Приступы ярости как способ развития ребенка

Нет, это было слишком! Эндрю (два с половиной года), по словам матери, все утро капризничал, был расстроен тем, что его толкнул трехлетний Дэвид, да еще мама запретила ему отнимать книжку у Сюзен. И это, кажется, переполнило чашу терпения. Его гнев и дистресс перевалили за критическую черту. Он разрыдался, сердито плакал, упал на пол и стал биться, всем своим видом выражая острую боль, беспомощность и гнев. Мать в растерянности пыталась успокоить сына, чувствуя смущение перед окружающими и сопереживая ребенку. Чем она могла ему помочь?

Через несколько минут криков и конвульсий Эндрю "выпустил пар" и постепенно успокоился. Он был бледен, вял, выглядел больным. Матери стоило большого труда удержаться и не ударить ребенка. Если бы она не боялась еще большего ухудшения ситуации, она бы предпочла просто уйти, а не пытаться погасить ярость сына. Она тоже была бледна и выглядела откровенно расстроенной.

Когда Эндрю снова начал хныкать, на этот раз без всякой видимой причины, мать более твердо потребовала, чтобы он успокоился. Естественно, от этого он стал хныкать громче и через минуту вся картина повторилась снова.

Характеризуя проявления ярости у детей, выделим те моменты, когда родителям следует вмешаться, прервать припадок либо снизить его продолжительность и ослабить интенсивность. Прежде всего — о стратегии предотвращения припадков ярости, так как они являются травматическими событиями и для детей, и для взрослых. Припадки ярости продуцируют чрезмерный страх, результатом их является усиливающаяся враждебность. И чтобы не быть заложником детского темперамента, родители должны уметь предотвращать припадки, не допускать их, когда это возможно.

У подобного поведения есть своя структура. Припадки развиваются по восходящей, достигают пика, а затем постепенно сходят на нет. Их интенсивность может иметь волнообразный характер. В начале припадка, а также в промежутке между "волнами" ребенок может быть доступен родительскому влиянию. Однако в моменты нарастания дистресса и на высоте его помочь ребенку очень трудно.

Родители не должны покидать ребенка в момент припадка, как бы они ни были расстроены. Если вам кажется, что пришло время, когда можно вмешаться и ребенок не сопротивляется вашей помощи, то необходимо предпринять попытку успокоить ребенка, даже если ваши предложения отвергаются; не следует и слишком сердиться на ребенка в такие моменты. Поговорите со своим ребенком, когда он успокоится, помогите ему понять причину его ярости и попытайтесь научить его справляться с ней.

Объяснение

Припадок ярости — это реакция не умеющего преодолеть ситуацию чрезмерного неудовольствия ребенка. Во время припадка граница между "я" и "не я" плохо различается, а в ощущениях ребенка превалируют чувства дискомфорта и беспомощности. Все это в совокупности вызывает интенсивную боль, растерянность, страх дезорганизации, а временами и утрату контакта с реальностью. Подобный тип переживаний встречается у детей с четырех—шестимесячного возраста. И это неудивительно, поскольку в раннем возрасте граница между "я" и "не я", способность ребенка оценивать события, а также другие формы высшей психической деятельности еще не развиты.

Травматический эффект не ограничивается самим моментом припадка, но повторяется и тогда, когда ребенок пытается справиться со своей беспомощностью в какой-либо ситуации.

Пример.

Старший брат всегда все разрушает. Лицо мальчика, в это время,отражает вспышку непереносимой ярости.

Естественно, поскольку припадок ярости вызывает болезненные ощущения, непереносимый страх и не предполагает никаких иных способов преодолеть ситуацию чрезмерного неудовольствия, он мобилизует враждебность одним фактом своего возникновения. Причем мобилизованная в результате припадка враждебность не угасает, когда ребенок успокоится.

Клинические наблюдения показали, что переживание припадков сохраняется в психике, оказывая в дальнейшем влияние на психологическое благополучие. Степень подобного влияния зависит от интенсивности, частоты и длительности переживания. Работая со взрослыми, мы имели возможность убедиться, какие долговременные последствия могут иметь слишком частые переживания, свойственные припадкам ярости, особенно, если это происходит с самого раннего детства до школьных лет.

Наше предупреждение родителям: нельзя допускать легкомысленного отношения к припадкам ярости, но и не следует позволять ребенку порабощать себя. Как уже сказано, переживания в ходе припадков ярости не только ранят ребенка, но травмируют психологически, то есть ребенок испытывает дистресс, чувства растерянности, беспомощности. Да и сами по себе эти припадки способны заставить родителей охладеть к ребенку, отстраниться от него. Последствия раздражения родителей оказываются также весьма болезненными.

