Ознакомление с паттернами гипнотической работы эриксона

ВСТУПЛЕНИЕ К ЧАСТИ II

Цель этой части состоит в том, чтобы познакомить вас с паттернами работы Эриксона и показать примеры того, как они используются в работе Эриксона. Поскольку этот том посвящен преимущественно языковым паттернам, которые не исчерпывают всего арсенала Эриксоновских методик, мы хотим отметить, что эти же паттерны мастерски используются Эриксоном не только в языковой составляющей модели клиентов, но также и во всех сенсорных системах, организующих в совокупности с языковой составляющей целостные модели реальности клиентов, с которыми работает Эриксон.

...Автор немедленно воспринял этот последний как комментарий основу для дальнейшей кооперации с ним, ему было сказано: “Пожалуйста, продолжайте с отчетом о ваших мыслях и понимании, позволяя мне только прерывать вас достаточно для того, чтобы убедиться, что я понимаю вас полностью и что я следую за вами. Например, вы упомянули кресло, но очевидно вы видели мой стол и были отвлечены на объекты на нем. Пожалуйста, объясните полнее. Он ответил словесно с более или менее связанными комментариями обо всем в поле зрения В любые малейшие паузы автор вставлял слово или фразу, чтобы направить заново его внимание. Эти перерывы, делаемые с возрастающей частотой, заполнялись, к примеру, фразами:

. И это пресс-папье; картотека; ваши ступни на ковре; свет с потолка: драпировка; ваша правая рука на подлокотнике кресла:

картина на стене; изменение фокусировки ваших глаз, когда вы осматриваете окружающее, интерес к названиям книг; напряжение в ваших плечах; раздражающие звуки и мысли; пресс рук и ног: пресс проблем, пресс рабочего стола; стационарное положение; записи многих пациентов; феномены жизни, нездоровья, эмоций, физического и умственного поведения; полнота отдыха в релаксации; необходимость заботиться о чьих-то нуждах, необходимость заботиться о чьей-то неловкости, в то время как смотришь на рабочий стол, или пресс-папье, или кабинет с картотекой: комфорт отхода от окружающего мира; усталость и накопление ее; неменяющийся характер рабочего стола, монотонность картотеки; необходимость отдохнуть, комфортность закрывания глаз: ощущение отдыха от глубокого дыхания; облегчение от пассивного узнавания; способность к 108

интеллектуальному узнаванию через бессознательное...

Предлагались также другие различные подобные этому короткие включения, вначале немедленно, затем с возрастающей частотой. Сначала такие вставки были только дополнительными к собственному ходу мыслей и чувствовании пациента. Первоначальная задача была стимулировать его к дальнейшим усилиям Когда был получен такой ответ, стало возможным использовать его приятие стимуляции его поведения с помощью процедуры пауз и колебаний относительно завершения вставки. Это послужило к выработке у него ожидаемой зависимости от автора в дальнейшей и более полной стимуляции.

Обратите внимание хотя бы на следующие фразы:

...ощущение кресла.. - пациент ощущает под собой кресло или кресло ощущает что-нибудь?

...раздражающие звуки и мысли... - раздражающими являются только звуки или раздражающими являются и звуки, и мысли?

Это только некоторые из содержащихся в данной выдержке примеров использования такого паттерна, как неопределенность (или двусмысленность). Феномен неопределенности заключается в том, что сообщению, высказанному в поверхностной структуре, соответствует более чем одна глубинная структура, то есть сообщение имеет более, чем одно значение, например:

Гипноз гипнотизеров может быть сложным. Это предложение может иметь любую из следующих интерпретаций:

1. Гипнотизер в акте гипноза может проявлять сложную технику в том, что он делает, чтобы загипнотизировать.

2.Гипнотизирование класса людей, относящихся к профессиональным гипнотизерам, может оказаться сложным в смысле того, что это трудно или может иметь некоторые неожиданные результаты.

Подразумеваемое значение нелепо и не может быть детерминировано одной поверхностной структурой. Это пример синтаксической двусмысленности, неопределенности (для более подробного ознакомления см. “Структуру Магии”-I). Следующая выдержка из другой статьи Эриксона содержит пример кинестетической неопределенности, используемой Эриксоном. Кинестетические неопределенности для очевидности выделены. Отдельные паттерны создания трудностей в интерпретации и множественности значений в формальном смысле одинаковы и являются примерами того, как одинаковы формально паттерны могут быть использованы в любой из сенсорных систем.

