Внимание, обращенное на само чувство боли

По различным причинам некоторые дети отка­зываются или неспособны сосредоточить внимание на чем-либо, кроме чувства боли. Психотерапевт может ис­пользовать подобные реакции с пользой для ребенка. Присоединяясь к ребенку и прося его в деталях описать боль, психотерапевт дает косвенные внушения, направ-

ленные на облегчение чувства боли. Помогает также техника «Путаницы», например «Светящийся шар».

«Представь, что ты находишься внутри светящегося шара и можешь видеть себя ходящим по карте своей бо­ли. Сосредоточь внимание на этой боли. Представь ее в цвете — в твоем самом нелюбимом цвете. Я скажу тебе проверить это позже. Заметь, какого она размера. Она может быть размером с виноградину или с лимон. Даже булавочная головка имеет свой размер. Мы проверим размер позже. И обрати внимание на форму. Какой формы она теперь? И что она говорит тебе сейчас? Как громко?..

Взгляни снова. Какого она цвета? Это интересно. По­хоже, она меняет свой цвет. Удивительно, как тебе уда­лось этого добиться. А размер ты тоже можешь изме­нить? Намного меньше она стала?..

Ты хороший картограф. Ты можешь сделать все, что захочешь. Можешь чувствовать все, что захочешь. Ка­кой формы сейчас эта боль? Ты еще слышишь ее?..»

Дети старшего возраста часто добиваются облегчения боли, сосредоточившись на дыхании, затем перенеся внимание на болезненную область, делая акцент на том, что боль изменяется. В дальнейшем психотерапевт мо­жет попросить ребенка сосредоточить внимание на лю­бимой мелодии или на запахе (например, держа откры­тую бутылочку духов перед носом ребенка) и одновре­менно на чувстве боли. Ребенок постепенно учится по­ниманию того, что восприятие одного из двух стимулов блекнет, когда внимание смещается на другой.

ОСНОВЫ СЕМЕЙНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ И СЕМЕЙНОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Общие положения

Семейная психотерапия — комплекс психо­терапевтических приемов и методов, направленных на лечение пациента в семье и при помощи семьи, а также на оптимизацию семейных взаимоотношений (Э. Г. Эйдемиллер, В. В. Юстицкий, 1990).

448

Исходя из данного определения, можно говорить о трех аспектах понимания семейной психотерапии: оп­тимизация семейного окружения; психологическое воз­действие на пациента, страдающего психическими и по­веденческими расстройствами, с использованием груп­пового семейного эффекта; нормализация семейных взаимоотношений психически здоровых лиц. Третий ас­пект выходит за рамки традиционной медицинской про­блематики и обозначается как семейное консультирова­ние.

Здоровье человека, понимаемое экспертами ВОЗ как «полное физическое, душевное и социальное благополу­чие», безусловно, немыслимо при отсутствии психоло­гического комфорта в семейном окружении.

Понятие о «кризисах семьи»

Хотя, как утверждает великий классик лите­ратуры Л. Н. Толстой, все несчастливые семьи несчаст­ливы по-своему, можно выделить ряд типичных ситуа­ций, в которых возможность развития «кризиса семьи» наиболее вероятна. К «нормативным» психосоциальным стрессам, воздействию которых подвергаются на раз­личных этапах своего существования большинство се­мей, относятся следующие события...

Прежде всего это само вступление в брак. Известное изречение Л. Н. Толстого о том, что окончить роман свадьбой героев равносильно тому, чтобы прерывать его в том месте, где главное действующее лицо попадает в руки разбойников, можно расценить как грустную шут­ку, отражающую негативный жизненный опыт самого великого писателя. Проза повседневной семейной жизни заставляет молодоженов снять «розовые очки», через которые они видели друг друга в «фазе привлечения» (L. Cameron-Bandler, 1985). Как правило, вступление в брак приводит к изменению образа жизни, к смене со­циального статуса; для женщин немалое значение имеет также перемена фамилии, нередко приводящая к «кризису идентичности» (Э. Эриксон, 1996). С рождени­ем ребенка во многих молодых семьях возникает ситуа­ция "напряженного треугольника": мужья нередко вос-

принимают ситуацию так, как будто ребенок «отнял у них внимание и заботу жены».

