Генетическая последовательность отдельных фаз рисования

Быть может, правильней было бы вместо «рисования» говорить об «обращении ребенка с карандашом и бумагой», ибо момент, когда ребенок начинает рисовать в прямом смысле этого слова, еще, собственно, не установлен. В сущности говор, ка­рандаш в руках ребенка является сам по себе прекрасном ре­гистрирующим инструментом; нужно только снабжать ребенка карандашом больших размеров, которому не угрожает опасность быть проглоченным.

Шкала реакция, которыми ребенок отвечает на карандаш и бумагу, начиная с первого месяца жизни и вплоть до коьзца до -школьного периода, изумительньгм образом подтверждает законо -мерное наступление последовательных фаз развития. В сотнях детских рисунков нам редко удавалось найти что-нибудь кеожи -данное и исключительное. Ребенок с поразительным постояжтвотч держится как раз на уровне характерной для его возраста пси -хомоторики; дети, достигшие одинаковой ступени нервно-тишеч: -ной зрелости, чрезвычайно напоминают друг друга своими рисун­ками. Существуют и любопытные индивидуальные различия, не гораздо более глубокое впечатление производит обнаружив ающая-ся в каждом отдельном случае детерминированность развития:, Создается впечатление, что совершенствование детского рисун­ка в гораздо большей степени отвечает внутренним законам пси­хического развития, чем влиянию среды или нашим логи-чески:м ожиданиям. Представляется, например, вполне «логичным»,что­бы ребенок 18 месяцев в процессе подражательного рис«вания делал горизонтальный штрих с такой же легкостью, как и верти­кальный; однако фактически этого не происходит.

Нижеследующая таблица отражает последовательный про­гресс в обращении с карандашом и бумагой:

Гезелл А. Педология раннего возраста. М.— Л., 1932, стр. 142— ИЗ,

0—1 месяц.	Рефлекторно зажимает карандаш в руке, но не глядит на него.
1—3 месяца.	Реагирует на карандаш все более усложняю­щимися движениями ручек, но не глядит на него,
3—5 месяцев.	Нарастающая координация глаза и руки. Зажи­мает бумагу (между ручками). Поднимает каран­даш под влиянием осязательного стимула.
6—9 месяцев.	Тянется к карандашу, завидя его. Размахивает им и стучит. Мнет бумагу. Еще не водит каран­дашом по бумаге. Тянет ручку в рот.
9—12 месяцев.	Бьет карандашом по бумаге и, задевая ее, остав­ляет на ней легкие штрихи. Смотрит, но очень недолго, на то, как экспериментатор чертит на бумаге каракули.
12—18 месяцев.	Чертит штрихи, подражая экспериментатору. Су­дорожно двигает карандашом; получившиеся на бумаге штрихи привлекают на мгновение его внимание.
18—21 месяц.	Спокойно рисует каракули. Грубая попытка про­вести вслед за экспериментатором вертикальную черту. Различает прямую и круговую линии.
24—30 месяцев.	Проводит в процессе подражательного рисова­ния вертикальную черту. Способен заниматься рисованием более продолжительное время.
30—36 месяцев.	Подражая рисованию креста, делает несколько штрихов и каракулей, но не может дать пересе­чение линий.
36—48 месяцев.	Проводит в подражание экспериментатору го­ризонтальную черту. Пытаясь вслед за экспери­ментатором нарисовать крест, пересекает линии. Копирует с предложенного образца круг.
48—60 месяцев.	Срисовывает крест. Срисовывает квадрат. Рису­ет «человека». При срисовывании с образца на­чинает отличать прямой крест от косого.

Приведенная таблица, в сжатом виде рисующая картину пос­ледовательного прогресса в рисовании, не должна пониматься в том смысле, что развертывание этого вида поведения совер­шается скачкообразным путем. Мы имеем, наоборот, постепен­ный переход от одной ступени к другой, частичное покрывание друг друга рядом лежащими возрастами. Переход носит настоль­ко постепенный характер, что потребуется еще немало допол­нительных исследований, чтобы установить точно градуирован­ную шкалу реакций, которая имела бы достаточную диагности­ческую ценность. Кроме того, сама техника применения тестов

Рис. J. Нормальные этапы в рисовании.

