Цокот каблучков приближался. Бил по нервам, вздрючивая притихшую было злость. Но Дик приказал рычащей суке заглохнуть.

Пришедший в Нью-Йорк сентябрь вернул в город лето. Промозглый август струсил с себя затянувшийся на несколько месяцев дождь, вильнул на прощание мокрым хвостом, брызнув в лицо города пригоршней холодных капель, и скрылся из глаз, уступая место солнечной осени.

А жаль.

Ричарду нравился этот своенравный, скалящийся на всех окружающих приятель. Хмурый и неприветливый, холодный и отстраненный, он был превосходным собеседником, с которым можно было пол ночи разговаривать ни о чем и о многом. Которому можно было рассказать обо всем, что тревожило, обо всем, что ранило и пугало, и который не осуждал, не обвинял... а просто слушал. Слушал и напевал мелодию покоя. Мелодию одиночества. Ту самую мелодию, что ужасно страшила Ричарда и которая в итоге стала его колыбельной.

Но и этот друг исчез из его жизни, оставив после себя лишь тоску, покрывшую издыхающее сердце серым пеплом разочарования. Не было больше задушевных бесед до рассвета, не было сочувственных вздохов ветра, не было монотонного стука капель дождя... не было ничего.

И все, что осталось парню на память, это клочок яркой бумаги, кусочек прохладного металла, да запах прелой листвы. Совсем немного, но в этом и было его скудное богатство. Драгоценности, с которыми Дик не расставался в последнее время. Сокровища, дороже которых не сыщешь во всем мире.

Тусклый свет от лампы скользнул по золотому ободку кольца, поцеловал округлый бок, сверкнув крохотной искоркой, и растворился в янтарном омуте налитого в бокал коньяка. Металл уже был теплым. Согрелся в пальцах. Впитал в себя остатки все еще тлеющего в сердце огня. Но не согревал. И все же Дик продолжал всматриваться в искаженные мутные отражения, порой проскальзывающие на полированной золотой поверхности. Порой он видел в этом мизерном зеркале себя, порой встречался взглядом с полными грусти серыми глазами. В такие моменты Ричард мысленно вновь и вновь просил у них прощения. Вот только... ответить было некому.

Звон дверного колокольчика нестройно дополнил негромкую музыку бара. Бармен лениво посмотрел на вход и, безразлично скользнув по новому посетителю взглядом, продолжил свою работу. Дик же только плечами повел. Он знал, кто вошел в помещение. Узнал по шагам. По тонкому цветочному аромату, наполнившему помещение бара.

Пальцы сжались на кольце чуть сильнее и расслабились. Взгляд пробежался по прошлогодней открытке, которую Ричард нашел только сегодня утром, когда от нечего делать перебирал старую почтовую документацию. Сердце вновь сжалось от тоски, но внешне парень остался равнодушным.

Цокот каблучков приближался. Бил по нервам, вздрючивая притихшую было злость. Но Дик приказал рычащей суке заглохнуть.

"Не сейчас. Скалиться будем позже" - мысленно пообещал он, и сердце притихло, спрятавшись за стальной броней привычной уже апатии.

- Здравствуй, сладкий. - Поприветствовала девушка и присела на соседний стул, который, по роковому стечению обстоятельств, именно этим вечером оказался пустым.

А ведь обычно у барной стойки толпилось столько посетителей, что не протолкнуться.

Ричард молчал. Смотрел на золотое кольцо так внимательно, словно хотел его испепелить. Или же передать мысленное послание тому, кто подарил ему это украшение. Но, судя по грустной мордашке, у него ничего не получалось.

- Выбрось ты его на помойку. - Посоветовала девушка и заказала бармену свой любимый коктейль. - Сколько можно убиваться? Или у Лэмба настолько выдающийся член, что ты никак не можешь его забыть?

- Ну ты же мой забыть не можешь. - Криво усмехнулся Дик, не поворачиваясь к собеседнице. Видеть ее не хотелось. Не в этот день. Не сегодня. Да только сбежать не получалось. - И да, он у него просто потрясающий. Отрастишь себе такой же и, быть может, станешь ему достойной заменой.

- Надо было купить тебе дилдо на День Рождения. - Хмыкнула девушка и придвинула к молодому мужчине открытку с котиком и призывом: "Не грусти". А так же небольшую бархатную коробочку, внутри которой лежали дорогие швейцарские часы самой новой модели. - Прости, я не знала на каком размере остановить свой выбор. Возможно в будущем, если будешь хорошо себя вести, я позвоню Лэмбу и попрошу слепок.

Ричард вернул кольцо на привычное место и спрятал цепочку под кофтой. Он уже давно носил этот символ брака на шее. Несколько раз порывался выбросить, но... так и не смог. От сердца не так-то и просто избавиться. Душу не выкинешь на помойку. Хоть себя он и отправил уже на свалку этой чертовой жизни.

