Майлз поймал секретаршу Амилию Тейлор, длинноволосую брюнетку двадцати восьми лет, и попросил её провести гостя до хирургической.

- Потерпи капельку, ок? Я скоро приду и займусь им…

Тейлор не привыкла отказывать в просьбах, особенно боссу:

- Ну, в течение пяти минут с его пахом точно ничего не случится – девушка подкрепила ответ полуулыбкой, - Но дальше за себя не ручаюсь.

- Я тоже – Джейсон по-дружески чмокнул Амилию в щеку и куда-то ушел.

- Сюда! – секретарша пригласила Бломфилда в лифт.

Те пять минут, что они потратили на спуск, генерал всемерно до неё домогался:

- Я служил в двадцати местах и нигде не пропустил ни одной задницы! Я сладострастник, самец, сердцеед! Иди же ко мне…

Сексуально возбудившись, Серджио не услышал, как грузоподъемникдостиг назначенного этажа. Измученная липкими поцелуями, мисс Тейлор вернула ему память…

- Наша остановка…

- Как выполню делишки - продолжим кайф, не расслабляйся! – улыбнувшись во всю ширь полного лица, мужлан смачно шлепнул секретаршу по копчику, и, косолапо перебирая ногами в стоптанных сапожках, пошел в направлении чуда…

Чудо ждало его, в лаборатории. Переживаемое человеком состояние нужды, необъяснимой злой потребности доказывать самому себе, потребности, которую ничем не превозмочь, возрастало! Служа прогрессу, но в укор душе…

- Рад видеть вас здесь, рад видеть вас снова… - лесть и заискивания, формирующие ложь, входили в число обязательств Джейсона Майлза с первых дней основания компании, - Лелею надежду, что вы разделяете эту одну из основных положительных эмоций! Это чувство внутреннего удовлетворения, радость, доводящая почти до пресыщения… - но облестники редко соблюдают баланс. Они очень часто переигрывают, или, наоборот, ленятся лгать, из-за чего обман кажется слишком заметным, возможно, заметным всем, кроме них.

- Бесплодно! – “огорчил” ученого Бломфилд, - Заполучение моего одобрения - самая напрасная мечта из всех, до которых только опускался ваш мозг!

- Ничего, я переживу… - “пообещал” Майлз, - Приготовились к интриге года? Ой, тьфу ты, точнее, к интриге столетия… - и, достав из кармашка белого халата пластиковую карту со встроенной микросхемой (smart card), пригласил генерала в ярко освещенное помещение, заполненное разнообразнейшим медицинским оборудованием и совокупностью механизмов, предназначавшихся для молекулярно-генетических и биологических исследований.

- Чем вы здесь занимаетесь, черт возьми? – не выдержал Серджио, - Атомную бомбу, что ль, пересоздаете?

- Играем в бога! – театральный взмах руками, произведенный Джейсоном, навел атмосферу антической волшбы! Ведь почти все, что творилось в “сердце” гигантского небоскреба, в лазейке большого хвойного парка, представляло опасность для рассудка и совести. Подобно варварской традиции жертвоприношения, корни которой уходят вглубь истории и, как видно, находят отражения в современных реалиях: посредине помещения стоялоспециальное кресло, в котором находилось, вроде, живое, но недвижимое тело. Девушка чертами напоминала двадцатипятилетнюю гречанку, но её смазливость, подходящая под описание богинь красоты всех народов всех эпох, только облегала контур научной беспринципности! Кандалы, фиксирующие руки в одном положении, были на случай, если принцесса очнется и наметит побег. Рядом стоял столик с хирургическими инструментами, приготовленными, отнюдь… не в косметических целях.

- Хороша игра, Майлз – чуть не утеряв память от увиденного (Серджио – тот еще засранец, но о том, чем промышляли в Genetikals, он не знал до сего момента), генерал постно выговорил вслух то, что вертелось, - Я-то начал думать, что формула вражды, не ведающей примирения, устарела, что мы могли бы перестать огрызаться. Но нет… - в отличие от Майлза, в котором от человека ничего уже не осталось, кроме оболочки, натянутой на скелет кожи, Бломфилд сохранил какие-то зачатки рассудка, - Вы мотивировали меня! – неприятное открытие объясняло резкий переход с “ты” на “вы”. Генерал стал относиться к ученому много серьезнее, - Выйдя на свежий воздух, я обязательно всем расскажу, что здесь происходит!

Но на приподнятое настроение Джейсона не влияли никакие угрозы:

- Обязательно! - злодей вспомнил язык обманных жестов и мигнул правым глазом, - Если выживете и сможете донести правду до народа, возможно, нас и перестанут финансировать. На какое-то время...

К Серджио подкрались сзади и… угадайте, что с ним случилось!

“Только процент выживания крайне низкий”

Мистера Бломфилда кольнули в шею, ввели два кубика снотворного. И, отыскав точно такое же кресло, нацепили на конечности стальные браслеты. Проснувшись, жертва не сразу узнала дизайн помещения. Действие психоактива проходило медленно и, главное, лениво…

- Где я? Что с головой… - прежде Серджио никогда не ощущал себя столь дерьмово, никогда, - А?

- С новинками всегда обходится тяжело, не буду зазря обнадеживать! – самомнящий и сверхдовольный Майлз наяривал круги вокруг него, беззаботно маячил, создавая видимость последнего оптимиста, - Но мы оба в курсе, путь к успеху устилается жертвами! Разве не с помощью частых рокировок вы добились генеральского звания? Разве никогда никого не подставляли? – он быстро пробежался глазами в поисках медсотрудницы, и дважды щелкнул пальцами, - Что-то не верится…

Мамзель, подошедшая к ним, была совсем молоденькой, с пухлыми губами сердечком, еще робкая. Свежая, немного анемичная…

- Держите, сэр – медсестра вручила шефу автоматический шприц для внутримышечных инъекций, а сама, предвидев нехорошее, выскочила в коридор.

- Ну, что ж, полетели! – с издёвкой воскликнул ученый, и влил прикованному экстракт, добытый из крови принцессы.

- Что это? – генерал сразу ощутил какую-то одурь, - Что за дрянь ты использовал?

Предсмертная записка испытуемого:

Зачаток пищеварительного канала стал почти совершенно круглым, а на голове образовалось воронкообразное углубление, нижняя стенка которого доходит до зачатка. Это углубление есть, очевидно, пищепровод. Глазные пятна еще видны по бокам головы. К числу важных образований данной стадии принадлежит вырастание жабр. Им предшествует слабое утолщение спинной лопасти мантии, отстоящее недалеко от края; затем на утолщении появляются четыре направленных кнутри бородавчатых выступа, в этих выступах видны полости. Эти выступы не стоят ни в каком отношении с головой и образуются как простые отростки мантии.

Согласно документации, весьма немногие достигли совершенства, дожили до финальной стадии. Немногие, которых я не видел. Большинство умирало, и лишь у двух я мог наблюдать это образование жабр!

Из разговоров, издававшихся в коридоре, я понял, что мои друзья-сомученики скончались по разным причинам. Например, по словам доктора Фрэнка, самого просветленного и умного в этом деле, мы становились наполовину рыбами и унаследовали рыбьи проблемы, в том числе и непереносимость кислорода, неспособность дышать без воды. Фрэнк утверждал, жить в воде и на суше могут только чистокровные акванцы, либо четыре процента превращенных. Также он сказал, мы скоро станем превращенными! Но меня не радует данное известие, ведь в эти четыре процента очень трудно войти…