The Invisible Man Sleeps (Невидимка спит)

Exhausted and wounded as the Invisible Man was (как бы ни был Невидимка изнурен и ранен = несмотря на огромную усталость и рану), he refused to accept Kemp’s word that his freedom should be respected (он отказался принять слово Кемпа, что его свобода будет соблюдаться = отказался поверить на слово Кемпу, что никто не посягнет на его свободу; to respect — уважать; соблюдать, не нарушать; признавать). He examined the two windows of the bedroom (он осмотрел оба окна спальни), drew up the blinds and opened the sashes (поднял шторы и открыл окно; sash — оконная рама; английское подъемное окно), to confirm Kemp’s statement that a retreat by them would be possible (чтобы подтвердить заявление Кемпа = удостовериться в словах Кемпа, что отступление через него будет возможным /в случае надобности/). Outside the night was very quiet and still (снаружи ночь была очень тихой и спокойной), and the new moon was setting over the down (и молодой месяц висел над холмом). Then he examined the keys of the bedroom and the two dressing-room doors (затем он осмотрел ключи = замки спальни и обе двери уборной; dressing-room — уборная, туалетная комната), to satisfy himself that these also could be made an assurance of freedom (чтобы убедиться, что и они могут стать гарантией свободы = гарантировать свободу /при необходимости/). Finally he expressed himself satisfied (наконец он выразил удовлетворение: «выразил себя удовлетворенным»). He stood on the hearth rug and Kemp heard the sound of a yawn (он стоял на коврике перед камином, и Кемп услышал звук зевка).

“I’m sorry (мне жаль),” said the Invisible Man, “if I cannot tell you all that I have done to-night (что я не могу рассказать вам обо всем, что я сделал сегодня вечером). But I am worn out (но я изнурен; to wear out — изнашивать/ся/; истощать, изнурять). It’s grotesque, no doubt (это нелепо: «гротескно», без сомнения). It’s horrible (это ужасно)! But believe me, Kemp, in spite of your arguments of this morning (но поверьте, Кемп, несмотря на ваши утренние доводы), it is quite a possible thing (это вполне возможно). I have made a discovery (я сделал открытие). I meant to keep it to myself (я намеревался сохранить его в тайне; to keep something to oneself — не высказываться, держать что-либо при себе /замечания, взгляды и т.п./; не желать делиться с кем-либо). I can’t (но не могу). I must have a partner (мне необходим помощник). And you (а вы)... We can do such things (мы сможем сделать такое)... But to-morrow (но завтра). Now, Kemp, I feel as though I must sleep or perish (а теперь, Кемп, я должен поспать, иначе умру; to feel as though — иметь ощущение; казаться; to perish — гибнуть, погибать).”

assurance [q`Su(q)rqns], yawn [jLn], grotesque [grqu`tesk], discovery [dIs`kAv(q)rI]

Exhausted and wounded as the Invisible Man was, he refused to accept Kemp’s word that his freedom should be respected. He examined the two windows of the bedroom, drew up the blinds and opened the sashes, to confirm Kemp’s statement that a retreat by them would be possible. Outside the night was very quiet and still, and the new moon was setting over the down. Then he examined the keys of the bedroom and the two dressing-room doors, to satisfy himself that these also could be made an assurance of freedom. Finally he expressed himself satisfied. He stood on the hearth rug and Kemp heard the sound of a yawn.

“I’m sorry,” said the Invisible Man, “if I cannot tell you all that I have done to-night. But I am worn out. It’s grotesque, no doubt. It’s horrible! But believe me, Kemp, in spite of your arguments of this morning, it is quite a possible thing. I have made a discovery. I meant to keep it to myself. I can’t. I must have a partner. And you... We can do such things... But to-morrow. Now, Kemp, I feel as though I must sleep or perish.”

Kemp stood in the middle of the room staring at the headless garment (Кемп стоял посереди комнаты, глядя на безголовое одеяние).

“I suppose I must leave you (полагаю, я должен вас оставить),” he said. “It’s — incredible (это невероятно). Three things happening like this (/еще/ три таких факта), overturning all my preconceptions (переворачивающих все мои представления; preconception — предубеждение, предрассудок) — would make me insane (и я сойду с ума). But it’s real (но это действительно так)! Is there anything more that I can get you (я могу сделать для вас еще что-нибудь)?”

