Вы не ответили, но я повторюсь. Когда посадят Спауна? Сколько Ночник пробудет на свободе?

Прошу назвать примерные сроки.

- Ах, да, извиняюсь. Ну, степень оперативности поимки всегда зависела от корректности и добросовестности системы порядка, а любая система не идеальна, но любая система лучше, чем бардак, поэтому, думаю, арест самого неуемного мраканида – дело времени, возможно, нескольких месяцев. Ничто не длится вечно, и рано или поздно провокационная активность мстителя спадёт, а то и прекратится.

Человек разрешил богу слишком многое... дал ему слишком много власти, позволил ему слишком сильно подняться! Это должно закончиться! Чем раньше, тем лучше!

Джону понадобился ровно год, чтобы идеально подготовиться к реваншу. Втайне от всех, в том числе и от Джеффери, доверять которому можно было далеко не всегда, и от Нэнси, верить которой он научился лишь недавно, он разрабатывал оружие. Разрабатывал, проводя сутки напролет в мрачной пещере, где недолго простыть. Серия рискованных “домашних” экспериментов с кристаллическим радиоактивным веществом, потребовавших много средств, терпения и времени, привела к удивительному выводу о том, что природу можно перестроить. Для этого лишь необходимо приложить толику усилий и возомнить себя творцом: зеддериан, ранее подчинявшийся исключительно окружающей среде (когда шел дождь, камешек светился ярче, когда появлялось солнце - яркость затухала), теперь работал в тандеме с экзоскелетом. Было тяжело добиться положительного результата, долгое время инопланетные минералы оставались неизученными, но сверхчеловеческая воля Вэйна, его проявление психической активности по достижению всех поставленных целей, помогли в этом непростом и, что греха таить, опасном деле.

Оставшийся месяц ушел на тренировки. Упражнения с гантелями, упражнения на турнике, всевозможные комбинации из простых, но полезных задачек, а также более сложные занятия, заточенные на развитие и восстановление выносливости, баланса, гибкости координации, совершались до тех пор, пока в Спауне не раздался крик одобрения - признак, гласивший, что он, наконец, добился желаемого результата и привел себя в идеальную физическую форму, какую только мог позволить ему возраст.

Признание относительности критериев теоретической и практической рациональности также внесло важный вклад:

очевидная смертность пришельца, отнюдь, не говорит о его уязвимости. Что-то выполнить всегда сложнее, чем что-то представить. Но когда простой человек бросает вызов богу, или флегматично соглашается, между чем отсутствует существенная разница, назревает вопрос о периоде смены логики образа взаимодействия человека с окружением, и его способности воспринимать загадочное, необъяснимое.

Тесты показали: организм зеддерианцев обладает рекреационными свойствами, требующими активизации….

Клон Траска получил безотлагательное распоряжение от конвейера – “оживить” командующего повстанческой армией Зеддера, генерала Зур Элла, посредством встраивания ДНК акванцев с дезоксирибонуклеиновой кислотой человека. Поскольку раньше в этом не чувствовалось никакой необходимости, дата запуска Z-программы систематически переносилась. К нынешнему времени, к этой минуте,

организм мертвеца пережил все многомерные корреляционные исследования и был готов к конечному вмешательству.

- Геноцид твоего народа не являлся изобретением моего создателя. Геноцид является логическим продолжением оспаривания роли человечества в достижении своей обоснованности. Расцвети и помоги нам в уничтожении!

«Мир без печали подарил нам Христос,

пройдя через смерть, приняв на Себя всестрадание.

Его осудили, так было суждено, а людей оправдали!

Но жизнь не терял он, он им её отдал, чтобы больше никто другой никогда её не взял!»

Принимая во внимание тот факт, что тело подопытного прежде переносило значительные изменения и предстоящая сложная “процедура” будет как минимум втрое страшнее, непредсказуемее и под конец демоничнее, Траск приступал с особой осторожностью и вниманием, само собой, той меры, какую мог иметь в себе киборг. Первая и самая легкая часть, ввод акванского ДНК при помощи шприца, далась легко. Зур был все еще мертв, никаких шевелений, никаких подозрительных густо-консистенционных выделений из носовой полости.

