Секреты от Будды и других психотерапевтов

У любого человека на самом деле одна-единственная проблема — это его желания. Когда у тебя много желаний, то совершенно непонятно, что с ними делать и куда от них деваться. Но если у тебя вовсе нет желаний и ничего-то тебе не хочется, то это депрессия, а потому хорошего тоже мало. Как ни крути, с этими желаниями, будь они неладны, нужно что-то делать...

Мы жаждем истины и находим в себе лишь сомнения. Мы ищем счастья и находим только страдания и смерть. Мы не способны отказаться от желания счастья и не способны обладать уверенностью и счастьем. Это желание оставлено нам и для того, чтобы нас покарать, и для того, чтобы показать нам, с какой высоты мы пали.

Блез Паскаль

Если верить истории, то первым вопрос о пагубности желаний поставил Сиддхартха Гаутама Будда. От рождения он был принцем, жизнь его ограничивалась огромным дворцом, где он и жил припеваючи. Оберегали юного принца самым серьезнейшим образом. Но когда минуло затворнику 30 лет, захотелось ему посмотреть на мир. Тайно будущий Будда покинул свой дворец и оказался в городе. Там ему повстречался несчастный нищий, просящий милостыню, потом калека, изнемогающий от болезней, а в довершение ко всему мимо прокатила погребальная процессия. Потрясение Сиддхартхи оказалось сильнейшим, более чем. «Мир есть страдание», — решил он.

Причину человеческого страдания Будда отыскал почти сразу — все дело в желаниях. Действительно, не было бы у человека желаний, он бы и не расстраивался, что у него нет пищи и крова, что здоровье его ни к черту, а смерть стоит за порогом. Только если он хочет (того, другого, третьего), тогда и будет разочарован, тогда и потерпит фиаско. Отказаться от желаний — вот рецепт, который Будда прописал бестолковому человечеству. Желающие могут попробовать, для тех же, кого этот способ не устраивает, следующий рецепт.

Древняя Греция славилась теоретиками счастья, с практиками тогда, как, впрочем, и сейчас, царил хронический дефицит. Одним из приятных исключений стал Эпикур. Его имя до сих пор ассоциируется со словом «удовольствие». Если что и представляет ценность в человеческой жизни, полагал Эпикур, так это возможность получать удовольствие. Однако он вовсе не был поборником страстных наслаждений, напротив! Зачем вам удовольствие, после которого наступит расплата физического недомогания и множество других неприятностей? Вкусная еда приятна, но берегитесь несварения желудка! Вино — достойный напиток, но зачем вам головная боль похмелья? Сексуальные наслаждения — лишь миг, после которого следуют семейные проблемы и детский плач по ночам! Будьте умеренными, рекомендовал Эпикур, и эта рекомендация, безусловно, достойна внимания, но умеренность не всем по зубам.

Не справившиеся со статусом Будды и не выдержавшие умеренности Эпикура становятся невротиками. Как это происходит? Очень просто: есть желание, но нет возможности, и вот вам невроз. Причем учтите: желания человека далеко не всегда известны даже ему самому! На то бессознательное и бессознательно, что о нем ничего нельзя знать. Большинство наших желаний удерживается сознанием и здравым рассуждением глубоко внутри психики. Иногда, впрочем, этот «внутренний конфликт» выходит на поверхность. Например, женщина давно не испытывает влечения к своему мужу, но живет с ним по ряду «объективных» причин. Или женатый мужчина испытывает влечение к какой-то женщине, но запрещает себе иметь с ней интимные отношения по «моральным соображениям». Конфликт, так сказать, налицо.

Отказ от притязаний дает нам такое же желанное облегчение, как и осуществление их на деле, и отказываться от притязания будут всегда в том случае, когда разочарования беспрестанны, а борьбе не предвидится исхода.

Уильям Джеймс

Для сознания тут все просто и понятно: нельзя так нельзя, а надо — значит надо. Но бессознательное этой «железной логики» понять не может. Тут-то и разворачивается драма: у женщины сердце начинает из самого себя выпрыгивать, мужчину тревога одолевает или депрессия у них обоих развивается. Можно, конечно, покивать на магнитные бури (они и вправду шалят нынче), но отрицать «психологическую природу конфликта» — значит ставить самого себя в дурацкое положение.

