Некоторые феномены, указывающие на связь психотерапии и личностного роста с удовлетворением базовых потребностей в процессе межличностного общения

В нашем распоряжении есть многочисленные факты, которые, со­бранные воедино, доказывают неправомерность исключительно когнитив­ного или исключительно имперсонального толкования психотерапии. В то же самое время они вполне укладываются в рамки теории удовлетво­рения и могут стать убедительными аргументами в пользу социально-пси­хологического подхода к психотерапии и личностному росту.

1. Психотерапия существовала во все времена, в самых разнообраз­
ных человеческих сообществах. Шаманы, лекари, колдуны, мудрые стар­
цы и всеведущие старухи, священники, гуру, а позднее в западной цивили­
зации врачи довольно часто добивались таких эффектов, которые в то
время считались чудом, а мы сегодня называем психотерапевтическими
эффектами. В самом деле, великие пророки и чудотворцы заслуживали
преклонения не только за способность излечить бурные и очевидные про­
явления психопатологии, но и за проницательность в отношении ценност­
ной патологии, за предложенные ими способы обретения психологичес­
кого здоровья и ценностной гармонии. Каждый из пророков по-своему
истолковывал сотворенное им чудо, и потому мы не вправе относиться к
их интерпретациям слишком серьезно. Ни один из чудотворцев на са­
мом деле не знал, как и почему он добивается чуда.

2. Диссонанс между теорией и практикой существовал всегда, суще­
ствует он и в наши дни. Различные психотерапевтические школы посто­
янно противостоят друг другу, порой их противостояние принимает самые
ожесточенные формы. Каждому практикующему психологу, несомненно,
приходилось иметь дело с пациентами, излеченными с помощью тех или
иных психотерапевтических методов. Благодарный пациент становится

422 Тема 14, Развитие личности

яростным апологетом того или иного психотерапевтического направле­ния, он делает вполне естественный для него вывод, что сам факт его излечения подтверждает правоту соответствующей психотерапевтической теории. Его убежденность понятна, однако нам не составит труда приве­сти примеры неуспехов каждой из ныне существующих теорий психоте­рапии. Чтобы окончательно запутать вас, скажу, что психотерапевтичес­кий эффект может вызвать общение не только с психотерапевтом, но и с терапевтом, с психиатром, с дантистом, с учителем, с медсестрой, с соци­альным работником, т.е. с человеком, ни сном ни духом не ведающим, что такое психотерапия.

Очевидно, что среди всех психотерапевтических школ нет такой, кото­рую можно было бы счесть безукоризненной с практической или теоре­тической точек зрения. Сегодня мы только в самых общих чертах можем говорить о надежности того или иного психотерапевтического направления, однако в скором времени, я думаю, мы накопим достаточный статисти­ческий материал, который позволит нам выстроить иерархию валидности психотерапевтических методов, позволит сказать наверняка, какая из ныне существующих психотерапевтических школ имеет наибольший, а какая — наименьший процент излечения.

Пока же нам не остается ничего другого как признать, что психоте­рапевтический эффект как таковой в очень малой степени зависит от применяемой терапевтом теории, а может даже и вовсе не имеет под со­бой никакого теоретического обоснования.

3. Ни для кого не секрет, что даже среди психотерапевтов одной пси­хотерапевтической школы, например, среди сторонников классического фрейдовского психоанализа, нет двух одинаковых. Они отличаются друг от друга не только степенью даровитости, но и эффективностью проводи­мого ими лечения. Мы знаем блестящих психоаналитиков, которые внесли большой вклад в психоаналитическую теорию, написали отличные труды по проблемам психоанализа, являются прекрасными педагогами и лекто­рами, но не имеют на своем счету ни одного излеченного пациента. Есть и другие, которые не писали объемистых книг, чье имя вряд ли запишут золотыми буквами на стенах сокровищницы психоаналитической теории, но, тем не менее, весьма успешно лечащие своих пациентов. Нельзя отри­цать тесной взаимосвязи между теоретической даровитостью и терапев­тическими способностями, но мы обязаны найти разумное объяснение и

¹ Для того, чтобы перевести проблему в исследовательскую плоскость, достаточно оп­росить людей, прошедших курс психоанализа или психиатрического лечения. Я распола­гаю данными опроса тридцати четырех испытуемых, проведенного более чем через год после завершения курса психотерапии. Двадцать четыре испытуемых позитивно оцени­вали свой опыт, высказывались о нем с несомненным одобрением и даже с энтузиазмом. Из прочих десяти испытуемых двое высказали неудовлетворенность своими терапевтами, они отказались от продолжения курса до тех пор, пока не нашли себе других терапевтов, о которых отзывались весьма одобрительно. У четырех человек отмечались явные психо-

МаслоуА. [Психотерапия, основанная на теории базовых потребностей] 423

4. История медицины знает немало случаев, когда глава той или
иной терапевтической школы или ее основатель, несмотря на исключи­
тельную терапевтическую одаренность, был не в состоянии передать свое
врачебное мастерство ученикам. Если бы дело было только в теории, зна­
нии, если бы личность врача не имела никакого значения, то любой ум­
ный и прилежный студент мог бы добиться тех же результатов в лече­
нии, каких добивался его наставник.

