Предписания и обратные предписания
Каждая психологическая система предлагает собственное объяснение развитию психопатологии. Мы не считаем, что другие системы неверны, и используем то, что они предлагают. Теория сексуального развития Фрейда, зонально-модальная модель развития эго Эрика Эриксона, теория обучения бихевиористов, теории систем — все они объясняют развитие ребенка и предлагают спектр лечебных возможностей. В этом спектре мы выделяем передаваемые родителями детям патологические сообщения, которые, если ребенок в них поверил, могут привести к хроническим проблемам в его жизни.
Предписания
Предписания — это сообщения от родительского эго-состояния Ребенок, передаваемые вследствие обстоятельств их собственных болезненных проблем: несчастий, беспокойства, гнева, растерянности, тайных желаний. Эти сообщения в глазах ребенка могут выглядеть иррациональными, однако для передающего родителя они абсолютно рациональны.
Мы составили список предписаний и за последние 10 лет опубликовали несколько статей, посвященных этой теме. Мы рассказывали о них на лекциях и семинарах по всему миру. Наш список не исчерпывает всех возможностей; без сомнения, существует много других сообщений, которые передаются родителями и в соответствии с которыми дети либо действуют, либо не действуют. Тем не менее, приводимый ниже короткий список поможет терапевту лучше слышать то, что говорит пациент, а значит, корректировать план лечения.
Наш основной список предписаний: Не делай. Не будь. Не сближайся. Не будь значимым. Не будь ребенком. Не взрослей. Не добейся успеха. Не будь собой. Не будь нормальным. Не будь здоровым. Не принадлежи.
Не делай. Это предписание передается боящимися родителями. Обуреваемые страхом, они не позволяют ребенку совершать многие обычные поступки: «Не ходи рядом со ступеньками (малышам); не лазай по деревьям; не катайся на роликовой доске и т.д.» Иногда такие родители не хотели ребенка и, понимая, что инстинктивно не желают, чтобы этот ребенок существовал, они чувствуют вину и панику от собственных мыслей и становятся в результате сверхзаботливыми и осторожными. Иногда родитель сам — психотик или имеет фобии или сверхосторожен после потери старшего ребенка. По мере взросления ребенка родители волнуются по поводу любого поступка, который тот намеревается совершить: «Но, может, это надо еще разочек обдумать». И ребенок не верит, что сможет совершить что-либо правильное и безопасное, не знает, что же ему делать, и ищет, чтобы кто-нибудь подсказал правильное решение. Такой ребенок, выросши, будет иметь большие трудности при принятии решений.
Не будь. Это смертельно опасное сообщение — во время лечения на нем первом мы фокусируем внимание. Оно может быть дано очень мягко: «Если бы не вы, дети, я бы развелась с вашим отцом». Более жестко: «Хоть бы вы и не рождались… тогда бы мне не надо было выходить за вашего отца». Это сообщение может передаваться невербально: родитель держит ребенка на руках, не покачивая его, хмурится и бранится во время еды и купания малыша, злится и кричит, когда ребенок что-нибудь хочет, или просто бьет его. Есть множество способов передачи данного сообщения.
Предписание может быть передано матерью, отцом, няней, гувернанткой, братом или сестрой. Родитель может быть подавлен тем, что ребенок зачат до женитьбы или после того, как супруги решили больше не иметь детей. Беременность может закончиться смертью матери, и семья винит ребенка в этой смерти. Роды могут быть трудными, и ребенка обвиняют в том, что он был слишком велик при рождении: «Ты меня всю порвал, когда рождался». Эти сообщения, повторяемые много раз в присутствии ребенка, становятся «мифом рождения»: «Если бы ты не родился, нам бы лучше жилось».
Не сближайся. Если родители расхолаживают ребенка от попыток сближения, то ребенок может воспринять это как сообщение «Не сближайся». Недостаток физического контакта и позитивных поглаживаний ведет ребенка именно к такой интерпретации. Аналогично, если ребенок теряет в результате смерти или развода родителя, с которым был близок, он может сам себе дать предписание, сказав: «Какой смысл в близости, если все равно они умрут». Так он решит больше не сближаться ни с кем и никогда.
Не будь значимым. Если, например, ребенку не разрешают говорить за столом: «Дети должны быть видны, а не слышны» или еще как-нибудь снижают его значимость, он может воспринять это как сообщение «Не будь значимым». Он также может получить подобное сообщение в школе. В прошлом в Калифорнии испаноязычным детям было трудно утвердить собственную значимость. На каком бы языке они ни говорили, на английском или на испанском, — англоязычные дети все равно насмехались над ними. Черные получали подобные сообщения не только от Белых, но нередко и от своих матерей, которые не хотели, чтобы они выросли с чувством собственной значимости и в результате имели неприятности с Белыми.