Затем ее провели через боковую дверь, чтобы она оказалась передо мной. Молча мы смотрели друг на друга, и затем (как я делал в США много раз ранее с обучаемыми, выискивая тех, кто, как я полагаю, клинически 109

являются “хорошими, способными к ответу” субъектами до начала семинара и, таким образом, до того, как я знакомился с ними) я пошел к ней проворно и, улыбаясь, и протянул свою правую руку, и она протянула свою. Медленно я пожал ее руку, глядя на нее широко открытыми глазами, так же, как она смотрела на меня, и я прекратил улыбаться.Когда я оставлял пустой ее ладонь, я делал это неопределенным, неявным образом, медленно отбирая свою руку, в то же время увеличивая слегка надавливание большим пальцем, затем мизинцем, затем средним, всегда в неопределенной, неявной сомневающейся манере и, наконец, так мягко отбирал мою ладонь, что она не могла бы уловить четко момент, когда я отпустил ее руку, или то, какой части ее ладони я в последний раз коснулся. В то же время я медленно менял фокусировку моих глаз, изменяя их схождение, таким образом давая ей минимальный намек на то, что я, казалось, смотрел не в, но сквозь ее глаза и вообще вдаль. Медленно зрачки ее глаз расширились и, когда это произошло, я мягко отпустил ее руку полностью, оставив ее в воздухе в каталептическом состоянии. Легкое направленное вверх давление на ребро ее ладони легко вызвало ее поднятие.

Вторая неожиданная индукция была проведена во время визита в Каракас, Венесуэла. Я был приглашен посетить местный родильный дом и за время посещения меня просили сделать выступление для персонала об использовании гипноза в акушерстве на импровизированном собрании в конференц-комнате. Один из присутствующих предложил мне по мере обсуждения сопровождать свое выступление демонстрацией феноменов гипноза. Вспоминая мой опыт в Мехико-Сити, я спросил, могу ли я работать с какой-нибудь молодой женщиной, которая не знает цели моего визита сюда, не понимает английского языка и не имеет никакого опыта в гипнозе. Были приведены три женщины, я посмотрел на них и выбрал одну, от которой у меня осталось клиническое впечатление того, что я определял как “настроенное на ответ внимание”, попросил остальных быть свободными, и чтобы ей сказали, что я хотел бы ее содействия в течение моей лекции. Мой переводчик информировал ее очень тщательно таким образом, чтобы не дать ей более никакой информации, и она утвердительно кивнула головой. Сделав шаг по направлению к ней и стоя с ней лицом к лицу, я объяснил на английском для тех, кто его понимал, что они должны следить за моими действиями. Мой переводчик хранил молчание, и юная леди смотрела на меня весьма внимательно и озадаченно. Я показал девушке мои ладони, которые были пусты, и затем я дотронулся моей правой рукой и мягко обхватил ее правое запястье пальцами, едва касаясь его, кроме того, в нерегулярной, неопределенной, меняющейся манере -паттерне тактильной стимуляции, с помощью кончиков пальцев. Результатом было полное привлечение ее внимания и интереса, с ожиданием и удивлением по поводу дальнейшего к тому, что я делаю. Моим большим пальцем я надавливал на медиальную часть ее запястья, как бы собираясь повернуть его наверх; в то же время в области радиальной

выпуклости я произвел легкое, направленное вниз тактильное нажатие на дорсо-латеральную часть ее запястья моим средним пальцем. Также одновременно я делал разнообразные мягкие прикосновения другими пальцами, некоторым образом сравнимые по интенсивности, но без определенного направления. Она дала автоматический ответ на направленные прикосновения, не дифференцируя их сознательным путем друг от друга, очевидно, перенося внимание от одного прикосновения к другому. Когда она начала отвечать,я для увеличения разнообразия увеличил число направленных прикосновений, без уменьшения числа и разнообразия других отвлекающих тактильных стимулов. Таким образом, я вынудил ее руку и кисть совершать боковые и вертикальные движения, изменяя тактильные стимулы, перемежающиеся с уменьшенными по числу ненаправленными прикосновениями. Эти ответные автоматические движения, источник которых был ей по-настоящему известен, испугали ее, и когда ее зрачки расширились, я коснулся ее запястья, предлагая ее руке направление вверх, и... ее рука начала подниматься, так мягко прерывая прикосновение, что она не заметила отрыва пальцев, и движение рук продолжалось.

