Гендерно-ролевой стресс у мужчин

Физиологическая и психологическая системы. Наиболее распространенным последствием стресса для мужчин являются сердечно-сосудистые заболевания. По сравнению с женщинами мужчины имеют более высокие показатели алкогольной и иных наркотических зависимостей. В отличие от женщин, склонных обращаться за помощью во время стресса, мужчины стремятся справляться со своим стрессом сами либо вообще ничего не предпринимают.

Социальные системы. Профессия обычно является центром средоточия видов трудовой активности мужчин, удерживая лидирующее положение среди всех др. ролей. Профессиональные роли и семейные роли мужчин настолько широко разделены, что в данных переписи нет сколько-нибудь сопоставимых цифр для сравнения числа «работающих отцов» и «работающих матерей». Вследствие этой центральной позиции профессиональной деятельности связанные с работой роли составляют осн. источник стресса для мужчин.

Семейные роли оказываются важными для мужчин, на к-рых традиционно возлагаются ожидания как на осн. кормильцев, зачастую являющихся единственным финансовым источником для семьи. Супружество и развод вызывают у мужчин др. типы стресса, нежели у женщин. После развода мужчины сталкиваются с такими проблемами, как уменьшение соц. сети, посещение детей и необходимость оказания им денежной помощи. Поскольку после развода дети обычно остаются у матерей, мужчины зачастую чувствуют себя посторонними или чужими своим детям.

Соц. контакты и дружеские отношения мужчин в основном связаны с их работой, спортом или увлечениями. В результате у мужчин обычно неск. хороших друзей, при этом мужья чаще считают своих жен близкими друзьями, нежели жены своих мужей. От мужчин ожидают принятия активной или агрессивной роли в отношениях с женщинами, к-рая сопряжена с риском получения отказа или неудачи. Мужчины неохотно идут на откровенное и открытое общение по поводу своих личных проблем, ограничивая тем самым свой репертуар стратегий совладания со стрессом. Поощряемый в мужчинах с детства дух соперничества находит свое отражение во мн. жизненных сферах. Соперничество принимает различные формы, и победа может стать для мужчины самым главным в жизни. В прошлом мужчины соперничали в своей профессиональной деятельности с др. мужчинами. Сейчас женщины тж составляют им конкуренцию в профессиональной деятельности, традиционно считающейся мужской.

Мужчины проходят через меньшее количество четко дифференцированных стадий биолог. и соц. изменений, чем женщины. Они подвергаются стрессу на стадиях юношества, супружества, отцовства, отхода от дел. Мужчины мечтают о выходе на пенсию, однако многие, оказавшись не у дел, чувствуют себя бесполезными.

Соц. образ мужчины рисует его сильным, немногословным, энергичным, ориентированным на соперничество и контролирующим свои эмоции. С др. стороны, мужчин критикуют за их агрессивность, склонность к насилию, неразговорчивость, грубость, неумение выражать свои чувства и недостаточную способность к состраданию. Такие конфликтующие ожидания создают источник стресса для мужчин.

Соц. изменения вносят двойственность и неопределенность в соц. роли, особенно в гендерные роли. Кризис маскулинности существует вследствие неспособности мужчин к переопределению маскулинности в терминах, приемлемых как для мужчин, так и для женщин. Мужчины чувствуют угрозу со стороны изменения норм сексуальности и считают такое изменение неадекватным. Однако эти изменения не обязательно порождают стресс. Напр., такие организации, как Национальная организация мужчин против сексизма (National Organization for Men Against Sexism), свидетельствуют о положительной реакции на феминистское движение и признании необходимости перемен.

См. также Кросс-культурная психология, Культурный детерминизм, Развитие на протяжении жизни, Половые роли, Социальное равенство, Социальное влияние, Последствия стресса

С. Р. Соннад

Генерализация раздражителя (stimulus generalization)

Как следует из самого названия, Г. р. относится к способности реакции, предварительно выработанной на специфический раздражитель, вызываться впоследствии др., сходными с ним раздражителями. И. П. Павлов впервые продемонстрировал этот феномен в лабораторных экспериментах с собаками. После предъявления собаке серии сочетаний между раздражителем и реакцией, напр. звуковым сигналом и пищевым подкреплением, ей предъявлялся раздражитель сходного характера, однако неск. отличавшийся от первоначального звука, без последующего подкрепления. Эта процедура привела к установлению ныне хорошо известного градиента генерализации возбуждающего раздражителя (excitatory gradient of generalization), согласно к-рому интенсивность реакции животного на проверочный раздражитель прямо пропорциональна его сходству с обучающим раздражителем.

