Новая основа системы здравоохранения

«Меня от тебя тошнит» - знакомое всем разговорное выражение, но оно действительно отражает реальность. Наше здоровье зависит не только от биологии и даже не только от того, как мы себя ведем. На него точно так же влияет - совершенно буквально - биология и поведение тех, кто нас окружает.

Для некоторых это утверждение может прозвучать как проклятие. Особенно здесь, в США, мы привыкли считать, что наша судьба в значительной степени находится в наших собственных руках: мы «вытягиваем себя за волосы» и верим, что «любой может напасть на золотую жилу». Мы называем наше общество меритократией, которая вознаграждает разумные решения и предоставляет бесконечные возможности тем, кто готов ими воспользоваться. Основная идея индивидуализма состоит в том, что мы - хозяева собственной судьбы и, если внести правильные изменения в свою жизнь - начиная с того, что мы едим, и до того, как чистим зубы, - мы сможем повысить свои шансы на выживание, укрепить психологическую устойчивость и улучшить репродуктивную функцию.

Но картина гораздо сложнее. Все мы - части социальных сетей, а это значит, что волны от событий, происходящих с другими людьми - не важно, знакомы мы с ними или нет, - расходятся по сети и доходят до нас. Ключевой фактор, определяющий наше здоровье, - это здоровье окружающих. На нас влияет состояние

здоровья и поведение не только наших партнеров и друзей, но и сотен или тысяч других людей, составляющих всю нашу сеть.

Большинство людей почти не представляет себе, как работает система здравоохранения. А к тому, что мы все-таки знаем о ней, мы подходим очень индивидуалистически: предупреждение министра здравоохранения на пачке сигарет или перечисление ингредиентов на продуктах питания предназначены для отдельных потребителей, а не общества в целом. Мы обычно не можем оценить, как один человек, выбирая свой образ жизни, влияет на здоровье окружающих и почему это важно для системы здравоохранения.

Однако мы знаем, что программы по отказу от курения, потребления алкоголя и по снижению веса оказываются более успешными, если проводятся в группах, а не нацелены на единичных пациентов. Программы типа Weight Watchers и Анонимных алкоголиков работают именно по этому принципу: они поощряют образование социальных связей и сплоченность группы. Эксперименты подтверждают положительный эффект подобных программ. В одном из исследований ученые предлагали случайно выбранным испытуемым поучаствовать в программе по снижению веса в одном из трех вариантов: испытуемые записывались на программу в одиночку, их включали в группу из четырех незнакомых человек или они должны были привести с собой трех своих знакомых (метод, сходный с системой выдачи микрокредитов малоимущим, который мы обсудим в главе 5). Снижение веса было на 33 процента больше и результаты сохранялись дольше, если люди худели в составе группы.

Межличностное воздействие в сферах, связанных со здоровьем, подтверждено и другими экспериментами. Например, из случайно выбранных 357 людей некоторым назначали участие в программе по снижению веса, а другим - нет. Но в обоих случаях наблюдение велось также и за 357 супругами испытуемых. Похудели не только участники программы, но и их «половины»41. Основной механизм заключался в том, что не проходившие лечения супруги копировали подход к питанию своих проходящих лечение мужей или жен. Хотя тут не исключено действие и других механизмов.

Анализ социальных сетей дает новые доказательства эффективности таких групповых или семейных программ и подтверждает, что в области здравоохранения межличностные связи работают и на гораздо более широком уровне. Понимание законов сети заставляет нас как общество по-новому подходить к вопросам здоровья и заботы о нем, а также предполагает использование новых методов в системе здравоохранения.

Вероятно, сетями можно было бы управлять, учитывая структуру связей или процессов воздействия, так чтобы это способствовало поддержанию здоровья отдельного человека и общества в целом. Если бы удалось распознать связи на уровне сообщества (например, используя что-нибудь из новых теле-коммуникационных технологий и методов, которые мы обсудим в главе 8), мы смогли бы концентрировать наши усилия на обладающих особым влиянием людях или на тех, кто наиболее подвержен риску поддаться распространяющимся от человека к человеку вредным привычкам и болезням. Более того, если бы мы представляли себе структуру сети на ее большом участке, появилась бы возможность оказывать воздействие на соответствующие группы связанных между собой людей.