Следом за кольцом он спрятал и старенькую открытку, вернув ее в бумажник. И только после этого брезгливо взял двумя мальцами открытку от Кайры. Открыл ее, прочитал какое-то нелепое и короткое пожелание радости, и отшвырнул от себя, не заморачиваясь тем, что открытка улетела куда-то на пол.

- Тиль подбирал слова поддержки куда искуснее твоего, ласточка. - Он открыл коробочку с часами и поморщился, словно на бархатной подушечке лежали не часы, а кучка фекалий. Дорогие, стильные, но совсем не в его вкусе, они вызывали к себе чувство стойкого отвращения. - Подарки это не твое. - Коробочка закрылась и, так же как и открытка, отправилась в путешествие. Только не на пол, а вдоль барной стойки. - Займись уже чем-то полезным.

- Какой же ты засранец, Шерман. - Почти с восторгом проговорила девушка, наблюдая за тем, как какой-то мужик с бокалом пива в мясистой лапище, с недоумением разглядывает внезапно "подъехавший" к нему презент. - Можете оставить себя. - Разрешила она, встретившись взглядом с обычным офисным работягой, который такие часы мог видеть только в журналах. - Мой друг не ценит моих стараний.

- Идиот. - Хохотнул клерк и спрятал часы в карман.

- Слышал? - спросила Кайра у Ричарда. - Ты идиот, мой зайчик. Брошенный всеми, сломленный идиот.

Ричард рассмеялся, словно Кайра только что не наговорила кучу всяких ужасов, а сказала что-то до невозможного забавное. Вот только смех этот дался парню нелегко. Страх всколыхнулся в груди. Разлился мерзкой вонючей жижей по душе, погребая под собой все, что еще оставалось незапятнанным и светлым.

- "Я хочу". - Передразнил Дик суку. - Кайра, ты слишком мелкая букашка, для чего-то подобного. Ты ведь понимаешь это? На вертел насадят тебя. Но для начала нагнут, трахнут, а потом уже, может быть, зажарят. Если, конечно, не захотят поглумиться подольше. О! - парень восторженно закатил глаза. - Эта парочка та еще! Редкостные выблядки. Нам с тобой до них еще расти и расти.

- У Лэмба на меня не встанет. - Отмахнулась Кайра. - Иначе я давно уже окрутила бы его забавы ради. Как было бы чудесно посмотреть на твою мордашку, когда, вернувшись домой, ты застал бы нас в постели. Я даже пыталась такое провернуть...

Хотела окрутить?

Дик свел брови к переносице, но представив себе подобную картину, тепло улыбнулся. Да, Оскар именно такой. Холодный, расчетливый... горячий и страстный.

- "Мерзкая холодная глыба..." - повторил за Кайрой парень. - Какая ужасная ошибка с твоей стороны. Он очень горячий, я бы сказал, пламенный. Правда, рядом с тобой и самый живой человек в труп превратиться. Такая уж ты... не хочу я никуда. Мне и тут неплохо. Тихо, уютно, тебя не было... тут здорово, на самом деле.

- Что же этот горячий и страстный избавился от тебя так быстро? - спросила девушка, устраиваясь на стуле поудобнее. - Расскажи. Мне интересно. Что ты такого натворил?

Ричард лучезарно сверкнул белоснежными зубами и поманил девушку к себе пальцем. И когда та доверчиво прильнула к нему, приобнял ее за талию и, поглаживая округлый изящный стан, шепнул ей на ушко:

- С тобой связался, ласточка. - Дик положил подбородок на ее тонкое плечико. Рассказывать всего он не собирался. Этой мрази только дай повод поглумиться. - Он смог простить мне тот сортирный минет, но вот тебя простить не смог. Потому и отомстил. А потом послал в твою киску, с пожеланиями удовольствия. Конечно, и это решение он изменил довольно скоро и сразу же указал мне путь в твою очаровательную, надеюсь, еще никем не тронутую попку. Не люблю подержанный товар.

Кайра сморщила свой очаровательный носик и покосилась на Дика. Она пыталась выглядеть равнодушной, надменной, беспристрастной. Но сердце предательски прыгало в груди, а заливший щеки румянец отчетливо проступил сквозь слой дорогой косметики.

- Дик, давай уже будем вести себя как взрослые люди. - Попросила она, с трудом сдерживая вздох, когда ладонь парня огладила ее бок. Кожа покрылась мелкими мурашками, да и все тело, которое помнило каждое прикосновение этого мужчины, готово было открыться ему.

- Кайра, ласточка моя, - Ричард выдохнул в маленькое аккуратное ушко, - мы сидим в баре, пьем алкоголь, говорим о сексе, не стесняясь и глупо не хихикая. Размениваемся чужими чувствами и жизнями. Это и есть взрослое поведение. Разве нет?

