Наши любимые не могут нам помочь
Для многих людей сознавать это труднее всего. Можно предположить, что любимые книги, музыка и другие предметы для нас – существа почти одушевленные, и это вводит нас в определенное заблуждение. В таком случае что же говорить о настоящих людях – наших супругах, родителях, детях, братьях и сестрах, близких друзьях, духовных учителях. Естественно было бы ждать от них еще большей помощи.
Отчасти это верно. Но верно и то, что друзья не помогут нам, когда мы будем умирать. Они могут оказаться рядом (а могут и не быть – ведь никогда не знаешь, как все случится). Они могут утешить нас в роковой момент, но рано или поздно расставание с ними неизбежно. Каждый умирает в одиночку. Как сказал Шантидева:
И над смертным ложем моим напрасно
Склонятся друзья и родные.
Кончину и предсмертные муки
Мне придется пережить в одиночку.
Когда схватят меня посланцы Ямы,
Где будут тогда друзья и родные?
Лишь моя заслуга сможет меня защитить,
Но на нее я никогда не полагался.*
* Shantideva, A Guide to the Bodhisattva's Way of Life, translated by Stephen Batchelor (Dharmasala, India: Library of Tibetan Works and Archives, 1992). Рус. пер. Ю.Жиронкиной.
Я не знаю визуализации, которая дала бы нам реальное представление о смерти. Представьте себе, что вы лежите на смертном одре. Представьте, что вас пришел навестить человек, которого вы любите больше всех в мире. Вы говорите ему: "Прощай навсегда!" Такова реальность смерти. И для большинства людей смириться с ней очень тяжело.
Для человека естественно в момент смерти обращаться к тем, кого он любит. Но, несмотря на поддержку близких, каждый из нас умирает в одиночку. Сильные привязанности только ухудшают ситуацию – уход из жизни становится еще мучительнее. Привязанность и покой несовместимы. Мы приходим в мир в одиночестве и покидаем его также в одиночестве.
ТЕЛО НЕ МОЖЕТ НАМ ПОМОЧЬ
Мы находимся у последней черты. Мы только что сказали "Прощай!" самому близкому и дорогому для нас человеку. Теперь мы должны попрощаться со своим телом.
Тело было верным спутником на протяжении всей нашей жизни. Временами казалось, что мы и наше тело – одно целое. Мы тратили много времени на уход за ним – мыли, причесывали, смазывали кремами, словом, всячески о нем заботились. Мы кормили его и давали ему отдых. Мы то любили, то ненавидели его. И вот верный спутник, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы, больше не будет сопровождать нас. Наше тело больше не будет вдыхать кислород, поддерживать кровообращение. Некогда полное жизни, оно станет безжизненным трупом.
I Панчен-лама очень хорошо сказал по этому поводу: "Тело, которое мы так долго лелеяли, предает нас именно тогда, когда мы нуждаемся в нем больше всего".
Очевидно, что тело ожидают и другие перемены. Если не подвергать его кремации, тело начнет разлагаться. Буддисты сознательно наблюдают различные стадии разложения и изменения тела, чтобы полнее осознать реальность смерти.
Буддийские монахи иногда специально ходят в склепы, чтобы созерцать останки и, таким образом, видеть, чем кончается наша жизнь. Существует целый цикл медитаций в склепах. В "Махасатипаттхана-сутре" Будда, говоря о предметах медитации, дает советы, как медитировать над мертвыми телами в разной стадии разложения. Но для наших целей достаточно простой визуализации каждой из этих стадий.
Как и в предыдущих случаях, сначала нужно успокоить ум, сконцентрировавшись на дыхании. Затем при помощи слов и визуализации представить себе каждую стадию и начать над ней размышлять. Важно увидеть связь между возникшим образом и нашим телом. Одна из традиционных формулировок гласит: "Воистину, мое тело имеет ту же природу, что и образ, который я представляю. Ему не выйти за пределы этой природы. Оно подвержено тем же законам".
Наши тела принадлежат не нам, а природе. В природе же нет ничего постоянного.
