фильм большей частью снимался в бассейне его шурина с центральным сливом. Фильм стоил ему пятьдесят две тысячи долларов (в основном это были деньги его шурина - специалиста по пластической хирургии, как-никак), и Чавес продал его негатив более крупной студии аж за двести тысяч.

Развивая успех, он понял, что кино - это чудесная машина для производства денег. И он стал искать топливо, чтобы держать ее на ходу. Случилось так, что по соседству с ним жил человек, занимавшийся вязкой колли. Как-то утром, слушая визг, доносящийся с соседского двора и вспомнив о нескольких футах пленки со спецэффектами, за которые он заплатил, но не использовал, Дэниел Чавес задумал следующую свою картину, принесшую ему триумф - «Лесси и чудовище из Мальстрема». Он продал и ее негатив, но потом ему надоело давать студиям зарабатывать для него деньги, когда так просто самому подписать контракт на распространение фильма.

Он почувствовал^ что научная фантастика пережила себя и двинулся дальше. Он успешно взлетал на гребень волны фильмов о серфинге, ловил кайф от наркодетективных сценариев, замахивался на кунг-фу, догола раздевал нудистские сюжеты и, наконец, нашел свое истинное призвание в ужасах. Он даже заработал некоторую репутацию у критиков истинного кинематографического творчества. Он ценил внимание, особенно потому что стал умудренным в смысле финансов, а портативные камеры и дома в Вествуде, за которые платит кто-то другой, были куда привлекательнее, чем профсоюзные шайки и студийные помещения, за которые надо платить. Одним из его принципов были низкие накладные расходы. Он не видел смысла в содержании офиса, когда можно побеседовать и у киоска с содовой.

Когда Сэм Харкоурт ехал в Самую Большую в Мире Аптеку, Чавес подбирал актеров для своей следующей картины.

- Ты подойдешь, дорогуша, - сказал он, шлепнув пониже пояса молоденькую девушку в лосинах, поднявшуюся с кресла рядом с ним. - Не забывай - я заеду за тобой сегодня вечером, чтобы мы могли закончить с образом твоего персонажа. Около половины десятого, -объяснил он, - поскольку у меня деловой ужин.

Она безмятежно воззрилась на Харкоурта сквозь двухфутовую завесу ниспадающих светло-медовых волос и ушла. Он сел на ее место и для начала сказал:

- Чавес, фильмы ужасов изжили себя.

- Забавно, что это сказали именно вы, - проговорил Чавес. - Я согласен с вами. Я собираюсь заняться более уместными фильмами, и эту крошку я ставлю на роль в моей следующей картине «К стенке, кардинал Бернардин!» Думаю, это потенциальный и современный «ключ от королевства».

- Как она будет выглядеть в кирпично-красном гриме, Чавес?

- Нет-нет. Она играет молоденькую монашку, которая хочет быть священником.

- Не бог весть что, - сказал Харкоурт, мотая головой. - Такие картины в любом случае не пойдут. Я говорю о марсианах.

- О Господи, - сказал Чавес, с отвращением глядя на него. - Я же говорил Олегу, что не хочу больше слышать от вас чуши! Я даже не хотел говорить с вами, но он сказал, что у вас есть новая концепция насчет того, как можно было бы запустить демона в кулинарное искусство.

- Да, было. Вам бы понравилось. Но теперь у меня есть кое-что получше.

Чавес вздохнул.

- И мне придется это выслушать? Ладно, только попридержите это при себе, пока я не достану что-нибудь выпить. Хотите солодового с ванилью?

- Нет, шоколад. Вижу, вы не слышали новости, потому мне придется рассказать вам. Астронавты собираются сниматься с Марса, знаете? И они везут с собой настоящих живых марсиан! И сегодня я собираюсь вам предложить сценарий картины о марсианах, которую, если хоть чуть повезет, вы успеете выпустить прежде, чем они выйдут из карантина.

Чавес снова сел. Он дергал себя за бачки, глядя на Сэма, и тот начал смаху:

- Это настоящие марсиане, Чавес! Подлинные! Я не говорю о каком-нибудь пижоне в дурацком костюме монстра, я говорю о случае, которого вы ждали всю жизнь!

Чавес покачал было головой.

