Портреты типичных «несчастных»

Жертва коллектива.

«К сожалению, я попала в среду очень завистливых людей. Я одна прихожу на работу вовремя, они все опаздывают. Я тружусь весь день, даже не успеваю пообедать, а они три раза в день чай пьют».

«Почему ты не обедаешь?»

«А я не могу позволить себе обедать, когда у меня так много работы! Если я опоздаю с проектом, я же подведу коллектив! Я ни о ком никогда не говорю плохо, терпеть не могу сплетен. Они же только этим и занимаются. Вот, в частности, я предмет их обсуждения. Они не понимают, как я могу бескорыстно помогать моей племяннице, почему я воспитываю ее ребенка, почему я переселилась в маленькую квартиру, а большую отдала бывшему мужу, почему я забочусь о его матери. («Несчастные» очень любят перечислять, кому они безвозмездно помогают, ради кого они жертвуют собой, чтобы доноры это взяли на заметку и помогли им.) Они же ничего не сделают бесплатно, даже своим детям! Из-за этого они со мной не разговаривают. Сотрудники каждый год получают дешевые путевки на юг, мне же никогда ничего не достается. И зарплата у меня самая маленькая, я там работаю только потому, что меня просит начальник. Да я и не сержусь на них, такова, наверно, моя участь! («Несчастный» всегда заканчивает свой рассказ всепрощением, чтобы донор, напротив, обозлился на столь неблагодарных людей, которые замучили бедного вампира.)

«Несчастные» любят демонстрировать свою полную психологическую некомпетентность:

«Как я могу отказать кому-то?»

«Как же мне не слушать то, что про меня говорят люди?»

Это нацелено на то, чтобы друзья изо всех сил давали «несчастному» советы и, видя, что советы не действуют («Я все понимаю, но не умею противостоять давлению»), брали инициативу в устройстве его жизни в свои руки.

Еще вампиры, относящиеся к группе «несчастных», любят намекать своим донорам, что надо делать:

«Да если бы у меня было хоть немного денег, я бы немедленно поделился ими с бедными. Разве бы я позволил, чтобы мои друзья голодали?» (Смысл: «Дай денег!»)

«Я тебя так люблю, что если б я мог, я бы подарил тебе надень рождения кольцо с огромным бриллиантом!» (Смысл: «Подари мне что-нибудь дорогое, если ты меня тоже любишь!»)

Они обожают благодарить: «Я тебе так благодарен за твою помощь! Ты самый лучший человек в моей жизни!» (Смысл: «Не вздумай меня разочаровать!»)

Они любят демонстрировать покорность и смирение, чтобы вызвать у донора (до этого момента жизнерадостного и спокойного человека) злые чувства по отношению к окружающему миру.

Они со слезами на глазах говорят: «Я никого не обвиняю! Наверно, я сам виноват!» — и за этим скрывается основной лейтмотив их жизни: «Мстите за меня!»

Мстите за меня!

У нас в институте была студентка Катя. Она отличалась тем, что могла в середине лекции войти в аудиторию вся в слезах, в связи с чем лекция прерывалась и все начинали ее успокаивать. Катю бросил ее молодой человек, это стало трагедией для всей нашей группы, парни не знали, как ее успокоить, придумывали разные способы. Наконец они решили собраться и «набить морду» ее обидчику. Катя своими страданиями едва не сделала из добрых парней преступников.

А вот еще история из практики моей мамы. Моя мама работает детским врачом. У нее на участке была одна скандальная особа, мать новорожденного. Она рассказала маме такую историю про свою беременность. «В начале беременности я чувствовала себя хорошо, у меня все было в порядке. Но когда я обратилась в женскую консультацию, меня послали на УЗИ, и там врач сказал: «У вашего ребенка водянка головного мозга и порок сердца. Рожать такого нельзя». А у меня уже четыре месяца! Я долго переживала и перестала ходить в эту консультацию. Ближе к декрету я снова обратилась туда, и мне сказали: «То, что ваш ребенок умрет, мы не сомневаемся. Вероятно, и вы умрете». У меня на нервной почве поднялось давление, и меня положили в больницу. Давление никак не удавалось снизить, и врачи сказали, что ребенку от этого становится все хуже и хуже. Они предложили мне сделать кесарево сечение. Я согласилась. Вынули недоношенного, но нормального ребенка. Никаких пороков сердца и водянки головного мозга у него не было. Вот так врачи чуть не погубили мне здорового ребенка!»

У некоторых может возникнуть вопрос: «Что же тут вампирского? Может, она действительно несчастная, пострадавшая женщина!» Да, собственно, ничего особенного, кроме того, что к ней приходят друзья добрые и спокойные, а уходят злые на всю медицину.

«Несчастные» часто любят изображать из себя воплощение невинно обиженной добродетели. Они говорят: «Я сужу о других людях по себе! Я бы никогда так ни с кем не поступил!» Еще они любят пребывать в образе упорно доверчивых людей: их обманывают и обманывают, обижают и обижают, а они все доверяют и доверяют.

«Несчастные» обожают подробнейшим образом рассказывать про похороны кого-нибудь из своих родственников и знакомых, при этом, как нарочно, выбирая в слушатели счастливых, беззаботных людей. Когда мне оставалось несколько дней до родов, к нам приехала женщина, подруга моей мамы, и с маниакальной одержимостью каждый день описывала похороны своей родственницы, при этом заливаясь слезами. Когда моя мама попросила ее прекратить, учитывая мое положение, она сказала: «Я и сама сначала так подумала, но потом мне показалось, что Юле интересно!»

Кроме подробных, слезных описаний, как их били, мучили, насильно заставляли осуществлять какие-то действия и как они не могли сопротивляться, доверяя и доверяя, удивляясь и снова доверяя, вампиры еще любят показывать, как они переживают за других:

«Когда я узнала, что мою соседку бросил муж, я не спала три дня, я даже заболела! Как, как он мог с ней так поступить!» Эта фраза содержит намек, что так же надо переживать за вампира.

«Как он мог такое про меня сказать?!»

Это тоже девиз определенной группы «несчастных».

«Я всю ночь не спала, у меня болело сердце».

«Что такое?»

«Сидоров Петрову про меня сказал, что я жадная. Ты представляешь, про меня такое сказать? Да я ж ему и денег взаймы давала, и варенье приносила, и огурцы соленые, а на день рождения подарила позолоченные часы. А он говорит, что я жадная!»

Разговор заходит о чем-то другом, но через пять минут все повторяется заново:

«Нет, я ни о чем сегодня не могу думать, меня беспокоят слова Сидорова. Как он мог сказать, что я жадная? Может, мне подарить ему что-нибудь еще?»

«Да ты с ума сошла!»

«Почему же тогда он говорит, что я жадная? Может быть, я правда жадная?»

«Нет, ты не жадная».

«А вот Сидоров думает, что я жадная».

И так по кругу. Встречается Сидоров.

«Сидоров, ты говорил Петрову, что она жадная?»

«Не помню».

И тут она издает истошный вопль:

«Как?! Я из-за этого ночи не сплю, а он не помнит!»

Виноват якобы Сидоров, но на самом деле все иначе. У обиженных есть интересное свойство: за минутное мучение, которое им случайно причинили, они заставляют человека мучиться несоизмеримо больше. Например, кто-то про них плохо сказал в процессе бурного диалога или им только показалось, что кто-то плохо сказал, и они готовы мучить этого человека днями и неделями: не разговаривать с ним, многократно выказывать ему свое недовольство, при том часто в оскорбительной форме, портить ему праздник своим нытьем, рассказывать всем про него, какой он злой и бесчувственный.