Глава 4. «Какого ребенка Вы хотите?» или Почему приходят за одним, а забирают другого ребенка

Идеальный ребенок

Когда люди приходят на первое собеседование в наш детский дом, социальные работники Службы по устройству детей в семью обязательно спрашивают: «А какого ребенка Вы хотите?». Тщательно записывают все пожелания к будущему ребенку, или, выражаясь языком специалистов, «запрос». Еще социальные работники стараются выяснить, почему семья хочет взять именно такого ребенка.

Разговаривая с семьей, социальный работник помнит о тех реальных детях, которые живут в детском доме и ждут маму-папу. Мы должны найти семью для каждого из них. Мы понимаем, что «идеальных» семей не бывает, и мы работаем с реальными хорошими людьми – с теми, что к нам приходят и хотят взять детей. Но и семьям предстоит понять, что «идеального» ребенка не существует.

Тем не менее, при первом разговоре запрос многих семей очень далек от реальности. «Мы хотим девочку, от трех до пяти лет, славянской внешности, здоровую», - такую фразу произносит приблизительно шестьдесят процентов семей, пришедших за ребенком.

- А почему вы хотите именно девочку? – социальный работник старается разобраться вместе с семьей, какие ожидания стоят за тем или иным запросом.

- Вы знаете, у нас же нет опыта воспитания. Девочки все-таки спокойнее. (Милые, наивные будущие родители «спокойных» девочек!)

- А почему от трех до пяти?

- Ну, нам же будет проще, если ребенок маленький. Маленькому ребенку легче помочь, он не будет помнить прошлого. Ну, и потом, после трех ребенок уже «виден», со здоровьем уже понятно… Но не старше пяти, чтобы к школе успеть подготовиться.

Иногда еще объясняют, что трехлетний ребенок – это «чистый лист», на котором «мы напишем, что захотим». (Кстати, если представления о детях настолько далеки от реальности, рекомендую дойти до ближайшей детской площадки и понаблюдать за «чистыми листами» хотя бы полчасика).

- А почему славянской внешности? – каверзный вопрос. Чаще не знают, как ответить. Только однажды на моей памяти женщина честно сказала: «К другим национальностям у нас плохо относятся. Мы – две одинокие женщины (взрослая дочка и мама), мы беззащитны перед людской злобой». Забавно, но они взяли мальчика с ярко выраженными «неславянскими» чертами лица. Наверное, им просто нужно было сказать о своих страхах.

Обязательно спрашивают, как будущие родители относятся к здоровью приемного ребенка.

- В детских домах особо здоровых детей в общем-то, нет. Откуда им быть здоровыми, вы же понимаете, что они в сюда попали не от хорошей жизни, - обычно предупреждает семью социальный работник.

- Конечно, понимаем. Но, знаете, если что-то очень серьезное, мы просто не потянем. – На «абсолютном» здоровье редко кто настаивает, но слова «хотим здорового» произносят почти все.

Откуда же берется этот образ «идеального ребенка» - «девочка, трех лет, приятной внешности, со светлыми волосами, без проблем со здоровьем, со спокойным характером»? Из голливудского кино о детях-сиротах? Да нет, политкорректные американцы показывают детей, мягко говоря, разных. Может быть, это идеал «маленькой славянки»? Тоже нет. В других странах так же – поначалу многие будущие родители хотят такого же «ангелочка».

«А что в этом странного? - скажете Вы, - никто же не хочет больного и некрасивого ребенка». Когда ждут, что родится свой, тоже хотят, чтобы он был умный, красивый, послушный. Вопрос в том, насколько жестко люди держатся за свои представления о будущем ребенке. Недавно пришла одна пара, которая сказала так: «Вы же спросили, кого мы хотим. А кого мы возьмем на самом деле, мы и сами не знаем». Труднее приходится тем, кто ждет, что идеал воплотится в плоть и кровь. Они так и бродят по детским домам, разыскивая «того самого».

Рисуя «портрет» будущего ребенка, люди на самом деле «прорисовывают» свои собственные надежды, «стирают» воображаемым ластиком свои страхи. Хотим, чтобы у ребенка был покладистый характер – рисуем милую внешность. «Маленькая, спокойная девочка» - так и видишь послушную, радостную «куколку» в бантиках. Ну и, конечно, за кукольной внешностью должно скрываться отличное здоровье. Куклы же не болеют.

Иногда люди говорят: «Нам не так важно, как ребенок выглядит, но мы хотим, чтобы сердце екнуло». Тоже нормальное желание. Хочется ведь, чтобы какая-то симпатия возникла, искорка какая-то вспыхнула. Оно и екнет, обязательно. Когда вы будете готовы.

