Сегодня же в этой комнате не будет никаких игр. Только бессмысленный разговор, который воскресит давно издохших демонов и еще больше запутает и без того нелегкую ситуацию.

Прикрыв за собой дверь, Мишель замер, пригвожденный к месту тяжелым взглядом карих глаз узника. Несколько минут он молчал, переживая приступ участившегося сердцебиения, а потом прошел немного вперед, и проговорил:

- У тебя есть десять минут, чтобы сказать мне все, что ты хотел. После этого я уйду, и ты больше никогда в жизни не обратишься ко мне напрямую, не посмотришь в мою сторону и будешь вести себя так, как будто меня для тебя не существует. Ты согласен с условиями?

Арман нахмурился, но больше никак не выразил своей досады.

Голос Мишеля изменился. Стал грубее, в нем появились металлические нотки и отрешенность. Но Арман не был глуп. И глух он тоже не был. И прекрасно слышал сквозившее в интонациях волнение, переживание и боль. И самым дерьмовым было то, что исправить это не представлялось возможным. Написанная кровью летопись останется в их памяти навсегда. И ее не стереть, не переписать, как бы того ни хотелось.

- Я согласен. - После недолгого молчания ответил мужчина. - Но ты ведь понимаешь, что вряд ли получится не оступиться и не нарушить установленное тобой правило. Если тебе будет грозить опасность, я буду вынужден нарушить обещание.

- Вот только не надо делать вид, что тебя волнует мое благополучие. - Сдавленно выдохнул Мишель, не в силах сдержать дребезжание в голосе. Было очень сложно не сорваться на крик, который выдал бы его с потрохами. Старые раны не зажили до сих пор, и скорее всего, будут кровоточить, пока на небе всходит и заходит солнце.

Как он мог думать, что все забыл? Как можно было быть таким наивным все это время?

- А я и не делаю. - Арман пошевелился, пытаясь изменить неудобную позу, но сделал только хуже, и выкрученные назад руки отозвались болью в суставах. Ригар молодец, не поскупился, мелкий говнюк. - Я очень долго думал над этим разговором. – Мужчина прищурился, стараясь рассмотреть своего собеседника, но, потерпев неудачу, оставил эти глупые потуги и обратился к мысленному образу Мишеля, который хранил в своей душе долгие годы. - Представлял, что скажу тебе. Как попытаюсь объясниться. И вот теперь мне представился такой шанс, а в голову лезет только всякая хрень. Я не буду просить тебя о милосердии и прощении. Не потому, что не сожалею о случившемся тогда, а потому, что подобное не прощают. Я не буду просить тебя понять. Тут нечего понимать. Наркотики сделали свое дело, превратив меня в уебка. Страх сыграл свою роль. Но и это не важно. Это не то. Мишель, - голос вдруг сел. Стал сиплым и каким-то жалким, а в мыслях пролетали мгновения, отсчитывая отведенные ему десять минут. - Я сожалею. Я очень сильно сожалею о том, что сделал. Если бы мог... я бы исправил. Но никто не может вернуться в прошлое. Я понимаю, что для тебя все эти слова лишь пустой звук. Понимаю, что даже извиниться по-человечески не могу. Но если ты дашь мне шанс... хотя бы мизерный, просто позволишь искупить свою вину перед тобой, защитить тебя... позволь мне все исправить. Я соглашусь на любые твои условия. Сделаю все, что скажешь. Отдам тебе свою жизнь. Все, что угодно, Мишель. Все, что угодно.

- Мне не нужна твоя жизнь. - Жестко ответил парень, чувствуя, как к его горлу подступает тошнота. И сделал несколько шагов вперед, становясь вплотную к решетке, чтобы Арман мог увидеть всю ненависть, что таилась в его сердце многие годы.

- Я любил тебя. - Сказал он, глотая горечь обиды и разочарования. - Готов был отдать тебе все. Все, что угодно. Все то, что ты предлагаешь мне сейчас. Но... все это оказалось для тебя пустым звуком в прошлом. Как я могу поверить, что это приобретет для тебя значение в будущем?

Боль в глазах Мишеля ранила сильнее слов. Острые осколки разбитой души сейчас блестели на длинных пушистых ресницах, которые всегда так завораживали Армана. Он сам разбил эту драгоценность. Собственными руками уничтожил волшебство, зародившееся между ними. Растоптал хрупкий цветок, распустивший для него свои лепестки. Он сам виноват во всем, что случилось. Арман понимал это. Принимал. И не мог простить себе роковой ошибки. Мужчина знал, что доказывать что-то бесполезно. Что любое слово, сказанное им, лишь усугубит ситуацию. Но и смолчать не мог.

- Ты никогда не был для меня пустым местом. - Твердо сказал он. - Ты всегда был в моем сердце. И остаешься в нем. Одурманенный наркотиками разум не понимает, что делает. Власть ослепляет. Ревность уничтожает. Не только своего носителя, но и того, на кого она направлена. Моя уничтожила тебя. И этому нет прощения. Но я уже не тот сопливый дегенерат, которому можно был легко запудрить мозги и подтолкнуть на жестокое безумство, просто сыграв на чувствах и страхе. Я не предам тебя.