Не будь ребенком. Это сообщение передается родителями, которые поручают младших детей заботам старших. Оно исходит также от родителей, которые «гонят коней», пытаясь сделать из своих малышей «маленьких мужчин» и «маленьких женщин», поглаживая детей за вежливость еще до того, как те поняли, что же вежливость означает, говоря, к примеру, совсем маленьким деткам, что плачут только маленькие.
Не взрослей. Это предписание обычно передается от матери ее последнему ребенку, неважно, второй он или десятый. Оно часто дается отцом дочери, когда та достигает предподросткового или подросткового возраста и отец начинает с испугом чувствовать в ней просыпающуюся сексуальность. Тогда он может запрещать девочке делать то, что делают ее подруги — употреблять косметику, носить соответствующую возрасту одежду, бегать на свидания. Он также может прекратить физические поглаживания, и девочка интерпретирует это так: «Не взрослей, а то я не буду любить тебя».
Не добейся успеха. Если папа играет с сыном в пинг-понг, только когда выигрывает, и прекращает играть, как только сын его побеждает, мальчик может интерпретировать его поведение как сообщение: "Не выигрывай, а то я не буду тебя любить ". Это сообщение преобразуется в «Не добейся успеха». Постоянная критика со стороны родителя-перфекциониста дает сообщение «Ты все делаешь неправильно» , которое переводится как «Не добейся успеха».
Не будь собой. Это сообщение чаще всего дается ребенку «неправильного» пола. Если у матери трое мальчиков, а она хочет девочку, то из четвертого сына она может сделать «доченьку». Если сын видит, что девочкам достается все лучшее, он может решить: «Не будь мальчиком, а то тебе ничего не достанется» — и иметь впоследствии проблемы со своей половой принадлежностью. Отец может сдаться после четырех девочек и начать обучать пятую «мальчишеским» и «мужским» занятиям, например, футболу. (Мы понимаем, что это утверждение с позиции полового неравенства, но оно отражает реалии нашей культуры.)
Не будь нормальным и Не будь здоровым. Если родители поглаживают ребенка, когда он болен, и не поглаживают вовсе, когда здоров, — это равносильно словам «Не будь здоровым». Если безумное поведение вознаграждается или если оно моделируется, но не корректируется, то само моделирование становится сообщением «Не будь нормальным». Мы видели много детей шизофреников, у которых были трудности в разграничении реального мира и его восприятия, хотя сами они не были психотиками. Они вели себя как безумные и часто лечились от несуществующих психозов.
Не принадлежи. Если родители все время ведут себя так, как будто они должны быть в другом месте, например, в России, Ирландии, Италии, Израиле, Англии (как бывает у некоторых англичан, живущих ныне в Австралии или Новой Зеландии), то у ребенка возникает трудность в понимании того, к какой стране он принадлежит. Он может все время чувствовать, что тоже не примкнул ни к какому берегу -пусть даже он родился в США или Австралии, или Новой Зеландии.
Обратные предписания
Обратные предписания — это сообщения родительского эго-состояния Родитель, которые могут ограничивать, и если воспримутся ребенком, и препятствовать взрослению и развитию гибкости. Обратные предписания включают в себя «драйверы», сформулированные Тайби Калером10:«Будь сильным» , «старайся» , «делай все на отлично» , «спеши» и «радуй меня». Все это, естественно, невозможно выполнить — кому и когда удавалось быть достаточно сильным, достаточно много работать, достаточно радовать кого-то и в достаточной мере спешить куда-то? Нет способа стать верхом совершенства. Мэри добавляет к калеровскому списку обратное предписание, парное предписанию «Не будь» : «Будь осторожен».
Обратные предписания также включают в себя религиозные, расовые и половые стереотипы, передаваемые из поколения в поколение. Даже женщины, уверенные в своей эмансипированности, часто готовят и убирают дом в дополнение к своим регулярным обязанностям и работе потому лишь, что верят обратному предписанию «место женщины — дом».