Конечно, далеко не все будущие приемные родители хотят «эту девочку». Люди приходят за мальчиками и девочками, за младенцами и за школьниками. Хотят взять двоих детей. Забирают домой ребенка-инвалида, про которого была специальная передача по телевизору. Люди хотят помогать детям. В конце концов, все «неидеальные» детишки» находят своих обычных, «неидеальных» приемных родителей. «Мы никогда и не хотели никакую девочку, - говорят родители, полгода назад пришедшие за «куколкой», - мы всегда мечтали о таком, как наш Вася».

Маленькие детки – маленькие бедки...

«Нам бы поменьше «бедок», - робко просят будущие родители, боясь показаться черствыми, бездушными эгоистами. «В каждом возрасте – свои» - робеют в ответ социальные работники, понимая, что совсем без «бедок» – ну никак..

«Ребенок – лицо в возрасте до 18 лет», - гласит закон. Теоретически, взять в семью можно ребенка от нуля до восемнадцати лет. Всем известно, как ведут себя дети в определенном возрасте. Младенцы писают в пеленки и громко плачут по ночам. Дошколята играют в куклы и машинки. Школьники делают уроки. Подростки слушают музыку. Юноши «обдумывают житье».

Желая взять ребенка того или иного возраста, люди обычно имеют определенные ожидания. «Хочу четырехлетнего, чтобы не возиться с памперсами и горшками», - вполне резонно объясняет женщина. Не исключено, с детдомовским ребенком этого возраста – придется повозиться. «Дайте мне семилетнего, у меня под окнами очень хороший колледж с углубленным изучением иностранных языков», - требует другая. Она же не ожидает, что, возможно, семилетнему еще придется буквы учить.

Чем жестче Ваши ожидания от определенного возраста, тем больше вероятности «попасть впросак». Во-первых, каждый ребенок уникален. Даже у самого благополучного «домашнего» ребенка могут быть свои, индивидуальные несовпадения со «средней возрастной нормой».

Например, мальчик в пятнадцать лет продолжает собирать оловянных солдатиков – «играет, как пятилетний». Что за этим стоит? Один родитель с гордостью решит, что в семье растет будущий коллекционер, любитель и знаток истории. А другой, увы, побоявшись, что ребенок ведет себя «как умственно-отсталый», выбросит солдатиков в окошко. В каком из родителей Вы узнали себя? Вот возьмете Вы ребенка желанного возраста, а у него будут индивидуальные особенности. Как Вы себя поведете?

«Какой-то он у меня не по возрасту рассудительный, - говорила Галя, приемная мама четырехлетнего Юрочки, - Так все по полочкам разложит: «это хорошо», «это не очень хорошо». Я сама и в пятнадцать лет так не рассуждала!» Гале бы радоваться, ребенок умный оказался! А она скорее недовольна: «Так кто же из нас умнее?»

Во-вторых, у детей из детского дома достаточно часто случаются несовпадения «реального» возраста и «календарного». Пятилетний ребенок развит как трехлетний. А трехлетний может знать разные «слова», неожиданные для такого малыша. Школьники-«детдомовцы» беспомощнее в повседневной жизни, чем их сверстники того же возраста «на воле». Десятилетний Андрюша, с трех лет скитавшийся по детским домам, не знал, что такое аптека, боялся ездить на троллейбусе. Просто не понимал, как туда заходить и что там внутри нужно делать. А дети из неблагополучных семей порой куда взрослее некоторых «взрослых».

Одиннадцатилетний Игорек, придя жить в приемную семью, тут же попытался взвалить на себя все заботы по хозяйству. В своей кровной семье, где родители пили, ему пришлось заботиться о младших братьях и новорожденной сестре. Дети выжили благодаря Игорю. Поняв, что дальше сам не справится, он, как взрослый, пришел в отдел опеки и попросил о помощи.

«Вот здорово, - скажет семья, желающая взять ребенка «посамостоятельнее», - Давайте нам такого же. Хозяйственный, ответственный, разумный мальчик». Только помните, пожалуйста, что он не позволит обращаться с собой, как с ребенком. С какой стати? И не «подпустит» к себе близко, не откроет свою душу, пока не убедится, что Вам стоит доверять. В общем, все по-взрослому.

Вы берете четырехлетнего ребенка из детского дома, и начинаете учить с ним буквы. А он ничего не понимает. Он «нормальный»? Нормальный. Просто он еще как бы «двухлетний». Наберитесь терпения, он наверстает два «недостающих» года достаточно быстро. Вы хотите «малышовых» радостей? «Малышовую» любовь и нежность даст Вам и восьмилетний. Детишки из детского дома, дорвавшись до ласки, не знают удержу. «Она все время обнимает меня и целует, - делилась приемная мама двенадцатилетней Нади, - как-то уж слишком!» Погодите, ребеночек «отцелует» Вас вволю, и вернется к своей возрастной «норме» поведения. Дайте ему время восполнить то, чего так долго не доставало.