Такие размышления помогают нам примириться с природой тела. Мы начинаем к ней относиться мудрее, понимая, что изменить ее нельзя. Если у нас возникает страх или неприятие, мы тоже относимся к ним спокойно, наблюдая их приход и уход.
Аджаан Суват научил меня одному из вариантов этой практики, который оказался весьма полезен. Согласно его методике сначала следует представить какой-нибудь внутренний орган тела, а потом вообразить, что с ним случится после смерти, по мере того как тело будет разлагаться. Достигнув девятой стадии (см. ниже), когда останки превращаются в пепел и прах, воспринимайте этот процесс как возвращение тела в исходное состояние. В итоге – и это главное – сосредоточьтесь на сознании, которое впитало в себя все эти картины. Убедитесь, что оно существует как бы отдельно от вас. Это поможет вам не впасть в депрессию после такой медитации.
Мои родители завещали, чтобы я кремировал их тела после смерти. Первым умер отец. Я поместил его фотографию и урну с его прахом на домашний алтарь и каждый день медитирую перед ним. Ежедневно занимаясь випашьяной, я нахожу возможность во время сеанса медитации взглянуть на его фотографию и вспомнить о том, что в урне находится все, что осталось от моего отца, и то же самое ждет в конце концов и меня. Такие размышления особенно остро дают почувствовать бренность моего существования.
Теперь, когда я пишу эти строки, на алтаре стоит еще одна урна – с прахом моей матери. Я медитирую, глядя на нее, с не менее плодотворными результатами. Это последний дар, который вручили мне, уходя из жизни, мои невероятно щедрые родители.
МЕДИТАЦИЯ В СКЛЕПЕ
(из "Махасатипаттхана-Сутры"*)
- Я вижу свое тело, мертвое уже несколько дней, раздутое, синее, гноящееся.
- Я вижу свое тело – в нем кишат черви и мухи.
- Я вижу, что от моего тела остался лишь скелет с остатками плоти.
- Я вижу, что на моем скелете уже не осталось плоти, а только лишь пятна крови и сухожилия.
- Все, что осталось от моего тела, – скелет, поддерживаемый сухожилиями.
- От моего тела остались лишь разрозненные кости. В одном углу лежат кости ног, в другом – кости рук. Бедренные кости, таз, позвоночник, челюсти, зубы и череп раскиданы кругом. От меня остались лишь голые кости.
- От меня остались одни побелевшие кости.
- Прошел год, и я вижу, что от моего тела осталась лишь куча старых костей.
- Эти кости сгнили и стали прахом. Ветер развеял их, и теперь от них ничего не осталось.
* Перевод из книги U.Silananda, The Four Foundations of Mindfulness (Boston: Wisdom Publications, 1990).
Многие говорят: да, я все это знаю. Я знаю, что в один прекрасный день я умру. Я знаю, что ничего не смогу взять с собой в могилу. Я знаю, что мое тело станет пылью.
И как это часто бывает со многими вещами – мы и знаем, и не знаем их одновременно. Мы знаем их умом, но не знаем сердцем. Мы не прониклись ими до мозга костей. Если бы мы это сделали, то жили бы совсем по-другому. Вся наша жизнь прошла бы иначе. Даже наша планета выглядела бы иначе.
Если бы мы действительно смогли взглянуть в лицо смерти – а в этом задача медитации, – наша жизнь стала бы легче и радостнее. Сознание смерти не должно ввергать нас в депрессию. Наоборот, оно должно сделать нашу жизнь более полнокровной.
Если бы мы по-настоящему поняли реальность смерти, мы относились бы друг к другу по-другому. Однажды Карлоса Кастанеду спросили, как сделать свою жизнь более духовной. На это он ответил: "Просто надо помнить, что все, кого вы увидели за сегодняшний день, когда-нибудь умрут". И он абсолютно прав. Сознание этого факта в корне меняет наше отношение к окружающим людям.