“Only bid me good-night (просто пожелайте мне спокойной ночи; to bid — приветствовать /кого-либо определенными словами/; обращаться с пожеланием /доброго утра, доброго дня и т.п./),” said Griffin.

“Good-night (спокойной ночи),” said Kemp, and shook an invisible hand (сказал Кемп и пожал невидимую руку; to shake hand). He walked sideways to the door (он боком пошел к двери). Suddenly the dressing-gown walked quickly towards him (вдруг халат быстро двинулся к нему).

incredible [In`kredIb(q)l], preconception ["prJkqn`sepS(q)n], dressing-gown [`dresIN"gaun]

Kemp stood in the middle of the room staring at the headless garment.

“I suppose I must leave you,” he said. “It’s — incredible. Three things happening like this, overturning all my preconceptions — would make me insane. But it’s real! Is there anything more that I can get you?”

“Only bid me good-night,” said Griffin.

“Good-night,” said Kemp, and shook an invisible hand. He walked sideways to the door. Suddenly the dressing-gown walked quickly towards him.

“Understand me (помните; to understand — понимать; принимать к сведению, уяснять)!” said the dressing-gown. “No attempts to hamper me, or capture me (никаких попыток помешать мне или схватить меня)! Or — (иначе…)”

Kemp’s face changed a little (Кемп слегка изменился в лице).

“I thought I gave you my word (кажется, я дал вам слово),” he said.

Kemp closed the door softly behind him (Кемп тихо закрыл за собой дверь), and the key was turned upon him forthwith (и тотчас ключ повернулся = щелкнул в замке). Then, as he stood with an expression of passive amazement on his face (пока Кемп стоял с выражением покорного удивления на лице), the rapid feet came to the door of the dressing-room (быстрые шаги направились к двери уборной) and that too was locked (и она тоже оказалась запертой). Kemp slapped his brow with his hand (Кемп хлопнул себя рукой по лбу).

“Am I dreaming (/может/, я сплю)? Has the world gone mad — or have I (/может/, мир сошел с ума — или я)?” He laughed, and put his hand to the locked door (он засмеялся и потрогал запертую дверь). “Barred out of my own bedroom, by a flagrant absurdity (изгнан из собственной спальни вопиющей нелепостью; to bar out — не впускать, не давать войти; flagrant — пышущий, пылающий; ужасающий, ужасный, страшный, вопиющий /об обиде, преступлении и т.п.; тж. об обидчике, преступнике и т.п./)!” he said.

He walked to the head of the staircase (он подошел к верхней площадке лестницы), turned, and stared at the locked doors (повернулся и посмотрел на запертые двери).

laughed [lRft], flagrant [`fleIgrqnt], absurdity [qb`sq:dItI]

“Understand me!” said the dressing-gown. “No attempts to hamper me, or capture me! Or — ”

Kemp’s face changed a little.

“I thought I gave you my word,” he said.

Kemp closed the door softly behind him, and the key was turned upon him forthwith. Then, as he stood with an expression of passive amazement on his face, the rapid feet came to the door of the dressing-room and that too was locked. Kemp slapped his brow with his hand.

“Am I dreaming? Has the world gone mad — or have I?” He laughed, and put his hand to the locked door. “Barred out of my own bedroom, by a flagrant absurdity!” he said.

He walked to the head of the staircase, turned, and stared at the locked doors.

“It’s fact (/но/ это факт),” he said. He put his fingers to his slightly bruised neck (он дотронулся до слегка ноющей шеи; to bruise — ставить синяки; ушибать). “Undeniable fact (неоспоримый факт; to deny — отрицать)! But — (но…)”

He shook his head hopelessly (он безнадежно покачал головой), turned, and went downstairs (повернулся и спустился вниз).

He lit the dining-room lamp, got out a cigar (Кемп зажег лампу в столовой, достал сигару), and began pacing the room, ejaculating (и стал расхаживать по комнате, что-то восклицая; to ejaculate — восклицать, вскрикивать). Now and then he would argue with himself (время от времени он спорил сам с собой).