Внезапно наука потребовала жертв и вторая часть выдалась куда сложнее, чем мог представить киборг, который, говоря честно, до последнего питал надежду, что не придется включать аппарат генной конверсии и сильно валандаться с трупом. Но мало было просто смешать образцы ДНК и конвертировать их. Помимо родной крови и крови акванки, которые входили в тройку основных компонентов для превращения Зур Элла в опасного Апокалипто (на языке Зеддера - совокупность всех форм пороков и их способов взаимодействия с грешными в едином существе, а сам язык очень близок к греческому), понадобился кровезаменитель в обильном кол-ве. РобоТраск без мельчайшего промедления, без страха, без сожаления, без всего того, что есть в людях, смахнул белую тряпку, закрывавшую набор хирургических инструментов, сгруппированных в нужном порядке, и двумя пальцами взял операционный скальпель за ручку.

Наклонившись над лежачим, робоТраск поводил указательным пальцем перед его длинным тонким носом и острым бледным подбородком, об который, казалось, можно порезаться:

- Смотри, не подведи!

Следуя картинкам и описаниям в собственной голове, киборг скальпелем вскрыл вену на запястье и подержал руку над Зур Эллом.

Кровезаменитель, более эффективно снабжающий органы и ткани кислородом, чем натуральная кровь, покапал крупными, как ягоды, каплями. Лицо генерала покрылось пунцовыми пятнами, будто окропленное не стерильной жидкостью, а водой, освящённой в церкви во время обряда водоосвящения.

Из записей Айдока Бэннери:

мало кто знает, это касается обеих рас, но когда-то давно, несколько столетий назад, акванцы и люди под управлением божеств уживались вместе на одних небесных странниках. Попытки духовного и телесного сближения для достижения полноценной аккультурации терпели провал за провалом из-за разности в структурных и функциональных единицах наследственности. В стремлении обойти эту досадную преграду, которая мешала народам добиться консенсуса, самые отчаянные умы вызвались провести серию опытов по скрещиванию. Нельзя было сказать, что все закончилось очень неудачно, кое-чего поборники науки смогли “наколдовать”, но и удачей итоговый результат инновационной деятельности окрестить не получалось: экспериментаторы либо не дожали, либо, наоборот, переборщили с концентрацией:

вместо долгожданного эффекта, вместо человека с жабрами, который бы отличался от акванцев меньшей адаптированностью к подводным приключениям, из пробирки вылезло богомерзкое подобие зверя. Неразумное, дурно пахнущее, это создание получило имя – Апокалипто - за свою ненасытность и откровенно пугающую внешность, порождающую разного рода вольные ассоциации, которые, в свою очередь, отражают не столько реальность, сколько содержание одного конкретного головного мозга. Но вот какая штука. Почти все, кому доводилось лицезреть этот святотатственный синтез, жаловались на негативные навязчивые мысли, на мысли об апокалипсисе, судном дне, конце концов без варианта нового начала.

В помещении лаборатории, да и вообще на всем этаже, поотключались потолочные встраиваемые светильники с галогенными лампами, и воцарился глубокий подвальный мрак. Такая полная тьма продержалась от силы пару минут. Затем случилось нечто из разряда не совсем понятного: генерал открыл глаза, но отверстия в радужной оболочке по-прежнему не двигались. Очи усопшего засияли зелено-огненным светом, одарив робоТраска верой в успешное окончание крестового похода Технэка.

Ритм альтернирования органических и неорганических составляющих Зур Элла скакал как невменяемый, больше отдавая предпочтение живому в нём, потому что развитие превращения зеддерианца в Апокалипто уже началось, и его невозможно ни прервать, ни замедлить: подвижно сочлененными чешуйками покрылась область вокруг ушей, позвоночный столб подвергся перестройке, как и множество других структурно-функциональных параметров тела, что-то стало короче, что-то - шире, полностью пропала шея, туловище расширилось, на нем образовались панцирные пластины, а ноги срослись, словно склеились, превратились в скользкое подобие хвоста! Руки воспрянника лихорадочно ухватились за край стола, как за идею. Блестящие зеленым, глаза прояснились, с них сошла мутная поволока, зрачок определился. От звания образца сценарной законченности Зура отделяло еще несколько пунктов, но у наблюдателя, несомненно, уже имелись достаточно веские основания, чтобы утверждать - «опасения политологов были верны,

Судный День уже близится»

Сознание объекта остановилось на уровне движущейся статуи и не менялось в течение долгих минут приспособления. Искусственная кровь, эссенциально неотличимая от настоящей, спокойно капала со лба и кончика носа. Он ощутил у себя на губах её блаженное тепло и дважды облизнулся с чувством, контрарным наслаждению, которое можно охарактеризовать как “звериная ярость”. То, через что проходил Зур Элл, жуткое, ассиметричное – ужасный исход ужасной болезни.

