Нота похвалы и благодарности

Предупреждение

Цель этой книги состоит в том, чтобы доказать тот факт, что рак является следствием пищевого авитаминоза. Рак вызывается не присутствиембактерий, вирусов или таинственных токсинов, но отсутствием необходимых веществ, которых современный человек удалил из своей диеты. Если этот вывод правилен, тогда лечение и предотвращение рака являются простыми. Все, что нужно сделать - это восстановить наш ежедневный пищевой фактор, что недорого и легкодоступно. Это захватывающая теория. Она дает обещание сделать мир свободным от рака не в некотором отдаленном будущем, а прямо сейчас. Это означает, что миллиарды долларов, ежегодно выделяемые на исследование и лечение рака, могли быть использованы в других целях. Конечно, это также означало бы, что миллионы так называемых “профессионалов”, в настоящий момент занятых в области исследования рака, в раковой терапии, а также во всей благотворительной индустрии, быстро лишились бы своей работы. Здесь наш сюжет уже становится интересным, поскольку это — те самые люди, к которым мы апеллируем в качестве экспертов и ждем их ответа по поводу ценности и юридической законности Laetrile (Лаэтрила) и всей пищевой терапии.

Вовсе не удивительно, что эти эксперты отклонили концепцию рака как витаминного дефицита. Она им не дает ничего. Мир без рака не только бьет по их кошельку, но и ударяет по их профессиональному престижу. Вообразите себе: лекарство от рака найдено в семенах простых фруктов, а не в научно-исследовательских лабораториях, и обнаружено людьми, не субсидированными государственными грантами и без престижных дипломов, висящих на стенах

Само собой, государственно-организованная медицина заговорила. — это шарлатанство, сказала она, и высмеяла это лечение рака как «бездоказательное». Однако, позволим себе вникнуть в это слово. Для большинства людей, бездоказательное означает то, что не существует никакого доказательства. Но что есть доказательство? Это не абсолютное понятие. В строгом смысле, нет такой вещи как доказательство; есть только очевидность. Если очевидное убеждает наблюдателя, значит оно и является доказательством, и тезис, который оно поддерживает, может рассматриваться как «доказанный». Если другой наблюдатель находит то же самое очевидное свидетельство неубедительным, то это не доказательство, и тезис является «недоказанным» для того наблюдателя.

На страницах, которые вы прочтете дальше, есть множество очевидных свидетельств, поддерживающих концепцию рака как пищевого дефицита, которых более чем достаточно, чтобы убедить большинство людей, что тезис этот доказан. Но слово доказанное, когда оно используется FDA (Администрация По Контролю За Пищевыми Продуктами и Лекарствами США), имеет прямо противоположный смысл. Это чисто техническое определение. Когда FDA утверждает, что терапия доказана, это означает только, что ее покровители завершили протоколы испытания, демонстрирующие безопасность и эффективность того или иного лечения.

Важно знать, однако, что успешное завершение тех тестов не означает, как подразумевает терминология, что терапия безопасна и эффективна. Это просто означает, что тесты были проведены, результаты были оценены, и FDA дал свое одобрениедля маркетинга этой терапии, зачастую несмотря на всем очевидные мрачные результаты, прочитали бы фактические лабораторные сообщения, они отпрянули бы в ужасе.

В этих “одобренных” терапиях нет ни безопасности, ни эффективности и, фактически, они и не предназначены для этого. Их цель состоит в том, чтобы установить смертельную дозу — достичь пункта, в котором терапия убивает всего лишь 50 % пациентов — и также установить отношение между теми, кому это принесет пользу и кому нет. Это отношение зачастую находится в диапазоне восьми или девяти человек на сто.

Кроме того, «принесенная польза» может означать любое незначительное улучшение, вроде временного сокращения размера опухоли. Она почти никогда не означает полное излечение. Если что -то и «доказано» этими исследованиями, так это то, что большинство одобренных FDA терапий рака являются и опасными, и неэффективными. , установленные FDA, являются крайне дорогостоящими.

Адепты новойтерапии должны назначить большой штат персонала и собрать тысячи и тысячи страниц статистики. Полные сообщения часто весят сотни фунтов и достигают более чем шести футов в высоту. Процесс может занять годы и съесть более чем двести миллионов долларов на одни исследования. конфиденциально они одобряют именно такие расходы, поскольку это гарантирует то, что небольшие компании не смогут с ними тягаться).