- Я не об этом. - Передернула плечами девушка. - Когда ты уже признаешь, что мы идеально подходим друг другу? Сдавайся, Дик. Идем ко мне домой. Выпьем кофе. Расслабимся. Что тебе терять?

- Мою моральную девственность. - Отшутился парень, но внутренне содрогнулся просто от самой мысли, что подпустит к себе эту тварь настолько близко. - Но если быть честным, я не в настроении сегодня. Может быть, в другой раз.

- Ты кормишь меня завтраками уже второй месяц. Дик, это нечестно. - Кайра жалостливо надула губки. - Должно же быть хоть маленькое поощрение за терпение.

Ричард обреченно вздохнул.

- Ну и чего же ты хочешь, ласточка? - устало спросил он, отстраняясь от девушки и отпивая коньяк из бокала. - Какое поощрение тебя устроит?

- Может, сводишь меня куда-нибудь на ужин? Потом проводишь домой, поцелуешь на прощание. Только по взрослому, Дик. Я хочу, чтобы ты приударил за мной. Пусть без секса, строптивец ты эдакий. Но, может, со временем тебе даже понравится.

Ричард хмыкнул.

Острые коготки вонзились в рукав кофты Ричарда, и мужчина даже поморщился от боли. Впрочем, девушке было плевать на то, что она причиняет ему дискомфорт. Кайра как гончая учуяла добычу и сделала стойку, намереваясь сорваться в погоню.

- Давай сходим туда. Я хочу увидеть, как он мучается. Как он сгорает от чувства вины перед мальчишкой.

- У тебя совсем крыша поехала?! - Ричард вырвал свою руку из цепких коготков Кайры и оттолкнул ее ладонь, когда девушка попыталась вновь к нему прикоснуться. Этот азарт, этот огонь в ее глазах... как же он ненавидел это. Чувствовал, чуял запах крови. Запах горелой плоти. Смрад разлагающихся тел... От Кайры несло гнилью. И этот зловонный шлейф тянулся за ней, оставляя после себя лишь боль и пустоту. - Хотя, зачем я спрашиваю. Ты всегда была немного не в себе, а теперь так вообще свихнулась. К тому же... тебя туда не пустят.

- Милый, ты заблуждаешься. Нет ничего проще, чем подделать членскую карточку клуба. - Отмахнулась Кайра, мечтательно улыбаясь. - У меня есть знакомый, который занимается фальшивыми документами. Он просто волшебник. Мы наденем маски и пойдем туда. И никто ничего не заподозрит.

- Я не пойду! - Дик тряхнул головой. - Мне это не нужно. И я совсем не понимаю, для чего это тебе. Ты уже управилась. Всех раздавила, всех растоптала...

- Чтобы понять, надо стать со мной одним целым. Но ты ведь сопротивляешься. - Кайра хмыкнула и, порывшись в сумочке, достала оттуда маленькое зеркальце. Поправила прическу, которая и без того была идеальной. И вновь посмотрела на Ричарда. - Я заеду за тобой, когда все будет готово. Тебе придется пойти туда со мной. Я должна лично убедиться в том, что сломала его.

- Какая же ты тварь. - Презрительно скривился Дик и отвернулся от девушки, не желая больше смотреть в ее сторону. Впрочем, судя по всему Кайру это не очень-то и задело. Еще бы! Новое развлечение для больной на всю голову суки.

- Только не строй из себя ни в чем неповинного пушистика, - презрительно фыркнула девушка и спрыгнула со стула. Ее прямо-таки переполняла энергия, которую хотелось выплеснуть из себя сию секунду. - Я, пожалуй, пойду, прогуляюсь. А тебе счастливого вечера, милый. Надеюсь, сегодня тебе будет особенно гадко на душе.

И еще одна неделя прошла для Арэя в одном сплошном потоке однообразных событий. Странный однокурсник продолжал донимать его по поводу и без оного, предлагая то испариться, то утопиться, то удавиться. Шли дни. Угрозы сыпались на него как град в непогоду. Но, в конце концов, так и остались всего лишь угрозами, не подкрепленными реальными действиями. И в итоге Арэй просто перестал обращать на них внимание, пытаясь полностью сконцентрироваться на учебе. Однако же и это оказалось нелегкой задачей, так как Мартин ударился в разгул, из-за чего ему приходилось учиться в коридоре, а потом и вовсе перебраться в библиотеку, чтобы не отвлекаться на стоны и смех, доносящиеся из-за двери.