Обратные предписания являются сообщениями открытыми, вербальными и несекретными. Тот, кто дает обратное предписание, верит в истинность своих слов и будет защищать свою позицию. «Конечно, место женщины дома. Если женщина забудет о своих обязанностях, что же будет с детьми?». Этим обратные предписания резко отличаются от предписаний. Тот, кто дает предписание, делает это тайно и не осознавая влияния своих слов. Если родителю объяснить, что он предписывает своему ребенку не существовать, это вызовет лишь взрыв негодования с его стороны, ведь у него и в мыслях этого никогда не было.
Родительские сообщения названы обратными предписаниями, потому что Эрик Берн верил сначала, что они оборачивают , переворачивают предписания. Так, если клиент подчиняется обратному предписанию, он свободен от следования предписанию. Например, если предписание «Не существуй» , а обратное предписание «Много работай» , у клиента есть возможность спасти свою жизнь, много работая и игнорируя суицидальные импульсы. Однако клиенты более склонны подчиняться предписаниям, а не обратным предписаниям, и поэтому остаются в депрессии, даже «много работая». Сообщениям, подобным обратному предписанию «Много работай» и предписанию «Не взрослей» , крайне трудно следовать. А представьте себе положение мальчика, следующего предписанию «Не будь мальчиком» и, чтобы порадовать родителей, поступающего как девчонка, которому те же самые родители говорят идти играть в футбол и перестать вести себя как тряпка. Иногда предписания и обратные предписания совпадают. Изнутри всех своих эго-состояний родитель приказывает ребенку не существовать, не взрослеть, не быть значимым. В таком случае тому необыкновенно трудно избавиться от сообщений.
Смешанные сообщения
Некоторые сообщения даются либо Родителем, либо Ребенком родителей, особенно те, что касаются мыслей и чувств. Предписания и обратные предписания против мыслей: «Не думай», «Не думай так» (какие-то определенные мысли) или «Не думай так, как ты думаешь — думай так, как я думаю» («Не спорь со мной»). Сообщения о чувствах те же: «Не чувствуй», «Не чувствуй так» (какие-то определенные чувства) или «Не чувствуй так, как ты чувствуешь — чувствуй так, как я чувствую» ("Мне холодно — надень свитер " или «Ты не ненавидишь своего братишку, ты просто устал»).
Решения
Чтобы предписания и обратные предписания стали значимыми для развития ребенка, он должен их принять. Он властен принять их или отбросить. Ни одно предписание не «вживляется в ребенка подобно электроду», как считал Берн1. Более того, мы считаем, что многие предписания вообще никогда не давались! Ребенок придумывает, изобретает и неправильно интерпретирует, и таким способом сам себе дает предписания. Смерть брата вызывает у ребенка уверенность, что это его ревность убила братишку, а не какая-то там непонятная пневмония. И, обуреваемый чувством вины, ребенок дает себе предписание «Не будь». Если умирает любимый отец, сын или дочь может решить ни с кем больше не сближаться. Чтобы в будущем избежать боли, подобной той, что причинила ему смерть отца, ребенок дает себе предписание «Не сближайся». На самом деле он говорит себе следующее: «Я никогда больше не полюблю, а значит, не буду испытывать боли».
Мы перечислили лишь некоторые из предписаний, однако и в ответ на них ребенок может принять бесчисленное множество вариантов решений. Ниже мы опишем некоторые из них. Во-первых, ребенок может просто не поверить предписанию и поэтому отбросить его. Причиной может быть осознание патологии передающего предписание («Моя мать — сумасшедшая, и неважно, что она говорит») или встреча с кем-нибудь, кто оспаривает предписание, и вера в этого человека («Родители меня не любят, зато учитель меня любит»). Мы составили список некоторых патологических решений, принимаемых в ответ на предписания:
"Не будь ". «Я умру, и затем вы меня полюбите». «Я докажу вам, даже если это убьет меня» и другие, описываемые в главе 9.
Решения, которые ребенок может принять в ответ на "Не будь ": «Яне умею решать». «Мне нужен кто-нибудь, кто бы решал за меня». «Мир так страшен… Я, вероятно, сделал ошибку». «Я слабее других людей». «Я никогда больше не буду ничего решать».
«Не взрослей». "Ладно, я останусь маленьким " или«беспомощным», или«недумаюшим», или«несексуальным». Это решение часто проявляется в движениях, голосе, манерах, поведении.
«Не будь ребенком». Возможные решения: «Я больше ничего не попрошу, я сам о себе позабочусь». «Я всегда буду заботиться о них». "Я никогда не буду развлекаться ". "Я больше никогда не сделаю ничего ребячливого ".
