Из сознания пространства в сознание времени

Совершенно иное направление получает наше духовное движение, когда мы нашу концентрацию делаем на других, определенных родах металичности. Такие же упражнения, как возможно проделать с железом, оловом, свинцом,- мы можем произвести, например, с медью. Мы можем концентрироваться на металичности меди, некоторым образом раствориться в ней, стать в душевной жизни совершенно медью, в окраске, в консистенции, распуститься в этой блестящей своеобразной поверхности меди,- короче говоря,- во всем том, что мы душевно можем пережить в металлической меди. Мы получаем тогда не ощущение перехода в беспамятство, а нечто, именно противоположное; ощущаем, будто внутренне заполняемся чем-то и чувствуем себя более определенно, нежели обычно. Мы конкретно получаем ощущение, что эта медь, о которой концентрированно думаем, заполняет нас с верху до низу, до кончиков пальцев, повсюду, вплоть до самой кожи. Она нас заполняет чем-то, что излучается затем из центральной точки, лежащей под сердцем, во все тело.

Мы, таким образом, чувствуем в себе второе тело, второго человека. Происходит внутреннее давление. Начинается тихая, все возрастающая боль, внутри все как бы придавлено. Пронизывая все это чувством посвященного, мы определенно ощущаем второго человека в человеке. Замечательно, что когда мы так переживаем, то можно сказать себе: С твоим обычным человеком, которого ты получил через рождение и воспитание и с которым ходишь по миру, глядишь своими глазами на мир, слышишь, с которым ты чувствуешь предметы, ходишь вокруг; но вследствие того, что ты тренирован упражнениями, ты приходишь к возможности ощущать того второго человека, который теперь тебя теснит, этот второй человек становится особенным. Он не имеет отдельных глаз и ушей, но он словно весь - око и ухо, и является как бы чувственным органом. Он точно воспринимает, и ощущает именно предметы, которые мы обычно не воспринимаем. Мир для нас внезапно обогащается.

И мы на известное время, которое продолжается совсем не долго и длится секунды,- мы переживаем очень много. Мы можем, подобно змее, сбрасывающей свою кожу, выйти из жизни и свободно двигаться духовно в мире с этим вторым человеком, который, - я хотел бы сказать - образовался как медный человек.

Он отделим, и даже если это причиняет боль и боль усиливается, он отделим от тела.

Мы можем таким образом выйти из тела и тогда пережить больше, нежели когда остаемся внутри. Прежде всего, можно, достигнув возможности выхождения, последовать за умершим в тот мир, в который он вступает через несколько дней после смерти.

Когда некто прошел врата смерти, все отношения, которые имели мы к этому человеку, будучи земными людьми, прекращаются. Его сжигают или хоронят. Его более нет на Земле.

Но мы, если выходим из тела с этим вторым человеком, которого я только что описал, можем следовать за душою, прошедшей врата смерти. Мы остаемся с этою душою. И тогда переживаем, как она в первые годы и десятилетия за вратами смерти проделывает снова в обратном порядке жизнь. Это становится действительностью. Можно это наблюдать, следуя далее вместе с умершим. Пережитое им тут на Земле в дни перед смертью, он переживает обратно: последнее сначала, предпоследнее как второй, и так далее. До момента времени своего рождения переживает он себя обратно в одной трети времени своей жизни. Если кто либо дожил до 60 лет, он переживает приблизительно в 20 лет всю жизнь, пробегая ее обратно. И тут мы можем следовать за ним.

Особенным является то, что мы многое узнаем о человеке, как это именно непосредственно есть после смерти. Человек переживает вещи обратно не только так, как он их познавал тут на Земле.

Простите, если я приведу грубый пример. Допустим, вы три года перед вашей смертью дали кому-то пощечину. Тогда вы имели гнев против него, гнев перешел через край, вы причинили другому душевную и физическую боль. Вы получили свое удовлетворение, были довольны. Вы наказали его за то, что он вам сделал.

Теперь, когда вы идете обратно и подходите к этому событию, через год, приблизительно,- вы переживаете не то, что переживали как свой гнев, а то, что он пережил как душевную боль, как телесное страдание. Вы совершенно вживаетесь в него. Вы получаете тогда пощечину в душевном. Вы должны прочувствовать по-настоящему телесную боль.

Оно гак для всех событий. Вы переживаете события, какими их переживали другие. Во всем этом можно следовать за человеком.

Видите ли, об этих предметах знали более, нежели сегодня, в те времена, о которых я рассказывал, у халдеев, получавших свои культурные импульсы из мистерий.

У этих халдеев было многое весьма замечательно.

Тогда не жили так, как сегодня, исходя из сердца; халдеи жили исходя действительно из горла.

Как свое естественное сознание они имели некий род сознания железа. Они переживали во вне, во Вселенной; Земля не казалась для них такой твердой и сгущенной как нам. Но когда они жили во вне, в часы особо благоприятные, когда, например, жили на Марсе, совместно с существами Марса, то для них могло наступить мгновение, в которое с луны переходили существа и приводили с собою таких существ, которые именно воспринимаются нами, когда мы находимся в этом втором человеке, которого я только что описал. Там узнавали халдеи, окружным путем, во вне, во Вселенной, высоких сущностей, которые относятся к жизни после смерти. Они поучались во вне, во Вселенной.