- Фантастика! - воскликнул он. - Вы знаете» сколько стоят материалы для спецэффектов?

Однако он слушал.

- Кто говорит о спецэффектах? Вы не слушаете, Чавес. Мы достали настоящих марсиан! Все об этом говорят. Я действительно удивлен, что вы об этом не слышали.

Чавес мгновение подумал, очнувшись при приходе официантки.

- Два солодовых, лапочка. Один черный, один белый. Сэм? Мне это теперь нравится чуть больше.

- Не чуть больше! Это вам очень понравится!

- Мне это достаточно нравится, чтобы спросить вас, как вы собираетесь нанять на работу марсианина. Для начала, говорят ли они по-английски, вы не знаете?

- Это мелочи, Чавес! Разве мы не сможем уладить это? Как бы то ни было, вы слушайте, дайте мне рассказать весь сценарий. Вся суть-то в нем. Сначала человек, герой войны. Он в ловушке в пещере, а эти индейцы - нет, минуточку, эти кубинские солдаты ждут снаружи. Они хотят его убить. Но он на минуту выходит наружу и -назовем его Джон Картер - Картер смотрит на звезды и видит эту большую звезду - Марс. Он протягивает к ней руки. Скажите мне, Чавес, где вы тут видите большие затраты?

- Я здесь не вижу даже сценария, Сэм. Почему вы хотите назвать его Джон Картер? Я бы хотел имечко попривлекательнее - пожалуй, что-нибудь вроде Рик Карстайрс?

- Грандиозно! - в восторге воскликнул Сэм. - Рик Карстайрс! - Если заказчик начинает обсуждать детали, значит, он заглатывает крючок. - Я вижу его этаким самцом - может, мы сможем заполучить на главную роль того парня, который ходил на гризли, ну вы знаете.

- Судя по сведениям из больницы, нет, Сэм. Вы не роли распределяйте, а излагайте сценарий.

- Верно. Значит, Карстайрс простирает руки, как я уже говорил, и каким-то чудесным образом переносится на Марс. Прямо во плоти. Прямо в космос - пшшш - со скоростью света взмывает к звездам. Дальше мы вдруг видим его падающим на Марс, и тут этот здоровенный гнусный зеленокожий марсианин тыкает в него мечом. Тут Карт… Карстайрс вскакивает, и что бы вы думали? Перепрыгивает через этого громадного типа. Тут надо усечь одну техническую закавыку - на Марсе другое притяжение, поэтому он может прыгать как бешеный…

- Сэм, Сэм! - проворчал Чавес. - Вы что, не помните, что я был продюсером «Войны миров»? Мне не надо объяснять подобных вещей. Они на планете без притяжения, продолжайте.

- Хорошо, Чавес. Значит, у них жуткая драка на мечах, и, ха! Карстайрс побеждает. Но тут появляется еще один марсианин. Зеленый, с четырьмя руками, нет-нет, подождите, - торопливо сказал он, увидев, как нахмурился было Чавес. - Не обязательно четыре. Может быть и две, в обычном марсианском комплекте, если вы не хотите слишком много спецэффектов. Короче, Карстайрс делает их всех и освобождает девушку, которую они держали в плену. Она прекрасна, Чавес! Настоящая красавица! Красная кожа. Может, та крошка сможет ее сыграть. Ее зовут Дейя, минуточку - Дейя Торис. Она смотрит на Карстайрса вроде как с благодарностью, и кроме того, он прямо как гора. И тут она говорит: «Икки-пикки ху-ха Барсум!» Карстайрс тоже кладет на нее глаз и говорит: «Мадам, я не понимаю вашего языка, но вы столь очаровательны, что я повергаю свой меч к вашим стопам!» Он так и делает. Ну, она тут вся краснеет. Он не понимает, почему, но… в чем дело?

- Я чего-то не понял. Вы же сказали, что она краснокожая, верно? Так как же вы говорите, что она краснеет?

Сэм замялся. Официантка принесла их напитки. Он разорвал обертку, вытащил соломинку и засосал изрядный глоток, прежде, чем ответить.