«Не делай этого». Ребенок может решить: «Я никогда ничего не сделаю правильно». «Я глупый». «Я никогда не выиграю». «Я побью тебя, даже если это убьет меня». «Я покажу вам, даже если это убьет меня». «Неважно, насколько я хорош, я должен был сделать все еще лучше, поэтому я буду чувствовать растерянность (стыд, вину)».
«Не сближайся» : Принимаемые решения: «Больше я никогда никому не буду доверять». «Я больше никогда ни с кем не буду сближаться». «Я никогда не буду сексуальным» (плюс все ограничения на физическую близость).
«Не будь здоров» или«нормален». Решения: «Я сумасшедший». «Моя болезнь здесь самая серьезная, и я могу умереть от нее» (плюс запрет на использование телесных или мыслительных процессов).
«Не будь собой» (своего пола). В ответ ребенок может решить: «Я покажу им, что я так же хорош/хороша, как и любой/любая мальчик/девочка». «Неважно, как сильно я буду стараться, я никогда не угожу». «Я настоящая девочка, только с пенисом». «Я настоящий мальчик, хоть и выгляжу как девочка». «Я притворюсь мальчиком/девочкой». «Я никогда не буду так счастлив». "Мне всегда будет стыдно ".
«Не будь значимым». Ребенок может решить: «Никто никогда не позволит мне сказать или сделать что-нибудь». «Здесь все главнее меня». «Я никогда ничего не буду стоить». «Я могу стать значимым, но никогда не проявлю этого».
«Не принадлежи». Решения могут быть: «Я никогда не буду никому принадлежать» или «ни к какой группе,» или «ни к какой стране,» или «Никто меня никогда не будет любить, потому что я никому не буду принадлежать».
Смешанные решения о мыслях и чувствах:
«Не думай». Возможные решения: «Я глупый». «Сам я не могу принимать решения». «Я не умею сосредоточиться».
«Не думай об этом». «Думать о сексе плохо, лучше я буду думать о чем-нибудь другом» (этим человеком может овладеть навязчивое состояние), "Лучше я не буду никогда об этом упоминать (чем бы «это» ни было — быть приемным ребенком или иметь не отца, а отчима) или думать об этом". Или «С математикой у меня туго» (или с физикой, или со стряпней, или с футболом — зависит от того, какие были получены предписания).
"Не думай так, как ты думаешь, думай так, как я думаю "; «Я всегда неправ». «Я не открою рта, пока не узнаю, что думают остальные».
Аналогичны решения в ответ на предписания по поводу чувств:
«Не чувствуй». Ребенок может решить: «Эмоции — это потеря времени». «Я ничего не чувствую».
«Не чувствуй так»: «Я больше не буду плакать». «Я не буду злиться… злость может быть смертельно опасна».
«Не чувствуй так, как ты чувствуешь, чувствуй так, как я чувствую»: "Я не знаю, что я чувствую ". Такой человек спрашивает терапевта и группу: «Что я должен чувствовать? Что бы вы чувствовали на моем месте?».
Сценарии
Многие ТА-терапевты детально исследуют сценарий каждого пациента и рассматривают понимание всех сюжетных линий и поворотов сценария как необходимый инструмент лечения. В нашей работе мы не используем детальных сценариев, предпочитая краткую терапию, а значит, считаем комплекс предписание-решение-шантаж более важным, нежели большинство частей сценария клиента. Тем не менее, начинающим ТА-терапевтам мы советуем использовать записи сценариев и изучать теорию сценариев. Позже они могут решить, что именно эту теорию можно с наибольшей пользой применить в своей работе.
Теория сценариев утверждает, что принимая о себе раннее решение, ребенок начинает на его основе планировать жизнь, в качестве образца используя сказку или другую историю. Например, 40-летняя женщина, до сих пор не вышедшая замуж и не сделавшая карьеру, говорит, что «ждет, когда что-нибудь произойдет». В детстве ее любимой сказкой была «Спящая Красавица». Другая женщина проводит всю жизнь в тяжелом труде, пытаясь этим угодить своим неблагодарным детям и мужу. Она вспоминает, что ее любимой сказкой была «Золушка». Многие молодые люди, отбывающие наказание в колонии для подростков штата Калифорния, в качестве модели жизни используют фильмы типа «Человек-ружье». По ходу жизни человек может принимать дополнительные решения и усложнять базовую историю. Мы работаем с людьми, чтобы дать им возможность проживать самостоятельную жизнь, а не быть прикованными к Детским ранним планам, пусть даже эти планы предполагают сценарий «победителя».
