Сочетание индивидуальной и групповой терапии

В практике используется множество различных комбинаций групповой и индивидуальной терапии, однако не существует систематических данных, опираясь на которые, можно было бы сделать четкие выводы об эффективности того или иного метода. Таким образом, общие руководства вырабатываются из клинических заключений и дедуктивных рассуждений, базирующихся на установленных лечебных факторах. Руководствуясь своим клиническим опытом, я могу говорить об отсутствии, как необходимости, так и пользы от сопутствующей индивидуальной терапии, за исключением определенных случаев. Если группа подобрана из индивидов, не нуждающихся в более пристальном внимании, то одной либо двух (что предпочтительнее) встреч в неделю будет достаточно для терапии, которая сможет принести пользу подавляющему большинству участников. Оптимальные комбинации в моем личном представлении таковы:

1) все пациенты задействованы исключительно в групповой терапии;

2) все члены группы сочетают терапию с индивидуальной, под руководством одного и того же группового терапевта;

3) все или некоторые участники из группы в сопутствующей индивидуальной терапии с другими терапевтами;

4) некоторые участники в комбинированной терапии со своим групповым терапевтом.

Реалии клинической практики таковы, что формат, идеальный для пациента, не всегда является таковым, а порой и вовсе становится невыполнимым для терапевта. Психотерапевты в собственной частной практике, как правило, должны формировать свои группы из числа личных пациентов, некоторые из которых (либо большинство) остаются в индивидуальной терапии. Что же касается клиник, или широкой практики, то там из-за большого скопления пациентов куда легче набрать группы, и, следовательно, они там более распространены. В то же время в загруженных работой, переполненных клиниках возникают другие, превалирующие задачи: порой терапевтам просто не хватает времени для тщательного отбора и подготовки пациентов, для индивидуальных кризисных сессий и для групповых встреч чаще одного раза в неделю.

Порой индивидуальная терапия необходима для того, чтобы удержать пациента в группе: он может быть настолько ранимым, чувствовать страх или тревогу, что риск его выхода из группы очень велик.

К примеру, Джинни, молодая женщина на грани шизофрении, впервые участвуя в группе, была в значительной степени испугана несколькими начальными встречами. Она испытывала нарастающее отчуждение, поскольку мир ее причудливых фантазий и снов казался пациентке слишком далеким от переживаний остальных членов группы. Во время четвертой встречи она обменялась критическими замечаниями с одним из членов группы. Последующие, несколько ночей Джинни провела, мучаясь ужасными кошмарами:

1) ее рот окрашивался кровью (появление которой связано со страхом вербальной агрессии, причиной этому послужили мироразрушающие фантазии);

2) во время прогулки по пляжу она была смыта огромной волной (страх утратить в группе свою индивидуальность);

3) ее схватили и удерживали силой несколько мужчин, в то время как терапевт делал операцию на ее мозге; его руками, однако, управляли державшие ее люди (несомненно, указывает на боязнь терапии и терапевта, подавляемого членами группы).

Нить, удерживающая пациентку в реальности, становилась все тоньше, было бы нежелательно продолжать ее занятия в группе без дополнительной поддержки. Проведение сопутствующей индивидуальной терапии под руководством другого терапевта позволило ей остаться в группе и извлечь для себя значительную пользу.

Некоторым пациентам приходится переживать серьезные кризисные ситуации, требующие на какое - то время значительной индивидуальной поддержки в дополнение к групповой терапии. Порой индивидуальная терапия необходима для того, чтобы сделать для него возможным посещение группы; пациент может быть настолько блокирован тревогой или страхом агрессии, что эффективное участие в групповом процессе становится для него невозможным. Терапевтическое положение пациента в группе должно в этом случае сопровождаться активным вмешательством, иначе он может оказаться запертым в рамки ограниченной роли, и, как показывают исследования, опыт групповой терапии окажется для индивида не только бесполезным, но даже травмирующим.