на рисование представляется далеко не простой и плохо подда­ющейся стандартизации. Много усилий потребуется также для того, чтобы научиться определять возможное влияние среды и упражнения. Но даже и в настоящем своем виде наша система. тестов на рисование оказалась в силу своей объективности и постоянства результатов весьма полезной в клиническом отно­шении. Рисунки какого-либо ребенка, расположенные в хроно­логическом порядке, дают часто правдивое изображение общего направления и темпа его развития.

СУБНОРМАЛЬНОЕ РИСОВАНИЕ

Подтверждение только что сказанному мы находим в. серии, представленной на рисунке 2. Данные рисунки являются точным воспроизведением рисунков С. D. и заимствованы из клинических записей, относящихся к этому случаю. На первый: взгляд эти рисунки имеют вполне приемлемый нормальный вид,. Они указывают как будто на правильное, генетически преем-

Рис. 2. Картина субнормальных достижений.

ственное продвижение вперед. Так оно в действительности и есть, но, как покашвает графа возраста, все они даны с замет­ным запозданием. Рисунки эти полезно сравнить со стандарт­ными достижениями (рис. 1). Если отвлечься от возрастного мо­мента, то рисунки С. D. можно рассматривать как вполне нор­мальные. Все де>\о, однако, именно в том, что эти рисунки обнаруживают хронологический сдвиг, вскрывая таким образом систематическое психомоторное отставание.

В 4 года рисунки С. D. едва достигают трехлетней ступени. Она может провести как вертикальную, так и горизонтальную черту, но не в состоянии образовать крест из этих двух линий. Она делает недурной круг, но «человечек» в ее изображении ни на что не похож. Она доступный, послушный, желающий по­нравиться и охотно рисующий ребенок — и тем не менее то, как она доканчивает ждорисованную фигуру, .убедительно доказы­вает ее субнорма-льноетъ.

Экспериментатор показал ей незаконченный рисунок челове­ка и сказал: «Вот видишь, дядя, который делал этого человека, нарисовал не все. Пририсуй то, чего здесь нет. Сделай так, чтобы получился настоящий хороший человек». CD. реагировала на

Рис з. .:.'..

эту просьбу с большой готовностью (рис. 3). Нет никаких осно­ваний рассматривать то, что она пририсовала, как попытку изоб­разить внутренности человека. Это не больше как про стая маз­ня. Следует прибавить, что по выполнению и этого теста, они приближается к уровню трехлетки и что нормальный четырех­летний ребенок делает не меньше трех добавлений к ригсунгку в виде глаза, руки и ноги {или других недостающиз частей тела, пуговиц, ботинка и т. п.).

Когда психическая задержка распространяется ражюмерно на все области поведения, то и рисование ребенкг соответству­ет достигнутому уровню развития.

Это же оказывается правильным и применительно к самый глубоким степеням отсталости. Таков случай W. X, рослой, хо­рошо физически развитой девушки 23 лет. Несмотря на ее со­матическую зрелость, для определения ее психического уровня пришлось .прибегнуть к нашей шкале развития, пред назначен­ной для раннего детства. Она выполнила все 44 тест-аддя две­надцатимесячного возраста. Она не смогла выполнить 26 тестов

из тридцати шести, предлагаемых двухлетнему ребенку. Из се­рии, предназначенной для 18 месяцев, она дала удовлетвори­тельные результаты по 35 тестам и не могла выполнить 9.

Таким образом, мы имеем полное право рассматривать ее как умственно отсталую, стоящую на уровне 18 месяцев. Ее ри­сунки подтверждают эту характеристику. Она проводит в по­рядке подражания вертикальную черту. Пытаясь повторить ри­суемый экспериментатором крест, она дает две отдельные не­пересекающиеся линии.

Характер получаемых в данном случае рисунков вряд ли мо­жет быть объяснен факторами среды или упражнения. Неволь­но возникает убеждение, что если бы мы могли заглянуть во внутреннюю архитектуру ее нервной системы, то обнаружили бы огромное сходство с нервной системой нормального восем­надцатимесячного ребенка.

РИСУНКИ ОДАРЕННЫХ ДЕТЕЙ

Представляется весьма любопытным, что детские ри­сунки легче выявляют отставание субнормальных детей, чем ус­коренный темп развития детей одаренных. У нас есть хорошие образцы того, как бесспорная общая одаренность сочетается с заурядной способностью к рисованию. Такого рода расхожде­ние встречалось нам неоднократно. Оно несколько затушевыва­ется привходящими обстоятельствами: точным выполнением за­даний, интенсивным вниманием, хорошей работой воображения. Примитивные рисунки сопровождаются часто обширными дра­матическими комментариями. Иногда можно услышать забавный монолог, указывающий на юмористическое отношение к собствен­ным произведениям.