Берн и его последователи утверждают, что дети «засценарены», запрограммированы, и, чтобы изменить сценарий, им нужен сильный Родитель в лице терапевта. Сейчас мы не верим в программирование ребенка так же, как и в теорию «электродов». Мы уверены, что каждый человек пишет свой собственный сценарий и может переписать его с помощью сильного Родителя, которого он сам в себе строит. Терапевту, возможно, лестно думать, что он требуется в качестве родителя, однако, за исключением молодых людей и психотиков, пациент с большим успехом может сам выполнять эту функцию.
Джордж Макклендон11, работая с семьями, использует не только индивидуальные, но и семейные сценарии. Он считает, что семьи должны знать свои сценарии, которые он называет «мифами», ибо только так каждый член семьи сможет освободиться от прошлого и направить свою энергию в настоящее.
Терапевтам, желающим научиться распознавать сценарии, мы предлагаем серьезно ознакомиться с ТА-литературой и практикой составления сценариев. В качестве учебных пособий мы рекомендуем книги Уильяма Холлоуэя12 и Пола Маккормика13.
ТУПИКИ И НОВЫЕ РЕШЕНИЯ
Тупик — это точка, в которой встречаются две или больше противоположных силы, точка «ступора». Человек балансирует на перилах моста Золотые Ворота (мост «самоубийц» в Сан-Франциско — прим. перев.) Он говорит себе: «Но ведь я не хочу умирать». Другая же часть его говорит: «Нет, хочу». Пока он балансирует на перилах, не решаясь ни броситься вниз, ни спуститься назад, он находится в тупике. Если он спрыгнет вниз, значит он вышел из тупика. Если он сойдет вниз, на мост, решив не умирать, он также, по крайней мере на время, вышел из тупика на улицу жизни. Он может упереться в этот же тупик в будущем, но сейчас он из него выбрался. (Временные решения нас не удовлетворяют, так как обычно принимаются Взрослым. Мы же работаем над тем, чтобы Ребенок принял новое решение не убивать себя ни сейчас, ни в будущем.)
Боб делит тупики на три типа или степени. Тупик первой степени — это тупик между Родителем человека и его Ребенком — основан на обратном предписании. Родитель в жизни, как мы уже объясняли, посылает сообщения от своего Родителя, например: «Работай усердно». Отец говорит сыну: «Каждую работу надо выполнять на пять», «Всегда делай на десять процентов больше». Маленький мальчик, стремящийся завоевать одобрение отца, решает из состояния своего Маленького Профессора (В1) работать много и тяжело. Он работает как сумасшедший до 55 лет и, не сознавая того, все еще пытается угодить своим родителям. В 55 лет он решает снизить темп, поэтому из своего Родителя он строит планы работать всего лишь по 8 часов 5 дней в неделю и каждый год уходить в отпуск на месяц. Кажется, что человек вырвался из тупика. Тем не менее, принятого его «думающим» Взрослым решения обычно бывает недостаточно. Как только он снижает темп, у него начинаются головные боли, или же, начав играть в гольф, он доводит себя до изнеможения, проходя по 35 лунок в день. Едет рыбачить, но вместо того, чтобы отдыхать, вскакивает на рассвете и весь день мечется, пытаясь выловить всю рыбу в Еллоустонском парке. Он все еще получает те же самые сообщения от своего Родителя и работает усердно, и добивается успеха, и «делает работу хорошо». Человек по-прежнему в тупике, потому что не добрался до самого своего нутра и его Ребенок не принял ДРУГОГО РЕШЕНИЯ через своего Родителя.
Терапия должна подвести пациента к тому, чтобы тот воссоздал сцену из своего детства, в которой противостоит своему отцу (конечно же, в воображении), смотря на него и говоря ему, что не будет больше работать много. Обычно человек помнит реальную сцену и вновь переживает эмоции, связанные с ней. Например, один из участников наших марафонов вспомнил, как хотел записаться в детскую Бейсбольную лигу, а отец, владелец маленькой фермы, запретил ему, потому что надо было собирать урожай ягод. Пациент мысленно вернулся в тот день и сказал отцу, что будет играть в бейсбол, несмотря на все запреты. Он больше не будет вкалывать как проклятый.
