История вопроса и новейшие достижения медицины
Современная военно-полевая хирургия родилась в 1847 году, когда великий русский врач Пирогов впервые произвел операцию под наркозом в полевых условиях, и сказала свое первое слово во время Крымской войны. С тех пор она изменилась не менее, чем кораблестроение, и мне представляется небезинтересным дать очень краткий обзор великих открытий и усовершенствований.
Хирургическая тактика времен Крымской войны предусматривала обязательное пальцевое исследование раны и попытку удалить пулю специальными щипцами; при тогдашнем уровне знаний об инфекциях (высшая их точка - догадка Пирогова о том, что госпитальные инфекции вызываются не зараженным воздухом, но контагиозными миазмами, имеющими биологическую природу) этот подход приводил к 70-80% смертности, от гангрены или гнойно-гнилостных инфекций.
Но даже тогда молодая наука сказала свои первые слова, и слова эти были сказаны по-русски.
Медицинская сортировка - "врач должен действовать сперва административно, а потом медицински".
Сберегательное лечение - не оперировать, если в том нет необходимости
Гипсовая повязка - лечение переломов покоем и неподвижностью.
Следующие великие слова прозвучали на французском языке. Их сказал Пастер, открывший человечеству природу гниения, брожения и заразных болезней. Его слова подхватил наш великий соотечественник, сэр Джозеф Листер.
"Хирургия изменилась до неузнаваемости" - эти слова останутся навсегда памятником острому уму и скрупулезной работе. Листерова антисептика пятикратно снизила послеоперационную смертность, и, как паровой двигатель сделал корабль не игрушкой ветров и течений, но хозяином своего курса, так и листерова антисептика на место тревожного ожидания нагноения привела спокойную и уверенную профилактику его.
Другой голос раздался из Германии - крупнейший авторитет военно-полевой хирургии нашего времени, фон Бергманн, предложил асептическое лечение. Не уничтожать гнилостные бактерии, но не допускать их до раны вообще! А его соотечественник, Эсмарх, из своего волшебного рога изобилия извлек два пособия военно-полевым хирургам - эсмархов резиновый жгут и эсмархов асептический перевязочный пакет.
Очарованный успехами асептики, фон Бергманн предложил любую огнестрельную рану считать практически стерильной. Время покажет, кто был прав - асептика вытеснит антисептику, или наоборот, или они сольются воедино, или неизвестный еще гений перевернет новую страницу науки и создаст - вакцину ли, лекарство, или же инструмент, позволяющий хирургу вовсе не заботиться о загрязнении раны.
Неразрешенные вопросы современной медицины
Стремительный прогресс медицины сопровождается множеством научных споров. Выдающиеся авторитеты сплошь и рядом не могут прийти к единому мнению по важнейшим вопросам, запутывая своих менее опытных коллег. Активнее оперировать под защитой листеровской повязки! - призывает отец военно-полевой хирургии Пирогов. Не трогать, под защитой асептической повязки! - отвечает его ученик фон Бергманн. Лечить переломы гипсовой повязкой! Нет, вытяжением на балканской раме! Переливать кровь! Ни в коем случае! Вычищать рану хирургически! Нет, это, в лучшем случае, бесполезно!
В соответствующих главах, я коснусь всех этих вопросов, а сейчас хочу привлечь внимание читателя к тем фундаментальным проблемам, которые, по мнению большинства авторитетов, будут решены уже при жизни нынешнего поколения.
1. Важнейшим фундаментальным вопросом медицины и биологии является сегодня вопрос о развитии болезнетворных зародышей в ране. Почему кожа непроницаема для них? Почему некоторые раны заживают быстро и чисто, а другие, на вид такие же, дают нагнонение, сепсис, даже гангрену? Спор Мечникова и Вирхова не завершен, а, скорее, только начат, и ученый, раскрывший тайну размножения микроорганизмов в тканях, обессмертит свое имя.
2. Переливание крови, благодетельное и убийственное. В двух случаях из трех, переливание крови спасает жизнь; в одном из трех оно убивает. Испробованные методики блестяще работают один раз и вовсе не работают другой. Повидимому, ни одна теория не верна вполне. Вопрос этот ждет своего исследователя, и даже если он подтвердит мнение фон Бергманна, что смертельная реакция - лишь дело случая, неостановимое и непредсказуемое, это будет великий шаг вперед.
3. Пересадка органов. Использование кожи, пересаженной, например, с непораженной части тела на обожженную, при всей сложности и тонкости процесса, уже спасает жизни людей. Но все попытки пересаживать органы от одного живого существа другому не увенчались успехом. В недостатке ли хирургической техники дело, или в особых требованиях к асептике для столь масштабных операций, или в том, что лишенный кровоснабжения орган наичнает умирать стремительно - предстоит разобраться, возможно, кому-то из моих читателей.
4. Last but not least, вопрос обезболивания все еще сложен и остр. Общий наркоз хлороформом опасен для печени и сердца, эфиром - для легких, и оба они противопоказаны раненому с большой кровопотерей. Местное обезболивание, введенное Анрепом и детально разработанное Реклю и Шлейхом, опасно из-за того, что морфий и кокаин в дозах, обеспечивающих надлежащее обезболивание, ядовиты. Открытие вещества, или метода, или комбинации их, позволяющее безопасно и безболезненно проводить операции, будет достойным шагом в наступающий век.