“Invisible!” he said.

“Is there such a thing as an invisible animal (существует ли такая вещь, как невидимое животное/существо)?.. In the sea, yes (в море — да). Thousands — millions (тысячи, миллионы). All the larvae, all the little nauplii and tornarias (все эти личинки, все эти крошечные науплиусы и торнарии; nauplius — науплиус /планктонная личинка многих ракообразных/; tornaria — торнария /микроскопическая личинка кишечнодышащих/), all the microscopic things, the jelly-fish (все микроорганизмы, медузы; jelly-fish: jelly — желе, студень; fish — рыба). In the sea there are more things invisible than visible (в море больше невидимых существ, чем видимых)! I never thought of that before (я никогда не задумывался об этом раньше). And in the ponds too (и в прудах тоже)! All those little pond-life things (все эти крохотные организмы, обитающие в прудах) — specks of colourless translucent jelly (кусочки бесцветной прозрачной слизи)! But in air (но в воздухе)? No! It can’t be (нет, не может быть). But after all — why not (однако, в конце концов, — почему бы и нет)? If a man was made of glass he would still be visible (если бы человек был сделан из стекла, он все равно был бы видим).”

bruised [brHzd], argue [`RgjH], animal [`xnIm(q)l], microscopic ["maIkrq`skOpIk], translucent [trxnz`lHs(q)nt]

“It’s fact,” he said. He put his fingers to his slightly bruised neck. “Undeniable fact! But — ”

He shook his head hopelessly, turned, and went downstairs.

He lit the dining-room lamp, got out a cigar, and began pacing the room, ejaculating. Now and then he would argue with himself.

“Invisible!” he said.

“Is there such a thing as an invisible animal?.. In the sea, yes. Thousands — millions. All the larvae, all the little nauplii and tornarias, all the microscopic things, the jelly-fish. In the sea there are more things invisible than visible! I never thought of that before. And in the ponds too! All those little pond-life things — specks of colourless translucent jelly! But in air? No! It can’t be. But after all — why not? If a man was made of glass he would still be visible.”

His meditation became profound (его размышление стало глубоким = Кемп глубоко задумался). The bulk of three cigars had passed into the invisible or diffused as a white ash over the carpet before he spoke again (три сигары исчезли: «превратились в невидимое», обратились в белый пепел на ковре, прежде чем он снова заговорил; bulk — груда, кипа; масса; to diffuse — рассеивать, распылять). Then it was merely an exclamation (теперь это было всего лишь восклицание = вернее, он лишь вскрикнул). He turned aside, walked out of the room (Кемп повернул в сторону, вышел из комнаты), and went into his little consulting-room and lit the gas there (вошел в свой маленький смотровой кабинет и зажег там газовый светильник; consulting-room — врачебный, смотровой кабинет; gas — светильный газ; газовый светильник). It was a little room, because Dr. Kemp did not live by practice (это была маленькая комната, поскольку доктор Кемп не занимался практикой; to live by something — жить чем-либо, зарабатывать на жизнь), and in it were the day’s newspapers (там лежали сегодняшние газеты). The morning’s paper lay carelessly opened and thrown aside (утренняя газета лежала, небрежно раскрытая, в стороне; to throw aside — отбрасывать, отстранять). He caught it up, turned it over (он схватил ее, перелистал), and read the account of a “Strange Story from Iping” (и прочитал сообщение о «Странном происшествии в Айпинге») that the mariner at Port Stowe had spelt over so painfully to Mr. Marvel (которое матрос в Порт-Стоу так тщательно пересказал мистеру Марвелу; to spell — околдовывать; писать или произносить по буквам; painfully — болезненно, мучительно). Kemp read it swiftly (Кемп быстро прочитал его).