Именно поэтому мы считаем, что припадки ярости надо постараться блокировать, избегать их или по крайней мере не допускать их развития до критического момента.

Последовательность действий

У припадков ярости имеются очевидные признаки, наблюдая которые родители могут активно вмешаться в ситуацию и предотвратить критический момент. Если некоторые дети достаточно легко и быстро реагируют припадками ярости, у других это случается достаточно редко, а если случается, то сам припадок развивается медленно и с ним легко справиться.

У детей первого типа припадки ярости развиваются как взрыв, почти без предвестников. Но все-таки при внимательном отношении всегда можно заметить черты приближающегося припадка. Вспомним пример с Эндрю: его поведение мать назвала "несносным" задолго до припадка. Его настроение предвещало шторм, и он разразился, когда Дэвид толкнул его. Наблюдательные родители могут заметить определенные проявления у своих детей, чтобы предвосхищать припадки ярости.

Припадки, начинаются ли они внезапно или к ним подталкивает развитие ситуации, развертываются по одной и той же схеме. Бурное начало достигает пика, затем ярость проходит, и припадок прекращается.

Рассмотрим такой пример: полуторамесячный ребенок подает сигнал о том, что он хочет есть. Задержка с кормлением, особенно если мать использует бутылочки с питательной смесью, возбуждает нетерпение ребенка и в конце концов у него развивается полная картина припадка примитивной ярости.

К тому времени, когда пища готова, ребенок кричит в такой ярости, что попытки накормить его заканчиваются неудачей. Должно пройти некоторое время, прежде чем ребенок успокоится и его можно будет накормить. В ситуации, когда ребенком овладевает ярость, он теряет представление о реальности, о том, что его потребность может быть удовлетворена. Как будто реальность выключают, и ребенок может насытиться, только если реакция ярости сойдет на нет. Реакция ярости делает ребенка слепым и нечувствительным к возможности удовлетворить свои потребности, из-за неудовлетворения которых припадок и произошел.

Наблюдая непосредственно детей от полутора месяцев до трех лет, можно прийти к выводу, что подобные реакции ярости развиваются волнообразно. Так, первым признаком припадка будут волны дистресса, выражающегося в сердитом плаче. Если вы попробуете успокоить ребенка, то скорее всего ответом вам будет новая волна плача и гнева, интенсивность которых будет нарастать до пика припадка ярости. Другими словами, на основную линию развития припадка как бы накладывается некая вторичная, которая состоит из отдельных эпизодов, или волн, которые, поднимаясь вверх по основной кривой припадка, становятся все более и более интенсивными.

Каждая волна, составляющая вторичную кривую, имеет структуру, аналогичную структуре развития припадка в целом.

Во время нарастания волны припадка (восходящий сегмент) ребенок, как правило, не доступен внешнему воздействию, так как сами переживания, которые испытывает ребенок, заслоняют от него окружающий мир. На гребне реакции ярость несколько стабилизируется, и ребенок получает возможность вновь реагировать на внешние воздействия и как бы вспомнить о своей потребности. Максимально способность ребенка реагировать на внешние события проявляется в период, когда внутренний избыток ярости истощается (нисходящий сегмент).

Многолетние наблюдения подтверждают наши выводы о возможных результатах воздействия на ребенка в разные периоды развития припадка ярости. Повторим: если движение по восходящей началось, то вмешиваться уже поздно: восприятие внешних влияний заблокировано рвущимися наружу яростными чувствами ребенка. Лучшее, что могут сделать родители в такой момент, - это обезопасить ребенка от возможных травм, позволить ему валяться на полу, защищая его от членовредительства. До трех-четырехлетнего возраста нет смысла поднимать ребенка с пола и пытаться ограничить его двигательную активность.

Не следует оставлять ребенка одного в состоянии, когда окружающая реальность не воспринимается его сознанием. Это касается не только детей трех—четырех лет, но и более старших.

Родители должны предпринимать попытки успокоить ребенка, не допускать, чтобы он нанес себе физический ущерб, даже если ребенок не в состоянии их понять. Чтобы их запрещение дошло до ребенка, оно должно быть достаточно строгим, категоричным и твердым, оно должно пробиться через барьер, отделяющий ребенка от окружающей среды. Если ребенок в этой ситуации почувствует, что его бросили, — а он это почувствует, как только припадок достигнет гребня, — обостренное состояние внутренней дезорганизации, беспомощности достигнет предела и только добавит травматизирующего эффекта (об исключении из этого правила мы скажем дальше).