Теперь Арэй редко появлялся в комнате, потому как профессор, который преподавал право, вдруг заявил, что если кто-то не выучит все пройденные темы к зачету, который состоится в конце недели, тот может готовить к расплате свою задницу или же рот, это уж кто как налажает. Арэй тогда даже побледнел и начал заниматься с удвоенным рвением. Но в четверг не смог остаться в библиотеке, потому как там проводился переучет книг, и его просто-напросто выставили за порог. Парень не был уверен, что достаточно освоил темы, и потому сидел в комнате, лихорадочно пытаясь запомнить незапоминаемое. Но тут ввалился Мартин, который был явно навеселе, и бросил ему, чтобы он убирался в коридор. Арэй злобно сузил глаза, но даже не сдвинулся с места, продолжая читать конспект. Его достало такое скотское отношение. Если хотят трахаться, пусть сами уходят, а если нет, то пусть трахаются при нем.

Не слушая новой просьбы "прогуляться", парень закрыл ладонями уши и вновь вперил взгляд в тетрадь, упрямо продолжая вчитываться в заумные слова, в лихорадочной надежде запомнить их к завтрашнему зачету.

Две минувшие недели прошли просто в чудесном разгуле и отрыве. Мартина несло на всех парах. Он пил, кутил, трахался; и был совершенно счастлив в своей наполненной свободой и развратом жизни. Соседа по комнате он почти не замечал и обращал на него внимание только тогда, когда приходилось просить заучку отправиться на прогулку.

И вот теперь такой неожиданный сбой в системе. От воя воображаемой сирены, сообщающей о неполадках в программе, зашумело в ушах. Хотя, должно быть, это, скорее всего, шумел алкоголь, которого в крови Мартина было критически много. Он потряс головой, словно это могло как-то исправить положение, и, с трудом оторвавшись от очередной красотки, подошел к мальчишке.

- Твою мать, Флорес! - парень схватил Арэя за плечо и резким движением развернул его к себе лицом. – Неужели так сложно прогуляться, а? Я что, много прошу? - довольно миролюбиво спросил он и вперил взгляд в недовольно поджатые губы задохлика.

- Да. - Со злостью выдохнул Арэй, глядя в блестящие глаза соседа. - Даже чересчур много! Потому что у меня завтра зачет по праву, а библиотеку закрыли, и я не собираюсь торчать всю ночь в коридоре ради того, чтобы ты трахнулся в сотый раз за неделю.

- С кем это ты трахался всю неделю? - возмутилась спутница Мартина, раздраженно дергая того за плечо. На что Арэй только закатил глаза и, резким ударом сбросив с себя руку парня, отвернулся к конспекту.

- Лайза, крошка, мальчик бредит. - Мартин шустро повернулся к девушке и расплылся в самой обаятельной улыбке, на которую только был способен. – Заучился, несчастный, вот и городит всякую чушь. Погоди, я все улажу. - Он вновь повернулся к соседу и, склонившись над самым его ухом, прошипел: - Флорес, к черту зачет. Ты устал, у тебя бледный и нездоровый вид. Тебе бы отдохнуть, а не задротить. Один неуд. Подумаешь! Ничего страшного.

- Раз ничего страшного, тогда купи себе вазелин и иди сдавать вместо меня. Или можешь даже без вазелина. И вообще, - Арэй резко развернулся и уничтожающе посмотрел на напыжившуюся девчонку. - Забирай ее и сам вали в коридор, раз не можешь трахнуть при мне, а если можешь, тогда не вижу, в чем твоя проблем? Вперед! - парень махнул рукой, указывая на кровать. - Приступай! Дрочить не буду. Слово скаута.

Яростная, шипящая, пропитанная сдерживаемой злостью речь Арэя, выбила почву у Мартина из-под ног. Он застыл на месте, во все глаза глядя на мальчишку, и никак не мог поверить в то, что услышал. Это точно задохлик? Тот самый, над которым уже потешается пол общаги?

Лайза развозмущалась за его спиной, а Мартин все никак не мог оторвать завороженного взгляда от сурового лица мальчишки. Ну надо же, как он умеет! Огрызается злобно, кусается больно! Какой молодец!

С трудом сдерживая одобрительную улыбку, парень повернулся к подружке и сказал вполне миролюбиво:

- Прости, милая, но ничего у нас не получился. Мой сосед против, так что тебе придется уйти.

- Да ты! Ты!.. - девушка даже задохнулась от возмущения. Лицо ее побагровело и пошло отвратительными пятнами, словно при аллергии. - Мудак! - бросила она и, подхватив свою сумочку, пулей вылетела из комнаты.

Удар мальчишки был неожиданно сильным и болезненным. И Мартин, несмотря на саднящую теперь скулу, искренне порадовался подобной прыти с его стороны. Ему хотелось, чтобы Арэй хоть как-то проявил себя. Чтобы показал наконец-то свой характер. Чтобы не прятался больше за расколовшейся скорлупой, а выглянул уже и показал свое истинное лицо.