Практикуя со своими кембриджскими учениками сознавание смерти, я просил их пройтись по городу после обеда с мыслью о том, что все, кого они увидят, рано или поздно умрут. Все эти люди – наши братья и сестры во смерти. Выполнять такое задание очень полезно, особенно если перед этим мы некоторое время медитировали о смерти, в результате наше отношение к людям коренным образом меняется.
Жизнь – великий учитель. Смерть – тоже великий учитель. Смерть окружает нас повсюду. По большей части, как это принято в нашей культуре, мы стараемся ее избегать. Но, открыв ей наши сердца, мы получим огромную пользу – научимся жить.
ЧТО НАС ЖДЕТ ПОТОМ
Рассуждения, приведенные в данной главе, содержат в себе определенную долю иронии. С одной стороны, тема смерти – самая важная в моей книге. Это тема, к которой нас подводит изучение остальных вопросов, и, по сути, кульминация нашей духовной практики. Но здесь есть одно "но": у нас нет реального опыта в этой области, ведь мы пока еще не умирали.
Зато мы постоянно стареем и время от времени болеем – болезни дают нам материал для медитации. В случае со смертью нам приходится иметь дело только с размышлениями и визуализациями. Возможность попрактиковать с реальной смертью представится нам только раз в жизни – он будет первым и последним.
В буддизме есть традиция – буддисты стараются умирать сидя. И я предпочел бы уйти из жизни таким образом. Но не всегда наши желания учитываются. Никто не знает, при каких обстоятельствах ему придется умирать. Быть может, мы настолько ослабнем от болезни, что не в силах будем даже поднять голову, не то что сидеть. А может, совершенно внезапно с нами случится удар или нас собьет грузовик. Быть может, последние минуты мы проведем в окружении друзей и членов семьи, которые будут нас поддерживать. А может, нам придется умирать в одиночестве, испытывая страшные боли. Но при любых обстоятельствах есть возможность для практики. Практиковать можно всегда. Главное, не забывать об этом.
Сила нашей практики – даже в последние минуты жизни – во многом будет зависеть от того, как мы практиковали раньше. Если сознание в нас сильно, если мы спокойно можем сконцентрировать свое внимание на том, что происходит, смерть, несмотря на всю ее тяжесть, тоже может стать предметом для практики.
Иногда медитирующие занимаются экстремальными видами практики: сидят без движения много часов подряд, сидят всю ночь, сидят, испытывая сильную боль. Такая практика помогает приготовиться к серьезной болезни и смерти. Если вы привыкнете практиковать в трудных физических условиях, то подготовитесь к любым испытаниям.
Я бы хотел подчеркнуть, что, несмотря на свою исключительность, момент смерти – всего лишь часть нашей жизни. И к нему применимы обычные принципы. Анализируйте то, что происходит в вашем теле и сознании. Будьте самим собой. Взгляните на все свежим взглядом – ведь с вами этого никогда не случалось.
Думаю, что главное в данной ситуации – выработать к ней так называемый подход новичка, как называет его Судзуки Роши, или, как любит говорить дзен-мастер Цзюнь Сан, "подход незнающего человека" – человека, который знает, что он ничего не знает. Такому человеку мешает одно – традиционное представление о том, что такое смерть и что нас ждет после нее. Поэтому лучше всего относиться к смерти и вообще к любым событиям нашей жизни без особых надежд и ожиданий.
Мой коллега, преподаватель випашьяны Родни Смит, много лет проработавший в хосписе, говорил мне, что труднее всего умирают люди, которые думали, что смерть станет для них духовным опытом. Это не значит, что смерть лишена духовности. Просто лучше всего не ожидать от смерти вообще ничего.
Говоря об уме "новичка" или "незнающего человека", я имею в виду отнюдь не банальное невежество. Я говорю о сознании своей ограниченности, о сознательном сопротивлении желанию ума считать себя всеведущим и гордиться накопленными знаниями. Такая открытая наивность лежит в основе практики Дхармы. Она одновременно является и концом процесса, и его началом. Она помогает нам почувствовать себя по-настоящему живыми.