В этих случаях блестящей интеллектуальной одаренности умеренный темп развития нервно-мышечного аппарата указы­вает на то, что высокий умственный уровень не базируется на общем подъеме всей психической структуры, а зависит от спе­цифических факторов.

На это же указывают и сравнительно редкие случаи ранне­го проявления изобразительного таланта. Мы не имеем возмож­ности подвергнуть детальному изучению такого рода случаи, но об одном из них стоит здесь упомянуть. Произведения Y. Z. (рис. 4) говорят сами за себя.

В З'/г года эта девочка рисовала человека в различных поло­жениях и даже в профиль. Первый из приведенных здесь ри­сунков изображает веселого клоуна. На втором изображено, как

3 года 5 мес.

3 года 6 мес

[годаЛиес

Рис. 4. Рисунки Y, Z. (наследственная одаренность).

солнце печет пешехода. Дальше этот же пешеход нарисован в профиль. Этого ребенка не обучали специально рисованию, во ее дед и дядя ее матери были талантливыми художника тми.

Необходимо добавить, что изображение человеческою лила в профиль появляется обычно не раньше семи лет. Y. I была ровно в два раза моложе, когда впервые по собственному почи­ну нарисовала человеческий профиль. . :

Эти исключительные рисунки интересно сравнить с рисун­ками двух ранее упомянутых умственно выеокоодареиных де­тей, N. О. и О. Р., имевших в пятилетнем возрасте интеллекту­альные коэффициенты 140 и 150 IQ.

Девочка N. О. превышала по уровню развития семь лет; ее словарный запас и решение тестов на сообразительность соот­ветствовали восьмилетнему возрасту. Несмотря на свой бесспорно высокий интеллектуальный уровень, она давала весьма зауряд­ные рисунки. Она могла срисовать квадрат, но бню буквально поставлена в тупик треугольником. Она рисовал* челоюса не лучше, чем это делала Y. Z. в УА года, но свою работу он гсопро-вождала следующим остроумным замечанием: «Я не мо^* нари­совать человека, но могу нарисовать девочку. Волосыу ыееслиш-ком длинные, надо взять ножницы и немножко их по,а»аричз1.

Подобным же образом О. Р. в возрасте 5 лет.лтоял м свое­му умственному развитию на уровне 7 лет и обладал словар» ем восьмилетнего ребенка. Своими удачными и неуд-шьиуяи реше­ниями тестов он удивительно напоминал предыдущего

Рис.5. Рисунки принадлежат детям с очень высокой умственной одаренностью и ^называют на весьма скромную способность к рисованию.

Оба они проявляли несомненно интеллектуальное превосходство, но в отношении изобразительной деятельности держались на среднем уровне своего возраста. Квадрат был нетруден также и для О. Р., но с треугольником борьба его была безуспешна. Рисунок человека был сделан весьма посредственно.

Не так просто 7^{становить} момент, когда именно ребенок на­чинает рисовать. Старый взгляд, по которому период каракулей есть просто фаза некоординированных движений, предшеству­ющая изобразительному рисованию, не позволяет установить ге­нетическую точку зрения на обширный ряд явлений. Изучение детского рисунка связано неразрывно с учением о развитии не­рвной системы. Изобразительная деятельность ребенка в усло­виях эксперимента может подобно рефлексам служить показа­телем степени созревания нервной системы. Неврологическая значимость детскою рисунка особенно выявляется в некоторых случаях леворукосчи, сочетающейся с зеркальным рисованием.

Детский рисунок представляет бесчисленное количество пос­ледовательных фаз, генетически связанных друг с другом. Где же нужно поместить нулевой пункт этого вида деятельности? Нужно ли его приурочить к схватыванию карандаша, к тыка­нью карандашом в бумагу, к первым попыткам дать подража­тельные штрихи? Представляют большой интерес психологичес­кие особенности, свойственные начальным фазам различных ви­дов рисования: подражательного, совершающегося под влиянием побуждения, и спонтанного. Не являясь безошибочным измери­телем умственной одаренности, рисование позволяет заглянуть в процессы психомоторного созревания. Благодаря этому оно становится важным показателем того, как совершается разви­тие растущего ребенка.

Э. Леннеберг

ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ ЯЗЫКА¹