…Под столом образовалось относительно небольшое скопление жидкости, вычтенной телом. Хвост порвался на две части, в результате дав монстру новые ноги, оснащенные острыми ядовитыми шипами. С ростом температуры росла и мощь, подробно описанная в записях Бэннери. Вскоре стало так жарко, что многим сотрудникам пришлось снять с себя верхнюю одежду, включить кондиционеры на охлаждение и заняться поисками более темного местечка.

Но сильно нагретый воздух был далеко не единственной проблемой ученых. Несколько веков забвения заставили Апокалипто, живое воплощение расизма, изрядно голодать и возбудили неутолимый интерес к добыче пищи. А для “бога”, неразборчивого и не знающего меры в еде, нет ничего сытнее человечинки.

“Огромный самобытный мегаполис… Нью-Йорк подобно Мракану переживает не лучшие времена. Весь мир подобно Мракану их переживает. Он задушен не насилием, он задушен ложью, что доказывает реалистичную теорию сорока шестилетнего скептика – у власти стоят исключительно преступники похуже тех, что гниют в сырых тюрьмах. Всё то, что было создано и когда-то основано семействами Вэйнов и Антнидасов, ныне похоронено и зарыто глубочайше в земле. Скоро, вероятно, уже завтра можно будет утверждать, что взрыв, одним махом уничтоживший один американский мегаполис, был лишь провозвестием полной аннуляции жизни и показателем угасания памяти о знаковых явлениях.

Высокопоставленные члены правительства щерят зубы в агрессивном оскале, всячески позерничают перед камерами, следуя обычаю, заданному Кеннеди и Никсоном, делают обмен рукопожатиями, подписывают торжественные обращения к отупевшему народу, забрасывают обещаниями всех благ, которые никогда не выполняются. Я с них проигрываю.

Но дурацкий мир будто смирился с собственной убогостью: безликие скопища пытаются угнаться за россыпью вакансий, засоряя собой пространство серых коридоров, а в так называемое свободное время они шляются по грязным неубранным улочкам, рискуя разделить бессчастную участь моих самых первых родителей, и делают вид, что их всё устраивает, всякий раз брезгливо морщась”

Вместо того, чтобы заниматься моральной настройкой и мысленно готовиться к битве с не самым слабым гражданином Большого Яблока, Спаун увлекся моральным терроризмом, теребя незажившие раны. Заявляя самому себе о необходимости совершить максимум возможного, чтобы смягчить негативные последствия супергеройских перебранок, он очень остро ощущал нарастание глубоких противоречий в обществе, противостояние социальных слоев. Это также относилось и к “маскам”, чья эпоха, если верить расхожему мнению, уже давно прошла.

Встретились бывшие друзья не там, где хотел Героймен, потому что там у Спауна не было бы явных преимуществ. Встреча произошла в месте, которое у всех землян вечно ассоциировалось с печалью и щепетильной темой смерти – в Мракан-сити. Правильнее сказать, в том, что осталось от Мракана. О некогда “живых” домах мегаполиса и о некогда живших в них выдающихся людях можно рассуждать без остановки, отдавая дань памяти, благодарности и огромного уважения всем, кто там жил и всем, кто там умер. Можно закатывать глаза, с явным удовольствием предаваясь сладкой ностальгии, можно стараться ничего не замечать, но Мракан, такой, какой он есть сейчас, напоминает античный некрополь – обитель вечного упокоения

- Надеюсь, в перерыве, между дебатами генеральных директоров о позиционировании твоей компании, кто-нибудь из друзей твоего приемного отца объяснил тебе, что такое высокоинтенсивный выброс электромагнитной энергии, вызванный быстрым ускорением заряженных частиц и чем он опасен? Единственное, что требуется для создания подобного импульса, это сосредоточенный взрыв нескольких десятков ракет с боевым зарядом и взрывателем, после которого произойдёт быстрое исчезновение всего живого на планете. Еще немного и даже я не смогу ничем помочь, Джон… - несмотря на враждебный настрой мстителя и его сосредоточенный сурово-хмурый вид, неудачные попытки высокомерно похмыкать и беспорядочные движения рук, свойственные пациентам с нарушением психики, Бэннери сохранял нейтралитет столько, сколько получалось. Его поведение оттягивало зарю величайших нравственных переломов, но, к сожалению, от него одного мало что зависело.