“Wrapped up (закутан)!” said Kemp. “Disguised (переодет)! Hiding it (скрывает /свою тайну/)! ‘No one seems to have been aware of his misfortune (видимо, никто не знал о его несчастье/злоключениях).’ What the devil is his game (что, черт возьми, за игру он ведет)?”

profound [prq`faund], account [q`kaunt], disguised [dIs`gaIzd]

His meditation became profound. The bulk of three cigars had passed into the invisible or diffused as a white ash over the carpet before he spoke again. Then it was merely an exclamation. He turned aside, walked out of the room, and went into his little consulting-room and lit the gas there. It was a little room, because Dr. Kemp did not live by practice, and in it were the day’s newspapers. The morning’s paper lay carelessly opened and thrown aside. He caught it up, turned it over, and read the account of a “Strange Story from Iping” that the mariner at Port Stowe had spelt over so painfully to Mr. Marvel. Kemp read it swiftly.

“Wrapped up!” said Kemp. “Disguised! Hiding it! ‘No one seems to have been aware of his misfortune.’ What the devil is his game?”

He dropped the paper, and his eye went seeking (он бросил газету и пошарил глазами /по столу/). “Ah (ага)!” he said, and caught up the St. James’ Gazette (сказал он и схватил «Сент-Джеймс гэзетт» /начала выходить в 1881 году/), lying folded up as it arrived (лежавшую свернутой после прибытия = еще не развернутую). “Now we shall get at the truth (сейчас доберемся до правды),” said Dr. Kemp. He rent the paper open (он открыл газету; to rend — разрывать, раздирать); a couple of columns confronted him (он натолкнулся на пару колонок; to confront — встречаться лицом к лицу; сталкиваться). “An Entire Village in Sussex Goes Mad” was the heading («Целая деревня в Сассексе сошла с ума» гласил заголовок).

“Good Heavens (Боже мой)!” said Kemp, reading eagerly an incredulous account of the events in Iping (воскликнул Кемп, жадно читая скептический отчет о событиях в Айпинге; incredulous — недоверчивый, скептический), of the previous afternoon (предыдущего дня = о вчерашних событиях; the previous day — накануне), that have already been described (которые уже были описаны /ранее/). Over the leaf the report in the morning paper had been reprinted (выше этого отчета было перепечатано сообщение из утренней газеты; leaf — лист, страница; report — отчет, доклад, сообщение; рассказ, описание событий).

He re-read it (Кемп перечитал его). “Ran through the streets striking right and left (бежал по улицам, рассыпая удары направо и налево). Jaffers insensible (Джефферс без сознания). Mr. Huxter in great pain (мистер Хакстер испытывает сильные боли) — still unable to describe what he saw (по-прежнему не может описать то, что видел). Painful humiliation — vicar (тяжкое унижение викария). Woman ill with terror (женщина заболела от ужаса)! Windows smashed (окна перебиты). This extraordinary story probably a fabrication (эта необычайная история, вероятно, выдумка; fabrication — выдумка, фальсификация; подделка). Too good not to print — cum grano (но слишком хороша, чтобы ее не напечатать — с иронией /лат./; cum grano = cum grano salis — с долей насмешки, иронически /букв. «с крупицей соли»/)!”

column [`kOlqm], incredulous [In`kredjulqs], cum grano salis [kum"grRnqu`sxlIs]

He dropped the paper, and his eye went seeking. “Ah!” he said, and caught up the St. James’ Gazette, lying folded up as it arrived. “Now we shall get at the truth,” said Dr. Kemp. He rent the paper open; a couple of columns confronted him. “An Entire Village in Sussex Goes Mad” was the heading.

“Good Heavens!” said Kemp, reading eagerly an incredulous account of the events in Iping, of the previous afternoon, that have already been described. Over the leaf the report in the morning paper had been reprinted.

He re-read it. “Ran through the streets striking right and left. Jaffers insensible. Mr. Huxter in great pain — still unable to describe what he saw. Painful humiliation — vicar. Woman ill with terror! Windows smashed. This extraordinary story probably a fabrication. Too good not to print — cum grano!”

He dropped the paper and stared blankly in front of him (он уронил газету и безучастно смотрел перед собой).

“Probably a fabrication (вероятно, выдумка)!”

He caught up the paper again, and re-read the whole business (он снова схватил газету и перечитал все сообщение).

“But when does the Tramp come in (но когда же появляется бродяга)? Why the deuce was he chasing a tramp (почему, черт возьми, он гнался за бродягой)?”