Павлов придавал большое значение Г. р. Он считал ее одним из решающих условий выживания. Распространение реакции на отличающиеся от исходного раздражители позволяет животным компенсировать нестабильность среды обитания. Этот ранний акцент на адаптивной ценности Г. р. привел последующих теоретиков к ее трактовке как базисного и несводимого к другим процесса научения. Однако впоследствии др. психологи выразили сомнение в правильности такого взгляда на генерализацию. По их мнению, генерализация является артефактом процесса дифференцировки или, иначе, дискриминации.

Теория научения дискриминации Спенса (Spence's theory discrimination learning) — наиболее известная ил. этого первого подхода. Она осн. на идее, что возбуждение (тенденция реагировать) развивается на раздражитель, сочетаемый с подкреплением, и что это возбуждение распространяется на сходные раздражители.

Лешли и Уэйд предложили диаметрально противоположную подходу Халла — Спенса т. зр. на генерализацию. Лешли и Уэйд утверждают, что раздражитель приобретает контроль над реакцией лишь в том случае, если этот раздражитель контрастирует с др. раздражителем. Чаще всего перед проверкой на генерализацию животные испытывают воздействие одного обучающего раздражителя. Поскольку этот обучающий раздражитель репрезентирует лишь одно значение на существующем континууме раздражителей, животное не обнаруживает различий между обучающим и проверяющим раздражителем. Неудача в дискриминации между ними приводит к возникновению градиента генерализации.

Несмотря на существование многочисленных свидетельств, противоречащих гипотезе неудачи в дискриминации, предпринимаются попытки согласовать эти две интерпретации.

Недавно появилось когнитивное объяснение Г. р., конкурирующее с этими более ранними интерпретациями. Этот подход рассматривает Г. р. как частный случай классиф. стимулов. Организм классифицирует незначительно отличающиеся друг от друга события как эквивалентные и реагирует на них исходя не из их специфичности, а из их принадлежности к определенному классу.

См. также Классическое обусловливание

Э. Рикерт

Генетика поведения (behavioral genetics)

Г. п. есть не что иное, как приложение генетических принципов и законов к изучению поведенческих переменных. Интеллект, личность и психол. аномалии составляют три осн. области исслед. в психологии, где нашли широкое применение методы Г. п. По существу, Г. п. — это подраздел биометрической генетики, к-рая изучает приложение законов Менделя к полигенной наследственности. Долгое время ошибочно считалось, что эти законы можно применять лишь к моногенно наследуемым признакам; однако биометрическая генетика распространила их действие и на те признаки, экспрессия к-рых детерминируется двумя и более генами.

Одиночный ген дает начало, но сути дела, одному из двух фенотипических проявлений контролируемого им признака — напр., высокий/низкий стебель, красные/белые цветки, крупные/мелкие семена. Если же признак детерминирован более чем одним геном, множество его фенотипических проявлений образует континуум, все более приближающийся к нормальному распределению по мере увеличения количества генов, участвующих в контроле данного признака.

«Многофакторная гипотеза» характеризуется двумя принципиальными положениями: а) определяющие факторы (или гены) наследуются в соответствии с менделевской моделью; б) воздействия этих факторов на наблюдаемый признак примерно одинаковы по силе, добавляются одно к другому и достаточно слабы по сравнению с ненаследуемой — или, по крайней мере, общей — изменчивостью (дисперсией), так что их дискретность становится неразличимой в фенотипическом распределении. Т. о., за плавной, непрерывной фенотипической изменчивостью может стоять прерывистая, скачкообразная изменчивость генотипа. Безусловно, постулирование этих многофакторных, или полигенных, систем таит в себе определенную опасность. Гены-конституэнты, постулируемые при полигенном расщеплении, по своим эффектам настолько сходны между собой и настолько трудноотличимы от ненаследуемых факторов, что крайне сложно идентифицировать каждый из них в рамках установленных систем. Соответственно чрезвычайно трудно, а может быть и невозможно, отследить такие гены с помощью простого менделевского метода, к-рый не дает ответа на вопрос об их отношении к определенным хромосомам и поэтому ограничивается менделирующей наследственностью.