Третья причина, по которой можно «промахнуться» с возрастом ребенка, кроется в Вас самих. Выбирая «оптимальный» возраст, люди иногда попросту идут на поводу собственных страхов. Страхи есть всегда и у всех. Они естественны в ситуации, когда слишком многое в жизни должно измениться. Плохо, если страхи, вернее, попытка их избежать, становятся единственным критерием выбора ребенка.

Слишком маленький – нехорошо, ведь «у маленьких еще не проявилась наследственность». Вдруг у него «проявится» какая-нибудь неизлечимая болезнь? Нет, маленького брать не будем. Возьмем-ка ребеночка побольше. Но тогда он будет «помнить прошлое». Нет, большого тоже брать не будем. А можно такого - не маленького, не большого? А то страшно очень. Такого, чтобы «все уже проявилось, но чтобы ничего не помнил». Вот откуда трехлетний «идеал» берется!

Конечно, это все иллюзии. Трехлетний ребенок, да и двухлетний – уже личность. И память у него есть, и характер в три года уже «дай боже». А болезни, к сожалению, в любом возрасте случаются. Но так приятно думать, что «все схвачено»!

Разумеется, многие люди называют трехлетний возраст потому, что просто хотят взять маленького ребенка. Абсолютно нормальное, здоровое желание. Но такие люди возьмут и двухлетнего, и пятилетнего ребенка. А иногда и восьмилетний вдруг «тронет сердце». А вот если запрос очень жесткий, «только трех лет, и никак иначе»? Стоит подумать еще и еще. От своих страхов-то не убежишь..

«Парни не плачут»

«Хотим девочку, потому что они спокойные». «Мой муж хочет только мальчика». Разумеется, есть «женское» поведение, есть «мужское» поведение. «Гендерные стереотипы», как говорят ученые. Если долго наблюдать за большим количеством девочек, и потом сравнить их поведение с поведением большого количества мальчиков, то можно увидеть вполне определенные различия. Если сравнивать отдельно взятых мальчика и девочку, то полученный результат может обескуражить. Девочки, конечно, играют в куклы, но некоторые предпочитают футбол. Мальчики, конечно, «не плачут, как девчонки», но некоторые любят мерять мамины бусы.

Валя с Артуром пришли к нам «за девочкой». Вернее, Артур был не против мальчика, но главной в семье была Валя, которая так и сияла, описывая свою будущую дочку: «Ну вы представляете, девочка! Это же можно платьица такие красивые купить, сейчас в магазинах такую красоту продают!» Сама Валя, 48-летняя ухоженная, очень интересная блондинка, явно понимала толк «в платьицах».

Валя с Артуром взяли пятилетнюю Маришу, голубоглазую, беленькую и хорошенькую. «Это не ребенок, это ужас какой-то!» - восклицала первое время Валя в каждом разговоре. Про платьица пришлось забыть. Хотя магазины Валя с Маришей посещали регулярно – чтобы купить девочке новые штаны, вместо порванных старых. Мариша лазила везде – через заборы, на чердак, в каминную трубу. Она, как заправский мальчишка, тащила в дом палки, железки и всякий прочий милый ребячьему сердцу «мусор».

Валя с Артуром любят детей. Они всегда хотели, чтобы детей было много. Наладив жизнь с буйной Маришей, они снова пришли в детский дом - за мальчиком. «Мальчику у нас скучно не будет, - объясняла Валя, - если уж Маришка – такой сорванец, пусть вместе играют». Однако семилетний Николаша, вместо того, чтобы радостно кидать камнями в забор на пару с сестричкой, уселся за книжки.

«Он такой тихий, вдумчивый мальчик», - не зная, радоваться ей или огорчаться, рассказывала Валя. «Маришка тоже ласковая, но она так – прибежит, обнимет, сожмет, поцелует: «Мамочка, мамусенька» - и усвистала куда-то. А Николашка сядет рядом со мной, умостится, книжку откроет, и сидим с ним рядком. До-о-олго сидеть может. Наряды со мной выбирать любит. Хотя мне теперь не до нарядов, времени нет..» Валя задумывается, мысленно представляя детей: «Они у меня такие, как бы это сказать, «наоборот». Маришка как мальчишка, а Николаша не то чтобы как девчонка.. Впрочем, Артур, муж мой, тоже такой, книжный.. Спокойный мужчина. Ну, Николаша такой же будет»

Артур и Валя блестяще справились с теми сюрпризами, которые приготовила им жизнь. «Девчачьи» радости, о которых так мечталось вначале, оказались не так уж важны. Конечно, они могли бы сказать, что жизнь обманула их ожидания: «тихая девочка в красивом платьице» оказалась мифом, который развеялся, как дым. Но ведь сколько ожиданий сбылось! Настоящие, непридуманные дети пришли в дом. Есть, о ком заботиться, кому отдать любовь, заботу, ласку и нежность.