В процессе психоанализа молодая женщина вспомнила о травматическом эпизоде, случившемся с ней в детстве. Ее семилетнюю мать оставила в магазине, потому что у нее начался припадок ярости. Когда она смогла преодолеть дезорганизовавшую ее вспышку и обнаружила, что матери нет, она очень испугалась. Это пробудило в ней новую волну ярости и разочарования. Причиной новой волны припадка ярости оказался неконструктивный способ обращения с подобными состояниями.

В восходящем периоде припадка у нас есть шанс помочь ребенку. Наиболее благотворно действуют здесь слова заботы, теплота и строгость. "Ну, давай, дорогой, возьми себя в руки. Я знаю, ты сейчас чувствуешь себя ужасно", — такая попытка успокоить ребенка во время восходящей фазы припадка и его гребня — лучшее, что должны делать родители.

Наиболее активно следует пытаться помочь ребенку, когда припадок идет на спад. Ребенок становится более чувствительным, лучше начинает понимать, что происходит вокруг, и с большей готовностью отзовется на попытки родителей смягчить его переживания. Даже если ребенок отвергает вмешательство родителей, все равно нужно его успокаивать, взять на руки, говорить с ним.

Многие дети в состоянии дистресса обращаются к матери за тем, чтобы их успокоили, просятся к матери на руки или обнимают ее. Это важный сигнал разрешения припадка и самый лучший момент для вмешательства, для того, чтобы принять просьбу ребенка о помощи. Забота, проявленная в этот момент, имеет все шансы оказаться эффективной.

Однако дети далеко не всегда просят о помощи, многие из них испытывают чувство неостывшего гнева к родителям. Но даже и в этом случае забота и помощь необходимы, родители не должны принимать близко к сердцу отказ ребенка слушать их и подчиняться их требованиям. Если мы знаем, что ребенок сердит, а, как правило, ребенок очень сердит на родителей в такие моменты, стоит ли удивляться тому, что он отвергает предложения помощи.

Вспомним о годовалой Мэри, чудной маленькой девочке, которая запрещение матери встретила припадком ярости и гнева и даже ударила мать. Пример Мэри показывает, что причина припадков кроется в установлении запретов и ограничений.

Все поведение Мэри — сердитый плач, попытки ударить мать и саму себя — свидетельствовали о состоянии дистресса. Впервые матери не удалось ее успокоить. Вот запись этого случая:

Мэри сердито плачет на руках матери; мать, подчинившись ее желанию, спускает ее на пол, отчего Мэри начинает плакать еще сильнее. Мать снова берет ее на руки, садится на стул, у нее на коленях девочка немного успокаивается. Когда мать дотрагивается до нее, прижимая к себе, Мэри отталкивает ее руку. Она категорически отвергает возможность помощи. И при повторении ситуации Мэри ведет себя так же и не желает ничьей помощи... Теперь уже и мать не пытается успокоить ее.

Пытаясь успокоить и отвлечь дочь, миссис В. встала со стула и, держа девочку на руках, подошла с ней к ящику с игрушками. Как только мать нагнулась, Мэри начала плакать, будто внутри нее что-то взорвалось. Растерянная мать вновь опустилась на стул, не спуская Мэри с рук. Девочка тотчас успокоилась и опять отстраненно уселась на коленях матери. Постепенно напряжение ее смягчилось, она расслабилась и приникла к матери, засунула палец в рот и сидела неподвижно минут 20 — 30, пока не заснула.

Суммируем наши наблюдения. Хотя попытки матери успокоить Мэри были отвергнуты, мать не оставила свою заботу о ней, не оттолкнула девочку. Новые попытки успокоить и отвлечь ребенка от внутреннего чувства дистресса, натолкнулись на сопротивление и протест девочки. Мать вынуждена была снова занять пассивную выжидательную позицию.

Но если разобраться, то пассивное поведение матери как раз и было чрезвычайно активным вмешательством. Оно дало возможность Мэри овладеть собой, побороть ярость, направленную на мать, и успокоиться. Если бы все это происходило дома, мать, скорее всего, не стала бы просто сидеть и держать на руках излучающего ненависть и гнев ребенка. Тем не менее нас поразило, насколько эффективным оказалось разрешение ситуации, несмотря на кажущуюся пассивность действий матери.

Подобные реакции родителей достаточно редки, поскольку всегда хочется что-то предпринять, когда у ребенка припадок ярости, а не спокойно сидеть с ним. Но мы считаем, что в данном случае пассивность является эмоционально защитным, безопасным средством, сохраняющим нормальное самочувствие матери в сравнении с другими способами.