Арэя трясло так, что ему казалось, будто это стены в комнате ходят ходуном. Голова кружилась от слишком частого дыхания, а сердце словно сошло с ума. Обиделся? Будут ездить? Что вообще?.. Он тряхнул головой и, обогнув Мартина по широкой дуге, бросился к столу. Схватил учебник по праву, конспекты и прижал их к груди, закрываясь, словно щитом.

- Не смей больше ко мне прикасаться! - зашипел парень злобно. - Даже не разговаривай со мной... и трахай их там... - он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону окна, после чего подошел к кровати и полез на свою койку, в надежде на то, что Мартин оставит его в покое.

Проследив за действиями мелюзги, Мартин тяжело вздохнул. Шутка, конечно, вышла паршивой. Да и не ожидал он, что пацан отреагирует на нее так бурно и так неадекватно. Мальчишка вообще был со странностями, но... было в нем что-то привлекательное, магнетическое даже. Возможно глаза… да, Мартин был почти уверен, что все дело в этих до неприличия огромных глазищах, ради которых хотелось перевернуть вверх дном весь этот насквозь прогнивший мир. Был бы Флорес девушкой, сердце парня уже давно было бы растерзано стрелами амура.

Сверху послышался сдавленный всхлип, и Мартин с трудом сдержал разочарованный стон. Ну что он за мудак? Как будто сложно было вести себя по-человечески!

Мартин задумался.

Арэй устало закатил глаза.

- Только никаких девчонок! - потребовал он строго. - Если собираешься клеиться к кому-то, то я пасс. Лучше останусь в комнате.

- Как скажешь. - Тут же согласился Мартин. - Не хочешь девчонок, да будет так! А вот сдачу зачета я тебе гарантирую. Ты мне еще "спасибо" скажешь. И будешь боготворить меня до скончания моих дней.

- Ну да... мечтай. - Тихо отозвался мальчишка и, больше не говоря ни слова, направился к выходу из комнаты.

Протянув ему бокал, Мартин плюхнулся на стул напротив мальчишки и попытался завязать беседу, но та почему-то не клеилась. Арэй был каким-то раздраженным и хмурым, и огрызался почти на каждое сказанное ему слово.

- Ну чего ты такой кактус, а? - после очередной не очень ласково отповеди спросил Мартин. - Ну ведь можно быть дружелюбнее, не кусаться, и хотя бы отвечать нормально.

- Я не обещал быть дружелюбным. - Арэй пригубил терпкий напиток и сморщил нос, в который ударил резкий запах спиртного.

Вообще-то, ему было не по себе. Паб оказался темным, шумным, многолюдным местом. Они с Мартином успели занять последний столик в одном из самых мрачных углов заведения. И пока сосед стоял в очереди за выпивкой, к Арэю пыталась подсесть компания явно нетрезвых студентов. Хорошо хоть в самый последний момент освободился столик побольше, и те решили, что там им будет удобнее. Ко всему прочему стоило только Мартину переступить порог, и он привлек очень много внимания со стороны своих друзей, которым почему-то было жизненно необходимо поздороваться с парнем, крича об этом на весь зал. Естественно, после таких приветствий, сосед и вовсе оказался под прицелом десятка заинтересованных глаз, в большинстве девичьих, и Арэй боялся, как бы очередной вечер не закончился сном на холодном полу в коридоре общаги.

- Даже не думай! - зашипел мальчишка, заметив, как заскучавший Мартин строит глазки какой-то девушке за соседним столиком. И сделал несколько больших глотков приторно-сладкого коктейля, от которого по пищеводу разлилось приятное тепло. - Ты мне обещал.

- Да помню я. - Тут же скис парень и нахмурился. Впрочем, печаль его была не долгой. И раз уж нельзя было перемигиваться с девушками, он принялся заниматься этим нехитрым делом с парнями.

Подмигнул одному, потом другому, затем третьему. Девчонок откровенно игнорил и те забавно дули свои накрашенные губки, на самом деле просто поддерживая игру. Так и страдал фигней, пока Арэй не разозлился.

Мальчишка сделал очередной глоток коктейля и с грохотом опустил бокал на стол. Яркие желтые капельки брызнули, вылетая из своей стеклянной крепости, и апельсиновыми слезами упокоились на темной столешнице.

- Ну чего ты злишься? Мне что, вообще ни с кем флиртовать нельзя? - невинно спросил Мартин, удивленно хлопая ресницами.

- Издеваешься, да? - Арэй злобно раздул ноздри и стиснул длинный узкий бокал, но тут же одернул руку, чтобы не раздавить его. - Мне еще только гей-пати не хватало сегодня ночью. Кто-то ведь может и повестись, не зная, что ты всего лишь валяешь дурака.