Бытует мнение, что осн. целью Г. п. является установление наследуемости определенных черт. Однако это не так. Генетики, работающие в этой области, считают свой метод ключом к разгадке генотип-средовой структуры поведения и проявляют не меньший интерес к средовым факторам и их вкладу в построение поведения, чем к факторам наследственности. Кроме того, они раскладывают генетическую изменчивость (дисперсию) на такие отдельные компоненты, как аддитивная генетическая дисперсия, эффекты доминантности, эффекты, обусловленные ассортативным скрещиванием, и эффекты, обусловленные эпистазом. Слишком хорошо известно, что доминантно рецессивная природа наследственности нуждается в тщательном и всестороннем исслед. Ассортативное скрещивание попросту означает, что система скрещиваний не носит характера панмиксии (случайного подбора пар): образование пар осуществляется либо по типу подбора подобного к подобному (позитивное ассортативное скрещивание), либо по типу подбора неподобных друг другу (негативное ассортативное скрещивание). У людей практически все модели образования пар можно отнести либо к ассортативным, либо к панмиктическим; негативные ассортативные браки встречаются крайне редко. Что касается эпистаза, то его можно охарактеризовать как неаддитивную генетическую дисперсию, обусловленную взаимодействием разных локусов гена.

Обычно генетики рассматривают тж взаимодействие наследственности и среды, тщательно разграничивая два типа такого взаимодействия. Первый тип можно назвать статистическим взаимодействием, суть к-рого в том, что различные генотипы могут давать различные фенотипические проявления при одинаковом средовом воздействии. Если, к примеру, какое-то отдельное изменение среды повышает IQ каждого генотипа на равное количество пунктов, говорят об аддитивном средовом эффекте. Если же одни генотипы прибавляют по 20 или 10 пунктов, а другие не прибавляют совсем ничего, мы говорим о взаимодействии средовых изменений с генотипами, вызывающем различные фенотипические эффекты у разных генотипов.

Второй тип взаимодействия — это т. н. ковариация генотипов и сред, к-рая появляется в тех случаях, когда характеристики генотипа и среды коррелируют друг с другом в популяции.

На сегодняшний день мы можем определить наследуемость как отношение генетической дисперсии к общей, или фенотипической, дисперсии: h² = V_G / V_P Генетическая дисперсия, V_G, раскладывается на четыре компоненты: аддитивную генетическую дисперсию; неаддитивную генетическую дисперсию, обусловленную доминантностью по одинаковым локусам гена; неаддитивную генетическую дисперсию, обусловленную взаимодействием между различными локусами гена (эпистазом), и генетическую дисперсию, обусловленную ассортативностью скрещиваний. Т. о., V_G = V_A + V_D + V_Ep + V_AM

Фенотипическая дисперсия V_P (наблюдаемая вариативность по конкретному признаку) состоит из следующих компонент:

V_P = V_G + V_E + V_GE + Cov GE + V_e

где V_G, как и в предыдущей формуле, — генетическая дисперсия; V_E — аддитивная средовая дисперсия, независимая от генотипа; V_GE — дисперсия, обусловленная взаимодействием (или неаддитивные эффекты) генотипов и сред; Cov GE — ковариация генотипов и сред, a V_e — ошибка дисперсии, обусловленная ненадежностью измерений.

В учебниках иногда пишут, что невозможно оценить относительную значимость наследственности и среды, так же как невозможно сказать, что важнее при определении площади земельного участка — длина или ширина. Это говорит о том, что мн. люди недостаточно хорошо понимают суть проблем и методов Г. п. Мы постоянно имеем дело с разделением дисперсии на компоненты; очевидно, что одиночный земельный участок не имеет дисперсии, и потому вышепоставленный вопрос по отношению к нему лишен всякого смысла. Но если мы возьмем тысячу участков, варьирующих по площади (длине и ширине), то простая процедура дисперсионного анализа могла бы показать нам, какой фактор — длина или ширина — играет более важную роль в определении различий их площади, а тж оценить относительные веса этих факторов. Ничто не мешает нам применять этот подход и к генетическому анализу.

То, что нам все время приходится иметь дело с дисперсиями, автоматически превращает получаемые нами результаты в оценки параметров популяции. Это означает, что наши данные относятся к конкретной, четко выраженной, популяции, и потому мы не имеем права распространять их на др. группы. Строго говоря, все наши обобщения не должны выходить за пределы изучаемой популяции.