Как мы уже видели, на людей большее влияние оказывают те, с кем они связаны напрямую, чем мнимые связи со знаменитостями. Наука о сетях предлагает эффективные способы определения обладающих влиянием людей путем нахождения расположенного в центре сети ядра («втулки»)42. Чтобы сделать это оптимальным образом, сеть сначала нужно выявить. Например, для сокращения числа курящих в школе или на работе раньше использовали один из двух подходов: или проводили пропаганду среди всех членов коллектива, или работали только с теми, кого относили к группе риска. В последнем случае выбор обусловливался соображениями, что эти люди происходили, например, из очень бедных семей либо они уже курили. Альтернативный подход состоит в том, чтобы выделить ядро социальной сети (оно может состоять как из бедных, так из богатых, как из курильщиков, так и из некурящих) и именно на них нацелить пропаганду отказа от курения. Применение этого метода в программах по популяризации здорового питания и безопасного секса уже доказало свою эффективность.

Однако новый подход кардинально меняет принципы работы органов здравоохранения, бытующие вот уже несколько десятилетий. Основное внимание должно быть обращено не на социально-экономическое неравенство и не на рискованное поведение как таковые, а скорее на позиционное неравенство в сети и структурную уязвимость. Здоровье людей подвергается положительному или отрицательному воздействию в зависимости от их положения в сети, и именно на эту их позицию должна в первую очередь обращать внимание система здравоохранения. Так, кроме данных о материальном положении и месте жительства человека, следует учитывать, с кем он общается и в какую сеть входит.

Недавние исследования показали, при каких обстоятельствах обладающие влиянием люди могут оказать наибольшее воздействие на окружающих. Оказывается, что просто влиятельных людей недостаточно: вокруг них должны находиться те, кто подвержен воздействию извне. И вполне возможно, что скорость распространения новой идеи больше зависит от второй группы, чем от первой44. Самый важный момент тут, однако, в том, что сети с определенными характеристиками и топологией больше подвержены каскадным эффектам и что для возникновения этих эффектов необходимы оба типа людей. Поэтому для того, чтобы понимать, как возникают и естественные, и искусственно вызванные каскады, необходимо знать строение сети.

Смогут ли обладающие влиянием люди вообще оказать воздействие, зависит от конкретной структуры сети, в которой они находятся, - и этого они контролировать не могут. Как мы видели, некоторые сети допускают возникновение лавинообразной передачи тех или иных явлений, другие - нет. Если мы подожжем полено, станет ли это началом большого пожара или туристическим костром, зависит от того, что находится вокруг: насколько близко к другим деревьям оно лежит, насколько сухая земля, насколько лес большой и густой. Когда создаются необходимые условия для пожара, его может вызвать любая искра, а если таких условий нет - даже самой большой искры не хватит.

Компьютерные модели эпидемии ожирения подтверждают, что работа с находящимися в центре сети людьми для того, чтобы создать моду на нормальный вес, оказывается эффективной стратегией - независимо от того, страдают ли эти люди ожирением или нет. Но из этих моделей можно вывести еще более неожиданную стратегию: как для отдельного человека, так и для популяции в целом гораздо эффективнее худеть с друзьями друзей, чем с собственными друзьями. Проблема в следующем: если вы попытаетесь сбросить вес вместе со своими друзьями, у вас это вполне может получиться, но маленькая группка, состоящая из вас и ваших друзей, окружена большой группой людей, которые оказывают на вас давление, побуждающее вас снова набирать вес. Скорее всего, вы и ваши друзья снова потолстеете.

Поэтому более удачной стратегией будет пригласить ваших друзей на обед и попросить назвать имена своих друзей. А потом позвать этих людей в клуб любителей бега. Если вам это удастся, вы создадите источник социального давления, вынуждающий ваших друзей худеть (поскольку они будут окружены худеющими людьми), и вокруг вас образуется буфер из людей, заботящихся о своем здоровье.