He sat down abruptly on the surgical bench (Кемп резко сел на хирургическую скамью = кресло).

“He’s not only invisible (он не только невидимый),” he said, “but he’s mad (но и сумасшедший)! Homicidal (одержимый мыслью об убийстве)!”

whole [hqul], surgical [`sq:GIk(q)l], homicidal ["hOmI`saId(q)l]

He dropped the paper and stared blankly in front of him.

“Probably a fabrication!”

He caught up the paper again, and re-read the whole business.

“But when does the Tramp come in? Why the deuce was he chasing a tramp?”

He sat down abruptly on the surgical bench.

“He’s not only invisible,” he said, “but he’s mad! Homicidal!”

When dawn came to mingle its pallor with the lamp-light and cigar smoke of the dining-room (когда рассвет смешал свою бледность = когда бледные лучи восходящего солнца смешались со светом лампы и сигарным дымом в столовой), Kemp was still pacing up and down (Кемп все еще расхаживал туда и сюда), trying to grasp the incredible (стараясь осознать невероятное).

He was altogether too excited to sleep (он был слишком взволнован, чтобы спать). His servants, descending sleepily, discovered him (его слуги, сонно спустившись, обнаружили его), and were inclined to think that over-study had worked this ill on him (и склонны были думать, что это чрезмерные занятия так плохо на него подействовали: «навели на него этот вред»; ill — вред, зло; что-то плохое). He gave them extraordinary but quite explicit instructions (он отдал им необычайные, но очень ясные распоряжения) to lay breakfast for two in the belvedere study (сервировать завтрак на двоих в кабинете наверху; belvedere — /итал. «красивый вид»/ бельведер /надстройка над зданием в виде обычно круглой башенки, откуда открывается вид на окрестности; беседка, павильон, возводимые на возвышенном месте/) — and then to confine themselves to the basement and ground-floor (а потом уйти на первый этаж /и остаться там/; to confine — заточать, держаться взаперти; basement — основание; подвал; /полу/подвальный этаж; цокольный этаж; ground-floor — нижний, первый этаж).

descending [dI`sendIN], explicit [Ik`splIsIt], ground-floor ["graund`flL]

When dawn came to mingle its pallor with the lamp-light and cigar smoke of the dining-room, Kemp was still pacing up and down, trying to grasp the incredible.

He was altogether too excited to sleep. His servants, descending sleepily, discovered him, and were inclined to think that over-study had worked this ill on him. He gave them extraordinary but quite explicit instructions to lay breakfast for two in the belvedere study — and then to confine themselves to the basement and ground-floor.

Then he continued to pace the dining-room until the morning’s paper came (затем он продолжил расхаживать по столовой, пока не принесли утреннюю газету). That had much to say and little to tell (в ней много говорилось, но мало сообщалось: «та имела много что сказать, но мало что рассказать»), beyond the confirmation of the evening before (кроме подтверждения /событий/ вчерашнего вечера), and a very badly written account of another remarkable tale from Port Burdock (и очень плохо написанного отчета о другой = еще одной удивительной истории, /случившейся/ в Порт-Бердок). This gave Kemp the essence of the happenings at the “Jolly Cricketers,” and the name of Marvel (газета раскрыла Кемпу сущность происшествия = в общих чертах обрисовала происшествие в «Веселых игроках в крикет», и /упоминала/ о Марвеле).

“He has made me keep with him twenty-four hours (он держал меня при себе двадцать четыре часа),” Marvel testified (свидетельствовал Марвел). Certain minor facts were added to the Iping story (некоторые мелкие обстоятельства были добавлены к Айпингской истории), notably the cutting of the village telegraph-wire (а именно обрезание деревенского телеграфного провода). But there was nothing to throw light on the connexion between the Invisible Man and the Tramp (но ничего не проливало свет на взаимоотношения между Невидимкой и бродягой; connexion = connection); for Mr. Marvel had supplied no information about the three books (поскольку Марвел не предоставил сведений = ничего не сказал ни о трех книгах), or the money with which he was lined (ни о деньгах, которыми были набиты его /карманы/; to line — проводить линию; обшивать изнутри; набивать, наполнять). The incredulous tone had vanished (скептический тон пропал) and a shoal of reporters and inquirers were already at work elaborating the matter (и /целая/ толпа репортеров уже принялась за работу, тщательно расследуя это дело; shoal — стая, косяк /рыбы/; масса, множество; inquirer — опрашивающий; лицо, производящее опрос).