Параллельная индивидуальная терапия может, по некоторым причинам, осложнить жизнь группы. Там, где существуют заметные различия в основных подходах индивидуального и группового терапевтов, два профессионала действуют наперекор друг другу. Если, например, индивидуальный подход ориентирован на понимание генетической причинности и глубоко проникает в переживания прошлого, в то время как группа сосредоточена прежде всего на материале «здесь – и - сейчас», пациент, сбитый с толку, может судить об одном подходе, взяв за основу другой. Как правило, начиная групповую терапию, пациенты бывают обескуражены, а порой даже расстроены первыми встречами. Во время индивидуальной терапии они чувствовали большую поддержку, когда их самолюбие удовлетворялось исключительным вниманием терапевта и изучением в мельчайших деталях событий прошлой и настоящей жизни, снов и фантазий. Временами такие пациенты под воздействием критики или давления со стороны группы могут защищать себя путем невыгодного сравнения происходящего с опытом индивидуальных встреч; в результате неизменно происходят дальнейшие личные выпады, что в дальнейшем ухудшает ситуацию. Позднее, в процессе терапии часто изменяются сравнительные оценки двух методов. Некоторые терапевты отмечали случаи прекращения индивидуальных занятий, когда пациенты целиком полагались на группу; более того, многие, оглядываясь в конце курса назад, констатировали, что, возможно, для них лучше было бы начать групповые встречи раньше, поскольку многое в индивидуальной терапии было ненужным.

Рассмотрим другой случай: пациент использует индивидуальную терапию в целях нейтрализации группового воздействия. В группе он впитывает обратную связь подобно губке, а реагирует на это в более удобной индивидуальной обстановке. Пациент оправдывает свое сопротивление веским разумным обоснованием, альтруистично провозглашая: «Я не против того, чтобы другие встречались в группе, в то время как я волен распоряжаться личным временем по - своему». В этом случае групповой терапевт, объединившись с индивидуальным, могут настаивать на выборе одного из видов терапии. Я знал нескольких пациентов, которые замечательным образом преуспевали в группе после прекращения индивидуальных занятий.

Оба терапевтических подхода могут дополнять друг друга, если:

1) индивидуальный и групповой терапевты поддерживают тесную связь

друг с другом — это условие часто признают необходимым, но редко выполняют из-за нехватки времени в клинической практике;

2) индивидуальная терапия ориентирована на «здесь – и - сейчас» и является продолжением работы в группе.

Пациенты могут извлечь для себя немалую пользу, изучая во время индивидуальных встреч характер своих отношений с другими членами группы и возвращаясь к отдельным эпизодам и темам группы. Подобное исследование служит тестом для дальнейшего вовлечения в групповой процесс. Часто пациент может обсуждать беспокоящие его взаимоотношения в индивидуальной сессии задолго до того, как он почувствует себя готовым столкнуться с ними в группе. Индивидуальный терапевт может сосредоточить внимание на переносе полученных навыков, помогая пациенту применить то, чему тот научился в группе, к другим ситуациям — к взаимоотношениям с самим терапевтом, а также с другими людьми в обыденной жизни. Несомненно, надо избегать разрушения формата другой терапии. Стремление терапевта исследовать во время индивидуальной встречи групповой опыт порой рассматривается пациентом как вотум доверия в группе.

Многие из этих потенциальных сложностей можно избежать, если групповой терапевт и индивидуальный — одно и то же лицо. Несомненно, он в этом случае полностью контролирует способ ведения индивидуальных занятий. Подобным образом, если все участники задействованы в комбинированной терапии под руководством одного ведущего, то, как правило, такая группа стабильна, исключая небольшой процент выбывших. В то же время этому методу присущи свои недостатки. Иногда терапевтов приводит в замешательство вопрос конфиденциальности: становится все труднее запомнить, кто что сказал и в какой обстановке. Вправе ли он повторить в группе что-либо интимное, выявленное на индивидуальной сессии? Или лучше формулировать замечания на каком - либо неясном другим языке, облекать их в форму, хорошо понятную лишь тому, для кого они предназначены. По общему правилу считается опрометчивым заключать договор о конфиденциальности в отношении индивидуальных сессий; терапевту необходимо, в соответствии с профессиональным суждением, оставлять за собой привилегию выносить на обсуждение в группу какой - либо личный материал.