5. Во время первой встречи терапевт и пациент, как правило, обсуж­
дают только формальные вопросы (договариваются о времени встреч, об
оплате, о лечебной процедуре и т.п.), но даже эта первая встреча зачас­
тую вызывает улучшение в состоянии пациента. Если мы согласимся с
тем, что лечение состоит в применении той или иной конкретной техни­
ки, то данный феномен останется необъясненным.

6. Терапевтический эффект наблюдается даже в тех случаях, когда
терапевт за время встречи с пациентом не произносит ни единого слова.
В моей практике был такой случай. Одна из моих студенток пришла ко
мне с личной проблемой. Она говорила битый час без остановки, после
чего сердечно поблагодарила меня за помощь и ушла.

7. Невротические расстройства у молодых людей иногда отступают
сами, без помощи терапевта и специального лечения. В данном случае вра­
чует сама жизнь, или, вернее сказать, жизненный опыт. Хорошая семья,
дружба, рождение ребенка, успехи в работе, критические ситуации, пре­
одоление трудностей — все эти ситуации и связанные с ними переживания
могут иметь огромный терапевтический эффект, причем не только в пере­
носном смысле этого слова; они изменяют структуру характера человека,
его отношение к миру. Пожалуй, я даже возьму на себя смелость утверж­
дать, что жизнь (благоприятствующие условия жизни) — лучший врач, что
задача специальной психотерапии состоит именно в том, чтобы научить
индивидуума пользоваться услугами этого общедоступного доктора.

тические тенденции. Один из них, в течение ряда лет общаясь с психиатром, понял, что лечение не приносит успеха, и в конце концов отказался от его услуг. Другой просто-напросто прервал курс психоанализа, едва успев начать его. Третий четырежды подвер­гался психоанализу и лишь о четвертом психоаналитике отзывался одобрительно. Седь­мой из группы «неудовлетворенных» утверждал, что психоанализ пошел ему на пользу, однако полагал, что эта польза не стоит потраченных денег и времени. Он заявил, что психоанализ дал ему толчок для работы над собой. Восьмой испытуемый был уличен в гомосексуальных склонностях и был направлен на лечение постановлением суда. Лече­ние не пошло ему на пользу. Девятый испытуемый — сам психоаналитик — прошел курс психоанализа много лет тому назад и утверждал, что тот психоанализ, которому он был подвергнут, не соответствует современным стандартам. На этом основании он счи­тал, что не проходил курс психоанализа. И наконец, последний из этих десяти — юноша, страдающий эпилепсией — был подвергнут психоанализу по настоянию родителей.

В контексте нашей дискуссии особенно примечательным мне кажется тот факт, что 34 «удовлетворенных» субъекта были вылечены терапевтами, представлявшими самые разные психотерапевтические школы, теории и методы!

424 Тема 14. Развитие личности

8. По свидетельству многих психоаналитиков, улучшение в состоя­
нии пациента может отмечаться во время перерывов в психоаналитичес­
ком курсе и после его завершения.

9. Известно, что в результате успешной терапии улучшается состоя­
ние не только самого пациента, но и состояние близких ему людей.

10. Пожалуй, самым вызывающим из всех упомянутых здесь мож­
но счесть тот факт, что очень часто психотерапевтического эффекта добива­
ются люди с явно недостаточной психотерапевтической подготовкой или
вовсе не имеющие таковой. В качестве примера расскажу о начале моей
собственной практики; уверен, что нечто подобное довелось пережить сот­
ням психологов и людей других профессий, имеющих еще более отдален­
ное родство с психотерапией.

Подготовка психологов в 20—30-е годы, как правило, отличалась край­ней конкретностью (она и до сих пор отличается узостью, хотя и в меньшей степени), доходящей до узколобия. Я, тогда еще очень молодой человек, движимый любовью к людям, желанием понять их и помочь им, поступил в университет на факультет психологии. Очень скоро с удивлением для себя я обнаружил, что попал в какое-то странное, почти масонское заведе­ние, где ученые старцы толкуют ощущения, заставляют заучивать бессмыс­ленные слоги и совершать магические обряды жертвоприношения, отправ­ляя крыс в вечное странствие по лабиринту и наказывая ударом тока ни в чем не повинных собак. Более-менее полезными навыками, которые я ус­воил в стенах этого храма науки, были умение применять придуманные другими техники исследования и знание статистических процедур.