Нынче мы не нуждаемся в этом. Мы можем непосредственно следовать за умершим. Можем сопровождать его в том, как он имеет свои переживания в обратном последовательности, но также и в противоположном порядке.

Особенное в этом то, что мы, выходя из своего тела с этим вторым человеком, чувствуем себя в мире, гораздо более действительном, нежели наш земной мир. Земная жизнь и все, что мы в ней пережили, представляется нам тогда подобно призракам, в противоположность плотной определенной действительности, в которую мы теперь вступили.

Сопровождая мертвых описанные образом, мы чувствуем все вдвойне, втройне тяжелее; трижды светлее, втройне громче, и все гораздо реальнее, и весь физический мир представляется нам очень призрачным. Кто имеет сношение с этим миром посредством сознания посвящения, для того физический мир становится суммою картин и возможно, что посвященный (Initiat), который для своих задач много сообщается таким образом с умершими, сказал бы вам: вы все ведь только нарисованы. Вы ведь совершенно не являетесь действительностью. Ибо настоящие действительности открываются лишь по ту сторону бытия. Там все гораздо реальнее, и эту реальность, ее можно уже узнать, мои уважаемые слушатели!

Быть может некоторые из вас помнят мои мистерии - драмы.

Там появляется лицо под именем Штрадер. Эта фигура взята из жизни. В последней трети 19-го столетия была личность, жившая еще и в начале 20-го века, чьим образом, но художественным, поэтизированным, а не фотографическим, является Штрадер.

Он интересовал меня как личность в жизнь очень сильно. Он сначала был капуцином, затем стал философом, побывал однажды в монастыре в Дорнахе. Эту личность, интересовавшую меня, я переработал, перестроил. Она живет как Штрадер в моих мистериях, похожая, но не подобная.

Вы знаете, в четвертой мистерии Штрадер умирает, я должен был допустить его смерть. Я не мог бы обрисовать Штрадера далее, он не мог выступить снова в пятой мистерии. У меня выпало бы перо, если бы я захотел что-либо писать, охарактеризовать его далее, почему это произошло?

Видите ли, именно тем временем умерла настоящая личность и, вследствие моего интереса к ней, я мог следовать за нею и в другой мир. Там она действует гораздо реальнее. Но там, рядом с тем, что можно пережить с такою личностью следуя за нею после смерти,- прекращается тот сильный интерес, который был к тому, что в физическом мире еще могло быть описано.

Потому произошло нечто своеобразное. Некоторые антропософы доискались, что Штрадер есть род подобия этого человека. Ведь люди бывают порою проницательны, не правда ли? Они начали исследовать и нашли кое-что оставленное им после себя и принесли мне, предполагая заранее, что я впаду в чисто восторженный интерес ко всему этому. Но я совершенно не мог интересоваться этим.

Напротив, меня интересовало все то, что этот человек теперь делал после смерти. Это - гораздо реальнее. Рядом с этим исчезло все, что представляло внешнее, что он оставил после себя.

Были удивлены моим безразличием после того, как затратили много усилий для получения оставленного этой личностью, чего я вовсе не хотел иметь.

Но дело именно таково: земная реальность становится иллюзией перед мощной реальностью, которая открывается перед взором того, кто следует за какой либо индивидуальностью после смерти, когда она находится в том мире, который сам в себе переживаешь; когда таким образом, как я это писал, мы можем заполниться человеком, если мы можем выйти из тела, хотя бы даже лишь на краткое время.

Но и в короткое время можно пережить многое.

Существует именно этот, непосредственно с нашим физически-чувственным миром граничащий мир, в котором живут умершие, живут гораздо реальнее и их мы переживаем с человеком, который тут выступает, теперь мы не в беспамятстве, теперь мы плотнее в своем сознании.

Если мы двигаемся к верху от сердца со своим сознанием, то оно становится тоньше и мы близимся к обмороку. Когда отступаем вниз под сердце,- сознание уплотняется. Мы входим в миры, которые суть действительность. Мы лишь должны быть в состоянии перенести это. Они давят, теснят, они причиняют боль. Но если устремляешься вперед с необходимым мужеством,- то входишь в них.

Таким образом, мы имеем теперь обычное сознание дневное в сердце; второе - в горле; третье сознание - в области глаз; четвертое сознание - в голове, наверху, которое ведет уже совершенно во вне, в Космос; и затем пятое сознание - под сердцем, которое ведет нас, теперь уже не в пространственные миры а обратно, во времена.

Мы двигаемся во времени. Мы во времени совершаем путь, когда достигли этого пятого сознания; путь, которым обратно идет умерший, его мы совершаем. Мы вышли из пространства, мы вступаем во время.

Вы видите, как все приводит к переключению в иные состояния сознания, и мы познаем миры, когда переключаемся. Человек живет тут на Земле в ОДНОМ мире, потому что имеет лишь одно сознание, потому что он просыпает другие состояния сознания. Если мы не просыпаем себя, а переключаем себя в иные состояния сознания, тогда мы переживаем иные миры.

В том и заключена тайна исследования иных миров, что человек сам в своем сознающем существе становится иным. Ибо не посредством мудрствования или исследования с теми же самыми методами, которые мы имеем в обычной жизни, входим мы в другие миры, но через метаморфозу, через трансформацию сознания в другие формы сознания.