Потенциальная перспектива получения нового продукта и распространения его на мировом рынке стоит вложенных инвестиций. Но кто стал бы тратить такие деньги на получение нового продукта, который не может быть запатентован? Вещества, найденные в природе не могут быть запатентованы; только те, которые изобретены человеком.

Если компания должна истратить двести миллионов долларов, чтобы получить одобрение FDA на использование природного вещества, а его конкуренты тогда тоже смогут продавать этот продукт, и значит, разработчик никогда не возвратит свои инвестиции. имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут «одобрены» для терапии рака, будут вещества патентованные.

Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть монополизирован, или его производство запатентовано.Независимо от того, насколько оно безопасно и эффективно, и независимо от того скольким людям оно принесет пользу, оно всегда будет сведено к категории"бездоказательных" терапий. Таким образом, всегда будет незаконным прописывать и распространять свободно доступные от природы лекарства. А во многих случаях незаконно даже их использовать.

Если бы больные раком, подвергающиеся этим FDA-доказанным терапиям, прочитали бы фактические лабораторные сообщения, они отпрянули бы в ужасе. В этих “одобренных” терапиях нет ни безопасности, ни эффективности и, фактически, они и не предназначены для этого. Их цель состоит в том, чтобы установить смертельную дозу — достичь пункта, в котором терапия убивает всего лишь 50 % пациентов — и также установить отношение между теми, кому это принесет пользу и кому нет. Это отношение зачастую находится в диапазоне восьми или девяти человек на сто. Кроме того, «принесенная польза» может означать любое незначительное улучшение, вроде временного сокращения размера опухоли. Она почти никогда не означает полное излечение. Если что -то и «доказано» этими исследованиями, так это то, что большинство одобренных FDA терапий рака являются и опасными, и неэффективными

Только большие фармацевтические компании могут играть в ту игру. (Хотя они публично жалуются на свои расходы, конфиденциально они одобряют именно такие расходы, поскольку это гарантирует то, что небольшие компании не смогут с ними тягаться.) Потенциальная перспектива получения нового продукта и распространения его на мировом рынке стоит вложенных инвестиций. Но кто стал бы тратить такие деньги на получение нового продукта, который не может быть запатентован? Вещества, найденные в природе не могут быть запатентованы; только те, которые изобретены человеком. Если компания должна истратить двести миллионов долларов, чтобы получить одобрение FDA на использование природного вещества, а его конкуренты тогда тоже смогут продавать этот продукт, и значит, разработчик никогда не возвратит свои инвестиции.

Следовательно — пометьте это для себя — пока существующие законы имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут «одобрены» для терапии рака, будут вещества патентованные. Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть монополизирован, или его производство запатентовано. Независимо от того, насколько оно безопасно и эффективно, и независимо от того скольким людям оно принесет пользу, оно всегда будет сведено к категории «бездоказательных» терапий. Таким образом, всегда будет незаконным прописывать и распространять свободно доступные от природы лекарства. А во многих случаях незаконно даже их использовать.

Частично по этим причинам я вынес на первые страницы свое предупреждение и правовую оговорку. Но даже невзирая на эти факты, смею заметить, что только здравый смысл должен побуждать жертв рака с великой предосторожностью выбирать себе терапию. Имейте в виду, поэтому, что Laetrile официально является бездоказательным в лечении рака. Автор этой книги — исследователь и писатель, не врач. Факты, представленные на следующих страницах, предлагаются только как информация к размышлению, а не медицинский совет. Их цель состоит в том, чтобы создать общий базис на основе всесторонней информации. Хотя есть очень много из того, что каждый из нас может сделать для себя в области предотвращения рака, самолечение клинических стадий рака не рекомендуется. Руководящая роль в любой терапии рака, включая пищевую терапию, должна быть отдана профессионалам в области здравоохранения, которые являются специалистами в своих областях.

Шестнадцатое издание: апрель 2001

Дж. Эдвард Гриффин Все права защищены. Издано компанией American Media
Почтовый ящик 4646 Westlake Village, Калифорния 91359-1646
Библиотека Конгресса, номер каталога: 96-84094
Международное Стандартное Книжное Число (ISBN): 0-912986-19-0

Посвящение

Эта книга посвящена памяти доктора Эрнста Т. Кребса, Младшего, и Джона А. Ричардсона, Доктора Медицины. Когда они столкнулись с силой, властью и преступными намерениями одной застарелой научной ошибки, они не дрогнули. В то время как другие бежали в поисках убежища, они выдвинулись на передний фронт сражения. Пусть рассказ об их делах поможет пробудить нашу смущенную публику и послужит примером того как в одиночку возможно вырваться из хватки врагов наших жизней и нашего здоровья.