Иногда свое желание взять девочку люди объясняют отсутствием опыта воспитания. «Девочки тихие, девочки послушные, с девочкой проще справиться», - тешит себя надеждой семья, не уверенная в своих воспитательских способностях. С вопросом, что «девочки бывают разные», мы, вроде, разобрались. Давайте предположим, что девочка попадется действительно «тихая». Это ведь не значит, что проблем не будет вообще. Будут трудности в обучении, будут долгие часы, потраченные на «вдалбливание» таблицы умножения. Будут слезы, капризы, истерики. Будет что-то, что она делает «не так». Не так, как Вам хочется, как Вы считаете единственно правильным.

«Ну, как она расчесывает волосы! - возмущалась одна мамочка, с трудом мирящаяся с мыслью, что девочка «не такая, какая она сама была в этом возрасте», - она же просто водит расческой вокруг головы! Она даже в зеркало на себя глядеть не хочет! Я в ее возрасте уже любую прическу могла себе сделать». Девочка, кстати, была тихая, послушная, и очень старалась понравиться приемной маме.

Кстати, достаточно часто желание взять девочку проистекает из собственного детского опыта, из воспоминаний о своей маме. «Девочки ближе к маме, - с мечтательной улыбкой говорила Лена, погрузившись в воспоминания, - я все-все ей рассказывала». С одной стороны, здорово, что есть опыт близких, теплых отношений с родителями. С другой стороны, Вас может сильно подвести ожидание увидеть в приемной дочке «себя маленькую». Она точно будет совсем другая.

Еще один пример «про девочку». Вернее, про то, что желания и ожидания семьи могут оказаться жесткими «тисками» для будущего ребенка. К нам пришла одна юная женщина, очень милая. «Я хочу девочку, маленькую», - робко сказала она. Одна из причин, почему ей хочется именно девочку, прозвучала так: «Понимаете, у меня дома очень много мягких игрушек. Целая комната». Она оглянула помещение, в котором мы находились, и сделала широкий жест рукой. «Вот всю эту комнату можно заполнить», - уверенно произнесла она, и мне стало не по себе. Бедная маленькая девочка, которая получит такое «богатство»! Будет вынуждена жить, окруженная горами пыльных мягких игрушек. И что будет делать приемная мамочка, если девочка вдруг захочет машинку?

«Мы возьмем только мальчика! Они с папой машиной заниматься будут, футбол смотреть», - обычно говорят семьи, в которых папа любит всякие «мужские» занятия. Борис и Аня пришли «за мальчиком», когда их собственный сын вырос, женился и уехал жить в другую страну. «Я очень семейный человек, - рассказывал Борис, - Некоторые мужики с друзьями там любят, туда-сюда, а я вот с работы – домой, и все отлично.. Сын, Мишка, уже взрослый был, а все тоже домой спешил, мы с ним много общались, разговаривали. Нет, вы не подумайте, - спохватился Борис, - Я ему не навязывался, я же понимаю, парень молодой…». Пока Борис говорил, Аня притихла, видимо, вспоминая сына. «Когда Мишка уехал, - продолжал Борис, - так пусто стало. Мы потужили немного, да и пришли к вам. Хотим мальчика взять, не очень маленького».

В ситуации Бориса и Ани есть свои «подводные камни». Возможно, они невольно ждут «продолжения», надеются, что с приемным ребенком повторится все то же самое – долгие задушевные разговоры, духовная близость. На самом деле приемный ребенок будет совсем другим, даже если Борис и Аня найдут «похожего». Им еще предстоит разобраться в своих чувствах и ожиданиях. Действительно они хотят воспитать приемного ребенка, помочь маленькому человеку, уникальному и неповторимому, обрести любовь и заботу? Или больше надеются найти замену уехавшему сыну, вернуть «для себя» тихие радости прошлого?

Иногда мальчика хотят взять, потому что «девочка уже есть». Желание семьи взять ребенка другого пола вполне понятно. Многим родителям хочется иметь и мальчика, и девочку. К сожалению, иногда препятствием становится пресловутый «квартирный вопрос». Неродные братья и сестры противоположного пола не должны жить в одной комнате. Семья, пришедшая за братиком для дочки, с разочарованием узнает, что в комнату к этой самой дочке они смогут подселить только приемную девочку. А девочка «у них уже есть». Казалось бы, нет - так нет. Однако желание взять приемного ребенка уже проникло глубоко в сердце, созрело, вся семья уже привыкла к мысли, что будет еще кто-то - приемный. Вот и решай – не то отказываться от намерения, не то еще девчонку брать. Проблема!

