Направления недирективной психотерапии

Противоположные стороны нашего Я в гештальт-терапии получили название Нападающего и Защищающегося.

Нападающий, аналогично фрейдовскому сверх-Я, ха­рактеризуется авторитарностью. Защищающийся всегда оправдывается, чувствует свою уязвимость, бессилие. «Как и каждая пари родитель — ребенок, они борются за власть друг над другом, стремятся контролировать друг друга».

Одна из задач гештальт-терапии — используя закон единства и борьбы противоположностей, помочь пациенту выделить фигуру из фона, завершить гештальт и снова возвратить его в фоновое окружение.

Функции защиты. Индивидуум реагирует на угрозу или стрессовую ситуацию посредством защитных реак­ций. Это может быть уход от проблемы, искусственная невосприимчивость к ситуации или даже болезнь (исте­рия). По существу, вся жизнь человека состоит из каких-то трудностей и защитных реакций на эти трудности. Можно привыкнуть к трудностям, можно, наоборот, при­выкнуть к защитным реакциям и прибегать кним даже в тех случаях, когда никакая реальная опасность не угрожает.

Здоровые люди, которые могут четко сформировать гештальт и провести грань между собственным Я и окру­жающей средой, на возникающие трудности реагируют адекватно.

При возникновении невроза защитные механизмы ис­кажаются и препятствуют росту личности. Среди реак­ций, препятствующих росту личности. Перле выделяет четыре основные: реакцию слияния, ретрофлексию, интроекцию и проекцию.

При реакции слияния индивидуум не может дифферен­цировать себя от других, он не в состоянии четко опреде­лить, где оканчивается его Я и начинается Я другого человека. У таких людей граница собственного Я настоль­ко размыта, что они с трудом отличают собственные чувства, мысли и желания от чужих. Слияние делает невозможным саморегулирующийся ритм контакта и от­хода, что в свою очередь делает невозможным формиро­вание гештальта.

По своей сути реакция слияния — это невротический механизм избегания контакта.

Ретрофлексия означает «обращение назад на себя» (Peris, 1973). При ретрофлексии граница между лично­стью и средой смещается в сторону личности.

Если попытка удовлетворить свою потребность встре­чает сопротивление, то ретрофлексирующий индиви­дуум вместо того, чтобы направить энергию борьбы на изменение среды, направляет ее на себя. У ретрофлексирующего индивидуума формируется отноше­ние к себе как к постороннему объекту. Происходит разделение Я как субъекта и Я как объекта. Разделяя себя таким образом, ретрофлексирующий человек ста­новится и субъектом и объектом своих действий. Все усилия такого человека направлены не на борьбу с внешними трудностями, а на самоосуждение, самоби­чевание, в лучшем случае — на коррекцию собственных эмоций и поведения.

Итроекция — тенденция присваивать себе убеждения, способы мышления и поступки других людей без критики и попытки сделать их своими собственными. В результате граница между Я и средой переносится, перемещается вовнутрь Я. Индивидуум настолько занят усвоением чу­жих убеждений, что ему не удается сформировать свою собственную личность. Все усилия такого человека на­правлены на примирение чужих идей, он буквально раз­рывается междуними на части. Примером интроекций могут служить родительские поучения, которые усваива­ются ребенком без критического осмысления их цен­ности.

При гештальт-терапии очень важно отличать интроек­ций от собственных убеждений пациента. Корригировать можно только собственную позицию, чужую нужно осоз­нать и отбросить.

Проекция противоположна интроекций. Граница меж­ду собственным Я и средой смещается в сторону среды. Проекция — это тенденция переносить собственные ошибки и ответственность за то, что происходит внутри Я, на других, на окружающую среду. Такой человек считает, что окружающий мир холоден и безразличен к нему, что именно он, этот мир, виноват в его неустроен­ности, безынициативности, неудачах.

В то время как интроецирующий субъект делает полем битвы свое Я, проецирующий — окружающий мир.

«Как» важнее, чем «почему». Перле считал, что каж­дое действие, каждый поступок могут иметь множество причин. Поэтому каузальный, причинно-следственный подход, по Перлсу, не в состоянии связать элементы чувствования и поведения в единое целое.

Перле считал, что каждый поступок — это гештальт, и более важно осознать, как совершается этот поступок, а не почему он совершается.

Зрелость. Перле определяет зрелость, или психическое здоровье, как способность перейти от опоры на среду и от регулирования средой к опоре на себя и саморегуляцию.

Для того чтобы достичь зрелости, индивидуум должен преодолеть свое стремление получать поддержку из окру­жающего мира и найти новые источники поддержки в самом себе.