В следующем разделе нашей темой будет ко - терапия. Для начала я хотел бы обратить внимание на то, что если группу ведут два терапевта, и при этом часть пациентов встречается индивидуально с одним из них, другая — с другим, третья вообще не участвует в индивидуальных сессиях, то сложность комбинированной терапии возрастает. В таких случаях уменьшение силы воздействия и эффективности группы обратно пропорционально степени, в которой центром внимания становятся индивидуальные, особые взаимоотношения, а групповой материал становится второстепенным.

Временами в комбинированной терапии с одним и тем же ведущим проявляются ревностная конкуренция и фракционность; обида между членами группы еще более обостряется, если кто-то из них не может позволить себе участие в индивидуальной терапии из - за финансовых проблем. Иногда, терапевту просто необходимо провести несколько индивидуальных встреч с пациентом, находящемся в кризисе. Подобное состояние может быть обусловлено потерей близкого человека (смерть, разлука или развод), некоторыми другими кризисными жизненными ситуациями (крушение карьеры, неудачи в учебе). В этих случаях, и особенно если пациент на грани выхода из группы, ему необходима на какое - то время особенная личная поддержка, рекомендации либо медикаментозное лечение. Здесь индивидуальное внимание, как правило, реже возмущает остальных членов группы, особенно если решение о такого рода помощи было общим.

Сочетание групповой терапии с индивидуальной может представлять особые проблемы для новичков - терапевтов. Некоторым сложно наблюдать тех же самых пациентов двумя различными способами, поскольку они привычно принимают разные роли в двух типах терапии: стремясь в группе быть более раскрепощенными, открытыми, активнее взаимодействуя с участниками, в индивидуальной терапии они остаются беспристрастными, соблюдают дистанцию и принимают позу самоуверенного всезнания. Часто начинающие терапевты предпочитают отсутствие богатого лечебного опыта у своих пациентов — т. с. чтобы те не совмещали групповую терапию с индивидуальной. Возможно, это небезосновательно, поскольку в этом случае терапевт получает возможность четко проследить воздействия в каждом из направлений.

Ко-терапевты

Некоторые групповые терапевты предпочитают встречаться с группой в одиночку, но большинство предпочитает работать с ко - терапевтом. Исследований, устанавливающих сравнительную характеристику двух методов, не проводилось, а практикующие врачи расходятся во мнениях. Исходя из личного клинического опыта, я могу судить о наличии как некоторых преимуществ, так и потенциального риска.

По моему мнению, любая другая форма ко - терапии, отличающаяся от той, где два терапевта находятся в совершенно равном положении, нецелесообразна. Некоторые обучающие программы использовали формат ученичества, когда начинающий специалист занимает положение младшего терапевта, находясь под руководством старшего клинициста; однако результатами разницы статусов становятся напряженность отношений и неясность руководящей роли, как у терапевтов, так и у пациентов. Если два терапевта с разными уровнями опыта объединяются в совместном ведении группы, важно, чтобы каждый из них вел себя спокойно, выдержанно, с чувством комфорта в роли коллеги, учителя и ученика. Старший ведущий обучает начинающего, моделируя ситуации и поощряя его к участию всевозможными способами. Ученик, в свою очередь, старается избегать как ненужного соперничества, так и подобострастия.

Партнерство, в котором терапевты номинально равны в положении, но фактически сильно различаются в компетенции и сензитивности, почти неизменно заканчивается сложностями для группы. Уже после нескольких встреч члены группы замечают некоторую натянутость в отношениях между ведущими, что, в свою очередь, ведет к напряженности и препятствует групповым процессам. Таким образом, терапевтам крайне важно чувствовать себя спокойными и открытыми друг с другом.

Из вышеизложенного становится ясно, насколько важным и нелегким шагом является выбор второго ведущего группы. Я убежден, что окончательный успех или неудача группы большей частью зависит от правильности этого выбора. Если в отношениях ко - терапевтов присутствуют дискомфорт, замкнутость, соперничество, значительные несогласия в методике и стилях (если в процессе супервизии не находится выхода), мало - вероятно, что их группа сможет эффективно работать. Консультанты и супервизоры, приглашаемые в такую группу, могут оказать чрезвычайно

важную помощь, обратив свое внимание прежде всего на отношения между ко - терапевтами (я в более полной форме обращусь к этому вопросу в главе 15).