Поддадимся искушению

Ну, да мы отвлеклись, вернемся к доминанте. Как мы уже знаем, у доминанты, согласно А. А. Ухтомскому, может быть два конца, т. е. есть два варианта, когда наше требование (и стоящее за ним желание) может быть снято. Во-первых, «внутренний конец доминанты», когда желание доходит до своей цели, удовлетворяется и благополучно отмирает, по крайней мере, на время. Так работает, например, пищевая или половая потребность. Именно об этом «конце» доминанты говорил в своем знаменитом афоризме Оскар Уайльд: «Единственный способ справиться с искушением — это поддаться ему». Звучит не только забавно, но и правдиво. Во-вторых, возможен «внешний конец доминанты» — когда господствующая доминанта вытесняется другой, более мощной и насущной доминантой (т.е. потребностью). Например, в случае пожара вы вмиг забудете о том, что у вас на работе дела не ладятся. Не до того! Если же не пожар, а вы просто обожгли руку, то вам, скорее всего, будет не до чтения специальной литературы.

Как все это работает, т. е. как доминанта приходит к своему концу в нормальных, обычных, естественных условиях, понятно. Но как быть с теми доминантами, которые не имеют конечного пункта назначения (иллюзорные цели, например, не достижимы), или же в тех случаях, когда мы имеем некую патологическую доминанту, а жизнь не предлагает нам ничего, что смогло бы ее вытеснить. А ведь так, как правило, и получается! Все доминанты, которые принадлежат сознанию, т.е. которые стали требованиями, не могут быть удовлетворены (т.е. внутренним образом закончиться), поскольку находятся в «идеальной сфере». Наши потребности, порожденные подкоркой, пытаются найти свое удовлетворение в сознании, а у этих «слоев» психического принципиально разная природа: в одном случае — это ощущения, в другом — представления, и одно с другим никак согласовать невозможно.

Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце свое тому, чтоб исследовать и испытывать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.

Екклесиаст

Рассмотрим на примере. Положим, с половой потребностью как таковой все понятно — возбудился, нашел способ удовлетворения и удовлетворился. Все, конец доминанты. Но как быть с потребностью во взаимной любви? Это вам, дорогие мои, не фунт изюму, причем каждый знает этот «не фунт» по собственному опыту. Тут, что бы ни происходило, никакая конкурирующая доминанта (кроме, может быть, каких-нибудь гипертрофированных, крайне болезненных доминант тревоги, отчаянной агрессии или полномасштабной депрессии) не в силах изменить диспозицию сил. Поиски «идеальных отношений» большинство нормальных людей продолжает до бесконечности, несмотря на постоянные разочарования и отчаянные свидетельства реальной действительности о том, что подобных отношений «в природе не существует».

Конечно, не все так бесперспективно, как это может показаться на первый взгляд, однако без помощи специалиста, т. е. врача-психотерапевта, в ряде случаев никак не обойтись. Рассказать о том, что и как специалист в этом случае делает, я, к сожалению, в рамках этой книги не могу — даже если бы и попытался, все равно бы ничего не вышло. Впрочем, о двух важных правилах и одной хитрости имеет смысл рассказать.

Клиника любви

И мужчины и женщины часто обращаются к психотерапевту за помощью: «Доктор, излечите любовь!» Кажется, доктор должен воскликнуть: «Господи, но разве это можно лечить?! Ни в коем случае!» Если доктор так закричал, то оставьте этого доктора. Любовь, действительно, имеет все признаки заболевания, хотя лечится, надо признать, непросто. Что перед нами — болезнь или здоровье, определить достаточно просто. Во-первых, нужно понять, насколько «больной» адекватен; во-вторых, насколько ему хорошо, а если и хорошо, то не скрывается ли за этим «хорошо» какого-то подвоха. Если использовать представленные критерии, то влюбленный, безусловно, болен. Как это обычно и бывает, всякая болезнь есть результат страдания нормальной, естественной функции организма или мозга. Какая же функция страдает, когда мы «заболеваем» любовью? Правильно, функция доминанты, о чем мы уже выше и рассказывали.