Сказав это отцу в первый раз, он непроизвольно втянул голову в плечи, как будто ожидал отцовской затрещины. Мы попросили его сказать то же самое, но другими словами, а затем стать отцом и ответить, как ответил бы, по его мнению, отец. Сидя в отцовском кресле, он (в роли отца) сказал: «Не смей так со мной говорить. Пошел вон в грузовик». Затем, пересев на свой стул, он снова сказал отцу, что будет играть в бейсбол, а не работать, и что отец больше не сможет причинить ему боль. Затем он спросил отца, почему тот никогда не разрешал ему играть, когда он хотел, и в роли отца ответил себе: «Потому что мы должны есть, а я не могу делать всю работу сам, и если ты не будешь мне помогать, у нас не будет еды». Затем, снова от своего имени, пациент сказал: «Да, раньше так все и было, но сейчас все изменилось. Я достаточно зарабатываю, и мне не нужны дополнительные заработки». После того, как его Ребенок принял новое решение, он смог принять и Взрослый план: "Я поступлю в Филдинг ( институт, предлагающий кандидатскую программу) и сокращу часы частной практики, чтобы не работать с утра до вечера. Я могу себе это позволить, если перееду в более дешевую квартиру и сменю свою машину на менее шикарную модель ".
Итак, тупик первой степени — это ответ на подсознательное предписание. Ребенок изначально решает делать то, что ему приказывает родитель, например, тяжело трудиться, и может ощущать себя вполне комфортно, пока он получает поглаживания за свою работу и не чувствует, что она мешает другим сторонам жизни. В момент, когда он хочет измениться, работать меньше, но чувствует себя «неспособным» что-либо изменить, он загоняет себя в тупик. Чтобы вырваться из тупика, его Ребенок принимает новое решение через его Взрослого, то есть это новое решение принимает тот же Маленький Профессор, который принял и первое решение много работать.
При тупике второй степени Маленький Профессор принял решение скорее в ответ на предписание, нежели на обратное предписание.
Например, Родитель родителя посылает сообщение «Много работай» (тупик первой степени), а Ребенок родителя дает предписание «Не будь ребенком». Решение в этом случае может оказаться следующим: «Я никогда больше не буду вести себя как ребенок». Многие из терапевтов, которых мы учим и лечим, находятся в данном тупике. Они много работают, мало играют, а когда играют, то их игра абсолютно непохожа на свободную, спонтанную, ребячливую игру тех людей, которые не приняли подобного предписания. Они даже свой отпуск умудряются использовать для того, чтобы учиться на наших курсах!
Эти терапевты могут решить через своего Взрослого работать не так много и больше играть, но их игра, скорее всего, так и останется запрограммированной, а не свободной. Выход из этого тупика между ранним Взрослым в Ребенке (В1) и родительским Ребенком, ставшим частью раннего Родителя (Р1), требует большей эмоциональности, нежели выход из тупика первой степени. Для успешного выхода пациент погружается в воспоминания о своих родителях: как они говорили, выглядели, чувствовали. Часто разница заключается в интенсивности родительских чувств, которые могут быть более эмоционально нагруженными, чем в тупике первой степени. Терапевт создает обстановку, в которой пациент переживает те же чувства, что и во время принятия первоначального решения. Пациент должен находиться в состоянии Ребенка, а не Взрослого! Обычно это происходит, когда пациент погружается в сцену из раннего детства и не только видит место и участников, но и переживает заново обуревавшие тогда его и остальных участников чувства.
Диалог начинается, когда пациент определяет свою цель: «Я в порядке, если я играю. Если я веду себя по-детски, я в порядке. Если я смеюсь и радуюсь, и возбужден, я в порядке».
Диалог продолжается, пациент попеременно становится то родителем, давшим предписание, то самим собой, пытающимся выбраться из тупика. Иногда его встроенный родитель отступает быстро, и пациент должен двигаться вперед и принимать новое решение перед лицом неодобрения уже другой части самого себя — Родителя внутри Ребенка. Иной раз он встречает одобрение где-то в глубине себя — от встроенного второго родителя или дедушки, или от терапевта. Иногда он вынужден создать в себе нового Родителя, чтобы его Взрослый Ребенка и Родитель Ребенка, наконец, договорились о принятии НОВОГО РЕШЕНИЯ и, в конце концов, он говорит, верит и чувствует: «Я играю, ребячусь, смеюсь, наслаждаюсь! Я как ребенок, и я в порядке!».
Это непростая работа. Она требует, чтобы терапевт внимательно слушал и очень тщательно продумывал обстановку. Это очень трудно, если терапевт работает с пациентом один на один только час или два в неделю, и намного легче в группах или на двухдневных, недельных или месячных семинарах.