Нельзя выбирать себе ко - терапевта вслепую — не соглашайтесь вести группу в сотрудничестве с недостаточно хорошо знакомым вам человеком. Не говорите «да» только потому, что не можете отказать: этот шаг слишком важен для вас, и отношения ко многому обязывают. Если терапевты вместе участвуют в экспериментальной группе, у них есть идеальная возможность понаблюдать друг за другом в групповом процессе, и я советую своим студентам решать, кто будет их ко - терапевтом, после завершения группы. Как правило, выбирают того, к кому чувствуют большую душевную близость, но непохожего на них самих: такая взаимодополняемость обогащает групповой опыт. Существуют, о чем я буду говорить позже, преимущества разнополой команды, но одним лучше удается вести группу с хорошо совместимым коллегой одного пола, чем противоположного, если с ним труднее сработаться. Мужья и жены довольно часто ведут вместе супружеские группы (как правило, кратковременные и нацеленные на улучшение отношений пар). В то же время совместное ведение обычных продолжительных групп требует необычайной зрелости и стабильности супружеских отношений. Я бы не советовал терапевтам вести вместе группу, если между ними недавно сложились романтические или какие-либо еще импульсивные отношения: в этой ситуации гораздо благоразумнее выждать некоторое время, пока не появится прочность и стабильность.

Важно, чтобы ко - терапевты оставались вместе хотя бы на пятнадцать минут в конце каждой сессии, чтобы обсудить встречу и поочередно высказать мнение о поведении друг друга. Если группу наблюдают, обоим терапевтам желательно присутствовать на супервизорской сессии. Могут ли ко - терапевты открыто выражать свои несогласия друг с другом во время группы — это предмет полемики. Я нахожу это излишним для первых встреч группы: в этот период группа еще слишком нестабильна и разобщена, чтобы допускать подобные расхождения в руководстве. Однако позднее разногласия ведущих могут во многом способствовать терапии. В одном из своих исследований я изучал мнение двадцати пациентов, прошедших продолжительный курс групповой терапии, о влиянии дискуссий между ко - терапевтами на общий групповой процесс и на каждого из участников. Пациенты единодушно признали этот опыт полезным. Для некоторых из них это было моделированием конкретной ситуации: они видели, как два уважаемых ими индивида открыто спорили друг с другом, находя компромиссное решение с достоинством и тактом. Другие находили пользу в работе над своими чувствами к авторитетным личностям: при них терапевты совершали ошибки, расходились во мнениях с коллегами и переживали дискомфорт без особого для себя вреда. Короче говоря, в профессионалах увидели людей, которые, несмотря на свое несовершенство, искренне стараются помогать пациентам. Такой процесс гуманизации чужд иррациональным стереотипам, и пациенты учатся дифференцировать других, сообразуясь скорее с их личными атрибутами, нежели с выполняемой ролью.

Некоторым пациентам разногласия ко - терапевтов доставляли определенное неудобство, поскольку они уподобляли их родительским конфликтам в присутствии детей; тем не менее это способствовало укреплению искренности отношений и силы взаимодействия в группе. Я не раз наблюдал возвращение к жизни инертных групп, когда двух терапевтов дифференцировали друг от друга как личности.

Другим феноменом в группах с ко - терапевтами является раскол. Случается так, что пациенты, желая проявить чувства собственной значимости и не бесполезности в присутствии остальных, пытаются разделить терапевтов, возможно, тем же способом, каким в собственных семьях они делили родителей. Действуя различными способами, они стремятся подорвать взаимоотношения двух профессионалов и встать между ними. Некоторые, чутко реагируя на малейшую натянутость отношений, в деструктивной манере подыгрывают этому. К примеру, если старший терапевт чувствует скрытую угрозу со стороны младшего, участник группы может, замышляя интригу, с большим вниманием относиться к любым словам младшего терапевта и одновременно игнорировать помощь другого, вне зависимости от содержания их предложений. Такой процесс лучше вовремя заметить и интерпретировать; обычно он служит проявлением высокой конфликтности к восприятию авторитетных образов.