Любовь уничтожила во мне все! У меня остался лишь голос мой, который вечно повторяет тебе, что я люблю тебя! Но ты ведь не устала внимать ему, хотя он и сторожит твой слух повсюду? — На разнообразном, вечно меняющемся фоне моего сознания твой чистый и цельный образ выступает еще ярче, еще рельефнее.

Сьерен Кьеркегор

Теперь обсудим, как же это сумасшествие может закончиться? Все мы уповаем на здравый смысл, но сами эти надежды — первый признак его отсутствия. Рассмотрим возможность внутреннего конца любовной доминанты. Оказывается, что когда объект нашей страсти отвечает нам взаимностью, желание любить его и дальше начинает внезапно таять, пройдет от месяца до полугода — и его нет вовсе! Добившись желаемого, мы перестаем в нем нуждаться. Стоило ли так усердствовать? Кроме того, обязательно возникнет разочарование, и от этого потребность в «большой и чистой любви» не только не пропадет, но лишь усилится. Рассмотрим теперь возможность внешнего конца любовной доминанты. Допустим, объект нашей любви проявляет себя каким-то образом, который совершенно несовместим с его образом в нашем внутреннем пространстве. Мы неизбежно испытываем чувство тяжелейшего разочарования, кажется, почва уходит у нас из-под ног, а с ней и то, что звалось прежде любовью. Печально...

Всякие отношения, замешанные на страсти, подобны бенгальскому огню — светят ярко, но не греют и быстро выгорают. Это большое заблуждение — думать, что такая любовь может длиться вечность, что на таком фундаменте возможно семейное счастье. Впрочем, влюбленному, больному с любовной лихорадкой это не объяснишь, доминанта не позволит. Однако за любую ошибку приходится платить — слезы, разочарование, ненависть, одиночество: вот наша плата. Мы выходим из этой инфекции под названием «любовь» истощенные, обессиленные, полные тоски и пессимизма. Не случайно, многие, не справившись с этой ношей, пытаются свести счеты с жизнью. Впрочем, поскольку в дело замешано сознание, подавленность быстро или помедлив, но обязательно сменится надеждой — «Пора влюбиться!».

Волевым решением!

Во-первых, необходимо помнить, что всякая доминанта, пока она действует, представляет своего рода незавершенную ситуацию. Что это значит? Буквально следующее: если мы находимся в какой-то ситуации, т. е. она для нас актуальна, привлекает к себе наше внимание, вызывает наши реакции, заставляет нас о себе думать, значит, где-то тут кроется какая-то наша потребность, желание. В противном случае мы бы на этой ситуации свое внимание не заостряли. Но что это за желание? О какой именно потребности идет речь? Этим вопросом, как ни странно, мы практически не задаемся, а следовало бы. Часто ли вы у себя спрашиваете: что я тут делаю?

Допустим, вы постоянно думаете о каких-то делах, связанных с вашей работой. Зачастую это напоминает настоящую навязчивость: вы без конца возвращаетесь к одной и той же теме, осмысляете ее, дополняете новыми фактами, прокручиваете разнообразные возможности, у вас появляются связанные с ней прогнозы, дополнительные требования и масса объяснений. Думаю, это вам знакомо. Впрочем, если это не рабочие моменты, то, например, какие-то отношения с кем-то из ваших родственников, близких, знакомых, друзей, возлюбленных и т. д. Наконец, это может быть практически любая проблема, связанная со здоровьем, финансами, хобби и пр. По сути, у вас в голове по поводу этой навязчивости формируется целое «виртуальное пространство» с разнообразными героями, обстоятельствами, качествами и характеристиками.

Что делать мне, чтобы быть счастливым?» Этого я не знаю, но говорю тебе: будь счастливым и делай тогда то, к чему есть у тебя охота.

Фридрих Ницше

Но какую именно задачу вы решаете? Чего вы пытаетесь добиться — там, внутри своей головы? Пытаетесь уговорить начальника быть с вами более дружелюбным и оценить ваши труды по достоинству? Может быть, вы выясняете подобным образом отношения с вашим супругом, родителями и детьми? Вы ждете, что они, наконец, прозреют, все поймут и будут после этого любить вас? Станут относиться к вам так, как вы того заслуживаете? Или — кстати, тоже вариант — вы пытаетесь решить какую-то задачу, связанную непосредственно с вами: например, вопрос достижения вами определенного профессионального уровня или формирования какой-то личностной черты, которая, как вам кажется, у вас хромает? Что именно вы делаете? Зачем вы создаете это пространство? Чего вы пытаетесь добиться? Есть ли в этом какое-то «разумное зерно», есть ли в этом какой-то реальный смысл? Достижимы ли, наконец, поставленные вами цели? А если и достижимы, то что вы собираетесь делать с этими достижениями?