Понимание механизмов сетей ведет и к другим оригинальным и неожиданным стратегиям. Вакцинация произвольно выбранных людей для предотвращения распространения инфекции обычно требует, чтобы привиты были от 80 до 100 процентов населения. Чтобы остановить эпидемию кори, например, нужно привить 95 процентов. Более эффективно было бы прививать ядра («оси») сетей - а именно, тех, кто находится в центре и имеет больше всего контактов. Однако часто не удается заранее выделить связи в сети при планировании, кого вакцинировать в первую очередь. В этом случае эффективный и изобретательный ход - сделать прививки знакомым случайно отобранных людей46. Такая стратегия позволяет использовать особенности сети, даже если мы ничего не знаем об ее структуре. Знакомые имеют больше связей и находятся ближе к центру, чем случайно отобранные люди, их назвавшие. Причина в том, что люди, у которых много связей, с большей вероятностью будут названы в числе знакомых, чем те, у которых контактов мало. На самом деле вакцинация примерно 30 процентов людей, выбранных данным методом, даст тот же уровень защиты общества, что и 99 процентов, выбранных случайно! Сходные механизмы можно использовать для решения противоположной проблемы: как лучше отслеживать появление новой модели поведения или нового возбудителя заболевания (или био- террористической атаки)? Следует ли проверять произвольно выбранных людей или учитывать их положение в сети? Выборка, произведенная в соответствии с наукой о сетях, может оказаться в семьсот раз эффективнее и информативнее47.

Наконец, вмешательства на уровне сети повышают экономическую эффективность компаний. Каждым долларом, который мы тратим на заботу о здоровье работника, мы также улучшаем здоровье его родственников, коллег, друзей и друзей его друзей. Это значительно увеличивает доход от вложенных инвестиций. А для работодателей и страховщиков это особенно важно, поскольку приблизительно две трети расходов на охрану здоровья на рабочем месте связаны с болезнями супругов и других членов семьи работников. Концентрация внимания на работнике и улучшение здоровья его семьи в качестве «нагрузки», таким образом, оказывается весьма выгодным делом. Как мы увидим в следующей главе, существует много путей, которыми социальные сети приносят экономическую выгоду - помимо вопросов здравоохранения. Но чтобы понять принципы экономического поведения, нам следует усвоить, что ни один человек не является островом. Все люди связаны между собой, поэтому связаны и наше здоровье, и наше благосостояние.

ГЛАВА 5

Здесь начинается богатство

Англия не переживала такого кризиса с 1866 года. Летом 2007 года всемирный мыльный пузырь цен на не-движимость лопнул, ипотечный рынок замер, а британским банкам все труднее стало привлекать капитал на кредитном рынке. Самый сильный удар пришелся по ипотечным операторам, и некоторые из них полностью исчерпали свои возможности. В среду, 12 сентября, банк Northern Rock закрылся и запросил у Государственного банка Англии кредит для покрытия своих долгов. Новость мгновенно распространилась по средствам массовой информации и из уст в уста. Правительство объявило, что вкладчикам не стоит беспокоиться по поводу вкладов или ипотеки, но это не подействовало. В пятницу, 14 сентября, когда банк вновь открыл свои двери, началось паническое изъятие вкладов - впервые за последние более чем 140 лет.

Уже в 6 утра у отделений Northern Rock банка по всей стране выстроились длинные очереди. Некоторые клиенты пришли, потому что в банке, который, как они были уверены, находится на грани банкротства, хранились все их сбережения. «Я копила эти деньги много лет и не хочу их потерять» сказала Жаклин Порт, которая за три часа продвинулась всего на 25 футов в очереди ко входу в отделение банка в Голден-Грин,

где ее и застали репортеры.