Быстро перемещая кончики своих пальцев по отношению к ее (кончикам пальцев), я менял прикосновения так, чтобы неуловимо заставить ее ладонь повернуться полностью вверх, и затем делал другие прикосновения к ее кончикам пальцев, чтобы выпрямить одни, согнуть другие, и верное касание к ее выпрямленным пальцам приводило к продолжающемуся сгибанию ее локтя. Это вело к медленному движению ее руки по направлению к глазам. Когда это движение началось, я, действуя пальцами. привлек ее внимание к моим глазам. Я сфокусировал свои глаза, настроив их на “смотрение вдаль”, глядя как бы сквозь нее. придвинул свои пальцы близко к глазам, медленно закрыл глаза, дыхание сделал глубоким, со вздохами, и опустил плечи, как бы релаксируя, и затем указал на ее пальцы, приближающиеся к ее глазам. Она последовала моим пантомимическим инструкциям и вошла в транс, не реагируя на попытки персонала привлечь ее внимание (1967. с. 93-96).

Предшествующие цитаты была приведена в качестве примера, чтобы показать вам, как каждый из лингвистических паттернов, которые мы представляем, может быть генерализирован в аналоговых коммуникативных системах. Цель, которую мы преследуем в настоящем томе - заострить внимание в основном на паттернах языка, которые Милтон Эриксон использует в своей работе. Наша дальнейшая стратегия будет: перегруппировать представленные ниже паттерны в естественные группировки, основанные на их формальных характеристиках и Использовании. Паттерны были разделены по методикам:

1.Следования - с целью отвлечь и использовать доминантное полушарие;

2. Доступа к недоминантному полушарию.

Внимательное прочтение части II даст вам не только множество лингвистических методик индукции и гипнотических предложений, но также обеспечит связной стратегией их использования в гипнотической работе. Мы завершаем (это вступление) серией цитат из хорошо известного современного автора, Карлоса Кастанеды (“Сказки О Силе”, 1974).

...“Первым действием учителя является внушить идею, что знакомый нам мир является только видимостью, описанием мира Каждое усилие учителя направлено на то, чтобы доказывать этот пункт своему ученику. Но принять эту идею является самой трудной вещью на свете. Мы полностью захвачены своим частным взглядом на мир ,и это заставляет нас чувствовать и действовать так, как если бы мы знали о мире все. Учитель с самого первого своего действия направлен на то, чтобы остановить этот взгляд. Маги называют это остановкой внутреннего диалога, и они убеждены, что это единственная важнейшая техника, которой ученик должен овладеть.”...

...“Остановка внутреннего диалога является, ключом к миру магов, - сказал он - Вся остальная деятельность - только зацепки. Все это направлено лишь на ускорение эффекта остановки внутреннего диалога.” ...

...“Учитель перестраивает картину мира. Я назвал эту картину островомтональ. Я сказал, что все, чем мы являемся, существует на этом острове. Объяснение магов говорит, что островтональ создан нашим восприятием, выученным концентрироваться на определенных элементах. Каждый из этих элементов и все они, вместе взятые, образуют нашу картину мира Работа учителя, относительно восприятия ученика состоит в перенесении всех элементов острова на одну половину пузыря. К настоящему времени ты, должно быть, понял, что чистка и перестройка островатональ означает перегруппировку всех этих элементов на сторонуразума. Моей задачей было разделить твою обычную картину мира; не уничтожить ее, а заставить ее перекатиться на сторонуразума.”.

“Он нарисовал воображаемый круг на камне и разделил его пополам вертикальным диаметром. Он сказал, что учитель с помощью своего искусства заставляет ученика сгруппировать всю свою картину мира на правой стороне пузыря.

-Почему правая половина? - спросил я

-Это сторонатоналя, - сказал он, - Учитель всегда обращается к ней и,, с одной стороны, познакомив своего ученика с путем воина, он заставляет его быть разумным, трезвым и сильным душой и телом. А с другой - он сталкивает его с немыслимыми, но реальными ситуациями, с которыми ученик не может справиться. Таким образом он заставляет его понять, что егоразум, хотя и является

чудеснейшей вещью, может охватить лишь очень небольшую поверхность.”...