Тупик третьей степени — тупик, в котором пациент чувствует, что он всегда был таким, каким себя ощущает. Например, пациент, страдающий от депрессии, может успешно выйти из тупика второй степени, заново решить не кончать жизнь самоубийством, и даже, весьма вероятно, покончить с депрессией. Тем не менее, он все еще может чувствовать себя никчемным человеком и утверждать, что чувствовал себя таким всегда. Он не считает свое ощущение результатом родительских предписаний и принятого решения, он думает, что это -естественное положение вещей. Да, он таким «родился»! При существовании тупика третьей степени предписания были получены пациентом в таком раннем возрасте и/или в неречевой форме, что он просто не осознает их получения. Таким образом, выход из тупика второй степени, достигаемый через диалог между Ребенком пациента и воображаемым Ребенком родителя пациента, не достигает корней тупика третьей степени. Даже несмотря на то, что мы знаем о том, что пациент получил предписание и вынес решение, сам он этого не чувствует. Итак, в этом случае решающий диалог — это диалог между двумя сторонами его Маленького Профессора: приспосабливающегося Маленького Профессора и Маленького Профессора свободного Ребенка, который может интуитивно почувствовать, как жить по-новому. Работа проходит строго между двумя сторонами Ребенка, причем в большей степени в рамках двойного монолога «Я-Я», нежели диалога «Я-Вы», который ведется обычно при работе над тупиками первой и второй степени.
Еще раз повторим, что, находясь в тупиках третьей степени, клиент верит, что он всегда был упрямым, злым, никчемным, неспособным играть; что он — человек противоположного пола, трагически родившийся не с тем телом. Для работы над данными тупиками пациенту необходимо принимать попеременно обе стороны себя — «Я — мужчина» и «Я — женщина» или «Я умею играть» и «Я не умею и не буду никогда играть» — пока он не почувствует энергию своего свободного Ребенка. Когда человек испытывает это новое ощущение, например, чувствует себя стоящим человеком, он познает наслаждение начала изменений. Это мощный, зовущий вперед опыт, получаемый пациентом при принятии нового решения — решения расстаться со своим казавшимся пожизненным качеством и начать чувствовать свободу и личную независимость.
Заключение
Итак, мы обсудили основные принципы ТА, начав с базового понятия о трех состояниях эго — Взрослый, собирающий и перерабатывающий факты и поступающий в соответствии с ними; Ребенок, являющийся суммой детских переживаний, реальных и воображаемых; и Родитель, воспитывающий сам себя или других так, как он научился у своих родителей или людей, их замещающих, или же у своих Ребенка и Взрослого, создающих Родителя.
Мы писали о трансакциях, поглаживаниях и играх. Мы объяснили, что такое шантаж, хронические стереотипные эмоции, что такое предписания, обратные предписания и решения. В этой главе мы сфокусировали внимание на тупиках и начали обсуждение новых решений.
Какова же наша цель? Она не в том, чтобы создать новый язык и убедить людей пользоваться им. В самом психотерапевтическом жаргоне нет ничего магического; любые термины в нем заменяемы. Слова здесь — просто удобные ярлыки для понимания теории развития поведения. Они полезны лишь постольку, поскольку помогают людям жить счастливее.
Наша цель — создать условия для изменения. Мы создаем интенсивную, а не экстенсивную среду, вдохновляя пациента измениться за короткий промежуток времени — выходные, неделю, две недели или месяц — а затем уйти и работать над своими изменениями без дальнейшей терапевтической помощи. Мы не поощряем негативный или позитивный перенос. У нас нет возражений, если пациент нас любит. В любом случае мы знаем, что вдохновляем пациента на принятие ответственности за свое поведение, свои мысли и свои чувства. Мы не поощряем зависимость. Нас больше интересуют внутрипсихические изменения, нежели анализ трансакций, групповой процесс и межличностные отношения. Нас не интересует группа как некое целое, и мы редко говорим о групповом процессе, хотя, конечно, во время семинара поощряем такой «процесс». Реальный «процесс» происходит 24 часа в сутки, когда люди вместе спят, вместе играют или спят вдвоем-вчетвером в одной комнате. В группе мы прежде всего проводим терапию один на один, потому что для пациента легче оставаться в состоянии Ребенка, а значит и принимать новые решения, если сцена проста, а количество участников действия сведено к минимуму. После же принятия нового решения пациент продолжает работать над ним — в плавательном бассейне, за обеденным столом, вечерами, играя на гитаре и ведя неторопливые разговоры.