Можно провести аналогию еще с одной практикой. В Японии, когда человек готовится стать самураем, ему приходится проходить тяжелые тренировки, аналогичные нашей духовной практике. Будущий самурай должен привести свое тело в прекрасную боевую форму. Он изучает различные приемы владения мечом и другими видами оружия и готовит себя к возможным психологическим стрессам.
Но когда он наконец заканчивает обучение, овладевает всевозможными навыками и готов вести бой на самом высоком уровне, ему еще предстоит научиться... не ожидать ничего. Не ожидая ничего, самурай идет в бой. Может быть, во время схватки с посредственным противником имеет смысл планировать, пытаться угадать его намерения. Но, если противник силен, не стоит загадывать. Нужно, чтобы ум был чистым и ясным, нужно быть готовым ко всему. Ведь никогда не знаешь, что может предпринять действительно сильный враг. Буддизм называет такое состояние умением смотреть в десяти направлениях сразу – своего рода повышенная, универсальная внимательность.
Это не значит, что можно пригласить любого парня с улицы, спросить его, знает ли он, как сражаться, и если он ответит "нет", то следует тут же отправить его в бой, потому что он и есть настоящий "незнающий". Незнание требует определенного технического мастерства. Это своего рода высшая мудрость. Это естественное состояние чистого, молчаливого ума.
Можно достичь состояния "незнания", если внимательно посмотреть на "знающего" человека или, по крайней мере, на того, кто считает себя таковым, и попытаться понять, как он приобрел свои знания. Источником знаний прежде всего являются семья, родственники. Часто семейное воспитание оказывается очень сильным и влияет на восприятие мира в целом. Далее, определенные знания дает принадлежность к той или иной этнической группе. Есть знание, которое мы получаем благодаря принадлежности к определенному социальному слою, к определенному окружению. Есть знание, зависящее от страны, в которой мы живем: мы с детства усваиваем принятые в ней обычаи, традиции и кодекс поведения.
Далее, есть знание, которое мы получаем из книг и занятий, из уст учителей, знание той или иной дисциплины. И есть, разумеется, "мудрость улицы", знания, которые дает нам повседневная жизнь. Живя в Бруклине, я много раз слышал заявления типа: "Я университетов не кончал, но прошел хорошую школу жизни и знаю то, чего нет в книжках". Вероятно, вы тоже встречали выпускников этой "школы".
Я уверен, что вы, как и я, понимаете ограниченность таких знаний. Вспомните, как в детстве друг приглашал вас к себе в гости и у него дома вы открывали для себя целый новый мир. И если друг был другой национальности или принадлежал к другому социальному кругу, то мир, в котором он жил, казался вам особенно непривычным. А если он был родом из другой страны, то это вообще была полная экзотика.
Как-то вечером ко мне на занятие в Кембридж пришли двое проповедников-мормонов. Вам, наверное, доводилось встречать подобных людей. Их легко узнать по белым рубашкам, узким галстукам и темным костюмам. Когда я закончил выступление, они засыпали меня вопросами. Они раскритиковали мои взгляды и философию буддизма вообще, поскольку буддисты не верят в Бога и не признают Иисуса Христа. Буддизм, по их мнению, – просто азиатское мировоззрение, лишенное всякой духовности.
Отвечать на их вопросы не имело смысла. Они просто пытались обратить моих учеников в свою веру. Тогда я решил подойти к ситуации по-другому: попытался доказать им, что любая религия или система знаний по-своему всегда ограниченна, несмотря на все претензии на универсальность. "Послушайте, – сказал я, – я понимаю, что ваша религия правильная, а моя неправильная. Но вы родились мормонами в штате Юта, а я – еврей из Бруклина. Как вы думаете, если бы нас с рождения поменяли местами, мы бы продолжали отстаивать прежние взгляды?"
Мормонский проповедник ответил, что Бог дал ему счастье родиться в Юте. Но я надеюсь, что мои ученики поняли, что я хотел сказать.