- Валяю дурака? - Мартин вскинул бровь и свет лампы, неровно упавший на пирсинг, солнечным зайчиком скользнул по щеке чуть захмелевшего мальчишки. - С чего это ты взял, что я дурачусь? Я вполне серьезно. Это ведь любовь... тут нет разделения на половой признак.

- Хватит врать. - Раздраженно попросил Арэй. - Ты ни разу не приводил в комнату парня. Ты просто издеваешься мне назло.

Да и о какой любви вообще может идти речь, если Мартин меняет девчонок по пять раз на день? Арэй собственными глазами видел, как утром он выпроводил одну девушку, обедал с двумя другим, при этом выпросив у них телефоны, а ночью заявился с четвертой.

- Ну, знаешь ли! - возмутился Мартин в ответ и сделал вид, что оскорблен до глубины души. - Парня закадрить не так-то и легко, между прочим. Это тебе не к девчонке подкатить. Тут ласковые комплименты и наглое вранье не прокатят. Они ведь тоже парни. Знают все эти уловки.

- Можно просто сказать, что тебе надо... уверен, такой подход был бы эффективен. Но ты ведь не станешь, потому что ты только что выдумал свою бисексуальность. Не знаю, зачем это тебе, но я хотел бы сменить тему.

Он совсем ничего не знал об отношениях. Мама сулила ему свадьбу в туманном будущем, но и только, совершенно не объясняя, зачем ему это. В вопросах взросления и секса его просветил именно извращенец. Что же касается выбора ориентации, то здесь он видел пары разных образцов, но пока ему ничего не понравилось.

Разве что сам Мартин. Вернее его худощавое долговязое тело в татуировках и пирсинге. И руки, от взгляда на которые мороз бежал по коже. Эти его сильные, длинные пальцы с аккуратными ногтями и широкие большие ладони. Когда Арэй становился свидетелем того, как сосед ласкает своими руками чье-то тело, ему делалось дурно. Он страстно желал оказаться на месте очередной девчонки. Хотя бы на один короткий миг, которого хватило бы, чтобы испытать всю необходимую для оргазма гамму эмоций и чувств.

- Да, ладно! - Мартин даже руками всплеснул, ни на мгновение не поверив словам мальчишки.

Не интересно. Ха! Как же! Всем интересно. Всем до единого. Потому что это нормально. Потому что это естественно. Потому что это правильно.

- Не верю. - Мартин поджал губы и покачал головой. - Ни на йоту не верю. Всем интересен секс. Всем интересны отношения. Всем интересны чувства. А те, кто говорит, что им не интересно, врут. Или другим, или себе. И ты врешь. И... а давай еще выпьем? - вдруг сменил тему парень. - Еще по бокальчику, по стаканчику, ужремся в драбадан и ты все мне расскажешь как на духу.

- Ну да, разбежался. - Буркнул Арэй, и повернулся на звук бьющегося стекла, который раздался с соседнего столика.

Настроение мальчишки менялось невероятно быстро. Злость сменялась тоской, тоска разочарованием, а разочарование чем-то еще, таким глубинным, таким болезненным, что Мартину было не по себе уже только от одной мысли о том, что он своими словами задевает уж слишком свежие раны.

- Слушай, а почему бы тебе не удариться в разгул? - вдруг предложил парень, сам не понимая, для чего это говорит. - Забудь о том, что было раньше и начни жизнь заново. Ты ведь не из Нью-Йорка. А этот город славится своим безразличием. И в нем лучше всего начинать новую летопись своих любовных похождений. Хочешь, я познакомлю тебя с кем-нибудь? Парень, девушка, да хоть динозавр.

Арэй скривился, как будто его отвращала сама мысль о знакомстве с кем-либо. Но на самом деле он представил себе, как отреагирует новый знакомый на его уродливое тело, и поспешил запить горечь этого осознания остатками коктейля.

- Прости, но я воздержусь. Тебе спасибо не скажут, поверь мне. - Он устало вздохнул. Окинул затуманенным взглядом многолюдное помещение и вновь посмотрел на Мартина. Тот продолжал с интересом его разглядывать, словно какую-то диковинку. И этот прямой, уверенный взгляд будоражил кровь все сильнее.

- Ты себя недооцениваешь. - Поджал губы Мартин. - Очень сильно недооцениваешь. Уж не знаю почему, быть может, у святош в моде давить потенциал их воспитанников и рубить на корню всю их привлекательность, но с тобой поступили гадко. - Уверенно заявил он. - А хотя, знаешь... раз такое дело и мне нельзя ни с кем флиртовать... - он на мгновение задумался и, кивнув собственным мыслям, одним махом допил виски. - Я буду флиртовать с тобой.

- Да? А зачем? - в голове становилось все более туманно, а в желудке вспорхнули первые кровожадные стрекозы. И какой идиот назвал их бабочками, Арэй даже предположить не мог.