“...Ходьба в этой специфической манере насыщаеттональ -сказал он, - Она переполняет его.. Видишь ли, вниманиетоналядолжно удерживаться на его творениях. В действительности именно это внимание в первую очередь и создает первоочередной порядок в мире. Поэтому тональ должен быть наблюдателем этого мира, чтобы поддерживать его. И превыше всего он должен поддерживать наше восприятие мира как внутренний диалог.

Он сказал, что правильный способ ходьбы является обманным ходом. Воин сначала, поджимая пальцы, привлекает свое внимание к рукам, а затем, глядя без фиксации глаз на любую точку прямо перед собой, на линии, которая начинается у кончиков его ступней и заканчивается над горизонтом, он буквально затопляет свой тональ информацией.Тональ без своих отношений с глазу на глаз с элементами собственного описания неспособен разговаривать сам с собой, и таким образом он становится тихим.”...

...“Порядок в нашем восприятии - исключительно область тоналя; только здесь наши действия могут обрести последовательность; только здесь они похожи на лестницы, где можно пересчитать шаги. В нагвале нет ничего подобного. Таким образом, картинатоналя - это инструмент, и это не только лучший инструмент, но и единственный, который мы получили.”...

... “Сновидение - это практическая помощь, разработанная магами. Они не были дураками, они знали, что делают, и искали полезностинагваля, обучая свой тональ отходить на секунду в сторону, а затем возвращаться назад. Это утверждение не имеет для тебя смысла. Но этим ты и занимался все время. Обучал себя отпускаться, не теряя при этом своих шариков.Сновидение,конечно, является венцом усилия магов, полным использованием нагваля.”...

“-992 113

СЛЕДОВАНИЕ. ОТВЛЕЧЕНИЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ДОМИНАНТНОГО ПОЛУШАРИЯ

...который не стремится информировать, но отвлечь так, что его цель может быть выполнена.

Милтон X. Эриксон,

Специальные методики быстрой гипнотерапии, 1967

ВВЕДЕНИЕ

Индукция измененного состояния сознания, называемого трансом, требует и включает в себя отвлечение и/или утилизацию того, что Милтон Эриксон называет сознательным мышлением. Сознательная репрезентация текущего опыта для человека может происходить в ограниченном числе отдельных модальностей (визуальной, аудиальной, кинестетической). Для того, чтобы обеспечить состояние транса, все репрезентативные системы должны быть включены в процесс, так как этот процесс, как правило, -процесс одновременной репрезентации, малой, сфокусированной части опыта Начальный этап этого процесса мы называем следование. Оно обычно достигается в большинстве гипнотических работ тем, что клиенты должны сфокусировать взгляд на одной точке и слушать звук голоса гипнотизера. Гипнотизер начинает описывать переживания, которые, как он знает из наблюдений, испытывает клиент, к примеру, изменения в визуальном восприятии (фиксация взгляда клиента в определенной точке). Это описание, пояснения к которому даны ранее, обеспечивает петлю обратной связи между тем, что клиент, по наблюдению гипнотизера, делает - гипнотизер видит и слышит, что делает клиент, - и тем, что клиент слышит от гипнотизера. Фактически, это эквивалентно тому, чтобы пойти навстречу клиенту в его модели мира - входя в реальность клиента, принимая ее и используя затем для целей гипнотического сеанса. Согласие с клиентом в его модели мира, следование этой модели и затем приведение ее на новую территорию - это одна из последовательных стратегий Эриксона, которая делает его работу легче и для него самого, и для его клиента. Любая попытка принудить клиента к чему-либо или заставить его отрицать то, во что он верит, открывает возможность сопротивления -дает клиенту то, от чего можно защищаться. Эта борьба ведет только к потере времени и энергии и очень редко служит выполнению какой-то задачи. Большинство из вас, вероятно, имели бытовой опыт превращения в, как мы называем, “попавшегося на крючок” в межличностных коммуникациях. Некто, например, приходит к вам и невзначай говорит нечто, допустим:

Вот так так! Я такой тупой, я не могу сделать ничего в кайф. Одиниз возможных ответов - попытка “помочь” и произнести реплику:

1 14

Это неправда. Ты знаешь, что ты можешь сделать многое. Ты

можешь... и т.д.

Характерный результат, по нашему опыту, таков, что, чем больше вы собираетесь “помочь” таким способом, тем больше другая персона выражает противоположную точку зрения. Как дополнительный пример:

знакомый мог бы сказать вам:

Я хочу знать твое мнение: как ты думаешь, я должен сделать X. или У Вы говорите:

Да, X,-это хорошо.