У других было меньше информации о финансовом положении банка, но они все равно пришли, потому что увидели длинные очереди либо по телевизору, либо просто проходя мимо отделений банка. Клиентка банка, назвавшаяся Мерилин, сказала, что хотя заявления правительства ее и успокоили, но она не могла не поддаться всеобщей панике, когда увидела, как все остальные снимают со своих счетов деньги: «Я подумала, что если не приду сюда, то потом пожалею об этом»2. Мужчина лет пятидесяти, который предпочел не называть своего имени, сказал: «Я бухгалтер, мне положено разбираться, что к чему... Мне бы не следовало сюда приходить... Мой мозг говорит, что все в порядке, но сердце с ним не согласно»3. Пятидесятилетняя вкладчица Энн Берк стояла в очереди в 130 человек у порога брайтонского отделения банка вместе со своим девяностолетним отцом. «Не то чтобы я не доверяла банку Northern Rock... Но все обеспокоены, а я не хочу оказаться в очереди последней. Если все это делают, значит, это правильно». Паническое изъятие банковских вкладов в банке Northern Rock привлекло внимание и тех, кто не держал там денег. Тим Прайс, сотрудник другого банка, отвечающий за инвестиции клиентов, специально поехал посмотреть на длинные очереди из людей среднего класса, которые хотели снять деньги со своих счетов. «Это было изъятие вкладов по-британски, - сказал он. - Люди в очередях стояли в очередях спокойно и организованно, но эти события останутся в памяти многих поколений»5. У других посторонних наблюдателей происходящее вызвало сходные мысли. Напротив эдинбургского филиала банка был установлен передвижной щит с рекламой консультаций для предотвращения самоубийств. А возле некоторых отделений сотрудники других банков, опасаясь, что их могут обойти конкуренты, подкарауливали вкладчиков Northern Rock и набрасывались на них, как коршуны, чтобы вручить рекламные листовки подогревающие страхи клиентов этого банка и убеждающие их перевести счета в другое место.

Тем временем правление Northern Rock мобилизовало весь свой персонал и продлило время работы, чтобы справиться с бесконечными очередями и недовольными клиентами. В одном из отделений в Ньюкасле клиенты начали смеяться, когда сотрудник спросил их: «Кто-нибудь хочет положить деньги на счет?»6 Но в других отделениях ситуация все больше накалялась. Полиция Старчклайда была вынуждена закрыть одно из отделений из-за «буйных» вкладчиков. А в Челтнеме вызвали полицию, когда одна пара забаррикадировала менеджера банка в ее офисе, требуя, чтобы она разрешила им снять с их счета миллион фунтов стерлингов.

Вмешательство полиции и правительства не остановило паники. Изъятие вкладов продолжалось три дня, и чем дальше, тем больше становилось понятно, что значительную роль здесь играют социальные сети. Например, пенсионер Терри Мейс вначале был уверен, что гарантий Банка Англии вполне достаточно, но в понедельник приехал в лондонский филиал: «В выходные я посоветовался кое с кем по поводу моих финансов. И решил снять деньги, чтобы успокоиться: от этих денег зависит наша пенсия»7.

Взаимное влияние людей друг на друга заставило многих, кто в ином случае просто проигнорировал бы эти события, присоединиться к панике. И беспокойство, распространяющееся по сетям, напоминало тревогу, передающуюся от человека к человеку во время эпидемий массовой истерии, которые мы обсуждали в главе 2. Подобно МИ, эпидемия панического изъятия банковских вкладов начинает жить своей жизнью. Если условия этому способствуют, нетипичное поведение всего нескольких людей может распространиться по сети, как лесной пожар.

Подобные настроения могут распространяться не только среди вкладчиков, но и среди инвесторов, приводя к «банковской эпидемии». Поскольку новость о паническом изъятии вкладов из Northern Rock подробно освещалась прессой, люди начали гадать, кто будет следующим, и жертвами паники вскоре стали и другие компании. Банк Alliance & Leicester потерял треть своей рыночной стоимости (1,2 миллиарда фунтов стерлингов) вскоре после панического изъятия средств из Northern Rock. Акции других банков тоже упали. Вскоре население охватил страх, что почти все банки находятся в сложной ситуации и им придется сделать похожие заявления. Это могло породить настоящую эпидемию снятия средств со счета. К счастью, прежде, чем ситуация вышла из-под контроля, Алистер Дарлинг, министр финансов Великобритании, сделал официальное заявление, что британское правительство и Банк Англии гарантируют возврат денег, вложенных в Northern Rock. Паническое изъятие средств закончилось, финансовые рынки стабилизировались.