Глава 1. Синдром Уотергейта

Примеры нечестности и коррупции в области исследования лекарств; пристальный взгляд на первое большое исследование, объявившее Лаэтрил “не имеющим ценности”; доказательства подтасовки в исследовании; крестовый поход FDA против Лаэтрила, поскольку он “не проверен”; их отказ предоставить возможность проверить его всем (исключая оппонентов.

Глава 3. Яблоко в день

Обзор затяжных научных ошибок в истории; авитаминозная концепция рака, выдвинутая в 1952 доктором Эрнстом Т. Kребсом, Младшим; и обзор свидетельств в природе и в истории, поддерживающих эту концепцию.

Глава 4. Окончательный тест

Взгляд на множество культур во всем мире, свободных от проблемы рака; и анализ аутентичных им пищевых продуктов.

Глава 5. Рак: поток жизни

Объяснение трофобластового тезиса рака; описание урино-теста на рак; вакцина ВСG как антираковый реагент; и обзор жизненной важной роли, играемой поджелудочной железой в контроле над раком.

Глава 6. Тотальный механизм

Пищевой фактор в качестве побочного механизма к фактору ферментов; биографический очерк Д-ра Кребса Младшего и его разработка Лаэтрила; полезные побочные эффекты Витамина В17 в области различных расстройств; хвала сложности природного механизма, работающего против рака.

Глава 7. Цианидовая паника

Сообщения в газетах о супружеской паре, отравившейся абрикосовыми косточками; рассмотрение этого случая; оценка потенциальной токсичности семян содержащих В17; и клинические доказательства того, что Лаэтрил менее токсичен, чем сахар.

Глава 15. Военные игры

Индустриальные приготовления Германии к Второй мировой войне; продолжающаяся поддержка американскими промышленниками картеля Фарбен и Нацистского режима в течение этого периода; выгодная роль, играемая Фордом и ITT в военном производстве как для Нацистской Германии, так и для Соединенных Штатов.

Глава 16. Заговор

Усилия, скрывающие принадлежность американских фирм Фарбену; помощь, предоставленная интересами корпорации Рокфеллера; проникновение в американское правительство агентов картеля; заключительная оценка Фарбена.

Глава 17. Группа Рокфеллера

Биографический эскиз сэра Джона Д. Рокфеллера, и его крестового похода против свободного предпринимательства; начало Стандарт Ойл; вход Рокфеллеров в инвестиционное банковское дело; их влияние в фармацевтической промышленности и международной политике.

Глава 21. Рэкет крыши

Агенты картеля в FDA и других агентствах правительства; CFR как структура контроля над американской внешней политикой; неуместность науки в FDA; рост власти FDA.

Глава 23. Двойной стандарт

Анализ двойного стандарта

Глава 25. Вопрос мотивации

Что мотивирует оппозицией Лаэтрил-терапии; теория «ограниченного» заговорапротив"полного" заговора; и столкновения на местах как единственная движущая сила.

Глава 26. Мир Без Рака

Необходимость дальнейших исследований Витамина В17; чем противоречивость Лаэтрила отличается от медицинских противоречий прошлого; аналогия между биологическим и политическим раком; и сценарий, в котором оба они побеждены.

Предисловие

Великая драма разыгралась в области раковой терапии. И хотя много первоначальных персонажей сошло со сцены, сюжет остается все тот же. Вот контуры этой драмы.

Каждый год тысячи американцев ездят в Мехико, чтобы пройти курс лаэтрил-терапии. Они делают это, потому что этот вид терапии был подавлен в США. Большинству этих пациентов было сказано, что их рак неизлечим и им осталось жить несколько месяцев. И все же, огромный процент людей среди них выздоровел и вернулся к нормальной жизни. Однако, Администрация по Конролю за Качеством Пищевых Продуктов и Медикаментов (FDA), Американская Медицинская Ассоциация (AMA) и Американское Раковое Общество (ACS), как и другие центры по исследованию рака, продолжают объявлять Лаэтрил шарлатанством. У выздоровевших пациентов, говорят они, возникла “спонтанная ремиссия” или же вообще у них никогда не было рака.