Боюсь, что в ряде случаев все поставленные сейчас вопросы сталкиваются с непреодолимой пропастью, натыкаются на пустоту. Действительно, многие вещи, которые мы делаем, мы делаем автоматически, словно заведенные. В какой-то момент нас включили, словно роботов, а теперь мы и сами включились в это дело. Что такое эти постоянные выяснения отношений дома и на работе? Какой в них прок, что случится, если вдруг они разрешатся? Не знаете? Возможно, вы очнетесь тогда, помедлите и снова двинетесь дальше, т.е. перейдете к следующей ситуации, где создадите для себя новое, но точно такое же, по сути, виртуальное пространство, новую игру. И сколько это будет продолжаться? А главное — ради чего? Не хотелось бы вам взять и закончить все это мигом, просто, с помощью элементарного волевого решения — закрыть тему и заняться чем-то другим, чем-то, что будет и более интересным и, главное, более продуктивным, более существенным?

Финикийцы, которым оракул поведал избрать царем того, кто первый встретится им с телегой по дороге к храму Зевса, повстречались с простым земледельцем Гордием и произвели его царем. Телегу, изменившую его судьбу, Гордий поставил в храме Зевса и к дышлу ее прикрепил ярмо, завязав чрезвычайно запутанный узел («гордиев узел»). По предсказаниям оракула, сумевший распутать этот узел должен был стать властителем всей Азии. Александр Македонский рассек его мечом...

Быль

Сколь бы странными ни казались подобные предложения, они куда более реальны, нежели большая часть наших попыток решить проблему фактических жизненных потребностей в своих «внутренних», психологических пространствах (именно о них я и говорю, когда произношу слово «виртуальные»). Иными словами, речь идет об определении сути того, что мы считаем своими проблемами. Если посмотреть на эти «сути» внимательно, то в подавляющем большинстве случаев оказывается, что наши проблемы просто надуманны. То есть желания, которые их создали, зародившись когда-то в подкорке, отнюдь не столь сильны и существенны, как это кажется сознанию. И уж совершенно не стоят тех сил, которые у нас отбирают! Конечно, в таком надуманном, виртуальном пространстве можно гулять сколь угодно долго, но какой смысл? Зачем вы переживаете?

Мне, как психотерапевту, не раз приходилось наблюдать людей, которые пытались в своем «внутреннем» пространстве решить какие-то проблемы со своими уже умершими родственниками. Представляете?! Эти люди пытались что-то доказать покойникам, им казалось, что что-то важное в их отношениях с умершим было упущено, а потому сейчас они должны это исправить. Надо ли объяснять, что это, как минимум, заблуждение? Ведь это нелепо — думать, что когда-то в прошлом мы могли как-то иначе повести себя с теми, кто был нам дорог? Наверное, думать так можно, но изменить прошлое нельзя. Поговорить можно только со своим собственным воображением, а покойники не разговаривают. В любом случае, подобный вопрос, дабы не сойти с ума окончательно, нужно просто закрыть.

Следуйте той воле и тому пути, которые опыт подтверждает как ваши собственные, то есть как подлинное выражение вашей собственной индивидуальности.

Карл Юнг

Совершенно аналогичная ситуация наблюдается и в тех случаях, когда человек, озабоченный своей болезнью, зачастую мнимой или отнюдь не столь опасной, как ему кажется, продолжает постоянно возвращаться к мысли о том, все ли с ним «в порядке», не пропустил ли доктор какой-нибудь серьезной патологии и «не стоит ли смерть у меня на пороге?» В подобном случае точно так же ничего нельзя сделать, кроме как волевым решением заставить себя прекратить эти размусоливания и сказать себе: «Кончено! Переходим к другим делам!» Зачастую на это необходимо мужество, зачастую пребывание в этих виртуальных конструкциях — прямое следствие малодушия. Так или иначе, но сути дела это не меняет: человек занят в этом случае не своей жизнью, а черт знает чем. Каковы последствия? Примерно такие же, как и последствия отсутствующей в течение года-двух поливки домашнего растения.