Иногда раскол наблюдается в самой группе, при этом у каждого из ко - терапевтов есть своя «команда» пациентов, с которыми складываются особенные отношения. Этот процесс берет начало до группы, когда терапевт встречался с пациентами в индивидуальном порядке либо консультировал их. (По этой причине не лишена смысла беседа обоих специалистов с индивидом при наборе в группу, желательно одновременная. Я встречал пациентов, продолжавших на протяжении всего курса чувствовать особенную связь с одним из членов ко - терапевтической команды, который первый проводил беседу.) Другие могут объединяться с терапевтом, близким им по своим личным качествам, потому что считают его более умным, старшим, сексуально привлекательным, либо их привлекает этническая или персональная схожесть. Какими бы ни были причины разделения группы, процесс этот надо вовремя обнаружить, с тем, чтобы открыто его обсудить. Могут стать совершенно очевидными все искажения, когда несколько пациентов обнаруживают абсолютно различное восприятие двух терапевтов. Инспектирование многоопытных групповых терапевтов обнаружило значительное единодушие во мнении, что формат ко-терапии подлежит развитию и ему еще предстоит пройти через неоднократные изменения.

Большинство ко - терапевтических команд преднамеренно или, что бывает чаще, невольно распределяют роли: один из них ведет себя более провокационно — его роль напоминает манеру Сократа — в то время как другой оказывает группе поддержку, настраивая ее на определенный лад. В случаях, когда ко - терапевты — мужчина и женщина, роли обычно (но не обязательно) распределяются соответственно. Среди клиницистов бытует широко распространенное мнение об уникальных преимуществах разнополой команды ко - терапевтов: имидж группы как родительской семьи сам по себе побуждает к взаимодействию; среди участников возникают фантазии, могут складываться ложные представления об отношениях между двумя терапевтами, и этот материал может быть с пользой проработан. Для многих интересно моделирование ситуации, когда мужчина и женщина объединяются для сотрудничества на основе взаимоуважения, без деструктивного соперничества, унижения, эксплуатации, примеси сексуальности, слишком часто ассоциирующейся у пациентов с разнополым партнерством.

Встречаются любопытные описания ко - терапевтического союза отец-сын (оба психиатры). Специалисты делают вывод, что гармоничное сотрудничество такого рода было для пациентов живейшим примером успешного решения конфликтов отцов и детей. Сперва, однако, наблюдалось неправильное, искаженное восприятие взаимоотношений ведущих: мягкие замечания отца интерпретировались как критика или нападки на сына; пациенты отказывались поверить в независимость сыновних суждений, считая их предварительно обсуждаемыми с отцом. В ходе дальнейшей работы над этими вопросами участники глубже понимали взаимоотношения в собственных семьях, образ родителей.

Из моих наблюдений более чем шестидесяти групп с ведущими - новичками я могу сделать вывод: формат ко - терапии имеет особое преимущество для начинающего терапевта. Прежде всего, присутствие коллеги уменьшает страх неудачи, придавая терапевту самообладание и возможность более объективно оценить встречу. Позже, разбирая занятие, ко - терапевты могут в порядке обратной связи оценить поведение друг друга. Пока начинающий терапевт не приобретет достаточно опыта, чтобы уже свободно преподносить себя группе, эта ко - терапевтическая обратная связь является для него жизненно важной, чтобы дифференцировать реальность от искаженного восприятия его пациентами. С присутствием ко - терапевта, как правило, увеличивается польза от супервизорской сессии (см. главу 15). Начинающий специалист может значительно генерировать свой профессиональный и личностный рост благодаря работе (часто при помощи супервизора) над взаимоотношениями со вторым лидером.

Терапевтам - новичкам особенно трудно сохранять объективность на фоне огромного группового давления. К примеру, был случай, когда группа единодушно порекомендовала молодому человеку методом случайных половых связей преодолеть сексуальную робость. В действительности этот совет не мог принести ничего, кроме вреда, учитывая, что недавно женившийся пациент работал с немалым трудом над отношениями со своей молодой супругой; в то же время, не находя в себе сил оспорить общее мнение, терапевт согласился с советом — хотя это было бы немыслимо, если бы он встречался с пациентом на индивидуальном сеансе. Такую ситуацию можно замечательным образом стабилизировать благодаря присутствию ко - терапевта.