Если же кто-то из этих пациентов умирал, обращаясь к лаэтрил-терапии, спикеры ортодоксальной медицины немедленно подхватывали этот факт и объявляли во всеуслышание, “Видите сами? Лаэтрил не лечит!” Между тем, сотни тысяч пациентов каждый год умирают, обращаясь к хирургическому вмешательству, радиации или химиотерапии, но все же, эти методы лечения продолжают считаться “безопасными и эффективными”.

Обычный раковый пациент, обращающийся к лаэтрил-терапии, тратит от 5 000 $ до 25 000 $ на свое лечение. Это большие деньги, но это ничто в сравнении с астрономическими счетами государственной медицины. В то же время они не устают жаловаться, что лаэтриловые доктора — жадные лгуны и шарлатаны, наживающиеся на бедных запуганных страдальцах.

Это классический ход: оппонент поворачивает против тебя твои же обвинения. Сегодня уже стало обычным фактом, когда пожилая чета отдает все свои сбережения медицинскому центру и батальону ответственных врачей и служащих, в тщетной надежде спасти мужа или жену от рака. Чтобы оплатить счета, может быть продан даже их дом. И страшная правда состоит в том, что в большинстве случаев доктора знают, что ничем не могут помочь своим пациентам. Но об этом им не говорится.

В следующий раз, когда Вы услышите как представитель ортодоксальной медицины осуждает жадность и стяжательство лаэтрил-докторов, пронаблюдайте как он идет к месту стоянки своего автомобиля. Даю слово, он отъедет на новом Ягуаре.

Единственное реальное отличие между противоречиями сегодня и противоречиями 1970-х, когда они начались, состоит только в том, что СМИ потеряли к ним интерес. Обрывочная картина масс-медиа создала ложное впечатление, что

Предположительно, средства массовой информации решили игнорировать Laetrile, потому что, когда он действительно получил национальную огласку, он стал популярным. Люди решили попробовать это лечение несмотря на отрицательную прессу. Если им уже сказали, что скоро они умрут, так почему бы и нет? И клиники в Мексике процветали. Другой причиной может быть то, что, хотя противоречие остается в силе, у них нет никакого вещества, которое является действительно новым. Все их новые лекарства — просто развитие прежних идей и ложных аргументов.

Например, в 1977, родители Чада Грина похитили своего собственного сына и отправили его в Мексику, чтобы сбежать от чиновников Штата Массачусетс, которые требовали, чтобы он прошел химиотерапию для лечения его лейкемии. Вместо этого они предпочли пищевую терапию. Вот чем мы платим за то, что позволили нашему правительству решать за нас то, что является полезным для нас и наших семей.

История Чада Грина наделала больших заголовков, но, к сожалению, те же самые истории, случившиеся с другими детьми, с тех пор достаточно многочисленные, почти никак не отразились в прессе. Например, в 1999, Джеймсу и Донне Наварро было сказано, что их четырехлетний сын, Томас, имеет злокачественную опухоль головного мозга. После операции у ребенка отнялась речь, он ослеп и стал неспособен передвигаться. Когда доктора сказали супругам Наварро, что Томас также должен будет подвергнуться радиации и химиотерапии, они исследовали медицинскую литературу и узнали, что эти лечения, вероятно, еще больше повредят функциям мозга мальчика и, так или иначе, крайне маловероятно, что он будет жить.

Таким образом, они решили попробовать альтернативную терапию, названную antineoplastons и предлагаемую в Научно-Исследовательском Институте Станислава Барзинского в Хьюстоне. На этом этапе вмешалась FDA и запретила Доктору Барзинскому принимать мальчика в качестве пациента, если он сначала не подвергнется химиотерапии и радиации.

Г. Наварро объясняет: «Что они не понимают — так это того, что не будет никаких шансов его спасти, если мы заставим его пройти сначала эту ужасную терапию.» Когда он не согласился с требованиями докторов, ему начали постоянно звонить из больницы. Один онколог грозил предъявить ему обвинения. Когда г. Наварро продолжал упорствовать в своем отказе, доктор обралися за услугами в агентство по защите прав детей и подал против родителей обвинения по поводу жестокого обращения с детьми.

