Понедельник, 5 марта 8:40 вечера Рейс 242 из Швейцарии, авиакомпания Swissair

Я уезжаю из Цюриха и направляюсь в Дар-эс-Салам, Танзания.

Вторник, 6 марта

Еще до рассвета мы приготовились к пересадке на второй самолет, но у них нет радиопоисковой системы, поэтому мы не знали точно, во сколько отбытие.

В ожидании посадки я знакомилась с новыми людьми, когда вдруг сотрудник УВКБ ООН стремительно подбежал ко мне… «Мы должны бежать, скорее!» Человек, который взял наши билеты, сделал нам замечание за опоздание. Я извинилась. Признаться, я думала, что он не впустит нас.

Это был очень старый самолет с пропеллерами. Полет, который обычно занимает тридцать минут, занял три часа. Мы приземлились на грязной полосе, окруженной прекрасными зелеными лугами. Солнце уже зашло.

Следующим этапом была поездка продолжительностью в два с половиной часа в штаб-квартиру, расположенную около лагеря беженцев. Меня попросили пристегнуть ремни, «чтобы не бросало по салону».

Сегодня праздник. Я не знаю, в связи с чем, но любой повод отпраздновать что-то здесь кажется хорошей идеей.

Многим непонятно, почему люди, которым едва хватает еды и припасов, чтобы выжить, продают свои вещи, чтобы купить совершенно непрактичные вещи, на свадьбу или день рождения. Но, увидев их, ты понимаешь, что ради этого они и живут. Они не делают сбережений и не ждут волшебного дня, когда все вдруг станет лучше. Они живут каждый день, ради каждого дня, так, как должен жить каждый из нас.

Мы прибыли на место, еще не уверенные в том, где остановимся, и в том, найдется ли где-нибудь для нас хоть какая-то еда.

Мы пошли на рынок. Не могу отделаться от ощущения неловкости за то, что я могу купить еду, когда большинство людей вокруг не могут позволить себе такой роскоши. Рынок был очень грязен и беден. Санитарные условия оставляют желать лучшего. Безопасно ли есть эту еду? Я купила бананов и буханку хлеба, которую при мне испек мужчина.

Очень тяжело видеть людей, которые привыкли жить в такой бедноте. Человек делал сандалии из старых покрышек.

Я подняла глаза и увидела человека, чьи руки были привязаны к козе. Толпа, примерно человек сорок, включая детей, следовала за ним. Они окружали его с двух сторон. Он был окровавленным и выглядел измученным. Я увидела, что у некоторых людей в руках были палки. Они били этого человека по спине. Толпа ликовала. Дети смеялись. Удары сыпались на него со всех сторон. Я почувствовала тошноту.

Я отыскала своего сопровождающего. «Они бьют этого человека. Зачем? Что происходит?»

Сопровождающий спросил человека из толпы. «Он украл козу, и они ведут его в полицию».

Мы решили вернуться в отель.

Мы говорили о законе. О том, что иногда полевой суд и «законы племени» могут помочь эффективно разобраться в ситуации, но, как правило, это далеко не лучший способ.

Даже мой сопровождающий никогда раньше не видел, что бы вора наказывали таким способом.

Сейчас я нахожусь в комнате полевого офицера ООН, или в резиденции, как это здесь принято называть. Полевого офицера зовут Александра. Это очень современное помещение, как раз то, что нужно, — кровать и радио.

Внутри все было опрыскано жидкостью для отпугивания комаров. Очень сильный запах, брр.

Александра посоветовала мне не чистить зубы с водой из-под крана, она может быть грязной и коричневой. Хотя принимать душ вполне безопасно.

Александра ушла с несколькими людьми. Они оставили портативную рацию. «На случай, если понадобится помощь, набери 5354». Они не шутили, но я знала, что они бы не оставили меня одну, если бы это было опасно.

По сути, если случится что-то опасное, вряд ли у меня хватит самообладания звать на помощь.

Я разыскала место, где Александра держит кухонные ножи, и взяла один для самообороны.

Но я- то знаю, что, случись что-то серьезное, я просто убегу.

Среда, 7 марта

Еще засветло меня разбудили громкие звуки грохочущих грузовиков, кричащих петухов и поющих птиц.

Голоса, казалось, раздаются прямо за моим окном. Стены очень тонкие, поэтому отчетливо слышно все, что происходит снаружи. Я не пойму, на каком языке говорят. Прислушивалась до тех пор, пока не взошло солнце. В дверь постучали, значит, пора вставать.

Некоторые сотрудники в лагерях беженцев работают семь дней в неделю, по два месяца через каждые два месяца. Многие сотрудники УВКБ ООН заканчивают работу в удаленных районах, работают без выходных и праздников, поскольку беженцы нуждаются в постоянной защите и помощи.

Специальная процедура, которая называется Реабилитационный отпуск по собственному желанию за работу с беженцами (РОБ), направлена на снятие накапливающегося стресса у иностранных сотрудников, которые долго работают с беженцами в изоляции, в отдаленных зонах. Сочетание экстремальных факторов требует периодического отдыха для снятия физического и умственного стресса. Международные сотрудники по очереди уходят на пятидневный отдых после каждых двух месяцев работы в изолированных районах.

Другая процедура, которая называется Обязательный реабилитационный отпуск (ОРО) в обязательном порядке применяется к тем сотрудникам, которые несут службу в наиболее стрессовых и опасных зонах.

Мы с Александрой разговаривали за завтраком. На завтрак был кофе с сухим молоком, как обычно, хлеб. Она была рада, что может предложить мне джем.

Александра рассказала мне о трехлетней девочке, которая была изнасилована.

УВКБ ООН усердно изучает местные законы и делает все возможное, чтобы тот мужчина был наказан. Но на то, чтобы добиться справедливости, уйдут годы. Александра права, все это порою «очень разочаровывает».