Конечно, история на этом не закончилась. Кризис субстандартного кредитования продолжал усиливаться, и к концу 2008 года финансовая «эпидемия» захлестнула международные рынки. Сначала она поразила компании вроде Bear Stearns, работающие на рынке ипотеки (когда Bear Stearns была на грани банкротства, ее приобрел банк JPMorgan Chase по ничтожной цене 2 доллара за акцию). Затем рухнул IndyMac Bank (четвертое по масштабу банковское банкротство в США), а вскоре федеральному правительству ничего больше не оставалось, как национализировать Fannie Мае и Freddie Mac, две частные ипотечные компании, которые обеспечивали примерно половину из 12 триллионов долларов, взятых в США на ипотеку. Через неделю кризис затронул инвестиционные банки, когда Merrill Lynch из-за недостатка наличных средств согласился на поглощение Банком Америки, a Lehman Brothers обанкротился. Два дня спустя кризис ударил по страховому гиганту AIG, и правительству США пришлось вмешаться и выделить компании кредит в размере 85 миллиардов долларов. Когда обанкротились еще два банка (Washington Mutual и Wachovia), рынок замер, и банки перестали выдавать кредиты. Один инвестор мрачно пошутил, что теперь единственные надежные инвестиции — это бутилированная вода, бомбоубежища и заначка под матрасом. К октябрю 2008 года правительство США согласилось профинансировать программу стоимостью 700 миллиардов долларов по выводу банковской системы из кризиса, но было уже поздно. Индексы фондовых рынков Dow Jones и Standart&Poor’s упали более чем на 40 процентов по сравнению с предыдущим годом, и потери достигли пугающей цифры 8,4 триллиона долларов.

Обвал 2008 года показал, как легко паника распространяется в финансовых сетях. Когда банкротится одна большая компания, другие, с ней связанные, тоже оказываются на грани риска. Знаменитый инвестор Уоррен Баффет в своем ежегодном письме к акционерам 2009 года охарактеризовал обвальный эффект банкротств следующим образом: «Пытаясь избежать неприятностей, участники рынка сталкиваются с той же проблемой, что и человек, старающийся не подхватить венерическую болезнь... Тут важно не только, с кем вы спите, но и с кем спит ваш партнер». Настоящее гипердиадическое влияние.

Убытки росли, и это привело к катастрофическому замедлению развития экономики — самому серьезному со времен Великой депрессии. Тысячи людей лишились своих домов, а миллионы - потеряли работу. В условиях такой потери доверия населения к различным институтам единственным решением могло стать вмешательство государства. Как только правительство недвусмысленно дало понять, что будет противодействовать продолжению банкротств, банки снова стали выдавать кредиты, и рынки начали стабилизироваться. Такое развитие событий заставило некоторых экспертов гадать, смогли бы мы предотвратить кризис, если бы начали действовать раньше.

Хотя в целом связи в финансовых сетях достаточно формализованы (например, у многих пострадавших от кризиса фирм были юридические контракты с уже обанкротившимися компаниями), не следует недооценивать силу неформальных и личных связей. На Уолл-стрит сложилась своя обширная культура, которая способствует завязыванию личных отношений между банкирами и менеджерами высшего звена, продавцами и клиентами и даже между конкурирующими трейдерами. Эти гиганты индустрии и хозяева мира много общаются между собой по телефону, на деловых встречах и на светских мероприятиях. А когда они переходят на работу в другие компании, они становятся связующим звеном, соединяющим коллег на новом и старом местах работы. В результате рынки, через финансовые системы которых проходят огромные денежные суммы, управляются сетями тесно связанных между собой трейдеров, где основные игроки знают друг друга настолько хорошо, что могут определить, с кем кто ведет торг, просто посмотрев на то, как составлены предложения о покупке и продаже, появляющиеся на экране компьютера. Трейдеры могли бы проигнорировать эту информацию, но, скорее всего, они этого не сделают. Когда люди, которым они доверяют, начинают избавляться от акций, они вполне вероятно захотят поступить так же. Хотя во время экономического спада естественно ожидать, что некоторые компании разорятся, социальные сети могут усугубить проблему, сея панику среди тех самых людей и организаций, которым положено брать на себя риски для того, чтобы переломить ситуацию.