Kemp read every scrap of the report and sent his housemaid out (Кемп прочитал каждый клочок сообщения = прочитал его внимательно, до последней строчки, и послал горничную) to get everyone of the morning papers she could (купить все утренние газеты, какие только сможет). These also he devoured (их он тоже жадно прочитал: «поглотил»).

essence [`es(q)ns], inquirer [In`kwaIqrq], devoured [dI`vauqd]

Then he continued to pace the dining-room until the morning’s paper came. That had much to say and little to tell, beyond the confirmation of the evening before, and a very badly written account of another remarkable tale from Port Burdock. This gave Kemp the essence of the happenings at the “Jolly Cricketers,” and the name of Marvel.

“He has made me keep with him twenty-four hours,” Marvel testified. Certain minor facts were added to the Iping story, notably the cutting of the village telegraph-wire. But there was nothing to throw light on the connexion between the Invisible Man and the Tramp; for Mr. Marvel had supplied no information about the three books, or the money with which he was lined. The incredulous tone had vanished and a shoal of reporters and inquirers were already at work elaborating the matter.

Kemp read every scrap of the report and sent his housemaid out to get everyone of the morning papers she could. These also he devoured.

“He is invisible (он невидим)!” he said. “And it reads like rage growing to mania (и, как пишут, ярость его граничит с помешательством; to grow — расти, увеличиваться, усиливаться; mania — мания; безумие, бешенство)! The things he may do (он может натворить все, что угодно)! The things he may do! And he’s upstairs free as the air (и он наверху, свободный, как ветер). What on earth ought I to do (что же мне делать)?”

“For instance, would it be a breach of faith if — (например, будет ли это предательством, если…; breach of faith — нарушение слова, нарушение обещания)? No (нет).”

He went to a little untidy desk in the corner, and began a note (он подошел к маленькому заваленному бумагами столику в углу и начал /писать/ записку; untidy — неопрятный, неаккуратный, неряшливый; untidy desk — беспорядок на столе). He tore this up half written, and wrote another (он разорвал ее, наполовину написанную, и написал другую). He read it over and considered it (перечитал ее и задумался). Then he took an envelope and addressed it to “Colonel Adye, Port Burdock (затем взял конверт и надписал адрес: «Полковнику Эдаю, Порт-Бердок»).”

The Invisible Man awoke even as Kemp was doing this (Невидимка проснулся как раз тогда, когда Кемп делал это; to awake). He awoke in an evil temper (он проснулся в дурном настроении), and Kemp, alert for every sound (и Кемп, настороженно прислушиваясь к каждому звуку; alert — бдительный, настороженный), heard his pattering feet rush suddenly across the bedroom overhead (услышал, как ноги Невидимки быстро прошлепали в спальне наверху; to patter — барабанить /о дождевых каплях/, стучать; семенить; шлепать). Then a chair was flung over (затем /послышалось/, как швырнули стул) and the wash-hand stand tumbler smashed (и разбился стакан с умывальника). Kemp hurried upstairs and rapped eagerly (Кемп поспешил наверх и нетерпеливо постучал).

envelope [`envqlqup], mania [`meInIq], breach [brJC]

“He is invisible!” he said. “And it reads like rage growing to mania! The things he may do! The things he may do! And he’s upstairs free as the air. What on earth ought I to do?”

“For instance, would it be a breach of faith if — ? No.”

He went to a little untidy desk in the corner, and began a note. He tore this up half written, and wrote another. He read it over and considered it. Then he took an envelope and addressed it to “Colonel Adye, Port Burdock.”

The Invisible Man awoke even as Kemp was doing this. He awoke in an evil temper, and Kemp, alert for every sound, heard his pattering feet rush suddenly across the bedroom overhead. Then a chair was flung over and the wash-hand stand tumbler smashed. Kemp hurried upstairs and rapped eagerly.