С появлением двух и более детей к этому добавляется так называемое «сиблинговое соперничество, когда каж­дый из детей бессознательно или осознанно тянет «одеяло» родительской заботы и внимания на себя. Сиб­линговое соперничество проявляется в разном возрасте. На кафедру психотерапии Белорусского института усо­вершенствования врачей обратилась женщина 42 лет, 17-летний сын которой — курсант авиационного учи­лища — после рождения своего «позднего» братишки заявил: «Ты меня больше не любишь, тебе нужен только этот орущий кусок мяса, а я не нужен! Когда у нас нач­нутся тренировочные полеты, я прыгну с парашютом и не раскроюсь!..»

С помещением ребенка в детский сад и школу возни­кает проблема распределения обязанностей родителей по отношению к ребенку. Если стирка пеленок и уход за младенцем традиционно считается «женским делом», то по мере взросления ребенка возрастает воспитательная роль отца, к чему, однако, не все отцы оказываются мо­рально готовыми.

При вступлении детей в «бунтарский» подростковый возраст группа сверстников как бы оспаривает роди­тельские авторитет и власть, при этом изменение ценно­стных ориентации детей приходится на возраст «пере­оценки ценностей» самих родителей («кризис 40-летних»).

Подобное сочетание резко повышает степень угрозы развития у родителей психосоматических заболеваний.

В ходе семейного консультирования мы в подобных ситуациях нередко приводим выдержку из полушутли­вых воспоминаний М. Твена. «Когда мне было 15 лет, — писал он, — мне казалось, что нет никого на свете глу­пее моего отца. По возвращении же в отчий дом спустя несколько лет я поразился: насколько же мой отец по­умнел за это время!»

Однако подобная трансформация отношений родите­лей с возмужавшими подростками происходит лишь в тех случаях, когда родители способны изменить «патро-

нажный» стиль воспитания на отношения равноправно­го партнерства со своими взрослеющими детьми.

Следующим «критическим этапом» в жизни семьи является профессиональная ориентация подростков. Связано это как с увеличением сложности получения образования в условиях экономического спада и возрас­тания конкуренции в обществе, так и с тем фактом, что родители зачастую представляют будущее своих детей исходя из собственных чаяний, опасений и несбывших­ся надежд. Эти родительские проекции могут оказаться и путеводной нитью (недаром 3. Фрейд говорил о без­граничной материнской любви, дающей человеку на всю его оставшуюся жизнь чувство победителя), и прокру­стовым ложем, в которое молодой человек должен впи­саться исходя из семейной традиции или из соображе­ний «престижности» без учета его личностных особенно­стей.

Выход супругов на пенсию — один из заключитель­ных этапов развития семейных отношений. Особенно тяжел он для людей стеничных, с лидерскими наклон­ностями, привыкших отождествлять себя со своей про­фессиональной ролью. Если они не находят для себя подходящего замещающего занятия (уход за внуками, дача и т. д.), этот этап чреват возникновением чувства неудовлетворенности жизнью, ощущения собственной бесполезности, что (на фоне осознания, что ничего уже не изменить) приводит к формированию состояния, об­разно и точно названного известным отечественным психологом Я. Л. Коломинским (1996) «психологичес­кими фантомными болями».

Возможно, здесь кроется одна из причин широкого распространения депрессивных состояний и большой частоты суицидальных попыток в пожилом возрасте.

Помимо «нормативных» стрессов, общих для боль­шинства современных семей, многие семьи на различ­ных стадиях своего существования подвергаются воз­действию таких психосоциальных стрессоров, как вы­нужденное переселение, безработица, болезни и т. д.

С проблемой вынужденного массового переселения Беларусь столкнулась после Чернобыльской катастро­фы, оторвавшей от родных мест десятки тысяч семей.

Переселение, приведшее к перемене местожительства, разрыву привычных микросоциальных контактов, по­ставившее людей перед необходимостью заново обретать социальный статус и «место под солнцем», привело к значительному росту нарушений адаптации, психиче­ских расстройств, суицидальных попыток и само­убийств.

Дома в «каменных джунглях» Минска, в которых живут переселенцы, издалека ничем не отличаются от других: те же серые панельные «муравейники». Но, по­дойдя к ним поближе, невольно обращаешь внимание на маленькие резные заборчики, заботливо ухоженные грядки овощей, приютившиеся прямо у стен панельных громадин... Это ли не яркое проявление ностальгии, не убывающей с годами и десятилетиями?..