«Я бы взяла мальчика, но я одинокая женщина, и вряд ли справлюсь», - объясняют будущие приемные мамы. Со своей стороны, специалисты предпочтут устроить мальчика в семью, где есть и папа, и мама. С третьей стороны, половина семей, которые приходят за детьми, - это семьи незамужних женщин. На всех мальчиков, которых нужно устроить в семью, так называемых «полных» семей не напасешься. Да и практика показывает, что незамужние женщины прекрасно справляются с воспитанием сыновей. По крайней мере, не хуже, чем замужние.

Кстати, иногда именно женщина горой стоит за то, чтобы взять мальчика. «Понимаете, я с женщинами не очень умею строить отношения, - делилась Ира, - у меня и с мамой отношения были так себе. Подруги у меня есть, конечно, но мы не так уж доверяем друг другу. Все время как будто соревнуемся, что ли.. Если я возьму девочку, то буду воспринимать ее, как конкурентку, как соперницу. Она будет расти, я буду стареть. Я и сейчас уже на молоденьких девчонок смотреть не могу, завидую им очень. Мои-то лучшие годы позади. Так что я мальчика взять хочу. Мальчики лучше к мамам относятся. Сын моей подруги женился уже, а все равно ей каждый день звонит».

Не факт, что будущий сын Ирины будет звонить ей каждый день. Но у Ирины есть большое преимущество – она понимает свои собственные проблемы, честно оценивает саму себя. Не каждая женщина осмелится сказать, что вид молодых девчонок вызывает зависть! Умение взглянуть на себя со стороны, реально оценить свои слабые места – большое подспорье в деле воспитания, особенно приемных детей!

Так почему же в «идеальном запросе» чаще фигурирует именно девочка? Ну ждем, ждем мы от девочек, что они будут «тихие, послушные». Абсолютно нормальное родительское желание – иметь послушного ребенка. Но все-таки, чего хочется больше? Девочку? Или «чтобы была тихая, чтобы нам было с ней легко»? Это же совсем разные вещи..

Похож – не похож

«Мы хотим ребенка славянской внешности», - говорят будущие приемные родители, лелея надежду, что ребенок окажется похож на них самих. Мы, братья-славяне, все друг на друга немножко похожи. А зачем, собственно, нужно, чтобы был похож? Ну, если ребенка усыновляют, меняют ему имя и фамилию, хранят «тайну усыновления», тогда понятно – сходство сыграет не последнюю роль. А если берут ребенка–школьника, и вовсе не делают секрета из того, что он приемный? Все равно сходство приятно. Почему? Да потому, что похожий значит - «наш», «свой», «такой же, как мы».

Семье и приемному ребенку еще предстоит долгий и нелегкий путь привыкания друг к другу, адаптации. Они не так быстро почувствуют любовь и привязанность, не сразу начнут доверять друг другу. Но так хочется иметь маленькую «гарантию», что отношения в конце концов сложатся, и ребенок станет на самом деле «своим». Гарантии, к сожалению, нет. Хотите, чтобы ребенок стал «вашим», станьте сами – «его». Пока он на Вас не похож, но очень скоро сам начнет выискивать сходство, будет Вам подражать.

Вряд ли Вам будут «подбирать похожего». Подбирать ребенка «по форме ушей» конечно, можно. Практика показывает, что это – не главное. Вообще, сходство людей – вещь крайне загадочная. Все, наверное, слышали про то, что любящие супруги, которые долго живут вместе, становятся похожими друг на друга? Это правда. С приемными детьми и родителями происходит то же самое. Абсолютно «другой» ребенок, живущий в любящей семье, становится похожим на своих близких. Не то черты лица у всех меняются, не то восприятие окружающих…

Нина и Олег взяли пятилетнего Борьку, когда их собственной дочке Ирише было четыре года. Иришка беленькая, голубоглазая девочка, определенно славянского типа. Борька, которого родила молдавская женщина, имел ярко выраженную внешность «карпатского горца». Два года спустя Нина рассказывала, сама не совсем понимая, что произошло: «Меня тут недавно спросили: «У Вас близнецы, да?» Дети рядом стояли. Я сама на них уставилась, думаю, может Борька побелел или Иришка потемнела? Да вроде нет.. Черты лица у них, действительно, кое-какие похожи – ямочка на подбородке, лоб высокий.. Выражение лица – вот что изменилось. И у того, и, кстати, у другой. Да я думаю, и у нас с мужем лица другие стали, - помолчав, прибавила Нина, – в душе-то многое изменилось».