- Хорошее замечание, - сказал он. - думаю, я сумею это утрясти, но сейчас оставим это. Короче, она поднимает меч и отдает ему. Затем она ведет себя так, словно ждет от него чего-то, но он не знает, чего. И прямо тут на них нападает еще один марсианин, хватает ее и вместе с ней прыгает черт-те куда через крышу инкубатора - я еще не говорил вам об этом. Карстайрс приземлился рядом с инкубатором, в котором эти зеленые марсиане откладывают свои яйца. Это всего лишь деталь, но в ней есть особый смысл - я имею в виду, комический. Может, этот марсианин есть что-то вроде наркомана, и он теряет это яйцо, а в нем его сын…

Чавес покончил со своим питьем, отер губы и вежливо сказал:

- Давайте сейчас опустим и эту часть, касающуюся яиц, хотя я хотел бы сказать вам, что это, по-моему, затягивает.

Сэм Харкоурт пожал плечами.

- Ладно. Значит, Картер и девушка идут туда, где стоит ее воздушный корабль, за ними охотятся, и тут происходит эта адская воздушная битва… в чем дело?

Чавес помахал пальцем:

- Картер, Сэм?

- Да, верно, Карстайрс. Но то, что происходит потом, самое главное. Воздушная битва в тонкой атмосфере умирающего Марса! Только здесь вам понадобится много спецэффектов, но дело того стоит! И еще, у меня есть идея, которая поможет нам в смысле денег. Как вам это понравится - получить батальный сценарий даром? Я имею в виду - не тратя ни цента, разве что несколько тысяч на покрытие расходов, а может, и без этого, - сказал он, наблюдая за выражением лица Чавеса.

- Говоря начистоту, ни цента наличными, прямое сокращение продюсерских расходов!

Чавес поджал губы, в раздумье прижав к ним кончики пальцев сложенных рук. Затем он отнял от губ пальцы и спросил:

- Насколько большее сокращение, Сэм?

- Мы это обсудим. Черт. Чуть ли не до пятнадцати процентов. Мне все равно, поскольку получается хорошая картина… двенадцать с половиной, может быть, -поправился он, увидев, как нахмурился Чавес. - Честно говоря, я предпочел бы не обсуждать с вами финансовые вопросы. Олег не любит, когда его клиенты так поступают.

- Да, я знаю, чего не любит Олег. - Чавес несколько мгновений усердно поглаживал себя по левой щеке.

Затем он поднял рукав своего пиджака и сверился с часами для подводного плавания на левом запястье.

- Буду с вами откровенен, Сэм. Если затраты будут такими, как сейчас, то такого рода сделка выжмет из меня все до цента. И все-таки, может быть, нам что-нибудь удастся сделать. Не в точности то, что вы предлагаете.

- Я только пытался помочь вам в смысле затрат, -запротестовал Сэм. - А, все равно - слушайте, я доскажу вам. Они выигрывают воздушное сражение. Итак, Карстайрс привозит девушку к ее отцу. Он местный король. Девушка разговаривает с ним, вся в расстроенных чувствах, взволнованная, в слезах, и Карстайрс понимает, что здесь что-то не так. Девушка злится, и вся такая печальная, папаша-король вопит и хватается за лучевое ружье.

Карстайрс ничего не может понять. Что он такого сделал? Папаша-король говорит: «Хуппета-хуппета кранберриз!» Вбегают несколько солдат и, похоже, того гляди будет еще одна схватка. Но тут девушка - он к тому времени научил ее немного говорить по-английски - говорит: «Рик, я не могу тебя понять». А он говорит: «Почему, в чем дело?» И тут все разъясняется. Он вроде как разбил ее сердце. Помните, как он бросил свой меч к ее ногам? На Марсе это означает сделать предложение. Раз он не завершил это дело после того, как она вернула ему меч, то, значит, обошелся с ней как с бродяжкой. Словом, все разъясняется - вот и все. Объятия. Музыка со всех сторон. Под конец немного комического с ее собакой, читающей мысли - я опустил это, но это тоже стоящая задумка.

- Чавес, - горячо сказал он, - Я вижу каждый кадр этого фильма! Я надеюсь только на то, что я смог и вас заставить это увидеть!

Чавес задумчиво допил остатки своей вода со льдом. Когда он поднял взгляд, Сэм укрепился было сердцем, но Чавес сказал:

- Мне это нравится, Сэм.

- Нравится, Чавес - но немного?