В 1980 киноактер Стив Маккуин произвел сенсацию в медиа, поехав в Мексику за лаэтрил- и другими неортодоксальными терапиями. Когда он умер после операции четыре месяца спустя, пресса получила еще один шанс с ликованием рассказать американцам о вреде лаэтрила. О чем они не сообщили, так это о том, что рак Маккуина был, действительно, вылечен Laetrile, и только незлокачественная опухоль оставалась у него в животе. (Большинство опухолей — это смесь злокачественных и незлокачественных тканей).

Маккуин чувствовал себя хорошо и решил удались опухоль в косметических целях. Смерть была вызвана осложнением этой операции, а отнюдь не раком. Но вы не найдете в прессе ни слова о его выздоровлении, сказанные им самим. Следовательно, миллионы американцев, прочитавшие эту историю, с осуждением отвернулись от лаэтрила, убедив себя, что все это обман. Что есть просто следствие общей пропаганды СМИ. Это продолжается и сегодня.

Самым известным примером продолжающейся травли лаэтрила были так называемые научные тесты, проводимые наиболее влиятельными национальными исследовательскими центрами рака. В этих тестах заметную роль играли Клиника Мейо и Мемориальный Центр Рака Слоун-Кеттеринг. Свидетельства нечестной игры, ворошащей мусор старых данных, уже снесенных на свалку истории, настолько шокирующи и отвратительны, что я посвятил этому инциденту целую новую главу этой редакции книги. Если Вы не прочтете эту книгу целиком, обязательно прочтите эту главу. Это изменит ваш взгляд на принципы медицинского исследования в Америке, по меньшей мере. Но даже все это стало простым продолжением общей псевдо-науки, задолго до начала 70-х завербованной на службу экономических интересов большого капитала.

Много событий случилось после первого издания этой книги, но основная история все еще остается без изменения. К сожалению,

Я вспоминаю, что слово ЛАЭТРИЛ я впервые услышал в начале лета 1971. Покойный доктор Джон Ричардсон и я проводили короткие каникулы в Штате Орегон, пытаясь наслаждаться природными красотами этого штата. Я говорю пытаясь, потому что добрый доктор, который был чрезвычайно интенсивным человеком, привез с собой свой портфель. К сожалению, он был полон не рыболовных снастей. Фактически, в нем содержалась почти бесконечная корреспонденция, много исследовательских бумаг и книг касательно маловероятного предмета "

Поначалу я интересовался этой темой не больше, чем формулами внутренних напряжений в строительстве мостов. Несомненно, все это крайне занимательно для врача или инженера, профессии которых связаны с загадочными мелочами теорий и формул. Для меня пышный зеленый лес и журчащий поток ручья были объектами, бесконечно более достойными моего внимания, и я уверен, что мое нетерпение во время слушания начало выдавать себя. Но мой решительный компаньон продолжал свой рассказ, вцепившись в меня хваткой бульдога. И он настаивал, чтобы я прочитал первый проект рукописи, которую он подготовил для публикации в журнале.

В ходе чтения этой рукописи я впервые узнал, что, при подавляющих свидетельствах эффективности витаминной терапии рака, очевидно, находились сверхмощные силы, чья работа заключалась в том, чтобы препятствовать продвижению этого факта. Реагируя так же как любой нормальный человек, который услышал это утверждение, я не забывал скептически его переспрашивать, «Кто это такие, Джон? Кто на земле хочет остановить лечение рака?»
Когда я задал этот вопрос, мой интерес внезапно пробудился и, хотя во многое я в то время даже не мог поверить, я был уже поставлен на ту дорогу, которая должна была привести меня к раскрытию одной из самых удивительных историй двадцатого столетия. Честолюбивая цель этой книги состоит в том, чтобы представить, по крайней мере, основные моменты этой истории и ответить на вопрос, «Кто — они, Джон?»

Дж. Эдвард Гриффин

Глава 1 Синдром Уотергейта

В этом (2002-м ) году 550 000 американцев умрут от рака. Один из трех из нас заболевает раком в течении жизни. Это — восемьдесят восемь миллионов человек в одних Соединенных Штатах. Цель этого исследования состоит в том, чтобы показать, что эта большая человеческая трагедия может быть остановлена целиком и полностью на основе существующего научного знания.

Мы будем исследовать теорию, что рак, как цинга или пеллагра, является авитаминозом, ухудшенным нехваткой существенных пищевых компонентов в диете современного человека, и что его окончательное решение должно быть найдено просто в восстановлении этого вещества в нашем ежедневном рационе.