Резюмируя, можно сказать, что одним из наиболее существенных способов борьбы с собственными патологическими доминантами (последние проявляют себя, как правило, уже описанными нами выше негативными эмоциями, а также беспочвенными надеждами и мечтаниями) является определение истинной потребности, лежащей за всей этой психической деятельностью. Здесь часто выясняется, что решаемая нами задача (стоящее за ней желание) или абсурдна, или недостижима, или не стоит выеденного яйца. Что ж, такой вопрос можно лишь закрыть, памятуя о том, что жизнь продолжается, и негоже, если наша жизнь продолжается без нашего деятельного в том участия.

Дойти до самого конца...

Частной, но наиболее проблемной разновидностью феномена «прогнозирования» является так называемая «катастрофизация». Делать из мухи слона — это наша весьма специфическая человеческая забава, правда, очень накладная. Как только случится у нас какая-нибудь, пусть и незначительная, неприятность, мы сразу же прогнозируем себе катастрофическое будущее — с потерями, утратами, немыслимыми поражениями и трагической, мучительной смертью. Мы не продумываем подобные сценарии в деталях только потому, что нам страшно их продумывать, но ожидания у нас появляются именно такого рода.

Любой маленький порез мгновенно превращается в нашем воображении в гноящуюся рану, последующий сепсис и неизбежную смерть. Введение новокаина на приеме у стоматолога — в анафилактический шок, боли в животе — в перитонит или, того хуже, рак. Небольшое пятнышко, появившееся на коже, сразу кажется нам следствием последней стадии СПИДа, а колющая боль в области грудной клетки — инфарктом миокарда. Любой конфликт в семье или на работе — это уже практически развод и одинокая старость или же увольнение с невозможностью куда-либо трудоустроиться.

Конечно, подобные предположения не лишены какой-то степени вероятности, но чаще всего она преувеличена тысячекратно. Причем с подобной «идеей фикс» мы способны ходить день, неделю, месяц, ночи напролет обдумывать свое трагическое положение, прорабатывать какие-то выходы из вымышленных тупиков, терзать себя и окружающих, превращая всю свою жизнь в бесконечный бег от собственной тени. Проблема здесь кроется в отсутствии внутренних концов у такого рода доминант. Как же быть? Есть достаточно простой способ, который каждый из нас может в такой ситуации опробовать. Говорить о его эффективности можно с достаточно большой степенью вероятности.

Вы никогда не сможете ничего преодолеть, если будете этому сопротивляться. Что-то преодолеть можно, лишь глубже погрузившись в него.

Фредерик Перлз

Суть методы в следующем. Не пытайтесь убежать от собственных катастрофических фантазий — они от этого становятся только больше, поскольку чем сильнее сознание пытается игнорировать растущее в подкорке возбуждение, тем значительнее становится между ними разрыв, что, как, впрочем, и любая другая неадекватность, только усиливает тревогу. Что ж, пойдем от обратного: не будем бегать от собственных страхов, а напротив, нападем на них. Вообразите себе все последствия, которые только могут быть при самом неблагоприятном исходе событий, и дойдем до самого конца.

Воображайте шаг за шагом свою разворачивающуюся трагедию и всякий раз спрашивайте сами себя: «Ну, и что дальше?» В конечном счете, вы дойдете в своем воображении до собственной смерти (хотя должен вас заверить, что, как правило, при выполнении этой психотерапевтической техники всем «почему-то» начинают мерещиться всяческие способы спасения). «Ну, и что дальше!?» А дальше ничего, дальше — все, можно угомониться. Теперь оглядитесь по сторонам, выясните, умерли вы уже или еще живы. Живы — значит, все в порядке?

Ваше психологическое состояние после этого быстро нормализуется, поскольку болезненная доминанта нашла свой конец в вашем сознании (где, собственно, и куролесила). Эффект от этой психотерапевтической процедуры будет еще очевиднее, если всю эту свою фантазию вы будете фиксировать на бумаге. Когда дойдете до конца, прочтите свою «страшилку». Уверяю вас, вы с удивлением заметите, что она не только теперь не пугает, но даже оставляет вас равнодушным. А как вы хотели?.. Дошли до конца — вот доминанта и кончилась!