- Может, и побольше, чем немного. Я подумаю. Я еще хотел бы раскопать немного побольше насчет этих марсиан. Не обижайтесь, Сэм, но у меня не было возможности в последнее время следить за новостями, поэтому я хочу сам посмотреть на них. Но…

Он обаятельно пожал плечами, улыбнулся и поманил пальцем официантку. Оплатил по карточке «Виза» два солодовых, два чая со льдом и голландский сыр, который они съели вместе с девушкой. Затем сказал:

- Дайте мне ночку поразмыслить об этом, хорошо? Я позвоню Олегу утром. Я вот что хочу сказать, Сэм - не бросайтесь в ту же минуту, как выйдете отсюда, звонить ему, чтобы он перезвонил мне, вы меня понимаете?/ Возможно, что в вашем сценарии что-то есть, так не мешайте его с дерьмом..

На том они и расстались, оба по-своему весьма довольные.

В воображении Сэма фейерверками вспыхивали мечты о том, как он обретет имя как сценарист, и все такое прочее, и - чем черт не шутит? - даже о столике на церемонии вручения Оскара.

Он выехал со стоянки и завернул за угол. Въехал на заправочную станцию на Филипс-66, припарковался и, отмахнувшись от тут же появившегося заправочного служащего, вытащил свой автомобильный телефон.

- Ну, что теперь, черт побери? - раздраженно спросил его агент, когда Сэм назвался. - Можешь не говорить. Чавес рассмеялся тебе в лицо и ты хочешь, чтобы я подыскал тебе другой заработок, так?

- Ты не мог ошибиться сильнее, - хихикнул Сэм. - Он на крючке. На крючке, на крючке! Он практически обещал мне оплатить пятнадцать процентов расходов, правда, он только хочет, чтобы я сделал сценарий бесплатно, а я не могу немедленно приступить к работе, не получив по крайней мере десяти - двенадцати тысяч вперед. Я рассчитываю, что ты уточнишь детали.

Телефон молчал, и тишину нарушило только презрительное фырканье автомобильного двигателя, когда кто-то где-то дал полный газ. Сэм усмехнулся.

- У тебя что, инфаркт, Олег? Удивлен, что я провернул дельце, которое ты не сделал бы и за миллион лет?

- Должен признать, - осторожно сказал агент, - что я действительно не ожидал такого результата, это уж точно.

Если ты говоришь, что он практически пообещал, то насколько практически мы говорим?

- Давай, Олег! Детали - это твое дело, так? Ты так всегда мне говорил: закручивать винты оставь мне, дурень. Но он определенно не сказал «нет»!

- Ох, ты и врешь, парень. - Однако агент говорил так, словно неохотно, но верил ему.

- Так ты позвонишь ему?

Агент вновь прибегнул к так хорошо помогавшему ему скептицизму.

- Может, и позвоню. Наверное. Послушай, я уже кое-кому позвонил и, возможно, у тебя появится парочка небольших проблем, о которых ты еще не знаешь. Ты знаешь, что все материалы о Марсе рассматривает сенатская комиссия и кое-кого уже взяли за задницу?

- О нет! В любом случае, смотри - они же ни в чем. не обвиняют марсиан, так ведь?

- Может и нет, но есть и еще кое-что. Этот барсумский первоисточник. Я говорил с приятелем, который это знает, и он сказал, что дело с правами на издание уже давно улажено.

- Господи, Олег! - взвыл Сэм, - если ты расстроишь эту сделку…

- Что расстрою? Все же в открытом доступе, это можно найти без проблем. Я просто говорю тебе, что эта вещь не является общим достоянием, как ты считал.

- Ладно, - сказал Сэм, не желая сдаваться. - Это не проблема. Сколько это может стоить? Предложи им пятьдесят… двадцать пять процентов от моей доли. Пять сотен долларов за сделку, скажи Чавесу, что и он тоже участвует в этом. Они ухватятся за это. Если ты человек, которому удаются контракты, как ты всегда мне говорил, то они пойдут на это. В любом случае, - сказал он, снова воодушевляясь, - это только начало. На что нам Чавес? Если уж Чавес на это клюнул, так и кто-нибудь из шишек тоже клюнет. Спилберг. Кубрик. При своих достоинствах эта картина принесет сотню миллионов долларов, и это стоит затрат на право издания…