Может показаться, что только в век современных технологий мы стали столь взаимозависимы и подвержены подобной панике. Однако роль социальных сетей в распространении финансовой паники не нова. Экономисты Морган Келли и Кормак О’Града изучали поведение вкладчиков-ирландцев одного нью- йоркского банка (Emigrant Industrial Savings Bank) во время двух случаев паники в 1850-х годах9. Исследователи собрали огромное количество информации об этих вкладчиках - включая сведения о том, из какого прихода в Ирландии тот или иной вкладчик приехал. Вполне обоснованно предполагая, что люди из одного прихода, скорее всего, были между собой знакомы, ученые построили схемы социальных сетей, чтобы выяснить, насколько одновременно возникало желание снять деньги со своего счета во время паники у связанных социальными отношениями вкладчиков. Келли и О’Града выяснили, что социальные сети - единственный важный фактор, объясняющий закрытие счетов во время обоих случаев паники - гораздо более важный, чем размер вкладов или время их существования. Таким образом, финансовая паника может быть результатом передачи эмоций или информации от человека к человеку.

Интересно, что такие экономические явления обычно воспринимаются как отклонение от нормы. Экономисты с традиционным подходом утверждают, что поведение не поддается рациональному объяснению. В конце концов, многие из тех, кто стоял в очередях у отделений Northern Rock, на самом деле не думали, что банк и правда обанкротится. Некоторые так прямо и говорили. Но под влиянием поведения толпы они слепо за ней последовали. В этом отношении социальные сети порождают поведение, которое не согласуется с упрощенным, идеализированным образом рационально мыслящего покупателя или продавца, решающего, по какой цене купить или продать товар. И многие годы экономисты предпочитали вообще игнорировать подобное непоследовательное поведение.

Паническое изъятие вкладов - классический пример того, как поведение, рациональное с точки зрения одного человека, может приводить к нерациональному поведению многих. Мы все умеем думать головой, но сердца наши связаны с толпой, и порой это приводит к катастрофе. Социальные сети нередко усугубляют проблему, потому что первые запаниковавшие люди влияют на многих других (таких, как пара, решившая снять деньги, потому что так поступили их друзья). Мудрость толпы может мгновенно обернуться глупостью.

Где Джордж?

Социальные сети, конечно, играют значительную роль в развитии финансовых кризисов, но не меньше они влияют на наши повседневные дела. Вы когда-нибудь задумывались, какой путь прошли долларовые банкноты, которые вы получаете в качестве сдачи в бакалейном отделе магазина? Некоторые из них настолько потрепаны, будто их забывали в карманах и стирали в машине по крайней мере раз десять. Эти бумажки откажется проглотить автомат, продающий прохладительные напитки, сколько бы вы ни пытались их разгладить. У этих банкнот - своя история. Они переходили из рук в руки при самых разнообразных сделках - от покупки газированной воды, платы мальчишке, который подстриг газон, или подарка внуку до покупки наркотиков или сексуальных услуг. У долларов в вашем бумажнике много секретов и весьма разнообразная жизнь.

Эта жизнь представляет собой одну из дорожек в огромной экономической сети, которая нас окружает. Если бы можно было как-то увидеть эти дорожки, этот бесконечный процесс обмена, происходящий в экономике в целом, тогда бы нам удалось лучше понять, что нас соединяет. Поток денег и зависит от связей в экономической сети, и определяет их.

Многим людям любопытно, где их деньги уже побывали и куда отправятся дальше. Некоторые даже пишут свои имена на купюрах в тщетной надежде когда-нибудь получить ее обратно. Но в 1998 году консультант по базам данных из Бруклайна (штат Массачусетс) по имени Хэнк Эскин нашел способ удовлетворить это любопытство. Он создал сайт, который назвал «Где Джордж?» (Where’s George?) (WheresGeorge.com). Джордж, которого он искал, - это Джордж Вашингтон, чье изображение впервые появилось на банкнотах американских долларов в 1869 году. До появления Интернета невозможно было бы отследить передвижение денег способом, придуманным Эскином.