У нас в детском доме висит очень много фотографий – семьи со своими приемными детьми. Люди часто удивляются: «Дети так похожи на родителей, вы что, специально их подбираете?» Никогда в жизни. Просто они хотят быть похожими. «Наш Васенька – вылитый дедушка!» - с гордостью говорят родители, и как Вы думаете, какого дедушку они имеют в виду? Конечно, «своего». Только не нужно нетерпеливо ждать и пристально вглядываться в ребеночка по утрам: «Мне кажется, что со вчерашнего вечера он еще немножечко изменился…» Просто любите его. А когда он действительно станет на Вас похож, Вам это будет уже совсем не важно – Вы и так знаете, что это Ваш, любимый ребенок.

А как же быть, если нет никаких шансов, что ребенок станет на Вас похож? У нас есть семья, в которой живет темнокожая девочка, уже девушка. Настоящая негритяночка – кудрявая, рослая, улыбчивая. Ее приемная мама Аня – простая русская женщина, русая и курносая. Приемный папа Витя – светлый шатен. Глядя на них, испытываешь какое-то странное чувство. Умом понимаешь, что Аня не могла родить этого ребенка. При этом не возникает никакого сомнения, что они – родные! Родные – не значит обязательно похожие. Даже не обязательно «одной крови». Просто – родные.

Без проблем со здоровьем...

«Мы хотим взять ребенка без серьезных проблем со здоровьем», - говорят практически все семьи, пришедшие к нам в первый раз. «Ну, уж это не нуждается в объяснениях», - скажете Вы. Тем не менее, вопросы есть. Если бы все дети в детских домах были идеально, или по крайней мере, как пишут в медицинских картах, «практически», здоровы, то вопросов бы не возникало.

К сожалению, «практически здоровых» детей в детских домах очень мало. А семью хочется найти для каждого. И вам, несмотря на все страхи, хочется все-таки взять ребенка, пусть и не «абсолютно» здорового. Вот и приходится семьям получать «начальную подготовку», чтобы понять, какие болезни действительно страшные, а какие – так, пройдут со временем.

Конечно, каждого будущего родителя пугает «букет» диагнозов, записанных в медицинской карте ребенка. Поди разберись, что там серьезно, а что нет. Кроме того, медицинская карта не всегда отражает реальное состояние здоровья ребенка.

Анжела, приятная женщина 42 лет, прошла у нас подготовку, а за ребенком пошла в другой детский дом – все наши дети уже были устроены в семьи, а новеньких к нам не переводили. В том детском доме ей предложили познакомиться с четырехлетней Ирочкой. «У нее столько болезней, - сомневалась Анжела, - как же я справлюсь с таким ребенком». Тем не менее, знакомство шло своим чередом, и девочка наконец переехала к Анжеле домой. Началась беготня по врачам.

«Как же так, - недоумевала Анжела, - диагноз «пупочная грыжа» не подтвердился, «хронический тонзиллит» - тоже. Куда же врачи смотрели?" В поликлинике вместо миопического астигматизма обнаружили врожденную дальнозоркость, а выправление плоскостопия Анжела отложила до лучших времен. Но больше всего ее радовало то, что психоневролог отказался ставить Ирочку на учет, не найдя к этому оснований. «А ведь в карте было написано – «гиперактивный, гипервозбудимый, гипермоторный ребенок», - облегченно вздыхала Анжела, избежав напасти. Характер у Ирочки, надо сказать, был не сахар, но характер - это же не диагноз.

Порой бывает наоборот. В карте диагноза не было, а врач в районной поликлинике обнаруживает неполадки со здоровьем. Что ж, и обычные родители не застрахованы о того, что ребеночку рано или поздно понадобится медицинская помощь. Особого разговора заслуживает другой разворот. «Почему меня не предупредили, что у ребенка психические отклонения?» - часто вопрошают испуганные приемные родители, обнаружив, что ребенок ведет себя самым неожиданным образом. Здесь могут быть два варианта.

Бывает, действительно, так, что врачи «недоговаривают». Семью «забывают» предупредить, и семья оказывается с больным ребенком на руках и без всякой помощи. Несколько лет назад к нам пришла немолодая супружеская пара. Они рассказали такую историю. Год назад они потеряли взрослого сына. Горе было нестерпимым, и они усыновили трехлетнего мальчика. Через некоторое время у мальчика начались эпилептические припадки. «Как же они могли дать нам такого больного ребенка?» - с застывшим лицом повторяла Тамара.