Опыт Ф. М. Достоевского — в дело!

Итак, мы можем волевым решением завершить незавершенную ситуацию, что, конечно, потребует серьезных психологических вложений. Но следует помнить, что хотя в нас всегда господствует только какая-то одна доминанта, в ее тени всегда скрываются многие десятки других, не менее важных доминант (т.е. потребностей, или, если угодно, желаний). Знаменитая песня убеждает: «Не везет мне в картах — повезет в любви!» Это весьма и весьма конструктивный подход. Другое дело, что человек, засевший за карточный стол, пораженный доминантой выигрыша (как герой повести «Игрок» Ф. М. Достоевского), о любви даже и не задумается, а если и задумается, то лишь для того, чтобы выудить у возлюбленной какие-то средства на продолжение игры. Или же, что тоже возможно, оправдать это свое абсолютно бесперспективное занятие тем, что так якобы можно выиграть средства для обеспечения качественных условий существования объекта своей любви. Все эти пассажи, конечно, лишь ширма, за которой скрывается какая-то весьма определенная патологическая доминанта (здесь мы рассмотрели патологическую доминанту у «игромана»).

Идеал воспитания в том, чтобы из высших направлений человеческой деятельности создать доминанты, обладающие силою инстинкта, т.е. такое состояние человека, когда без труда, рефлекторно, с принципом наименьшего действия человек был бы добр, самоотвержен, любовен, проницателен...

А. А. Ухтомский

Но, с другой стороны, если обратить внимание на те доминанты, которые скрыты в тени господствующей, то, несколько усиливая эти «теневые структуры» собственной психики, вполне можно поднять их на восстание и сменить патологического гегемона каким-то другим, быть может, более здоровым. Конечно, заменять игроманию на патологическую любовь большого резона нет, но если заменить ее, например, на фактическое зарабатывание средств, причем с помощью фактического труда (так, кстати, и поступил сам Ф. М. Достоевский, который избавился от своей зависимости от игры в карты отнюдь не с помощью любовных похождений, а благодаря долгам, которые заставили его работать — писать книги). В этом случае возможны весьма достойные и перспективные варианты. Вот почему забывать о своих «репрессированных» доминантах — и неправильно, и неконструктивно, а их «реабилитация» вполне возможна при правильной расстановке мотивирующих сил (у Ф. М. Достоевского таковыми стали долги — что ж, чем бы великий писатель ни мучился, только бы писал).

Психическая арифметика

Наконец, я должен рассказать об обещанном секретном способе борения с собственной патологической доминантой, которая не дает человеку покоя. Когда у нас возникает проблема, то дело, конечно, не в проблеме, не во внешних обстоятельствах, которые не позволяют господствующей потребности реализоваться, а в том, что эта потребность, это желание вообще есть. Каким же образом это зарвавшееся желание можно снять с повестки дня? Для этого нужно помнить, что возможности нашего мозга хоть и велики, но не безграничны, его силы, хотя и являются впечатляющими, не беспредельны. Именно на этом слабом месте работы психического аппарата и можно сыграть.

Известно, что чем меньше задач, на которые тратится имеющийся объем усилий, тем большее количество усилий придется на эти позиции (именно по этому принципу и работают доминанты — объединяют и властвуют). С другой стороны, если количество задач, на которые нам приходится расточать свои силы, огромно, то на каждую из таких позиций придется минимум затрачиваемых сил (по этому принципу доминанту и можно победить, в обход ее обычных, описанных А. А. Ухтомским, «концов»).

Рассмотрим это на житейском примере. Допустим, вы работодатель, у вас на производстве работает 100 совершенно одинаковых сотрудников (эффективность у них одинаковая, должности одни и те же, выслуга лет равная и т. д.), а в фонде заработной платы (за вычетом всех налогов, сборов и т. п.) у вас 100 рублей. Сколько получит один сотрудник? Очевидно — 1 рубль. А если этих сотрудников — 10? То 10 рублей. А если один сотрудник? Вероятно, он получит все эти деньги, т. е. 100 рублей. Таким образом, чем меньше сотрудников, тем больше у них заработная плата, чем больше — тем меньше. Доминанта — это первый случай, нам же следует воспользоваться вторым, т. е. увеличить объем наших желаний до такого количества, что на одно отдельно взятое желание будут приходиться не все ваши силы, а лишь маленькая их толика. В этом случае доминанта просто не сможет сформироваться; заставим этого сотрудника уволиться.