Спаун, не поленившийся выкупить самый дорогой материал для полновесного апгрейда своей экзоброни и расширить арсенал всякой всячиной, грузно пыхтел. С виду неповоротливый, тяжелый, рыцарь мрака припоминающе всмотрелся вдаль и сказал:

- Потребуется много сил и прольется немало невинной крови, прежде чем страна поймет, что её верный слуга больше не в состоянии минимизировать влияние непредвиденных факторов! - стремление проигравшей стороны изменить результат поединка и отплатить за поражение выражалось чистосердечно, с экспансивной параноидностью. В твердость намерений Вэйна, отчаявшегося, сбившегося с пути, нашедшего колею в ребяческих конфликтах, невозможно было не поверить, - А кому сдался защитник, который не может защитить, который не выполняет основную функцию?

Люди ждали богов, потому что боялись жить без божеской защиты. Как только они привыкли к сосуществованию с богами, теория о том, что в будущем их покровителей может не стать, смутила, встревожила до глубины души и сердца. “Как бы там ни было, если вы ощущаете в себе магический дар, то вы начинаете работать над собой, чтобы направить дар в нужное русло, скоординироваться и стать чем-то большим”.

Наблюдая явную деградацию личности Вэйна, последствия которой могут оказаться непредсказуемы и даже ужасны, перебор и просто эксцентричную выходку, несопоставимую с мышлением зрелого адекватного человека, Бэннери уже начал сомневаться, что в его силах выиграть этот бой до его начала. Но надежда – последнее, что умирает, и да, полубог все еще пытался найти какую-то зацепку, которая бы позволила надеяться.

- Американцы назвали свою ракету, разработанную для нанесения максимального ущерба окружающей среде, в мою честь, чтобы, если придется использовать, весь мир, вернее, то, что от него останется, считал меня врагом и винил меня во всех бедах. Скажи, Джон, неужели ты, потерявший собственный город, потерявший все, что тебе было дорого, позволишь случиться беде?

В ответ на завуалированное предложение о примирении мститель саркастически рассмеялся, этот смех неприятно ударил Героймена по ушам. Потом мститель открыто заявил о своем злонамерении, что поставило окончательную жирную точку в их многолетней крепкой дружбе.

- Проблемы мира мне безынтересны. Я пришел сюда только с одной целью!

…Оззи Лермонт узнал о предстоящей финальной битве между двумя супергероями от Барджмана еще вчера вечером. Последняя попытка грозы преступного мира в плаще победить непобедимого, столкнуться с мощью, не полностью подвластной даже её непосредственному носителю, не должна была остаться без зоркого внимания корреспондентов New York World и не осталась. Заручившись широким сотрудничеством с международными полицейскими организациями, господин Лермонт оповестил коллектив о приближении настоящей революции, которая, по словам главного хейтера “масок”, внесет уйму положительных изменений в законодательство о противодействии терроризму, как обыкновенному, когда применяется банальное ствольное оружие, так и супергеройскому. И тут Оззи остался предан своим историческим традициям – он не устоял перед искушением в очередной раз упрекнуть Ночника и назвать его “миной замедленного действия”.

То большинство, стоявшее на стороне Героймена, похвалило шефа за предприимчивость, ну, а все несогласные уныло закивали. Они всё прекрасно понимали, но не могли не согласиться, что последние поступки рыцаря ночи сильно противоречили общественным нормам и имели четко выраженную террористическую окраску.

Оззи обзвонил всех общих знакомых, всех, кого нужно, всех, кого хоть как-то интересовал вопрос осложнений в международных отношениях и столкновение противоположных мнений, и, выслушав и высказав тонну ненужной словесной шелухи, добился успеха на этом фронте. У него вышло поднять на уши всю редакционную политику и всю СМИ-структуру Нью-Йорка, ему удалось заполучить колоссальную поддержку со стороны органов распространения общественно важной информации и организовать достаточно рисковое, но заманчивое мероприятие, которое вполне осуществимо при желании – экскурсию в разрушенный город!

…Глаз Героймена со временем приобрел остроту самурайского меча, слух научился обнаруживать и принимать малейшие звуки в окружающей гамме без согласования с хозяином. Все чувства богоподобного инопланетянина небывало напряглись, а затем напряглись и все его мышцы. Знакомое ощущение тысячи мурашек и онемения спрогрессировало, увы, слишком поздно, чтобы Бэннери не попался в одну и ту же хитро спланированную ловушку дважды: сначала поблизости, в нескольких метрах от пришельца, прогромыхала серия взрывов. Хлопки становились все ближе, пока не добрались до стойкого, терпеливо выжидающего Бэннери. Затем его накрыло.