- Затем, что ты мне нравишься. - Совершенно искренне и прямо ответил Мартин.

Он хотел обвинить Мартина во лжи и рассмеяться тому в лицо, но застрявший в горле комок не позволил этого сделать. Парень издал лишь какой-то жутковатый булькающий звук и тут же схватился за бокал. Но и тут его ожидало разочарование. Бокал был пуст, пить было нечего, а скрыть неловкость не как.

За соседним столиком тут же стало тихо. И в ответ Мартину прилетело несколько вполне миролюбивых фраз. А сам он встал и, приблизившись к Арэю, помог ему подняться, не обращая внимания на слабые протесты.

- Они над всеми смеются. - Попытался приободрить мальчишку парень. - Вот и надо мной вчера потешались, когда я навернулся со стула у стойки. Хотя, на самом деле было весело. Садись. - Он подвел мальчишку к стулу и надавил на его плечи, заставляя опуститься на сидение. - Я принесу еще выпить.

- Не надо, мне кажется достаточно. - Арэй буквально сгорал со стыда. Ему было так жарко и неловко, что усидеть на месте не было сил. Но что он мог сделать, когда невероятно сильные, но в то же время теплые ладони удерживали его на месте?

Мартин впервые прикасался к нему так осторожно и сочувственно. Не для того, чтобы напугать или посмеяться, а чтобы успокоить. К тому же стоял он слишком близко. Слишком остро ощущался исходящий от него приятный запах с легким оттенком мужской туалетной воды. Слишком нежным было дыхание, опалявшее шею и кончик уха.

Протолкнувшись через толпу, Мартин окликнул бармена, но заказ сделать не успел. Очаровательная красоточка примостилась рядом с ним и коротко пожаловалась на то, что вот уже, представьте себе, целых три минуты не может заказать коктейль. Мартин не был бы самим собой, если бы смог проигнорировать подобный вопиющий факт. И галантно улыбнувшись даме, уступил ей свое место, не забыв при этом поцеловать холеную ручку девушки.

- Да ты задолбал, гребаный стальной алхимик! - тут же послышалось за его спиной. И не успел парень оглянуться, как перед глазами взорвалась россыпь ярких искр, прилетевших вместе с внушительным ударом в челюсть.

Арэй с большим трудом узнал в распластанном на полу человеке Мартина. Голова парня безвольно болталась из стороны в сторону, а из носа потоком лилась кровь. Его противник на миг остановился и занес кулак для сокрушительного удара. Но друзья Мартина перехватили его руку и оттащили взбесившегося посетителя подальше. Тот брыкался, орал, брызжа слюной. Матерился так отчаянно, словно Мартин убил всю его семью, а наказания не последовало.

Какие-то девчонки, чей столик развалился под весом Мартина, присели рядом с парнем и пытались привести его в чувство. Тот осоловело смотрел на них, улыбаясь как идиот, и щупал одну из них за задницу, предлагая незабываемую ночь.

Стоило Стену переключиться на Арэя и все самообладание Мартина полетело к чертям. Черная злость всколыхнулась в груди. Поднялась огромной волной и затопила сознание, когда в огромных глазах, обращенных на вспыльчивого ублюдка, мелькнул страх. Адреналин огненными потоками прокатился по венам, разжигая неудержимое пламя ярости. Алкоголь выветрился из сознания, словно его и не было, и Мартин вскочил на ноги, успев поймать отскочившего от Стенли мальчишку.

Мальчишка, вдруг, начал лихорадочно шарить руками по карманам, но больше путался в них: выронил небольшой бумажник, в котором хранил банковскую карточку и удостоверение личности. Поднял, и выронил тот самый платок, который искал. Белая ткань упала в лужу и в один миг пропиталась грязной влагой.

- Ну вот, нет платка. - Сказал он, обреченно наблюдая за тем, как ткань опускается на дно. И думая о том, что он напрочь бесполезный в критической ситуации. Даже помощь оказать не может. Только истерить... да, в этом деле он мастер.

Мартин молча следил за действиями мальчишки. За его выражением лица. За поджатыми, чуть подрагивающими губами. Особенно за губами. А потом просто сделал шаг вперед, наступая на когда-то белый платок, и, рывком притянув мальчишку к себе, поцеловал его. Не думая, не рассуждая, забыв обо всем и полностью отдавшись ощущениям, гадать о которых уже надоело.

Арэй застыл, изумленный. Широко распахнул глаза, глядя на Мартина, который наоборот зажмурился крепко и властно протолкнул язык в его рот. Мальчишка послушно его впустил и затрепетал, почувствовав солоновато-приторный вкус крови. Что-то творилось с ним самим, с его телом, с его сердцем. Все в нем пришло сперва в смятение, а после подчинилось порыву и ослабило оборону.