Итак, как скинуть свою зарвавшуюся патологическую доминанту (под последней, напомню, мы понимаем доминанту, в основе которой лежит потребность, которая никак не может реализоваться, но при этом потребляет на себя все имеющиеся у нас силы)? Необходимо осознать все желания, которые у нас есть. Таковых, если приглядеться, оказывается целая бездна (и есть нам хочется, и здоровья родным хочется, и мир во всем мире тоже не помешает), сутки перечислять — всех не перечислишь. Поскольку же всякое желание — троглодит, т. е. завсегда готово отнять наши силы, то в результате такой процедуры они быстро опустошат наши энергетические закрома. И тогда на нашего главного врага — желание, которое нужно изжить, — никаких сил не останется, оно ослабнет и ретируется.

Впрочем, праздновать победу пока рано: отвлекся — и оно снова тут как тут. Повторяем упражнение: снова, подробно и не торопясь, перечисляем все наши желания, остающиеся, как правило, за кадром. На третий, четвертый раз положительный итог будет достигнут. Для обеспечения эффективности этой работы лучше делать ее не в уме, а на бумаге. Возьмите лист и под первым пунктом напишите то желание, которое образует и поддерживает вашу патологическую доминанту. Далее заполняйте каждую строку, спрашивая себя: «А что тебе еще хочется?» Желания, перечисленные в этом списке, могут быть «большими» и «маленькими», «достижимыми» и «недостижимыми» — это значения не имеет, главное, чтобы их было много. Когда испишете пару-тройку листов, взгляните на первый пункт списка. Могу вас уверить, зафиксированное здесь желание уже не покажется вам столь уж серьезным, значительным и обязательным к исполнению. Поздравьте себя, вы свободны — патологическая доминанта повержена! Теперь займитесь чем-нибудь, и все пройдет.

Печальная роль сознания

Что ж, мы рассмотрели способы воздействия на динамические стереотипы (по И. П. Павлову), возможности устранения патологической доминанты (по А. А. Ухтомскому), теперь на очереди отношения наших слов с нашими ощущениями, т. е. между «знаками» и их «значениями» (по Л. С. Выготскому).

Тут проблема неохватная, поэтому сразу же приношу свои извинения за неполное изложение темы. Но что поделаешь? В позиции «автор — читатель» я могу апеллировать только к сознанию своего читателя, но никак не к его подкорке (в процессе психотерапии ситуация, разумеется, меняется, а потому там и возможностей несравнимо больше). Сознание же, как мы знаем, тенденциозно, и, надо признать, вещь посредственная. Мы уже столько сказали о неразумности человека, что заниматься сейчас серьезным обсуждением его сознания просто смешно. Важно, впрочем, даже не сознание как таковое, а его отношения с подкоркой, с подсознанием.

Теория и опыт противостоят друг другу в постоянном конфликте. Всякое соединение в рефлексии является иллюзией, соединить их может только деятельность.

Иоганн Вольфганг Гете

Большинство наших психологических проблем связаны именно с тем, что сознание и подсознание друг с другом не дружат категорически, друг друга не понимают и находятся друг с другом в состоянии постоянной противофазы, перетягивают канат и одновременно же друг другу подыгрывают. Есть ли в этих поддавках здравый смысл — я сказать затрудняюсь, скорее всего, нет. Поскольку наши ощущения, которые и составляют собой наше подсознание, невозможно «дословно» перевести на язык сознания (ощущение боли и представление о боли — это, конечно, не одно и то же), то, следовательно, тут-то и возникают сшибки. Впрочем, я смею надеяться на важность и эффективность процессов «осознавания», реализуемого, правда, с учетом верного и научно обоснованного понимания принципов работы мозга. Вот на этот феномен — «осознавание» — мы и сделаем сейчас основной упор.

Старый монах сушит в жару грибы.

— Почему вы не скажете, чтобы этим занялись другие?

— Другой не я, и я не другой. Другому не пережить опыта моих поступков. Я должен сам пережить опыт сушки грибов.

Дзэнская история