Главным условием как для опоры на себя, так и для саморегуляции является состояние равновесия. Условием достижения этого равновесия является осознавание иерархии потребностей. Основной составляю­щей равновесия является ритм контактов и отходов, Саморегуляция опирающегося на себя индивидуума характеризуется свободным протеканием и отчетливым формированием гештальта. Таков, по мнению Перлса, путь к зрелости.

Здесь нам хочется процитировать Перлса. Вот что он писал во введении к книге «Гештальт-терапия дословно» (Peris, 1969): «Есть только один путь к зрелости, это:

становиться реальным, учиться иметь позицию, разви­вать собственный центр, понять основу экзистенциализ­ма: роза, которая есть роза, есть роза. Я есть то, что я есть, и в этот момент я не могу быть ничем иным, кроме того, что я есть. Вот о чем эта книга. Я даю вам гештальтистскую молитву, может быть, она будет вас направлять. Молитва гештальт-терапии такова: «Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответ­ствовать твоим ожиданиям, а ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты есть ты, а я есть я. А если нам случиться найти друг друга — это прекрасно. Если нет, этому нельзя помочь».

Если индивидуум не достиг зрелости, то он, вместо того чтобы попытаться самому удовлетворить свои потребности и брать ответственность за свои неудачи

на себя, более склонен манипулировать своим окру­жением.

Зрелость наступает тогда, когда индивидуум моби­лизует свои ресурсы для преодоления фрустрации и страха, возникающих из-за отсутствия поддержки со стороны окружающих. Ситуация, в которой индиви­дуум не может воспользоваться поддержкой окружа­ющих и опереться на себя самого, называется тупи­ковой. Зрелость заключается в умении пойти на риск, чтобы выбраться из тупика. Некоторые люди, не способные (или не желающие) идти на риск, на долгое время берут на себя защитную роль «беспомощного» или «дурачка».

Понятие зрелость связано с понятием социальное со­зревание. Большинство современных молодых людей в социальном отношении взрослеют очень медленно. Точ­нее, многие молодые люди не спешат становиться взрос­лыми и брать на себя их обязанности. «Трагедией позд­него повзросления» назвал это явление Ю. Н. Давыдов (1983). Petrovic (1986) говорит о «социально незрелой личности».

Проблема эта не нова, но особенно актуальной она стала примерно три-четыре десятилетия тому назад, ког­да на горизонте впервые замаячили длинноволосые, не­опрятные, отрешенные от мира юноши-подростки, име­нующие себя «битниками»; потом появились «хиппи», «бойкеры», «гамлеры», «панки», «металлисты» и др. При внешней непохожести всех их объединяет один об­щий признак — нежелание трудиться.

Стараясь подвести какую-то теоретическую базу под проблему «загадочной молодежи», одни социологи объяс­няют это упорное нежелание молодых людей взрослеть психологическим конфликтом отцов и детей, другие — конфликтом между молодежью и обществом, третьи — конфликтом нового поколения с современной культурой и цивилизацией в целом.

Статус взрослого человека дает определенные права, в том числе право на половую жизнь, право распоряжаться материальными ценностями, временем, право реализо­вать свои жизненные установки и т. д. Но статус взрос­лого одновременно накладывает ряд обязанностей и обязательств, среди которых на первом месте — обязанность

трудиться и обязательство отвечать за себя и за свои поступки перед обществом.

Основные корни «трагедии позднего повзросления» заключаются в принципиальном нежелании определен­ной части молодежи принимать на себя обязанности взрослых. Однако это не означает, что они одновременно отказываются от прав и привилегий взрослых. Совсем наоборот: именно эта часть молодежи очень рано экспро­приирует у взрослых их права и привилегии, даже не задумываясь об их связи с соответствующими обязанно­стями и обязательствами.

Перле полагал, что для достижения зрелости и приня­тия ответственности за самого себя человек должен тща­тельно, как бы снимая кожуру с луковицы, проработать все свои невротические уровни.

Первый уровень — клише — характерен стереотипно­стью и конформностью поведения. Второй уровень — искусственный, где доминируют роли и различные игры. На этом уровне человек, пытаясь получить поддержку, манипулирует другими. Далее — уровень тупика, кото­рый характеризуется отсутствием поддержки и неумени­ем в достаточной мере опереться на себя. Следующий уровень — внутренний взрыв. Только на этом уровне серьезно затрагивается истинное Я, «похороненное» до этого под толстым слоем «защиты».

Некоторые упражнения гештальт-терапии предпола­гают искусственное создание тупика и риск как путь выхода из него.

Целью гештальт-терапии является пробуждение организмических процессов пациента путем поощрения осоз­нания и продвижение по направлению достижения зре­лости.

Методики и упражнения гештальт-терапии направле­ны на расширение сознания, интеграцию противополож­ностей, усиление внимания к чувствам, работу с мечтами, принятие ответственности за самого себя и преодоление сопротивления. (Все эти методики будут рассмотрены в разделе « Гештальт-терапия ».)