Заметим, однако, что никакие усилия не могут быть бесплодными. Слова утешения, забота о безопасности ребенка, отвлечение его игрушкой, само присутствие родителей рядом — все имеет конструктивное значение, все названные средства могут принести плоды и остановить разыгравшийся припадок. Не надо забывать и о каком-нибудь эмпатическом комментарии типа: "К сожалению, не могу позволить тебе взять грузовик Тэмми. Ведь это его игрушка". И если ваш ребенок прислушивается к вашим словам, то настает хороший момент, чтобы добавить что-то вроде: "Я не позволила бы Тэмми взять твою игрушку и тебе не разрешаю отнимать ее у Тэмми".

Родителям ни в коем случае нельзя прекращать попытки успокоить ребенка. Тот факт, что ребенок противится попыткам его успокоить, не слышит или отвергает ваши требования, не должен смущать родителей. Мы знаем, какое большое влияние могут оказать на нас проявления доброжелательности, когда мы на кого-нибудь сердимся. Прежде чем идти на примирение, нам очень важно знать, что и противоположная сторона готова примириться. И мы оцениваем проявления доброжелательности по достоинству, даже если сами мы еще не готовы ответить тем же. Так что если ребенок еще и не готов вас слышать и воспринимать, это не показатель того, что ваши усилия напрасны. Разумеется, при этом важно подавить в себе чувство гнева и не слишком рассердиться на своего ребенка, тем более что мы знаем: ребенок страдает от острой психологической боли, чрезмерного неудовольствия, он чувствует себя беспомощным и не может с собой справиться.

Если между взрывами ярости, между волнами припадка ребенок хочет, чтобы вы взяли его на руки, — возьмите его, но не делайте этого насильно. Тут могут оказаться полезными ласковые слова: "Иди сюда, сладкий мой, иди ко мне на ручки и успокойся". Хотя это и не сработает моментально, но повторенные несколько раз слова могут подействовать успокаивающе.

Запрещение, вызвавшее припадок ярости у ребенка, не должно тут же отменяться. Объясните ребенку, что вы понимаете, почему он так расстроен, но не позволяйте ему нарушать запрет, если считаете его разумным, справедливым и полезным. Если же родители будут закрывать глаза на поступки детей лишь бы не вызвать у них припадков ярости, это только затруднит ребенку задачу овладения своими болезненными чувствами.

Если припадок разыгрался в результате установления ограничений, которые при более детальном рассмотрении родители не находят абсолютно необходимыми, им должно хватить мужества и здравого смысла для того, чтобы отменить свои требования. Не скрывайте от ребенка причины изменения своего решения. Но не забудьте при этом добавить, что вы это сделали не потому, что ребенок рассердился, а потому, что вы действительно передумали.

Как уже говорилось, не следует оставлять ребенка одного во время припадка — он может нанести себе травму. Страх, возникший от того, что его бросили, накладывается на болезненные чувства, связанные с припадком. Это вызывает чрезвычайно болезненное состояние покинутости и беспомощности.

Однако бывают моменты, когда следует оставить ребенка одного. В том случае, если родители боятся потерять над собой контроль, физически наказать ребенка, мы рекомендуем прямо говорить ребенку, почему они его покидают. Да, в подобной ситуации легко поддаться чувству гнева и нужно обладать достаточной выдержкой, чтобы честно сказать ребенку, что он невыносим и поэтому родители оставляют его одного, боясь потерять над собой контроль: "Все! Я больше не могу, боюсь, что не выдержу сейчас и отлуплю тебя. Поэтому мне лучше уйти". Вам следует признаться в том, что ребенок довел вас до ручки, даже если это еще больше расстроит ребенка (а это его расстроит) или даже тогда, когда он, может быть, и неспособен слышать вас.

Когда ребенок успокаивается после припадка, с ним необходимо поговорить и обсудить все, что произошло, может быть, высказать сожаление по поводу того, что матери пришлось оставить ребенка одного, потому что она не хотела ударить его. Вообще родителям следует поставить перед собой задачу контролировать себя из последних сил, насколько бы сердиты они ни были на ребенка.

Существует множество поводов выйти из себя, поскольку всем приходится сталкиваться с обстоятельствами, в которых мы испытываем сильное неудовольствие, но, будучи родителями, мы должны научиться эффективно управлять своими чувствами и настроениями.

Заключим эту главу советом родителям откровенно обсуждать с ребенком причины припадка, предшествующие ему события. Это поможет более эффективно справляться с подобными явлениями, снизит остроту реакции на подобные события в будущем и, может быть, предотвратит повторение припадков. Как всегда, мы выступаем за спокойный, уважительный диалог, против морализаторской обвинительной позиции.

ГЛАВА 8