Спаун аплодировал стоя самому себе. Прозрению препятствовали два главных фактора: тараканы в голове, связанные с дурными снами, и ограничивающие убеждения, доведшие до военного фетишизма, корень которых заложен в шкурнической жажде первенства, победы и лидирования. Всякий раз, когда жажда остывала, мститель думал о

грандиозном провале, о том, как не получилось спасти Мракан-сити и как Земля в одночасье потеряла семьсот пятьдесят миллионов своих жителей! Так регулярно подогревались не подкрепленные никакой социологией плохие амбиции Вэйна стать сильнее “бога”, стремление поскорее провести наглядную демонстрацию миру, что человек, несмотря на отсутствие суперспособностей, способен на великое и что он в состоянии защитить себя от любых инопланетных угроз без посторонней помощи, без сомнительных подвигов желто-зеленого парня. Для Джона, растерявшего все традиционно пацифистские понятия, было смертельно важно доказать самостийность земной цивилизации, хотя, сам того не осознавая, мститель в первую очередь пыжился утешить себя, доказать самому себе, что в свои сорок шесть лет он не растерял ни хватку, ни рефлексы. Не последнюю роль здесь играл страх. С того самого дня из памяти не улетучилась ни одна деталь, апокалиптичная картина представлялась и чудилась на каждом шагу.

- Так-то, Джошуа, сканируй зону, пройдись по ней рентгеном. Ты же не забыл о своем выдающемся зрении? – Спаун умело провоцировал противников на преждевременные действия, пользуясь их эмоциями, их слабостями. Обширные знания человеческой психологии помогали предугадывать ходы и придавали должное значение исходившей от него серьезной опасности, - Ну, же, я знаю, я чувствую, как тебе нравится ощущать себя не таким, как все. Ты ведь не хочешь меня подвести, так ведь, малыш?

“Я не могу видеть сквозь дисперсную систему. Что за черт?” – окруженный дымом, Героймен сопротивлялся собственному замешательству, в котором оказался, определив утрату некоторых ценных способностей через несколько неудачных попыток. Он прищурился, стараясь вглядеться вперед. Дыхание было немножко неровным, маленечко сбивчивым и скачущим, как все остальное, как сердце, как мысли, как отношение к бывшему товарищу. Пришлось впустить побольше закатного воздуха в ноздри, чтобы собраться с духом и не променять уверенность в благополучном завершении конфликта на тупую нервотрепку.

Дым самостоятельно развеялся, причем достаточно быстро. Вэйн же, замерев в ожидании ответного хода, приготовился к худшему для себя сценарию развития событий, потому что его коронный трюк запланирован на окончание поединка, а оно вряд ли произойдет очень скоро. Героймен всепрощающ. Героймен не держит зла. Быть может, как раз в этом и кроется вся проблема? В его чрезвычайной отходчивости? В его несказанной доброте?

- Умно, Джон! Ты не зря потратил год, высиживая в пещере! Разработал целый ряд искусственных энзимов, временно блокирующих мое зрение, и, наверное, ждешь, когда тебя похвалят? – Бэннери не пришлось долго ломать голову, чтобы раскусить природу недавних перемен и несущественно урезонить разыгравшееся эго приятеля.

Следующим неожиданным сюрпризом, уготовленным для последнего сына Зеддера, оказалась притворная бесхитростность, с какой Спаун с удовольствием принял бы позу роденовского мыслителя, позволь ему броня. Вэйн поприветствовал Бэннери, снова, вскинул руки кверху, и, эмоционально взорвавшись, изъявил желание продолжить мордобой.

Пространство вокруг заполнилось громогласным голосом.

- Все не дождусь, когда меня хотя бы приласкают. Ах, точно, ты же не приучен драться! На словах самое сильное существо во вселенной, а на деле - простосердный телок!