Типично, что человек станет немедленно защищать У. Одна из стратегий, которые мы нашли неоценимыми в нашей терапевтической работе, - соглашаться с другим человеком, который тогда, без сомнения, примет обратную точку зрения. Как пример рассмотрим следующий транскрипт сеанса терапии:

Джейн: Я такая глупая, я... никогда не скажу верной вещи... Терапевт: А я это заметил; точно, вы настолько глупы, что я не могу и подумать, что кто-то поможет вам. Вы, вероятно, и делать ничего не можете - вам бы лучше отказаться даже от такой мысли. Джейн: Да...э...м..- м...э

Терапевт: Нет, вы правы, вы, должно быть, вне помощи. Я думаю, вам бы лучше пойти домой, запереться в туалете; ну никто в целом большом мире не так бездарен, как вы.

Джейн (перебивая): Я не так уж плоха; ну-ну (начинает смеяться), я знаю, что вы делаете, так давайте же покончим с этим, не так ли?

У Эриксона совершенно рафинированная чувствительность к этому типу коммуникации; он встречает клиента согласно его модели, принимая ее и используя ее по максимуму. Следующие выдержки - примеры этой избирательной рафинированной способности.

ОПИСАНИЕ СЛУЧАЯ I

Джордж был пациентом в клинике для душевнобольных в течение 5 лет. Его личность никогда не была установлена. Он был просто незнакомец лет около 25, который был подобран полицией из-за его иррационального поведения и препровожден в государственную лечебницу для душевнобольных. В продолжение этих 5 лет он сказал: “Мое имя -Джордж”, “Доброе утро” и “Доброй ночи”, но это только и были его рациональные фразы. Он мог говорить также и долгие периоды -“окрошки” из слов, полностью бессмысленные, насколько можно было разобрать. Она состояла из звуков, слов, неполных фраз. В течение трех лет он сидел на скамейке перед входом в палату и страстно подпрыгивал и выпаливал свою словесную окрошку весьма настойчиво каждому входящему в палату. Иногда он просто тихо сидел, бормоча свою окрошку

”• 115

себе самому. Психиатрами, психологами, нянечками, работниками социальной помощи и даже приятелями-пациентами сделано бесчисленное множество попыток извлечь из него понятные замечания - все тщетно. Джордж разговаривал только одним способом - словесной окрошкой. По прошествии приблизительно 3 лет он продолжал приветствовать людей, входящих в палату, взрывами бессмысленных слов, но между такими моментами он молча сидел на скамейке с видом слегка депрессивным, несколько сердито бормоча в течение пары минут свой обычный бессвязный набор, если к нему обращались и спрашивал. Автор присоединился к штату лечебницы на шестом году пребывания там Джорджа. Была получена вся доступная информация о его поведении в палате. Также выяснилось, что пациенты или персонал палаты могли долго сидеть на скамейке перед ним, не мешая его бессвязице, пока они только не заговаривали с ним. В согласовании с этим объемом информации был разработан терапевтический план. Секретарь коротко записал словесную мешанину, которой Джордж так настойчиво встречал тех, кто входил в палату. Эти расшифрованные записи были изучены, но в них не смогли найти никакого смысла. Эти смеси слов были тщательно парафразированы с использованием слов, которые менее всего должны были иметься в текстах Джорджа, и было проведено обширное их изучение, до тех пор, пока автор не смог импровизировать словесную окрошку, идентичную по паттерну принадлежавшей Джорджу, но с использованием другого словаря. Затем все входы в палату были проделаны через боковые двери, на некотором расстоянии по коридору от Джорджа.

Автор начал практиковать молчаливое сидение на скамейке рядом с Джорджем ежедневно, в течение увеличивающихся промежутков времени, пока не был достигнут рубеж часа. Затем, при следующем совместном сидении, автор, обращаясь к пустому пространству, назвал себя словесно. Джордж не ответил никак. На следующий день представление автором себя было направлена непосредственно Джорджу. Он выпалил подряд кусок своей словесной окрошки, на который автор ответил, в тонах учтивых и отзывчивых, равным количеством своей собственной, тщательно продуманной словесной окрошки. Джордж выглядел озадаченным, и, когда автор закончил, Джордж сделал новый словесный вклад с вопросительной интонацией. Как бы в порядке ответа, автор вербализовал и дальнейшую словесную окрошку. После полудюжины таких словесных обменов Джордж погрузился в молчание, и автор незамедлительно пошел по другим делам. На следующее утро произошел обмен соответствующими приветствиями, с использованием правильных имен обоих. Затем Джордж пустился в долгую “окрошечную” речь, на которую автор учтиво ответил в том же духе. Затем последовал короткий обмен длинными и короткими последовательностями “словесных окрошек”, пока Джордж не замолчал и автор не отправился по своим делам. Так продолжалось некоторое время. Затем Джордж, 116