Она лежала с мальчиком в больнице. Муж Тамары, Игорь, очень привязался к мальчику. Но у него почти не было времени заниматься приемным сыном. «Он приходил после работы и гулял с Мишей. При нем припадков не было, и он не понимал, как мне тяжело», - пыталась Тамара объяснить то, что произошло дальше.

Не выдержав нагрузки, она подала документы на разусыновление. «Я прошла через чистилище, - рассказывала Тамара, - Судья просто размазала меня по стенке. Никто не хотел понять, как мне было тяжело». После того, как супруги отдали ребенка назад в детский дом, им стало еще хуже. Чувство вины, раскаяние, тревога за малыша обрушились на них. Желанное облегчение не наступило. Им хотелось вернуть ребенка. К сожалению, это оказалось невозможным.

Тамаре, как человеку, отменившему усыновление, ребенка дать не могли. Игорь без Тамары тоже не мог забрать малыша. «Позвольте нам взять другого ребенка»,- просили Тамара и Игорь, придя к нам в детский дом. Им предложили ходить на тренинг для приемных родителей. Пройдя занятия, супруги во многом разобрались. «Я многое поняла, сказала Тамара. Знаете, мне ведь было так тяжело еще и потому, что я была абсолютно не готова к трудностям и болезням. Если бы я брала ребенка после такой подготовки, я бы его, скорее всего, не бросила».

Игорь сказал: «Я понял, что на самом деле не хочу никакого другого ребенка, я продолжаю любить Мишу». Пожилой дядька сидел и плакал. Они решили навещать мальчика и помогать ему так, как им разрешат. «Может быть, когда-нибудь найдется семья для Миши. Мы им расскажем, что это не страшно. И будем помогать», - сказали супруги на прощанье.

Бывает, что за словами «у ребенка психиатрия, а нас не предупредили» стоит нечто совсем иное. Во-первых, в период адаптации, или, проще говоря, привыкания семьи и ребенка друг к другу, даже самый тихий ребенок может вести себя ужасно. Приемные родители, которые берут ребеночка, не пройдя никакой подготовки, не интересуясь заранее, какие трудности их ждут, оказываются в очень неприятной ситуации. Им действительно кажется, что «подсунули психиатрического».

«Она меня совсем не слушается, - жаловалась строгая женщина средних лет, приемная мама трехлетней Оли, - я ей говорю, чтобы шла обедать, а она не идет. Как вы думаете, у нее все в порядке?»

«А есть шанс на то, что он станет нормальным? – искренне интересовался новоиспеченный приемный папа четырехлетнего Славика. Славик отбивался руками и ногами, когда ему пытались поставить горчичники. «Буйный», - подумали испуганные папа и мама. Получив консультацию и поняв, что ребенок абсолютно нормален, родители вздыхают с облегчением и спешат назад пестовать свое пока еще непонятное и не очень любимое чадо. Любовь придет постепенно, и так же постепенно уйдут страхи.

А бывает, к сожалению, и так, что «ненормальное» поведение ребенка в семье, о котором «не предупредили», спровоцировано самими членами семьи. Слишком жесткие требования к ребенку, резкие окрики, длинные и непонятные нотации могут вызвать реакцию отторжения. Один ребенок в такой ситуации замкнется, а другой выдаст «ответ». Не нарочно, просто он почувствует себя очень плохо. Люди же по-разному выражают отрицательные эмоции. Вот и ребенок – разобьет что-нибудь, закричит, бросит со всей силы игрушку. Ему поначалу сложно понять новые правила, порядки в семье. Слишком много новой информации на него обрушивается. А если к этому прибавляется недоброжелательность, строгость, и тихие, но слышные ребенку сожаления, что «взяли не того», он действительно может «психануть».

Страх взять нездорового ребенка иногда оказывается личным страхом будущего родителя перед какой-нибудь болезнью. Некоторые боятся кожных заболеваний, некоторые, например, астмы. У нас в детском доме была девочка, которой требовалась операция на сердце. Одна будущая приемная мама отказалась наотрез: «Это очень серьезно, я не справлюсь, - объяснила она, - я боюсь больниц и врачей. После операции нужен будет уход, а я не смогу». Другая женщина согласилась на удивление легко. «Сейчас так развита медицина, больницы оборудованы. Главное, чтобы уход хороший после операции был, а ухаживать я готова», - подтвердила она. У них с дочкой давно все в порядке.

Достаточно часто за пожеланием взять ребенка «без проблем со здоровьем» стоит страх так называемой «наследственности». Почему «так называемой»? Да потому что на самом деле чаще имеют в виду не наследственность как таковую, а последствия того нездорового образа жизни, который могли вести кровные родители ребенка.