Сработала провокация или нет – понять трудно. Однако выражение “мягкотелый телок” частично насытило запал неугомонного и капризного дитяти Джона. Чтобы просто напомнить, на что способны сверхлюди, если их разозлить, Кэйл совершил толчок в область груди левой ладонью. На сдержанном, попавшем под брызги жидкой грязи, лице Героймена не дернулся ни один мускул. Спокойствие нормализовалось, достигнув возможного максимума, и еще долго из него не выходило. Правда, этого нельзя было сказать о менее уклюжем мраканиде, пережившем истинный шок. Изрядно помятый, извалявшийся в той самой грязи, старый, затрепанный Спаун, старый ночной волк, установил рекорд по количеству кувырков и каким-то чудом остался целехоньким. Грохот ударов металла по выжженной земле легко вошел бы в топ самых запоминающихся звуков! Быстро сосредоточившись, бойкий Вэйн догадался, опираясь на ощущения, что его броня помялась в нескольких местах (как и некоторые кости). Но смертный не желал так легко сдаваться, тем более для него это будет второй проигрыш подряд!

Испустив затрудненный долгий вздох, Героймен подготовился к очередной подлянке со стороны егозливого мстителя, гораздого на любые ухищрения, на всё, что не пришло бы в голову никому другому. И подготовился не зря!

“Иди, Джошуа, попытайся меня арестовать. Прекрати недооценивать, перестань поддаваться. Держишь меня за легкомысленного? Думаешь, я настолько кретин, что не позаботился о приобретении мощи, аналогичной твоей?”

Кэйл как будто умел читать мысли. Повернувшись к небу лицом, его взору предстал град из самонаводящихся бронебойных мини-ракет, и единственным эффективным средством против такой угрозы могли стать тепловые лучи.

Проворно и ловко ракеты уворачивались от двух красных линий, постепенно и быстро приближаясь к объекту. За эти несколько секунд Бэннери удалось уничтожить добрую дюжину зловредных пыхтелок, но та часть, что смогла уцелеть, нехило отметелила зеддерианского парнишу. Одно “маленькое веретено” врезалось пришельцу в живот, подпортив геройскую эмблему, а второе - разбило подбородок. Кэйл низенько пригнулся, ухватив лицо обеими ладонями, на которых позже разглядел первые признаки ранения.

Создав необходимый, пусть и временный перевес сил, Спаун поднялся на ноги с превеликим усердием и сплюнул кровь, туда, во внутреннюю сторону шлема. Кроме того, ему приспичило выговориться о наболевшем здесь и сейчас, пока не пришла в действие новая ловушка.

- Надо же, у меня еще столько всего припасено для тебя. Столько откровений, столько сюрпризов! – прошипев пару предложений, нечленораздельных из-за обострившейся боли в правом боку, Джон продолжил упражняться в красноречии, - А у лучшего борца, какого только видел свет, из носа хлещет кровь!

“Все закончится здесь, в этом грязном переулке, Кэйл, где умерли мои родители. Ни Вэйны. Мои настоящие родители, чьи фамилии, может быть, не остались ни в чьей памяти, кроме как в моей, потому что я не забыл, потому что я помню…

Ночь, занавес, тьма, кинотеатр с интригующим названием, негодяй, достающий оружие…

Мать за секунду до гибели прижимает ребенка к себе. И от этого их связь становится крепче. Сыночек получает много эмоций, много сформулированных расплывчатых оценок и много следов, которые уже точно останутся в сознании, сколько бы лет не прошло, сколько бы летучих мышей не залетело в особняк через форточку и сколько бы опавших листьев не угодило на дно пустого колодца.

Эти следы нестираемы…

Невозможно оспорить, на моей стороне душа моего города. Каждый её клок подчиняется мне.

Ты всегда звал, что нужно сказать, Кэйл, чтобы убедить меня, что мы все еще союзники, а не враги. И если ты не убедил меня в своей преданности, если не сделал ничего, чтобы я тебе поверил, значит, ты все для себя решил, как и я.

Ах, какой же все-таки позор - горстке политиков, офисных червей удалось перечеркнуть нашу историческую дружбу. Хотя… как иначе рабам возвысится в собственных глазах?

Это позор не только нам, Кэйл, но и всем, кто хотя бы частичкой души на нас похож, кто хоть как-то готов влиять на ситуацию в ущерб своей личной жизни, здоровью, готов рисковать, готов идти на жертвы”

Меж тем на Героймена надвинулась новая волна ракет. Полутяжелые травмы, повреждения лицевых мышц, переломы – сверхчеловек становился всё взволнованней, всё хрупче и надломленней. Не сдаваться ему помогала мысль, давно ставшая путеводной звездой:

если Джон выиграет, мир увидит его уязвимость и потеряет единственную надежную опору, а этого не должно произойти.