Один из наиболее неприятных и трудных моментов для молодого специалиста — это суметь выдержать критику, направленную на него участниками, и помочь группе конструктивно ее использовать. В этом случае, находясь под дулом пистолета, ему сложно как выявить саму критику, так и поощрить участников к дальнейшим действиям в том же ключе, не принимая самому оборонительной позиции и не прося о снисхождении. Нет ответа более уничтожающего, чем, находясь под шквальным огнем нападения, сказать: «Это просто здорово, что вы меня критикуете. Продолжайте в том же духе!» Здесь присутствие ко - терапевта просто неоценимо; помогая участникам выражать свой гнев, он подталкивает их к дальнейшему исследованию всех чувств по отношению к терапевту.

Группа без ведущего

В психотерапии существует две основных формы применения групп без ведущих:

1) случайные или предусмотренные заранее встречи, служащие дополнением традиционной групповой терапии;

2) самоуправляемые группы — действующие на всем своем протяжении без назначенного ведущего.

Встреча без ведущего

В 1949 году Александр Вольф, один из основателей движения групповой терапии, первым ввел использование запланированных «альтернативных» занятий без терапевта. Его группам, встречавшимся до этого три раза в неделю, было предложено собираться дополнительно два или три раза в его отсутствие на дому у одного из участников. С тех пор многие терапевты докладывали о применении подобной альтернативы, разнообразив при этом временные рамки: одни предлагают в неделю проводить два занятия с терапевтом и одно без него, тогда как другие, включая и меня, предпочитают редкие незапланированные встречи. Несмотря на то, что часть терапевтов высказывалась во весь голос против этого направления, описывая возможность хаотичности действий и следующий за этим распад группы, широкая клиническая общественность сделала вывод о необоснованности подобных опасений.

Хотя мы и не можем быть абсолютно уверены в степени эффективности альтернативных встреч в общем курсе терапии, нет сомнений в важности влияния этих событий, а также их последствий на процесс понимания динамики взаимоотношений участник — руководитель. Как правило, изначально предложение встретиться без ведущего не приветствуется членами группы; появляется много воображаемых страхов последствий его отсутствия. В одном из исследований я задал вопрос пациентам, по меньшей мере восемь месяцев посещавшим групповую терапию: «Что могло бы произойти в группе при условии отсутствия терапевтов?» (Я хотел узнать, каковы функции терапевтов в группе.) Ответы были самые разнообразные. Несмотря на утверждения нескольких человек о готовности участия в таком опыте, большинство остальных выразило озабоченность некоторыми проблемами, перечисленными мной ниже в порядке убывания частоты ответов:

1) Группа может отклониться от выполнения основной задачи. Атмосфера встречи будет слишком похожей на встречу за коктейлем, участники постараются избегать проблем, долгое повисшее молчание, все более неуместными станут какие-либо дискуссии. «Без поддержки доктора мы потерпим поражение!» «Если бы мне не помогал терапевт, я бы ни за что не смог выразить свое внутреннее сопротивление». «Мы нуждаемся в нем, он поддерживает в нас интерес». «Кому бы удалось разговорить самых молчаливых?» «Кто взял бы на себя установить правила? Мы бы потратили целую встречу, пытаясь договориться об этом».

2) Группа может потерять контроль над эмоциями. Возможны вспышки необузданного гнева, и рядом не будет никого, способного спасти пострадавших или помочь агрессору сохранить контроль над собой.