Если кровная мама пила во время беременности, то это могло отразиться на развитии плода. Болезни мамы, побои, которые она получала во время беременности, неправильное питание – все это, конечно, сказывается на ребеночке. Генетические, по-настоящему наследственные заболевания очень редки, и никак не связаны с неблагополучием семьи. А вот «наследие» пьющей матери – это действительно вызывает страх у будущих приемных родителей. Последствия, действительно, бывают. Но они «спрятаны» не очень глубоко. Обычно есть приблизительный прогноз развития ребенка. А если все-таки неспокойно на душе? Подумайте, Вас действительно настораживает что-то конкретное? Или вам просто очень страшно…

Так что же, нету детей «без проблем со здоровьем»? Ну, есть, наверное. Кстати, здоровье ребенка не всегда напрямую зависит от здоровья пьющей матери. Конечно, хочется, чтобы ребенок был здоров. Нормальное человеческое желание. Он тоже, наверное, хочет, чтобы его приемные папа и мама не болели. А что будет, если Вы заболеете? Наверное, Вам будет легче, если он Вас пожалеет. И не бросит…

С точностью «до наоборот»

Хотели девочку – взяли мальчика. Или наоборот. Хотели «абсолютно» здорового – взяли «с букетом заболеваний». Это уже становится понятным. Пришли за одним – увели трех. Такое тоже бывает. А как с возрастом? Пришли за дошкольником – взяли подростка. Пришли за подростком – взяли младенца. Неужели и такое бывает? Бывает.

Ольга и Володя, 29 лет, пришли к нам «за подростком». Они были полны решимости «помочь мальчику лет двенадцати - тринадцати». Хорошее намерение, и нам бы только радоваться – не так уж много людей изъявляют желание взять ребенка постарше. Но из разговора с Олей и Володей сложилось впечатление, что они не совсем верно оценивают ситуацию.

«Мы будем ему другом, - объясняла Ольга, - будем читать вместе книжки и обсуждать прочитанное. Будем ходить в театр, на выставки». «Двенадцать лет - сознательный возраст, - вторил ей Володя, - парень уже большой будет, сам себя обслужит и нам поможет. Я в этом возрасте уже ужин для всей семьи мог приготовить, помогал родителям. Он из школы придет, уроки сам сделает, по хозяйству что-нибудь. А в выходные будем вместе в походы ходить».

Конечно, с подростком проще решать бытовые вопросы. Но в этом возрасте начинаются совсем другие проблемы – ребенок становится взрослым. У кого есть подросток в семье, тот знает – окружающим приходится не сладко. Если семья хочет избежать «пеленок» и настроена решать подростковые проблемы – тогда вперед! Если семья ищет «спокойной жизни» - ожидает, что рядом будет жить эдакий спокойный и умный юный друг и собеседник – увы! мечты вряд ли сбудутся.

О чем не подумали Оля с Володей – детдомовские дети, как никто, нуждаются именно в родительской любви и принятии. Хоть в двенадцать лет, хоть в пятнадцать, но им хочется почувствовать себя маленькими, любимыми. Позволить себе побыть беззащитными. Хорошо, конечно, иметь старших друзей, когда твои папа-мама «на месте». Поругают, похвалят, повоспитывают. Можно взрослому другу «на равных» пожаловаться, что «вот, предки совсем заели». У детдомовского подростка «товарищей» - полон дом. Ему бы родителей…

Оля с Володей в конце концов изменили свое решение. «Получается, что мы больше хотели получить, чем отдать, - признали они, – Мы думали больше о себе. Думали, вот заполучим такого «друга», и он же еще и благодарен нам будет. В глазах друзей мы будем героями. И своим родителям докажем, что мы уже взрослые, самостоятельные люди, способные совершать такие благородные поступки». «Вы знаете, - продолжила Ольга, - нам было очень непросто, когда мы все это про себя поняли». Оля с Володей взяли совсем маленького ребенка. Все у них хорошо.

Бывает наоборот. Валентина пришла в детский дом за маленькой девочкой. Той самой, «голубоглазой блондинкой». Приятная, спокойная женщина, очень сдержанная. С мужем давно в разводе, трое сыновей. Сыновья взрослые, все работают, сама Валентина тоже работает. Все бы хорошо, но вот по возрасту Валентина подходила маленькой девочке скорее в бабушки, чем в мамы. «Понимаете, - объясняли Валентине социальные работники, - Вам сейчас шестьдесят лет. Ребенка нужно растить, пока ему восемнадцать не исполнится, а то и дольше, если он учится. Когда у Вашей девочки начнется подростковый период, Вам будет за семьдесят. Вам будет очень, очень тяжело».

Конечно, Валентина думала о будущем. Она понимала, что будет стареть, а девочка будет взрослеть. В мечтах о будущем ей представлялось, что сын<