после очередного утреннего приветствия, делал бессмысленные высказывания без остановки в течение 4 часов. Это утомило автора до того, что он пропустил ленч и сделал полный ответ аналогичного сорта. Джордж внимательно слушал и сделал двухчасовое заявление, на которое опять же был дан утомительный двухчасовой ответ. (Обратили внимание, что Джордж поглядывал на часы в течение всего дня). На следующее утро Джордж вернулся к обычному правильному приветствию, но добавил около двух предложений бессмыслицы, на которые автор ответил бессмыслицей аналогичной протяженности. Джордж сделал реплику: “Говорите осмысленно, доктор”. - “Разумеется, я буду рад. Как ваше последнее имя?”. “О'Донован, и это в первый раз спрашивает тот, кто умеет говорить. Больше пяти лет в этом вшивом бардаке...” (к этому было добавлено одно или несколько предложений словесной окрошки). Автор ответил “Я рад узнать твое имя, Джордж. 5 лет - это слишком долгое время...” (и около двух предложений словесной окрошки авторской).

Остальные события протекали, как можно было ожидать. Целостная его история, с вкраплениями словесной окрошки, была получена с помощью вопросов, разумно приправленных словесной окрошкой. Курс его лечения, никогда полностью не свободный от словесной мешанины, которая была существенно сведена к мало понимаемому бурчанию, был просто замечателен. В пределах года он покинул лечебницу, был хорошо устроен и со все более длинными промежутками возвращался в больницу, чтобы отчитаться о своей продолжающейся и улучшающейся приспособленности. Однако, он всегда начинал свое сообщение или заканчивал его куском словесной бессмыслицы, ожидая того же от автора. В то же время он мог, как он часто делал при этих визитах, противоречиво комментировать: “Ни малейшей чепухи в жизни, здесь ли доктор?”, на что он явно ожидал и получал значащее выражение согласия, к которому добавлялось краткое бессмысленное словосочетание. После того, как он пробыл вне клиники продолжительные 3 года, при удовлетворительной приспособленности, контакт с ним был потерян до получения нами любвеобильной открытки из другого города. Она заключала в себе короткий, но удовлетворительный обзор его приспособленности к отдаленному городу. Она была правильно подписана, но следовавшее его имя было беспорядочным набором слогов. Обратного адреса не было. Он заканчивал отношения в терминах адекватного понимания.

В течение курса психотерапии его нашли поддающимся гипнозу, способным развивать транс от среднего до глубокого примерно за 15 минут. Однако, его поведение в трансе было полностью сравнимо с его бодрствующим поведением, и оно не обещало никаких терапевтических преимуществ, несмотря на то, что проводились повторные тесты. Каждое терапевтическое интервью характеризовалось разумным использованием определенного количества словесной окрошки. 117

Вышеприведенный случаи репрезентирует довольно редкий пример встречности пациенту на уровне его решительно серьезной проблемы. Вначале автор был достаточно строго раскритикован остальными, но когда стало ясно, что необъяснимые императивные потребности пациента нашли поддержку, то враждебные комментарии прекратились. Милтон X. Эриксон, 1967

Способность Эриксона “встретить” клиента в его модели мира, до готовности разговаривать с ним на его языке - блестящий пример того, как Эриксон идет к клиенту с задачей контакта в его модели вместо того, чтобы ожидать, что клиент придет к нему. Когда практики гипноза и терапии обретут этот навык, термин “сопротивляющийся клиент” потеряет свой смысл, и состояние транса станет доступным большому количеству людей. Следующая выдержка - хороший пример того, что типично называется “сопротивляющимся пациентом”, которого еще можно определить как негипнотизируемого или неудачного. Индукция Эриксона проходит просто, так как он встречает пациентку в ее модели и быстро приводит к желаемому состоянию. Ее “сопротивление” становится самою моделью для индукции.