3) Группа не сможет интегрировать свой опыт с целью конструктивного дальнейшего использования. «Терапевт — единственный, кто держит в руках концы всех нитей и объединяет нас». «Он помогает разрядить атмосферу, в трудные моменты вовремя останавливая нас». Он был представлен членами группы связующим звеном во времени — своеобразным историком группы, наблюдающим достаточно долго за каждым, и обращает особое внимание на то, что поведение участника сегодня, на прошлой неделе и в прошлом месяце образует последовательную связь. В сущности, члены группы говорят о том, что даже если бы они с успехом могли действовать вместе и без него, у них не получилось бы впоследствии применять эти действия в конкретных ситуациях. Многие из этих проблем явно надуманы и отражают инфантильную, зависимую позицию со стороны участников. Именно по этой причине встречи без ведущих могут играть существенную роль в терапевтическом процессе. Члены группы с помощью альтернативного метода лучше чувствуют свою автономию, ответственность, изобретательность, могут, извлекая пользу из знаний и опыта терапевта, тем не менее и сами быть способными контролировать эмоции, выполнять основную задачу группы и интегрировать опыт. В известном смысле, логическое обоснование здесь идентично лежащему в основе терапевтического образования. Джонс, Дэниэлс и многие другие обращали внимание на то, что традиционная облеченная властью психиатрическая больница не только не в состоянии противостоять чувствам беспомощности и неполноценностинаходящихся в ней пациентов, но, напротив, своей авторитарной структурой тотального наблюдения усиливает их. Таким образом, и это аргументировано, должна быть создана другая социальная система, где во главу угла ставится пациент и которая обеспечивает персональный рост и способность принимать решения.

Некоторые могли бы, распространяя аналогию на групповую терапию, прийти к выводу, что присутствие терапевта там, в таком случае, необязательно. Амбулаторная групповая терапия, в отличие от терапевтического сообщества, не считает принятие на себя ответственности первостепенной задачей, поскольку все амбулаторные пациенты являются в достаточной степени ответственными, чтобы, по меньшей мере, не быть госпитализированными. Тем не менее, эта тема остается значимой в лечении, и именно она выдвигается на передний план реакцией пациента на отсутствие терапевта.

Если встречи без ведущего становятся конструктивным опытом, то одна из их главных заслуг то, что вымышленные предсказания пациента о собственной беспомощности не оправдываются. Чтобы встреча оказалась конструктивной, существенна также точная скоординированность; терапевт должен, прежде чем предположить уместность альтернативных занятий, убедиться в достаточной сплоченности в группе и в наличии установившихся критериев продуктивной деятельности.

Встречи без ведущего не только благоприятствуют развитию чувств автономии и ответственности, но и имеют некоторые другие преимущества. На альтернативных занятиях возникают спорные вопросы, которые дают значительную возможность проникнуть в суть отношения каждого пациента к терапевту (терапевтам). Часть пациентов чувствует себя свободными, куда более активны и раскрепощены в отсутствие терапевта; другие, особенно в первое время, пользуются возможностью критиковать его; есть и те, кто проявляет презрение к равным (а значит, неуважение к самим себе), отказываясь участвовать, мотивируя это бесполезностью любых действий в отсутствие терапевта.

Несмотря на то, что многие специалисты опасаются возможных сексуальных отыгрываний на встречах без ведущего, опыт показал необоснованность этих опасений. В то же время в группах весьма распространен более игровой элемент (часто сексуального характера) в отсутствие терапевта. Превращения эти поражают своей внезапностью; не успевает руководитель выйти из кабинета, как уже вся группа захвачена безудержной, веселой игрой. Одна группа планировала встретиться на близлежащем нудистском пляже, другие обсуждали встречу с купанием в обнаженном виде, третьи (группа алкоголиков) были бы не прочь как-нибудь покурить марихуану, четвертые пародировали своего терапевта, с его бородой и нарочитой небрежностью в одежде.

Оценивая возможность опасности в группах без ведущего, мы должны учитывать разницу между игрой и отыгрыванием. Игра — это, по сути, сопротивление терапии; действие, скрытое от глаз группового аналитика; пациенты высвобождают таким образом импульсы, которые надо было бы изучить и обсудить на терапии. Игра — это нечто абсолютно другое; по утверждению Либермана, «игра включает апробирование, проверку реальности, упражнения и распознавание». Всем переменам должны предшествовать действия, и все действия на групповой встрече, доступные испытующему взгляду аналитика, могут принести пользу в процессе изменений. «Правильно понятые и принятые, любые опыты хороши, и самый горький из них может оказаться лучше всех».