Последняя из пропущенных боеголовок уничтожила первый этаж кинотеатра, и Кэйл Бэннери очутился внутри, заваленный потолочными обломками.

Парень в желто-зеленом трико… многие нуждаются в его помощи. Но в то же время все больше людей, включая Джона Вэйна, Лэтса Гранда и даже верхней палаты парламента Америки, упорно стремятся выяснить мотивы и частенько задаются вопросом, чем руководствуется Героймен и зачем он выступил против зеддерианских сил, возглавленных Зур Эллом, оберегал ли он планету и её население по чисто нравственным альтруистическим соображениям или это жестокие меры, предпринятые ради самосохранения, чтобы удостовериться, что он единственный в своём роде на Земле, и его могущество несравнимо больше, чем у любого другого существа?

С помощью новой системы управления, протестированной еще в позапрошлом месяце, Джону не требовалось заботиться о корректировании курса. На боеголовках высвечивались цифры, обозначающие расстояние до цели и координаты. Эта одна из самых опасных и оттого востребованных систем вооружения, подходивших под определение средства сдерживания крупномасштабной агрессии со стороны РФ, попала в руки Вэйна не самым легальным, не самым честным путем.

Нынешний богач-филантроп не боялся идти на преступления, если они, по его мнению, “полностью оправданы”, и совершил тайное хищение. Поскольку обращаться к Ричарду с идеей столь масштабных разработок было бы загодя неправильно, гениальный тактик и стратег, а также величайший в мире детектив, для которого не существовало ничего нерешаемого, поступил несколько хитрее: совершил коммерческий подкуп правительственных чинов, сильно расширил разработки и поставки инновационного промышленного оборудования, и несколько месяцев играл в руководителя под левым псевдонимом. В итоге, добрая часть необнаруженного оружия благополучно досталась господину-организатору.

Хищник ждал, когда жертва придет в себя, чтобы снова ударить по ней. Спаун смотрел на Кэйла, как на послушного ягненка, с блеском выполняющего особо важную историческую миссию - возвышение значимости человека путем собственного однозначного краха.

- Да… ты всегда говорил да! Лживому флагу, лживой стране! Тебя устраивала лютейшая иерархия, ты выслуживался перед погонами, прогибался под них! – Вэйн, не боясь сломать руку, двинул Бэннери в челюсть. Тот не тронулся с места, с нездоровой радостью принимая новые удары, - Ты никогда не исключал вероятности, что в один прекрасный день, рано или поздно, перейдешь на их сторону, а все потому что наш чудо-мальчик… слабак! Не настоящий кремень, который ни огнем, ни водой не возьмешь, а бесхребетная сошка правительства! - периодически возникающая слабость в конечностях, прямое следствие физической усталости, бесповоротно накрыла мрачного борца-одиночку быстрее, чем тот предполагал. Не прекращая портить костяшки нелепыми бесполезными ударчиками, Спаун подпыхивал в особо аффектных моментах, как мотор. И вдруг произошло то, чего давно следовало ожидать - фатальная потеря самообладания. Человек переоценил свои силы, надорвался. Здоровье подвело на самом интересном моменте! Произошел эмоциональный энергетический откат. Бэннери, имевший все причины не жалеть Спауна, неожиданно взволновался и занегодовал, будто ощутил на себе эту аритмию.

Из уст пришельца прозвучал чисто-дружеский совет:

- Частое сердцебиение зачастую является признаком острой сердечной недостаточности. Лучше остановись, одумайся, пока еще можешь стоять на ногах… - хотя интуиция Кэйла заявляла о своём принципиальном несогласии с последними выводами, в глубине души защитник Земли не хотел представлять, да и не мог представить, что гениальный стратег замутил войнушку, имея проблемы с фиброзно-мышечной системой.

“Что-то здесь не чисто. Я не знаю никого здоровее”

…Водяная Нимфа все еще пребывала в плену. Прекрасная жительница подводного царства лежала на чертовом столе, издалека ловила чертовы запахи соединительной ткани и остывающей человеческой плоти, растворяясь в чертовом тумане пугающих домыслов. Если бы не вырывающие дух крики, не медленно убивающая вонь и не пронизывающий режущий холод, принцесса бы спала сном младенца, откинув все заботы, выбросив из головы все раздумья. В акванке бушевало соревнование чувств – дерзновенное любопытство против страха. И какую бы праисторическую странность не таила в себе роковушная душа воевницы, первое волной, вздымаясь до небесья, неслось вперед и смывало всё на своем пути, включая испуг, остывающий, затягивающийся пористой корочкой льда и сильно уступающий профессиональному интересу “подводной Зены”.