Однако в глазах простых смертных я обрел ореол психолога, и пото­му ко мне потянулись люди, желающие получить ответы на главные жиз­ненные вопросы, полагая, что кто, как не психолог, должен объяснить им, почему случаются разводы, откуда возникает ненависть и почему некото­рые люди сходят с ума. Я чувствовал себя неуютно от этих вопросов и все же в меру собственных сил и возможностей старался ответить на них. Осо­бенно тяжко в ту пору приходилось провинциальным психологам, тем, что жили и работали в маленьких городках, где люди не только не слышали слова «психоанализ», но ни разу в жизни не видели психиатра, где един­ственной альтернативой психологу была гадалка, домашний доктор или духовник. Психолог выслушивал вопросы и пытался найти на них ответы. Таким образом, в постоянной тяжбе с неугомонной совестью он обретал первые навыки психотерапии.

Самое интересное, что даже эти неуклюжие попытки врачевания че­ловеческих душ зачастую оказывались успешными, что приводило меня в полнейшее изумление. Я был готов к провалам и поражениям, и их, ко­нечно же, было больше, чем побед, но чем же все-таки объяснить успехи, на которые я даже не смел надеяться?

Несколько позже я обнаружил другой, еще более неожиданный для меня феномен. Я проводил самые разнообразные исследования, в ходе

Маслоу А. [Психотерапия, основанная на теории базовых потребностей] 425

которых мне приходилось составлять подробнейшие истории жизни сво­их испытуемых. При этом я обнаружил, что несмотря на то, что моя пси­хотерапевтическая подготовка оставляла желать лучшего, а вернее было бы сказать, несмотря на полное отсутствие оной, мне в отдельных случа­ях удавалось вполне определенным образом повлиять на исследуемое мною личностное нарушение. А ведь я никогда не стремился к этому сознательно, я просто задавал человеку вопросы и писал его историю жизни!

Иногда ко мне обращаются за советом мои студенты, и некоторым из них я советую обратиться за помощью к профессиональным психоте­рапевтам. При этом я объясняю студенту, в чем, на мой взгляд, состоит суть его проблемы, и почему я считаю целесообразной помощь специали­ста. Довольно часто этого оказывается достаточным, чтобы студент сам справился с имевшейся у него симптоматикой.

Подобного рода феномены чудесного исцеления гораздо более дос­тупны взгляду дилетанта, нежели профессионального психотерапевта или психиатра. Последний не склонен верить в чудо, он скептически относит­ся к рассказам о такого рода случаях, однако я со своей стороны замечу, что, если мы возьмем на себя труд проверить их, то окажется, что очень многие из них имеют под собой реальное обоснование; такие случаи — не редкость в практике психолога и социального работника, не говоря уже о священниках, учителях и врачах общего профиля.

Но чем же объяснить этот феномен? Мне думается, его можно по­нять только в контексте общей социально-психологической теории и те­ории мотивации. Вы, наверное, заметили, что в каждом из вышеперечис­ленных случаев существенны не столько осознанные аспекты отношений между терапевтом и пациентом, сколько то, как сам пациент восприни­мает терапевта и свои отношения с ним. Если пациент ощущает, что те­рапевт интересуется им, думает о нем, старается помочь, то это помогает пациенту обрести чувство собственной значимости. Он чувствует себя под защитой человека, обладающего знанием, мудростью, опытом, силой и здоровьем, и его тревога отступает. Он видит, что его готовы выслушать без критики и осуждения, он оказывается в атмосфере искренности, доб­роты, сочувствия, приятия и одобрения — все это, вместе с вышеназван­ными факторами, способствует бессознательной уверенности пациента в том, что ему ничто не угрожает, что он любим и уважаем, что его потреб­ности в безопасности, любви и уважении все-таки могут быть удовлет­ворены.

Очевидно, что если мы рассмотрим уже известные нам психотера­певтические детерминанты, такие как внушение, катарсис, инсайт, пове­денческая терапия и др., с точки зрения базового удовлетворения, то мы сможем найти гораздо более убедительные объяснения многим терапев­тическим эффектам. В отдельных, не слишком серьезных случаях пси­хотерапевтический эффект можно объяснить исключительно в рамках

426 Тема 14. Развитие личности

теории базового удовлетворения. В других случаях, особенно в случаях тяжелых расстройств, судя по всему, требуется комплексное объяснение, для их понимания необходимо учитывать благотворное влияние конкрет­ной психотерапевтической техники. Но даже в случаях самых тяжких расстройств можно и нужно учитывать фактор базового удовлетворения, источником которого служат хорошие межличностные отношения¹.