Отсюда становится ясно, что и понятие наследуемости применяется к группам, а не к индивидам.

Базисная модель, лежащая в основе всех вышеперечисленных формул, строится на том простом факте, что фенотипические проявления каждого признака обычно детерминируются как генетической конституцией индивида, так и средой его обитания. В его базисной форме фенотип (Р) выражается в виде простой суммы генетических (G) и средовых (Е)эффектов: Р = G + Е. У лабораторных животных мы без труда можем измерить величины G и Е,выращивая, к примеру, принадлежащих к различным линиям мышей в варьирующих (в заданном диапазоне) средах и наблюдая за усредненными характеристиками результативности их поведения. Оценить эффекты G и Е улюдей гораздо сложнее, т. к. мы можем лишь в ограниченной степени контролировать генетическую конституцию человека и условия его жизни. Однако наше положение ничуть не сложнее, чем в др. областях соц. наук, где полный контроль эксперим. ситуации невозможен. В действительности оно даже лучше, поскольку биолог. механизмы менделирующей наследственности обеспечивают значительную степень рандомизации генетических и средовых влияний.

Логика близнецовых исслед. крайне проста. Все близнецы делятся на монозиготных и дизиготных на основании сходства (МЗ) или различия (ДЗ) очевидных физ. характеристик, про к-рые известно, что они в значительной степени детерминированы генетически. Такими характеристиками могут быть, напр., отпечатки пальцев или множество факторов групп крови. Затем у них измеряют выраженность черты, интересующей исследователей, и то, насколько больше сходства по этой черте обнаруживают МЗ близнецы по сравнению с ДЗ, воспринимается как свидетельство относительной значимости генетических влияний.

Дисперсионный анализ близнецовых пар разделяет общую изменчивость IQ на два источника: между парами (ВР)и внутри пар (W). От степени сходства между парами зависит то, насколько средний квадрат между (В)будет больше среднего квадрата внутри (W),и потому отношение (В — W)(В + W)используется в качестве меры сходства, известной как внутриклассовая корреляция. Именно благодаря средним квадратам или получаемым из них корреляциям мы имеем возможность составлять уравнения для средовых и генетических компонентов — V_G и V_E.

Средовую составляющую (Е)следует разложить на две компоненты. Одна из них отражает воздействия общего (из одной семьи) происхождения и одинаковых (или одинаково переживаемых) жизненных событий, тогда как вторая отражает воздействия той части жизненного опыта, к-рый существенно различается у сиблингов, даже если они воспитываются вместе. Межсемейную средовую дисперсию принято связывать с влиянием общей среды (CE), а внутрисемейную, соответственно, с влиянием специфической среды (SE). Это приводит к следующему уравнению фенотипической дисперсии:

V(P) = V(G) + V(CE) + V(SE).

Дисперсионный анализ близнецовых данных позволяет нам раздельно оценить эти его компоненты.

Ненадежность оценки дисперсии (равную единице минус коэффициент надежности) можно скорректировать простым вычитанием ее из V(SE), а затем заново пересчитать общую дисперсию и выразить V(G)в виде доли от этой дисперсии.

В дополнение к близнецовому методу в сфере изучения интеллекта, личности, аттитюдов и анормального поведения использовалось множество др. подходов, в числе которых — изучение разлученных МЗ близнецов, сравнение усыновленных детей с их приемными и биолог. родителями, изучение генетической регресии «родители — потомство», корреляций между родственниками и т. д. Главные результаты, полученные в этих областях, к сожалению, невозможно даже кратко рассмотреть в рамках этой статьи. Однако есть все основания утверждать, что генетические факторы оказывают мощное влияние на челов. способности, личность, темперамент, соц. установки и анормальное поведение в целом. Разработанные нами методы и эксперим. планы постоянно совершенствуются, а допустимый предел ошибки статистических оценок становится все более строгим. Г. п. — очень мощный инструмент для исслед. челов. поведения; вызывает сожаление лишь то, что не расширяется ее преподавание студентам, изучающим психологию.