Довольно интересно выяснить, как именно группа сообщает терапевту о событиях альтернативной встречи. Пытаются ли они скрыть либо исказить информацию, или вынужденно кратко резюмируют события? Иногда способность группы утаить что - то от ведущего сама по себе служит ободряющим знаком зрелости группы, хотя терапевты обычно чувствуют неудобство, будучи не в курсе событий. В группе, как в семье, должно присутствовать не только стремление индивида к автономии, но и готовность ведущего ее допустить. Часто сессии без ведущего, а также следующие за этим события дают терапевту возможность пережить и понять свое желание контроля, дискомфорт от того, что пациенты делают успехи и без его участия.

Самоуправляемые группы

У альтернативной сессии есть две основные цели: повысить групповое и персональное чувство ответственности и самостоятельности, а также способствовать появлению новых важных тем для последующей их проработки с помощью терапевта. Самоуправляемая группа действует по другому принципу: главные целительные силы находятся внутри группы, для их активизации и использования не требуется присутствие формального лидера. Отчасти такая группа возникает вследствие дефицита профессионалов; частично она отражает гуманистическую тенденцию, которая порицает авторитарную структуру, ограничивающую и сдерживающую рост.

Несмотря на существующее формальное вмешательство в самоуправляемые группы, нет сомнений в значительной важности этого направления; в 1961 году Маурер сообщал о 265 группах самоуправления в Америке. Общество Анонимных Алкоголиков, огромное по своим размерам, имеет местные отделения фактически в любом крупном городе мира. Другие группы также широко известны, включая Синанон (общество борьбы с наркозависимостью); Группы гомосексуалистов; TOPS и наблюдатели за весом (общество по борьбе с ожирением); группы роста, Анонимные Шизофреники, Анонимные Невротики, Общество Реабилитации (душевные болезни) и т. д. По всей стране возникли группы Женского Самосознания: в добавление к решению социальных, политических и экономических проблем женщин, они имеют цель личностного роста и в будущем, что весьма вероятно, значительно пополнят свои ряды. Самоуправляемые группы в большинстве своем разнородны; некоторые действительно лишены руководства, но вместо этого полагаются на лидеров, выбранных из числа рядовых членов — к таким обществам относятся Синанон, Анонимные Алкоголики, Общество Реабилитации. Некоторые номинально существуют без руководителей, подобно самоуправляемой группе специалистов по душевному здоровью или обществу женского самосознания, но, тем не менее, в их рядах естественным образом появляется человек с организаторскими способностями, помогающий группе выполнять намеченные задачи. Одна из наиболее интересных исследовательских разработок в области групп самоуправления проводилась Берзон в сотрудничестве с коллегами. Они начинали работать с группами людей с физическими или психическими отклонениями, относившимися к отделению профессиональной занятости, а также с группами обычных людей, в частности, студентов колледжа, добровольно пожелавшими принять участие в групповом эксперименте. Их методы были позднее адаптированы для применения в работе с группами в больницах, тюрьмах, образовательных учреждениях и для групп индивидов, изучающих опыт персонального роста.

Для начала Берзон организовала группы, участников которых, без каких-либо дальнейших инструкций, просили провести от двенадцати до восемнадцати встреч. (В центре комнаты находился звонок, с его помощью можно было подать ведущему сигнал, когда группа нуждалась в помощи. Звонком пользовались нечасто, и позднее его убрали.) Вскоре стало ясно, что группе без ведущего необходимо больше указаний, и к каждому занятию готовили брошюру с инструкциями. Позднее вместо них появились серии аудиозаписей. Их целью было помочь участникам в достижении вполне определенных целей: стремиться к активному участию, концентрировать внимание на «здесь – и - сейчас», усилить взаимопомощь.

Работа Берзон проясняет роль ведущего в группе путем его исключения и замещения его функций искусственным путем, используя некоторую изобретательность в приемах. К примеру, в программе из десяти сессий предполагались три основные стадии:

1) создание группы (четыре первые сессии);

2) усиление чувств (с пятой по девятую сессии);

3) разбор встреч (последняя сессия).

На аудиокассете были записаны задания и специальные упражнения для каждой сессии, в соответствии с принципами группового развития. После каждого выполненного упражнения группа посвящала остаток времени обсуждению своих реакций.

Се<