То, что вы прочтете, не одобрено государственной медициной. Администрация По Контролю За Качеством Пищевых Продуктов и Медикаментов (FDA), Американское Общество Рака, и Американская Медицинская Ассоциация (АМА) обозвали это мошенничеством и шарлатанством. Фактически, FDAи другие агентства правительства использовали каждое средство в своем распоряжении, чтобы препятствовать этой истории быть рассказанной. Они арестовывали граждан за то, что они встречались в общественных местах, чтобы рассказать друг другу правду на эту тему. Они конфисковывали фильмы и книги. Они даже преследовали по суду докторов, которые применяли эти теории, чтобы спасти жизни своих пациентов.

Вот отношение Большого Брата, прямо выраженное в 1971 году Грантом Ликом, Руководителем Отдела Пищи и Лекарств Штата Калифорния: «Мы собираемся защитить их, даже если некоторые из них не хотят быть защищенными.»

В начале 1974, Калифорнийское Медицинское Управление выдвинуло обвинения против Стюарта М. Джонса, Доктора Медицины, в том, что он использует Laetrile в лечении раковых больных. Позднее выяснилось, однако, что доктор Джалиус Левин, один из членов того управления, непосредственно использовал Laetrile в лечении своего собственного рака. Когда случай Джонса представился на рассмотрение, политическое давление на Левина было таким большим, что заставило доктора уйти со своего поста, а не выступить открыто в поддержку доктора Джонса и его пациентов.

Такое случается в стране, которая хвастается своей свободой, той стране, чей символ — Статуя Свободы. Впервые в нашей истории люди вынуждены бежать из Америки в поисках свободы выбора в лечении своего собственного тела и становиться медицинскими эмигрантами. Laetrile доступен в Австралии, Бразилии, Бельгии, Коста-Рике, Англии, Германии, Греции, Индии, Израиле, Италии, Японии, Ливане, Мексике, Перу, на Филиппинах, в Испании, Швейцарии, Венесуэле, и Вьетнаме — но только не здесь, на “земле свободы”. признал под перекрестным допросом, что лгал под присягой двадцать восемь раз. Когда его спросили, сожалеет ли он об этом, он ответил: «Нет. Я не приношу никаких извинений. Я не смущался говорить ложь, если это помогало американскому потребителю.»FDA непосредственно, было обнаружено, что один из каждых пяти докторов, проводивших исследования эффективности новых препаратов, просто изобрели свои данные, прикарманив гонорары. 5

Но несмотря на все это, многие доктора бросили вызов бюрократии и доказали в собственных клиниках, что авитаминозная концепция рака работает.

Учитывая миллиарды долларов, каждый год выбрасываемые на исследования, и другие миллиарды, выручаемые на продаже раковых препаратов, и учитывая политиков, собирающих свои голоса на обещаниях повысить бюджет государственных раковых программ, мы обнаруживаем, что сегодня больше людей зарабатывают себе на жизнь на раке, чем умирает от него. Если эта загадка будет решена простым витамином, вся эта гигантская коммерческая и политическая промышленность может рухнуть в одночасье. И результат таков, что наука раковой терапии куда более проста, чем политика, замешанная в терапии рака.

Если и было что-то хорошее, что досталось нам в наследство от скандала Уотергейт в 70-х, так это то, что публика внезапно прозрела и увидела, что правительственные чиновники иногда не говорят правду. И уличенные во лжи, они всегда утверждают одно: они лгали только затем, чтобы защитить национальную безопасность, здравоохранение, или преследуя другую одинаково благородную цель.

Это синдром Уотергейта не является чем-то новым. Несколько лет назад агент FDA, стоя на суде перед иском бизнесмена из Канзас-сити,

FDA не брезгует ничем в свой тактике, чтобы «помочь американскому потребителю.» Когда бизнесмен попадает в немилость у бюрократии, для нее нет ничего запретного, и закон она теперь использует не как причину для нападения, но как оружие нападения. Другими словами, FDA принимает меры вовсе не потому, что того требует буква закона. Оно это делает потому, что ей так хочется, и затем приводит букву закона для самооправдания.

В знаменитом случае “США против Dextra Fortified Sugar”, например, FDA постановило, что это является “нарушением брэнда" — укреплять сахар витаминами и полезными минералами и все еще называть его сахаром. Но суд вынес другое решение, указав: “Основной недостаток обвинений правительства состоит в том, что под маской обвинения в “нарушении брэнда” оно хочет запретить продажу пищи на рынке просто потому, что это не согласуется с его симпатиями.”