- Да, да, - прервал его Олег. Его голос звучал так, словно он ухмылялся в трубку. - Глядите-ка! Чавес сказал этому парню только «может быть», а он уже учит меня вести посреднический бизнес! - Говорил он, однако, беззлобно, его тон стал определенно заискивающим. -Ладно, Сэм, мы с тобой в паре в этом деле и я помогу тебе. Да, слушай, я нашел кое-что, что может пригодиться. Знаешь Дорфмана, натуралиста? Лучший в стране специалист по тюленям. Обычно он дрессирует их для Тихоокеанского океанариума. Мне как-то довелось устраивать ему выступление.

- Подожди-ка минутку, - сказал Сэм. Непонятная тревога побежала по жилам. - Олег, с чего ты рассказываешь мне об этом дурацком зверском выступлении?

- Я думал, это пригодится для твоих марсиан.

- Не понимаю, о чем ты.

- Ну как же ты не понимаешь, Сэм? Предположим, что ты, может быть, не сумеешь получить с корабля ни одного настоящего марсианина, так? Но я нашел решение. Я только что видел по телевизору их снимки. Убрать эти смешные ручки и зубы, так настоящие тюлени! Если и есть тот, кто сумеет загримировать тюленя под марсианина, то это Херш Дорфман, будь уверен, Сэм.

- Олег! - в муке возопил Сэм. Наступила пауза. Затем агент заговорил.

- Кажется, я начинаю понимать. Ты хочешь сказать, что еще не видел, как выглядят настоящие марсиане, верно?

Снова пауза. Сэм не мог ничего сказать. У него пересохло в горле от ужаса. Агент снова заговорил с обычным раздражением в голосе:

- Сэм, знаешь, у меня встреча. Делай, что я скажу -поезжай домой, включи телевизор и посмотри на своих марсиан. Потом перезвони мне. Конечно, если у тебя будет, что мне сказать.

Если бы на месте Сэма был средневековый самурай, то есть, отважный воин, повергнутый гнусным капризом судьбы накануне победы, то он вспорол бы себе живот в ритуальном акте сеппуку. Коммивояжер, увидевший бы, как рушится Великий Порядок, устроил бы себе пьяную ночку в обществе блондинок.

Харкоурт не сделал ни того, ни другого. Он сидел, ошарашенный, перед своим двадцатисемидюймовым телеэкраном, с яростью и ненавистью глядя на то, что ему показывали. Забытая банка пепси-колы нагревалась и выдыхалась в его руке.

Тюлени? Но марсиане не были даже тюленями! Он свирепо смотрел на кадры, снятые экспедицией Сирселлера. Яркие, живые цвета, чудо технологии, перенесенное в его комнату за сорок миллионов миль. Изображение было четким, насколько позволяли восемнадцать сотен долларов и спутниковая антенна у него за спиной. Он возненавидел то, что увидел. Корабль был готов к отлету. Оставшиеся в живых члены экспедиции, изможденные и больные, тем не менее улыбались, глядя в камеру. У Харкоурта причин для улыбок не было. При всем, что могли сделать телетехники для улучшения их изображения, на экране лучшей в Брентвуд-Хейт телеустановки марсиане выглядели как жирные, тупые, угольно-серые слизняки.

- Дейя Торис, - всхлипнул Сэм. - Ах, вы, ублюдки…

Если бы они были просто уродливы… Если бы они были просто необычны… Но они были омерзительны, отвратительны и, что еще хуже, тупы.

Сэм Харкоурт поставил банку с пепси, ткнул в кнопку монитора. Он сидел, глядя, как гаснет изображение. Когда оно исчезло, вместе с ним ушли и мечты о краснокожих принцессах и воздушных сражениях в небесах Барсума.

- Да что же вы не похожи хоть на что-нибудь! - заорал он в черный экран.

Но они действительно не могли быть похожи ни на что.

Марсиане не могли выбирать своей внешности. Они развивались в соответствии с требованиями окружающей среды более жестокой, чем наша. Они были медлительны, тупы и противны не потому, что хотели такими быть, а потому, что не могли быть иными, чем сделала их окружающая среда… так же, как и Сэма Харкоурта.

Наши рекомендации