ОПИСАНИЕ СЛУЧАЯ II

“Вам хотелось бы использовать гипноз в связи с вашей зубоврачебной практикой. Ваш муж и ваши коллеги желают того же, но каждый раз при попытке войти в транс вы терпите неудачу. В этих случаях вы каменели и кричали. Было бы достаточно только окаменеть без крика. Теперь вы хотите от меня, чтобы я лечил вас психотерапевтическими методами, если это нужно, но я не верю, что это так. Вместо этого я погружу вас в транс, так, что вы сможете иметь гипноз в своем распоряжении для вашего зуболечения”. Она ответила: “Но я только окаменею и закричу”. На это ей был дан ответ: “Нет, вы вначале окаменеете. Это первая вещь, которую надо сделать, и вы сделаете это сейчас. Только становитесь все более и более негибкой, ваши руки, ваши ноги, ваше туловище, ваша шея - полностью каменные, даже более каменные, чем были в экспериментах с вашим мужем. Теперь закройте ваши глаза и заставьте веки окаменеть, так окаменеть, что вы не сможете поднять их”. Ее ответы были очень адекватными.

Милтон X. Эриксон, 1967.

Особенность Эриксона одновременно и следовать, и использовать модель мира клиента - это великий инструмент; в этой области его работы есть много, чему следовало бы научиться и другим практикам гипноза.

Слишком часто неудача гипнотизера во “встречности” клиенту и использовании его модели мира приводит как к результату к неудачам, которые могли бы быть самим источником успеха.

Выдающийся пример этого появился у нас в нашей работе после визита Эриксона. Мы проводили вечерний семинар по гипнотизму и изучали различные гипнотические феномены, описанные Эриксоном в его статьях. Мы работали с негативными галлюцинациями у одной женщины. Пока она была в глубоком трансе, мы дали ей серию относительно прямых указаний, что она не будет видеть своей руки. Когда она очнулась, открыла глаза, посмотрела внимательно на свою правую руку, то сказала разочарованно: “Но она еще здесь”. Один из авторов немедленно ответил:

“Да, конечно, вы можете видетьэту_ руку”, голосом, явно подразумевающим большее. Она медленно перевела свой взгляд, смотря на свою другую руку, и прошептала: “Я не верю этому! Она исчезла!” Следование ее разочарованному ответу, принятие ее присутствующей модели текущего опыта и ведение его делало возможным это визуальное изменение.

ОПИСАНИЕ СЛУЧАЯ III

..Клинический пример, в котором была использована та же методика, связан с буйным двадцатипятилетним пациентом, для которого гипнотерапия не была показана. Тем не менее он, повторяясь, требовал гипноза и на том же дыхании декларировал свою негипнотабельность В одном случае он усилил тему, по-абсолютистски заявив:

“Загипнотизируйте меня, несмотря на то, что я негипнотизируем”. Это требование встретили использованием мягко высказанных предложений медленной, прогрессирующей релаксации, успокоения и сна. Через час после того, как это было сделано, пациент сидел на краю кресла и горько объявлял всю процедуру глупой и некомпетентной. В завершение сеанса пациент заявил, что его время и деньги потеряны. Он мог вспомнить “каждое дурацкое, неэффективное предложение”, которое было сделано ему и мог “вспомнить все, что имело место вообще за это время”. Автор немедленно ухватился за эти высказывания, чтобы заявить несколько шаблонно. “Ну, конечно, вы все помните. Естественно, здесь, в клинике, вы можете вспомнить все, что происходило. Все происходило здесь, в клинике, и вы были здесь, и здесь вы можете помнить все”. Пациент нетерпеливо потребовал другого свидания и сердито покинул помещение.

При следующем посещении он был намеренно встречен в приемной Он немедленно осведомился, приходил ли он на предыдущую встречу. Ему был дан уклончивый ответ, что он, безусловно, должен помнить это, если он сделал именно так, а не иначе. Он объяснил, что в тот день он неожиданно обнаружил, что он, сидя в своей машине, не может вспомнить вернулся ли он только что со встречи или еще собирается на нее. Этот вопрос он обсуждал сам с собой в течение неопределенного