Но в большинстве этих случаев замешано нечто другое, чем просто фанатизм со стороны некоторых упертых бюрократов. Притворяться в том, что ты защищаешь народ — их любимое прикрытие для их тайных мотивов. Законодательство, призванное защищать потребителя, обычно пишется представителями самых разных отраслей промышленности, от которых, возможно, и должен быть защищен потребитель. Политические деятели, которые благодарны за финансовую поддержку от этих отраслей промышленности, стремятся помещать их имена в законодательство и проводить его осуществление. Как только это входит в закон, закон начинает служить тому, чтобы защитить от конкуренции развиваемые отрасли промышленности. Потребитель — жертва, отнюдь не тот, кому это выгодно.

Это так же верно в области медицины, как и в любой другой области. В медицине, однако, существует еще одна острая необходимость — притворяться, что все это делается с научной точки зрения. Поэтому, кроме политических деятелей, завербованы должны быть также и ученые - а это может быть легко достигнуто распределением соответствующих фондов для исследований.

1. «Дебаты По Laetrile,» Time, 12 апреля 1971, стр. 20
2. "Laetrile Tiff, State Medic Out”, San Jose Mercury, Calif.) 10 апреля, 1974.
1. Omar Garisson, The Dictocrats (Chicago-London-Melbourne: Books for Today, Ltd, 1970), стр. 130.

Эта реальность была раскрыта в свое время бывшим Спецуполномоченным FDA Джеймсом Л. Годдардом в его речи 1966 года перед Ассоциацией Фармацевтических Производителей. Выражая свое беспокойство по поводу нечестности в тестировании новых препаратов, он сказал: “Я был потрясен поступившими ко мне материалами. В дополнение к проблеме качества, существует проблема непорядочности в исследовании использования новых препаратов. Я признаю, что есть белые пятна в области IND [Исследование Нового Препарата], но сознательное сокрытие неблагоприятных клинических данных в опытах над животными — не белое пятно. Преднамеренный выбор клинических исследователей, известных своей заинтересованностью и дружбой с промышленностью и вряд ли заинтересованных в предоставлении непредвзятых научных данных — отнюдь не белое пятно”1.

Преемником Годдарда в FDA стал доктор Герберт Лей. В 1969 он свидетельствовал перед комитетом Сената и описал несколько случаев вопиющей непорядочности в проверке препаратов. Один случай включал в себя одного доцента медицины, который проверил 24 препарата для 9 различных компаний. Доктор Лей сказал: “О пациентах, которые умерли во время клинических испытаний, спонсору не было сообщено... Уже умершие люди были записаны как субъекты испытаний. Люди, о которых было сообщено как о субъектах тестов, не находились в больнице во время тестов. Формы на разрешение от пациентов содержат даты, указывающие на то, что они были подписаны после того, как субъекты умерли”2.

Другой случай имеет в виду коммерческую фирму проверяющую новые препараты, которая испытывала 82 препарата для 28 компаний. Доктор Лей продолжает: “Пациенты, которые умерли, оставили больницу, или выпали из исследования, были для прохождения тестов заменены другими пациентами без уведомления в отчетах. Сорок один пациент, о которых сообщают исследования, умерли или не находились в больнице во время исследований... Ведение протоколов, общее наблюдение и наблюдение над пациентами вообще было чрезвычайно неадекватным”3.

Между 1977 и 1980 годами было обнаружено, что 62 доктора представили клинические данные FDA, которые были подтасованы или полностью фальсифицированы. 4

В одном исследовании, проводимом самой

1. См. Подкомиссию по Здоровью Комитета по Трудовому и Общественному Благосостоянию, Доклинические и Клинические Испытания Фармацевтической Промышленности, 1976, Американский Сенат, Вашингтон, округ Колумбия, 1976. II, стр. 157.