Всякое знание ограниченно. Но я имею в виду не провинциальную ограниченность. Как бы оно ни было обширно, знание все равно основано на опыте. Оно смотрит на вещи взглядом вчерашнего дня. Мышление, опережая события, пытается истолковать то, что происходит, на основе нашего прошлого опыта, а потом возвращается в исходное состояние. Поэтому мы даже не замечаем, что о чем-то подумали. Нам кажется, мы знаем, что с нами происходит. Но при этом можем заблуждаться.
Вот почему "незнающий" ум дает нам новую степень свободы. Практика сознательного отношения помогает понять, как мысль выходит из своего укрытия и истолковывает происходящее. Мы учимся различать мысль и действительную реальность. Мы даем мыслям возможность возникнуть и уйти, не цепляясь за них. Мы начинаем понимать, что с нами происходит в действительности. Чем больше мы не знаем, тем больше мы понимаем.
Таково преимущество "незнающего ума". Неизвестное подразумевает глубокую тишину, лучистую чистоту ума. Но, чтобы достичь его, необходимо расстаться с известным, шагнуть из известного в неизвестное. Боязнь неизвестного зачастую есть лишь нежелание расстаться с известным, потому что известное – это тот материал, из которого мы создаем себя. Оно нам знакомо и дает чувство безопасности, пусть даже и мнимое.
Независимо от того, в какой культурной среде вы выросли и к какой религии принадлежите, вам наверняка что-то рассказывали о смерти. Может быть, вам описывали ее как состояние небытия, отрицания всего сущего. И вы полагаете, что знаете, что такое смерть. Я не собираюсь опровергать одну теорию и заменять ее другой.
Но буддизм – всего лишь очередная система взглядов, еще один род знаний. Я не уверен, что какой-то одной системы знаний достаточно для того, чтобы понять, что такое смерть. Входя в царство смерти, мы оставляем позади любое знание. Мы покидаем все. Мы уже не буддисты, не христиане и не евреи. Мы больше не принадлежим ни семье, ни народу, ни стране. У нас больше нет имени. У нас нет ничего.
Следует признать, что, несмотря на все попытки развенчать смерть, в ней есть что-то глубоко таинственное и мистическое. Не так давно я потерял своих родителей и могу сказать, что одно дело наблюдать перемены, которые совершаются в человеке, когда он приближается к смерти, и совсем другое – сознавать, что человек умер, ушел навсегда.
Точно таким же чудесным и таинственным представляется нам рождение человека, его приход в этот мир. Выйти за пределы жизни и смерти благодаря освобождению – вот цель нашей практики. Но и в жизни есть немало прекрасного, радостей, от которых не стоит отказываться. Освобождение и не заставляет нас отказываться от них.
Об этом прекрасно сказал Доген: "Наша жизнь достойна уважения. Тело, которое поддерживает эту жизнь, тоже достойно уважения. Не тратьте жизнь зря. Не пренебрегайте своим телом. Уважайте тело и любите эту жизнь".
При мысли о смерти, естественно, возникает вопрос, что нас ждет потом. Здесь я боюсь разочаровать моих читателей. Ученики подходят ко мне с вопросом о том, что случится после смерти. Они надеются получить точный ответ и избавиться от тревожной неопределенности. Я же могу изложить лишь точку зрения буддизма. Я могу порекомендовать книги, например "Тибетскую книгу мертвых", которая подробно описывает возможные события после смерти. Но, насколько все это верно, я не ручаюсь. Я не могу дать точную информацию. Я ведь еще ни разу не умирал.
Мне всегда нравилось, что буддизм – не просто система взглядов, а практическое учение. Здесь есть определенные заповеди, но Будда всегда призывал не верить ему на слово. Он советовал все проверять на практике и таким образом убедиться в правоте его учения.
Будда оставил немало рассуждений на тему смерти. Некоторые комментаторы считают, что эти тексты созданы другими проповедниками, но я прочел их и думаю, что Будде было что сказать по этому поводу. А поскольку другие заповеди Будды подтвердились на практике, я склонен верить всему, что он говорил о смерти. Я верю, но не могу проверить его правоту на практике. А между знанием и верой – большая разница.