КОНТРАКТЫ
Терапевтический контракт сосредоточивает лечение на главной задаче. Клиент решает, что конкретно он планирует изменить в себе для достижения поставленных перед собой целей, используя при этом термины, описывающие убеждения, эмоции и поведение. Над формулировкой контракта он работает с терапевтом, а заключает его с самим собой. Терапевт служит ему свидетелем и помощником.
Некоторые клиенты четко знают, что они хотят:
Дон: Привет, я Дон. Я здесь потому, что получил повышение и теперь должен учить наших коммивояжеров. Я слышал, вы лечите разговорные фобии, а я… боюсь публичных выступлений.
Другие клиенты выражаются не так определенно:
Рэл: Я хочу поработать над… я пытаюсь ужиться со своим боссом. Но когда пробую с ним о чем-нибудь договориться, разговор всегда кончается ссорой.
Боб: Приведите пример. Последний раз, когда вы пытались договориться с боссом и закончили ссорой.
Рэл: Да вот на прошлой неделе. Мы были в моем офисе-Мери: Хорошо. Представьте, что вы прямо сейчас находитесь в офисе, и расскажите всю сцену в настоящем времени. Вот еще один стул. В роли босса пересаживайтесь на него и говорите то, что говорил вам он.
Мы должны знать, о чем говорит клиент, прежде чем спрашивать, что он хочет изменить. Когда Рэл говорит, что он хочет лучше уживаться, и терапевт и клиент нуждаются в поясняющей информации. Один из способов получить такую информацию — попросить клиента перенести событие в «здесь и сейчас» и сыграть роли всех участников события. Мы поощряем диалог «Я-Вы», даже если «Вы» существует лишь в воображении клиента. Такая работа более продуктивна и более реальна, чем рассказ в прошедшем времени о том, «что произошло». И, кроме того, клиент, погруженный в сцену, позволяет себе не только докладывать о событиях, но и чувствовать их.
Энн: Я вся сжимаюсь внутри каждый раз, когда мне нравится мужчина, каждый раз, когда я хочу сказать мужчине, что хотела бы стать…его другом.
Мэри: Вспомните о каком-нибудь конкретном мужчине, с которым вы недавно хотели подружиться. Типа «Я на вечеринке и…».
Энн: Я должна сказать, что имею в виду только подходящих мужчин. Неженатых.
Мэри: Хорошо. Выберите сцену и мужчину.
Энн: Хорошо. Так. Прошлая пятница. Я… Джон — это мой инструктор. Мы с ним пьем кофе после занятий. Я хочу сказать ему, как мне с ним хорошо, представляю, как попрошу его встретиться со мной снова, а вместо этого говорю вдруг, что мне надо идти. И ухожу.
Боб: Представьте себе, что вы закончили курс терапии. Создайте сцену, в которой вы уже изменились и стали такой, какой хотели.
Энн: Я с удовольствием рассказываю ему о своей работе. Я воображаю, как снова встречусь с ним. Вместо того, чтобы убежать…(пауза) я говорю: «Мне нравится пить кофе с вами. Все было так хорошо! Давайте встретимся еще раз?» Я счастлива. Это как раз то, что я хочу. Да!
Энн, создавая новую сцену, думает и чувствует одновременно. Она выглядит оживленной, и ее пример понятен всем.
Если клиент использует неясные, неконкретные выражения, часто возникает псевдо-понимание: «Я хочу чувствовать, что со мной все в порядке»; «Я хочу быть ближе к людям»; «Я хочу лучше общаться». В таких случаях установлению контракта помогает конкретный пример.
Том: Я хочу избавиться от записи… ну, от чувства… действия по сценарию. (Его слова свидетельствуют о том, что он знает и неправильно использует ТА.)
Боб: От чего?
Мери: Записи? Сценария? Чувства? Видите, как вы запутались? И если бы мы сейчас сказали «Хорошо», то запутались бы вместе с вами.
Том: Действительно. Когда вы работали с Барри, и он сказал: «Я хочу убить себя» , мне стало так грустно. А потом я подумал о своих родителях, и мне пришла в голову совершенно сумасшедшая мысль: «Я никогда не покончу жизнь самоубийством, но я кончу жизнь, как мои родители. Я умру несчастливой смертью».
Боб: Что вы имеете в виду под «несчастливой смертью»?
Том: Они никогда не получали того, что хотели.
Мэри: Итак, жили несчастливо, а затем умерли.