Сайт Эскина позволяет людям отследить путь конкретной банкноты, введя в онлайновую базу данных ее уникальный номер серии и почтовый индекс того места, где банкнота была получена. Внести данные о банкноте может любой человек, и, если она уже зарегистрирована, сайт расскажет вам, где она побывала. Эти записи называются «ответными справками» (hits). Посетители сайта могут также оставлять свои комментарии о том, где они получили данную банкноту. Таким образом появляется возможность увидеть, как доллары переходят от человека к человеку.

К 2008 году были отслежены пути более 133 миллионов банкнот на сумму более 729 миллионов долларов (на сайте можно регистрировать банкноты любого достоинства). Один пользователь, Гэри Уоттсбург, ввел номера почти миллиона купюр, но большинство банкнот регистрируются людьми, впервые попавшими на сайт.

Оказалось, что номера большинства купюр вводились лишь однажды. Но 11 процентов побывали у двух и более человек, а одна банкнота - даже у 15 из посетителей сайта. У этой банкноты была очень яркая жизнь. Впервые ее зарегистрировали в Дейтоне, Огайо, в 2002 году. Вскоре она всплыла в Скоттс- вилле, Кентукки, где посетитель сайта получил ее в качестве чаевых в ресторане для автомобилистов. Затем банкнота пересекла границы штатов и через Теннесси попала в Северную Каролину, городок Чапел-Хилл: там она стала сдачей в супермаркете «Шел-Фуд-Март», а потом оказалась в сельском магазине в Холлз-Милл возле Юнионвилля. После этого купюра добралась до Техаса, где посетитель сайта получил ее в виде сдачи в «Макдоналдсе» в городе Келлере. Далее ее путешествие продолжилось по секторам социальной сети, предназначенным только для взрослых: ею выдали сдачу в кассе ипподрома в Лоун-Стар-Парк в Грейпвайне, а потом нашли на полу клуба «Пентхаус-Ки» в Далласе. Это заведение предоставляло «развлечения сексуального характера», и городской совет Далласа несколько раз закрывал его за проституцию10. После недолгого пребывания в Шревпорте, Луизиана, купюра вернулась в Техас и появилась в ресторане «Джек-ин-зе-Бокс» в Рокволле, а позже в супермаркете «Мистер К.-Фуд-Март» в Ирвинге. Свое путешествие она закончила в 2005 году, побывав еще в Пангуиче (штат Юта) и в Кинчело-и- Редьярде (штат Мичиган), где последний человек, у которого она оказалась в руках, написал: «Банкнота выглядит довольно старой».

В общей сложности, меньше чем за три года, банкнота проделала путь по крайней мере в 4 тысячи миль, и ее средняя скорость была 3,8 мили в день. Ни одну другую купюру так подробно отследить до сих пор не получалось. Но записи на сайте рассказывают о «прыжках», которые совершает бесчисленное количество купюр с указанием начала пути и его конечной точки, а также времени, которое понадобилось банкноте, чтобы попасть из одного места в другое. Конечно, при этом не учитываются многие промежуточные стадии, когда деньги находятся на руках людей, которые об этом не сообщают. Так, например, банкнота, историю которой мы только что рассказали, наверняка побывала не только у этих 15 человек. Но никогда прежде мы не знали, где, когда и как перемещаются деньги.

Перемещение долларовых купюр по финансовым сетям напоминает распространение венерических болезней по сетям сексуальным. В обоих случаях структуру сетей мы можем выявить именно благодаря тому, что по ним передается. Это дает ученым новый инструмент для исследования, потому что, как и микробы, деньги помогают проследить связи, которые в противном случае не были бы заметны. Но логически реконструируемые сети отличаются от наблюдаемых. В наблюдаемых сетях (вроде сети постоянных друзей) мы знаем о всех связях и о том, кто может что-то передать своим соседям по сети, даже если ничего пока не передается. Например, вы остаетесь друзьями со своим одноклассником, даже если не общаетесь годами. С другой стороны, в реконструируемых сетях мы можем отследить связи, только если передача состоялась. Поэтому эти сети дают неполную картину социальной сети. Так, два человека могут вступить в половую связь, но ничем друг друга не заразить. Успехи науки о сетях нередко зависят от искусства выбрать, какую сеть изучать и как распознать ее структуру.