“Если то зло, которое я чувствую на расстоянии, имеет древнее происхождение и в пробуждении зла повинен человек, боюсь, тут окажутся бессильны любые античары и Землю уже ничто не спасет. Прости меня, любимый, прости…” - заранее извинившись перед Джоном за то, чего не получилось и чего так хотелось, Нимфа выплюнула застоявшуюся слизкую слюну и начала осматриваться, совершая резкие движения шеей, надеясь всем сердцем, что где-то поблизости обязательно должно лежать что-то, что поможет ей высвободиться. Одних боевых знаний тут было недостаточно, требовалась обалденная воля и выдающаяся творческая сущность. В прошлом “Зена” пережила энное кол-во нестандартных примеров, поспособствовавших совершенствованию практического мышления, и сложившаяся ситуация воспринималась очередным испытанием логики и нервов.

Вспомнив насупленные отцовские брови и его полезные уроки, “советы на все случаи жизни”, Водяная еще крепче вошла в феминистический образ девушки-джедая. Немногие в курсе, король Эбресс говорил своим детям, как возвращать оружие, если нет возможности до него дотянуться – необходимо устремить все свои мысли, всё своё внимание на клинке, не переключаясь ни на что другое в течение долгого времени, пока клинок не поймет, как сильно нужен хозяину. Однако этот эффект работает далеко не во всех случаях. Ранее считалось, что подобная духовная “магия” доступна только акван(к)цам с сильной родословной. Но потом эту пристрастную теорию, выгодную для вельмож и обладателей высокого сана, с успехом опровергли, да и все остальные, чьи интересы не ограничивались одной лишь ослепляющей властью, прекрасно понимали, что дело заключается в конкретных природных особенностях, нежели в социальном статусе, который, в отличие от природы, нестабилен и изменчив. Любой малейший сдвиг, любая случайная ошибка способна лишить права занять достойное положение в обществе, или отнять это право. А то, с чем ты родился, останется в тебе до конца жизни, возможно, будет подавляться/развиваться, но никуда не денется. Старик Эбресс славился мудростью суждений, но исключительная привязанность к аристократии серьезно занижала планку и ставила короля в один ряд с не менее предвзятыми потентатами соседствующих земель, у которых на уме вертелось лишь расширение государственных границ, да присвоение чужой собственности. Впрочем, как и у всех тиранов, им подобных.

“Давай же, девчонка, ты сможешь. У тебя всё получится, только не смей сомневаться в себе – у Нимфы уже дважды удавался этот трюк, хотя число попыток значительно превышало количество удач. В результате воительница пришла к трудному для себя выводу, что ей придется изучить все нюансы функционирования собственной психической деятельности, прежде чем удастся повторить тот странный, диковинный фокус, которому бесполезно искать объяснение.

Настроиться на соответствующий лад, решительно кинуться на преодоление многочисленных, повсюду настерегающих препятствий героине помешал очередной неприятный сюрприз: в помещение зашел робо-Траск с какой-то подозрительной и однозначно противной улыбкой. Так и без того проигрышная ситуация окончательно забежала в тупик.

- Знаешь что, милочка, энтузиаст внутри меня подсказывает, пора тебя представить нашему новому богу! Поэтому, дорогуша, с данной минуты можешь надеяться на сокращение срока заключения… - хрупкость человеческой жизни наводила киборга на мысль, что творец где-то недожал, обленился и не смог довести свое детище до совершенства, поэтому Технэк, недолго думая, создал себе нового идола под строгий люциферский шепот, - Настоятельно рекомендую смириться и ждать…

Чтобы сделать заложницу еще более немощной, Джеймс Траск ловким незаметным движением вытащил из внутреннего кармана пиджака пистолет с быстродействующим транквилизатором. Делая нахождение акванки в плену совсем невыносимым, слуга Технэка отпускал сальности, плоские шутки, и тон его оставался не в пример угрожающим, не в пример властным.

- Так-то, детка, а теперь закрой глаза!

Нимфа не послушалась. Принцессу вообще трудно было к чему-то принудить. Призвав на подмогу всю волю, всех святых и зачитав в полуслух всю квазинаучную дрянь, которой религиозные учителя и училки пичкали каждого третьего первенца Аквы, она что-то косноязы