2. Американский Сенат, Проблемы Конкурентоспособности в Фармацевтической Промышленности, 1969, 6, 7 и 10; цитата из John Braithwate, “Корпоративное Преступление в Фармацевтической Промышленности” (Лондон: Routledgе and Kegan Paul, 1984), стр. 52

3. Braithwaite, стр. 53.

4. Science, 1973, издание 180, стр. 1038.

Это весьма обычные и не единичные случаи. Джон Брэйтвэйт, криминолог из Института Криминологии Австралии (а также бывший Специальный Уполномоченный Торговых Практик Австралии) заявляет: «проблема состоит в том, что большая часть мошенничества в клинических испытаниях вряд ли будет даже обнаружена. Большинство случаев, которые действительно привлекают общественное внимание, привлекают его по самым экстраординарным причинам, только когда задействован настоящий врач-преступник.»

Согласно доктору Джудит Джонс, бывшему Директору Отдела Опытов над Препаратами в FDA, если исследования по препарату не демонстрируют его безопасность или эффективность, для компании является обычной практикой просто похоронить отчеты и продолжить проверять препарат в другом месте, пока не найдется средство, которое даст им нужные результаты. Неблагоприятные отчеты редко публикуются, и на клиницистов оказывают давление в том, чтобы по поводу них они хранили молчание.

Стимул для клинических исследователей, чтобы фабриковать данные, огромен. Американские фармацевтические компании платят целых 1 000 $ только пациентам, а некоторые доктора собирают более чем 1 миллион $ ежегодно от исследования препарата — и это тем легче, если ценность препарата воображаемая. Даже если тесты и не сфабрикованы полностью, всегда существует эффект подсознательного уклонения от поиска правды. Эти доктора знают, что, если их результаты не устроят компании заказчиков, для них самих ставится под сомнение вероятность их работы в будущем.

Не трудно себе представить как работает вся эта коммерческая структура. Часто предполагается, что университетские лаборатории все же отличаются своей честностью, что они являются свободными от прибылей, которые текут от преступной науки. Правда, однако, заключается в том, что деньги так же громко заявляют о себе в университетских кампусах, как и в любом другом месте. Касательно обзорных исследований, проводимых FDA, рассказывает доктор Брэйтвэйт: “Как можно предположить из предшествующих обсуждений, контрактные лаборатории на службе у спонсоров снимают с себя ответственность за качественные исследования, и имеют худший показатель GLP [Правильных Лабораторных Методов], чем даже спонсорские лаборатории.

Худший показатель из них, однако, демонстрируют университетские лаборатории. Нужно быть чрезвычайно осторожным в этом обнаружении, поскольку лишь пять университетских лабораторий задействовано в этих исследованиях. Тем не менее, мы должны отклонить любое автоматическое предположение, что те университетские исследователи, предположительно, не имеющие корыстных мотивов, могут тем или иным образом повлиять на исследовательские стандарты”.1

1. Braithwaite, стp. 54.
2. Арабелла Мелвилль и Колин Джонсон, Вылеченный до смерти; Эффекты Отпускаемых по рецепту лекарств (Нью-Йорк: Stein and Day, 1982), стр. 119.

Следы коррупции приводят нас в само FDA. Исследование, проведенное USA TODAY, вскрывает тот факт, что половина экспертов, нанятых для того, чтобы убедить государство в безопасности и эффективности медикаментов, имели финансовые связи с фармацевтическими компаниями, что прямо влияло на их заключения. В сообщение утверждалось:
“Эти эксперты нанимаются для того, чтобы посоветовать Администрации Еды и Лекарств какие медикаменты должны быть опробованы для дальнейшей продажи, что должны предоставить заинтересованные фирмы и какие исследования препаратов должны быть произведены.

Предполагается, что эти эксперты должны быть независимыми, однако Usa Today обнаружила, что в 54% случаев эти эксперты имели прямой финансовый интерес в одобрении того или иного препарата или в рассмотрении того или иного вопроса. Эти конфликтные случаи включают в себя помощь фармацевтическим компаниям в разработке препарата, а вовсе не помощь комитетам FDA, призванным произвести свой суд над препаратом. Как правило, конфликтные случаи связаны с получением грантов, гонораров за консультации, а также интересы собственности.”2

Давайте теперь сфокусируем все это на проблеме рака. Наука может быть использована не только для того, чтобы продвигать на рынок сомнительные препараты, но и для того, чтобы останавливать продвижение лекарств, которые приносят пользу — поскольку эти лекарства могут составить потенциальную конкуренцию фармацевтической индустрии, контролирующей процесс одобрения тех или иных лекарств. Противоречия, окружавшие анти-раковый препарат Д-ра Эндрю Айви под названием Кребиозен, — хороший пример для исследования этого фен