Есть разные точки зрения на жизнь после смерти. Буддизм, индуизм, ислам, христианство, иудаизм, религии американских индейцев – все относятся к смерти по-разному. Каждая из религий претендует на свое откровение об этой великой тайне. Между ними есть сходства и различия. И, конечно же, есть люди, которые со всей уверенностью заявляют, что жизни после смерти нет.
Но вера по определению не нуждается в подтверждении знанием. Вера может быть фанатичной – люди сражаются и воюют за нее. Но вера имеет дело с неизвестным, а известное, как я уже сказал, не может познать неизвестное. Часто люди боятся неизвестного, и вера помогает им успокоиться. Фанатизм их веры отражает степень страха, который они испытывают. Пока они верят, страх остается и мешает им жить полнокровной жизнью.
Я предпочитаю верить в повторное рождение, и это меня утешает. Если я испытываю страх, то стараюсь разделаться с ним немедленно, сблизиться с ним и пронаблюдать, как он возникает и умирает. Не то чтобы я не имел откровений о том, что со мной будет после смерти, – просто я не уверен, что это правда. А я не хочу претендовать на то, чего не видел собственными глазами.
Говоря про повторное рождение, часто используют метафору: жизнь – океан, а мы – волны. Наша волна зарождается, набирает силу, растет, разбивается и угасает, но она остается частью и выражением океана. Наша жизнь – часть всеобщей жизни. Я, как и другие, входил в глубокую медитацию и видел абсолютную тишину, которая лежит под волнами жизни. Я, как и другие, наблюдал видения прошлой жизни во время медитации. (Говорят, что Будда в ночь, когда он достиг просветленности, увидел все свои прошлые жизни.) Но я не уверен на сто процентов, что это действительно были мои прошлые жизни. Может быть, это были просто видения.
Я продолжаю пребывать в незнании по поводу этой великой тайны, но верю, что есть люди, которые действительно что-то знают о ней. Когда я начал преподавать сознательное отношение к смерти и столкнулся с этой проблемой всерьез, то решил поговорить с моим учителем, Вималой Тхакаром. Я рассказал ему о своей проблеме, о том, что хотел бы донести до своих учеников учение Будды о смерти, но не могу проверить его правоту на собственном опыте – так, как я проверил все остальное. Ответ Вималы поразил меня:
"Познание делает жизнь свежей и цветущей. Повторение ранее накопленного знания делает жизнь пресной и вонючей. Поздравляю тебя с тем, что у тебя есть силы и желание познавать и жить в соответствии с полученными знаниями".
Повторное рождение – это факт. Всплески на поверхности океана творческой энергии называются рождением и смертью. Но в глубине океана нет ни движения, ни волн. Медитирующее сознание свободно от волнений рождения и смерти. Я увидел правду рождения и смерти, а также тайну бессмертной жизни".
Я понял, о чем говорил Вимала, но не был с ним полностью согласен. Может быть, найдутся люди, которые поддержат меня. Признавая ограниченность своих знаний и не желая, чтобы мое преподавание оказалось "пресным и вонючим", я хотел бы сделать краткий обзор учения Будды о повторном рождении – так, как я его понимаю.
Нам предстоит войти в царство двух последних заповедей:
Я стану другим, свободным от всего, что мне дорого и приятно.
Я хозяин своих поступков, наследник своих поступков, рожден из своих поступков, связан своими поступками и зависим от них. Что бы я ни сделал, хорошего или плохого, все это скажется на моей судьбе.
Речь об этих заповедях пойдет в следующей главе – здесь мы их коснемся лишь вкратце. Первые четыре заповеди указывают на печальные истины. Мы стареем, наше здоровье слабеет, нам приходится расставаться с тем, что для нас дорого. И только пятая заповедь оставляет какую-то надежду, хотя и представляется несколько таинственной. Мне кажется, ее писали люди, которые верили в учение о повторном рождении. Эта заповедь основана на законе кармы, согласно которому наши поступки определяют будущую жизнь. Закон кармы тесно связан с повторным рождением.