См. также Наследуемость, Закон регрессии потомков, Генетическая доминантность и рецессивность

Г. Ю. Айзенк

Генетическая приспособленность (genetic fitness)

Существуют убедительные факты, свидетельствующие о том, что поведенческие паттерны эволюционируют точно так же, как др. признаки животных. Для того чтобы происходила эволюция поведения, генетика каким-то образом должна оказывать на него влияние; эволюция не могла бы происходить, если бы поведение не было в определенной степени отражением генотипа. (Здесь, однако, следует подчеркнуть тот факт, что из этого отнюдь не следует, что гены «определяют» поведение, что окружающая среда оказывает лишь незначительное воздействие или что подобное поведение неизменно.) Главной движущей силой эволюционных изменений является естественный отбор. Суть естественного отбора составляет понятие Г. п. Т. о., Г. п. имеет принципиальное значение для понимания эволюции поведения и того, каким образом поведение влияет на последующие эволюционные изменения. Хотя необходимо уточнить нек-рые аспекты этого первого определения, Г. п. можно рассматривать как относительный вклад аллели, вносимый различными индивидами в генофонд будущих поколений. Обычно последствия исследуют только с т. зр. следующего поколения; тем не менее долгосрочные последствия, проявляющиеся на протяжении мн. поколений, представляют особый интерес и заслуживают пристального внимания. Необходимо отметить, что включение понятия приспособленности в это определение — в какой-то степени тавтология. Животное, производящее на свет более многочисленное, жизнеспособное и плодовитое потомство по сравнению с др. особями, является по определению более приспособленным. Г. п. не имеет ничего общего с физ. «пригодностью», навыками или желательностью, указывая только на относительное количество оставленных индивидом жизнеспособных, плодовитых потомков. Тавтологии можно избежать, показав, какие факторы влияют на приспособленность.

Уровень отбора

Мн. из написанного за последние десятилетия было посвящено вопросу уровня, на к-ром действует естественный отбор, и, следовательно, тому, на каком уровне можно применять понятие приспособленности. Существует общее убеждение, что животные размножаются ради «сохранения вида». Поведение часто рассматривают как фактор, служащий скорее благу группы или вида, а не выгоде индивида или особи. Уинн-Эдвардс, напр., изложил детально разработанную теорию, осн. на представлении о том, что животные регулируют размеры своей популяции для блага этой группы, поэтому не производят потомства больше, чем может выдержать среда обитания.

Идея о том, что естественный отбор часто действует на уровне группы, была в целом опровергнута. Возможно, гораздо полезнее исследовать отбор на уровне гена, чем на уровне популяции или вида. Это приводит нас к идее об «эгоистичном гене». Однако понятие приспособленности, в общем, применимо на уровне индивида или, точнее, его генотипа. Первая проблема с предположением о том, что отбор работает на уровне группы, касается относительной скорости проявления эффекта. Мат. модели демонстрируют, что популяции должны были бы образовываться и вымирать с неправдоподобно большой скоростью для того, чтобы последствия поведения индивида для группы были бы важнее, чем для него самого. Т. о., хотя «эгоистичное» поведение может наносить группе ущерб, в большинстве случаев его перевешивают те выгоды, к-рые получает индивид по сравнению с др. членами группы.

Исследуя действие отбора на регуляцию популяции, можно увидеть проблему, связанную с мышлением на уровне групп. отбора. Предположим, как допустил Уинн-Эдвардс, что по мере роста популяции нек-рые индивиды сокращают репродукцию во имя блага группы. Гены, связанные с признаками, вынуждающими животное сокращать репродукцию, будут встречаться в следующем поколении гораздо реже. Наиболее распростр. станут гены именно тех индивидов, к-рые не снижают репродуктивной деятельности. Т. о., механизм естественного отбора будет работать против альтруистических индивидов, действующих во благо всей группы и наносящих ущерб собственной приспособленности, если скорость исчезновения групп невысока. Индивиды могут сокращать репродукцию временно, но такое поведение, по-видимому, максимизирует производство жизнеспособного потомства индивидом в долговременной перспективе.

В этом контексте можно мн. понять и объяснить в поведении животных. Самец тонкотелой обезьяны, отнимающий стадо у др. самца, часто убивает в нем весь молодняк. Сиблицид (убийство родных братьев и сестер) весьма распространен у мн. видов птиц. У чаек, гнездящихся в колониях, яйца, оставшиеся без присмотра, нередко поедают соседи. Подобные модели поведения было бы трудно понять, придерживаясь аргументов «блага во имя группы», но они явно имеют смысл, хотя мы и можем считать их предосудительными с позиции максимизации уровней индивидуальной приспособленности.