периода времени, пока не сообразил посмотреть на часы и тогда обнаружил, что время далеко зашло за нужный час. Однако он и тогда не мог разрешить эту проблему, так как он не знал, как долго он обсуждал этот вопрос. Он снова спросил, приходил ли он на предыдущую встречу, и снова его уверили уклончиво в том, что он, конечно должен помнить, если он был. Как только он вошел в кабинет, он резко остановился и заявил: “Я, конечно, приходил на встречу, вы тратили мое время на эту слабую, мягкую, неэффективную гипнотическую вашу методику, и вы жалко провалились”. После нескольких еще более унизительных комментариев его отманеврировали к выходу в приемную, где он снова продемонстрировал амнезию предыдущего посещения, как и свои начальные вопросы по этому поводу. От ответов на его вопросы снова уклонились. Затем его провели обратно в кабинет, где он вторично показал полное воспроизведение предыдущего своего захода. Снова его заставили вернуться в приемную с результатом возвращения его амнезии. После нового входа в кабинет он добавил к воспоминанию своего предыдущего посещения полный вызов своих отдельных входов в приемную и сопутствующих амнезийных состояний. Это ошарашило его и заинтриговало до такой степени, что он потратил большую часть часа, ходя из кабинета в приемную и обратно. Он испытывал полную амнезию в приемной и полное воспроизведение тотального опыта, включая собственную амнезию. Терапевтическим эффектом этих гипнотических переживаний была почти немедленная коррекция враждебного, антагонистического, гиперкритичного, требовательного настроения клиента и достижения хорошего раппорта. Усиление терапии происходило, даже если никакого гипноза не использовалось.

Милтон X. Эриксон, 1967

Неопытные гипнотизеры слишком охотно воспринимают начальную неудачу как следствие недостатка способностей со своей стороны или со стороны клиента. Эриксон настойчиво выделяет важность восприятия каждого аспекта поведения субъекта и, используя его, таким образом “встречая” клиентов в их модели мира и переводя их на новые места. Его описание процесса следует ниже:

В трансовой индукции неопытный гипнотизер часто пытается направить или сковать клиента с тем, чтобы удовлетворить свою концепцию того, как субъект “должен бы себя вести”. Здесь должна была бы быть постоянная минимализация роли гипнотизера и постоянное увеличение роли субъекта.

Можно привести пример на субъекте-добровольце, который позже использовался для обучения гипнозу студентов-медиков.

После общего обсуждения гипноза она выразила желание войти в транс немедленно. Ей было предложено выбрать кресло и положение в нем, в 120

котором бы она чувствовала бы себя максимально комфортно. Когда она уселась к собственному удовольствию, она заметила, что ей хотелось бы курить сигарету. Ей немедленно дали таковую, и она лениво производила процесс курения, мечтательно наблюдая дымок, поднимающийся кверху. Ненарочито были предложены ремарки разговорного иного плана о приятности курения, о наблюдении за вьющимся дымком, чувство простоты в поднесении сигареты ко рту, внутреннем ощущении удовлетворения оттого, что становишься полностью погруженным в процесс курения, с комфортом и без необходимости отвлекаться на любые внешние вещи. Коротко были сделаны каузальные замечания о ее вдохах и выдохах, слова эти соразмерялись с ее реальным дыханием. Другие ремарки делались о том. как просто может она почти автоматически поднести свою сигарету ко рту и затем опустить свою руку до ручки кресла. Эти ремарки были так же приурочены к совпадению с ее действительными движениями. Вскоре слова “вдох”, “выдох”, “поднести” и “опустить” приобрели ценность обусловливания, о которой она не подозревала вследствие кажущегося разговорного характера предложений. Также делались каузальные предложения, в которых слова “спать”, “засыпание”, “сонный” приурочивались к поведению ее зрачков. До ее закуривания сигареты она была уже в легком трансе. Затем было сделано предложение, что она может продолжать наслаждаться курением, засыпая более и более глубоко, что за сигаретой будет приглядывать гипнотизер, пока она будет погружаться в более и более полный глубокий сон: что, пока она спит, она будет продолжать переживать чувство удовлетворения и ощущения курения. Следствием всего этого был весьма удовлетворивший нас глубокий транс, и ей была преподана широкая тренировка, чтобы научить ее отвечать в соответствии с ее собственным бессознательным паттерном поведения.

Милтон X. Эриксон, 1967.

Далее: следование является частью генеральной стратегии Эриксона в работе с доминантным полушарием для достижения трансового состояния. Как только начинает работать эта петля обратной связи, начинается реализация остального содержания всей стратегии работы с до