Необходимо различать индуистскую реинкарнацию и буддийское повторное рождение. Теория реинкарнации подразумевает наличие вечной души, которая переходит из тела в тело, очищаясь в течение многих жизней, пока наконец не достигнет совершенства и не соединится с Богом.
Теория повторного рождения отличается от реинкарнации. Будда учил, что ни одна часть нашего существа не является вечной и неизменной – все подвержено переменам. Во время смерти этот процесс продолжается. Тело разлагается и меняет свое состояние (подробнее см. "Медитацию в склепе"). Наши душа и сознание тоже меняются – идет непрерывный процесс изменения ментальности. При правильных условиях они переходят в новое тело. Все зависит от совпадения условий. Одно из условий – ментальная непрерывность. Когда она подкреплена другими условиями, возникает новое существо. Для иллюстрации этого процесса часто используют образ свечи. Представьте себе, что у вас в руках почти сгоревшая свеча. Перед тем как она совсем погаснет, вы поджигаете от нее новую свечу, и ее пламя вспыхивает с удвоенной силой. Это то же самое пламя или уже новое? С полной уверенностью нельзя утверждать ни то ни другое. Вот вам иллюстрация теории повторного рождения. Речь здесь идет не о единой душе, переходящей из тела в тело. Мы имеем дело с цепью непрерывных изменений и связей между новыми телами.
Когда-то эта женщина находилась во чреве матери. Затем была младенцем. Теперь ей тридцать лет. Является ли она тем же самым существом, что и тридцать лет назад, или же нет? Ни то ни другое утверждение не будет абсолютно верным. (И тем не менее, что же стало с ребенком? Он исчез, но не умер.)
То же самое происходит при повторном рождении. Духовный процесс не прерывается, и при определенных условиях наше "я" принимает форму нового тела.
Иногда ученики говорят мне: "Я верю в существование души. Допускает ли буддизм такую веру?" Все зависит от обстоятельств. Если я загляну в глубь себя, то, вероятно, смогу разглядеть некую сущность под названием "Ларри Розенбергность". Но она не остается неизменной. Как и все остальное, она подвержена непрерывным переменам. Поэтому если вы спросите, существует ли с точки зрения буддизма человеческая душа, то я вам отвечу: да, существует, но она не является вечной и неизменной.
Для меня учение о повторном рождении совершенно понятно и вполне согласуется с остальной частью учения Будды. Многие заповеди Будды подтверждены практикой. Но доказана ли правильность учения о повторном рождении? Нет, не доказана. Я просто принимаю ее на веру, поскольку она выглядит убедительно.
Непрерывностью изменений души, согласно пятой заповеди, мы обязаны нашим поступкам. Таков закон кармы. Все наши поступки приводят к определенному результату. Наш нынешний опыт связан с прошлыми мыслями и поступками, и все, что мы сейчас делаем и думаем, возымеет последствия в будущем.
Опять-таки, я не знаю точно, как закон кармы проявляется в каждом из повторных рождений, но я совершенно уверен, что в нашей нынешней жизни этот закон находит широкое применение. Наши мысли и поступки оказывают важное влияние на текущую жизнь.
Именно поэтому я не сомневаюсь в правоте учения о повторном рождении. Неправильный поступок не всегда причиняет страдания в будущей жизни, но в жизни настоящей он явно будет иметь плохие последствия. Мы начинаем страдать уже в момент его совершения. Точно так же добрые поступки немедленно оказывают на нас положительное воздействие. Поэтому зачем думать о будущей жизни – мне достаточно того, что я буду чувствовать себя хорошо в жизни нынешней. Конечно, если последствия моих добрых поступков будут сказываться на протяжении всех будущих жизней, это большой плюс. Тут, как говорится, мы ничего не теряем, а только выигрываем.
Точно так же путь сознавания, который я выбрал, кажется мне правильным независимо от того, ведет он к повторному рождению или нет. Будда рассказывает о повторном рождении очень подробно. В частности, он учит, что от состояния нашего ума в момент смерти во многом зависит качество последующего рождения. Лучше всего, если наш ум будет в спокойно-сознательном состоянии. Но даже если это не так, мне хотелось бы в момент смерти подходить ко всему осознанно, потому что я по опыту знаю, что такое состояние наилучшее.