Мальчишка напрягся. Вцепился в плечи парня мертвой хваткой. Но стоило Мартину усилить напор, и вся оборона Арэя улетучилась, словно волной смыло непрочный бастион из высохшего песка. Горячий острый язычок лишь на мгновение замер, а после ответил на настойчивый поцелуй. И стоило ему прикоснуться к языку самого Мартина, как сердце словно оборвалось, лишь для того, чтобы забиться еще неистовей и быстрее.

Но краткий миг растаял без следа. Мальчишка отстранился и тут же спрятал лицо на груди Мартина, словно хотел сбежать, но, в то же время, не предпринимая никаких попыток к бегству. Так странно. Так ново. Так непривычно. И ведь уже целовался с парнями. И вкушал запретный плод. Так почему же сейчас все по-другому?

- Пойдем в общагу. - Глухо сказал Мартин, поглаживая мальчишку по спине и глядя в ночное небо. За сиянием электрических ламп совсем не было видно звезд, но парню казалось, что он может пересчитать их все до единой.

Арэй сглотнул колючий комок. Такие простые слова, но сколько же в них смысла! И все же, когда они окажутся вдвоем в одной комнате и Мартин почувствует под своими ладонями его кожу, парня тут же стошнит от отвращения. Все девушки, с которым спал Мартин, были как с картинки. Изящные, красивые, и кожа их была гладкой, как бархат. Нащупав многочисленны рубцы, он мгновенно потеряет интерес к своему мимолетному увлечению.

- Идем. - Упрямо поджав губы, кивнул Арэй и отстранился.

Им слова были ни к чему. Холодная рука в ладони Мартина дрожала. Парень чувствовал эту дрожь, но ничего не говорил. Зачем? Для чего? Ведь и так все понятно. Здесь нет места сотрясанию воздуха бессмысленными фразами. Им это ни к чему.

Темные улочки… подсвеченный приглушенными ночными лампами коридор. Темнота комнаты. И выдох. Шумный, громкий, в унисон закрывающейся двери. Арэй не сопротивлялся. Ни когда руки Мартина властно притянули его к себе, ни когда губы вновь принялись исследовать горячий и влажный рот парня, ни когда пальцы с силой сжали упругие ягодицы мальчишки.

- Хочу тебя. - Жаркий шепот в приоткрытые губы. - Хочу тебя, Флорес.

Лунный свет проникает в окно. Отражается от гладкой поверхности черного хрусталя огромных, обращенных на него глаз. И Мартин тонет в этом призрачном сиянии. Медленно погружается в таинственные озера, воды которых сулят ему самое прекрасное удовольствие в мире.

Мартин послушно сел на нижний ярус кровати и замер, когда Арэй поставил колено между его широко раздвинутых ног. Губы мальчишки тронула улыбка. Он нервно облизал их и поцеловал Мартина, дурея от собственной наглости.

- Ты вкусно пахнешь. - Шепнул он, отстраняясь и сползая на пол. Подрагивающие пальцы очертили несколько узоров на свитере парня и схватились за пряжку его ремня. Ловко справились с застежкой и с молнией. И выпустили на волю "бронированный" член.

Только теперь, оказавшись так близко к естеству Мартина, Арэй понял, какое оно большое. Нет, в его заднице были вещи и пострашнее, и побольше, но этот член действительно поражал воображение. Так много металла на нем и даже в дырочке поблескивает серебристая бусина.

Натренированный рот умело заглотнул член так глубоко, что Мартин в первое мгновение даже оцепенел и почти не издавал никаких звуков, кроме изумленных вздохов и прерывистого сопения. Но после того как Арэй стал работать не только глоткой, но и языком, пересчитывая кончиком каждый металлический бугорок, он, наконец, услышал то, на что надеялся.

Мартин издал странный гортанный стон, который невозможно было сдержать, и впился пальцами в волосы мальчишки, импульсивно оттягивая его голову назад и вжимая в себя, словно впервые в жизни испытывал подобное.

Хотя Арэй искренне надеялся, что да, впервые. Что да, он никогда не забудет этого минета. И да, с этой ночи его мысли будут снова и снова возвращаться к несуразному уродливому мальчишке, который кое в чем действительно преуспел, хоть и не желал познавать эту науку.

Мартин долгое время мнил себя сведущим в сексе ловеласом. О да, трахаться он любил и умел. И даже считал себя неким виртуозом в области плотских утех. Но то, что творил с ним Арэй, заставило парня почувствовать себя самым настоящим девственником в руках опытного любовника. Самым счастливым, самым восхищенным девственником, который чуть ли не скулил от удовольствия, прошивающего каждую клеточку его тела.

Такое с ним было впервые. Невинный ротик вбирал его в себя так глубоко и так умело, что перед глазами плыло. Весь мир вдруг сузился до крохотной точ<