Более того, предположим, что кто-то докажет мне, что буддизм – обман, что Будда не существовал, а его проповеди были написаны много лет спустя, что не существует просветленности и тем более повторного рождения. Даже в этом случае я буду продолжать жить так, как живу сейчас. Что же лучше – не знать об этом? Иметь рассеянный и ненадежный ум? Не заботиться о своих мыслях и поступках? Лгать, воровать, поддаваться ненасытному стремлению к счастью? Я живу так, как живу, не потому, что следую тому или иному учению, но потому, что считаю данный образ жизни наилучшим.
Конечно, хорошо бы удачно родиться заново, но еще лучше вообще выйти за пределы рождения и смерти. Истинная цель практики – не достижение успешных повторных рождений в будущем, а освобождение в настоящем. Повторные рождения происходят постепенно, по мере того как мы непрерывно создаем новые "я". Настоящее освобождение состоит в том, чтобы наблюдать за этим процессом, но не зависеть от него, оставаться свободным.
А теперь давайте поговорим о процессе освобождения, о последнем вестнике Будды – странствующем монахе. Мы уделили достаточно внимания процессу рождения и смерти. Теперь наша задача – стать свободными от них.
Глава 4
Четвертый Вестник
НАСЛЕДНИКИ СВОИХ ПОСТУПКОВ
Никто не умирает без страха и в полном спокойствии, не осознав полностью истинную природу ума. Ибо только такое сознавание, углубленное годами духовной практики, может поддерживать ум в стабильном состоянии во время хаоса умирания.
Согьял Ринпоче
УМИРАЙТЕ СЕЙЧАС
После того как Будда, будучи молодым человеком, познал, что такое старость, болезнь и смерть, он встретил четвертого вестника – странствующего созерцателя. У этого человека не было дома, не было семьи, не было любимых. Точнее, любимыми для него были все, он ко всем людям относился с одинаковой любовью. Когда Будда спросил его, почему он выбрал такой образ жизни, монах ответил: потому что я боюсь рождения и смерти. Он искал то блаженное состояние, которому неведомо разрушение. Встретив этого человека, Будда понял, что хочет последовать его примеру.
Этот человек выбрал путь монаха-созерцателя, взглянул в лицо смерти. Об этом сказано в четвертой заповеди: Я стану другим, свободным от всего, что мне дорого и приятно. Созерцающий рано или поздно достигает такого состояния. Он отказывается от всего, к чему обычно привязаны люди.
Такому образу жизни до сих пор следуют монахи школы тхеравада. Они знают, что в конце концов им придется расстаться с земными благами, и поэтому отказываются от них прямо сейчас. Они покидают дома и семьи, оставляя себе лишь платье и миску, и живут лишь подаянием. Они едят один раз в день, не имеют денег и соблюдают обет безбрачия.
Я не монах, но питаю большое уважение к монашеской жизни. Это один из верных способов достичь освобождения. Четвертый вестник достиг определенной степени свободы и вел образ жизни, помогающий достичь ее полностью.
Но стать монахом или странником еще не означает стать свободным. Будда достиг свободы вовсе не потому, что отправился странствовать. Он провел в странствиях шесть лет и совершил немало ошибок. Поэтому просто быть монахом недостаточно. Ведь и здесь можно впасть в грех – дорожить своим платьем и миской, званием монаха, своими мнениями и взглядами, гордиться глубиной практики Дхармы.
Когда я жил в Корее и в течение целого года практиковал в различных дзен-буддийских храмах, у меня было прекрасное одеяние, сшитое знакомыми из Сеула. Перед отъездом один из монахов предложил мне обменяться платьями. Он немного стеснялся, обращаясь ко мне с таким предложением. Он думал, что я не монах и мне все равно, какое платье носить, а ему мое платье очень нравилось.
Кроме того, я знал одного монаха из Таиланда, канадца по происхождению, который признался, что очень гордится своим монашеством. Временами он вообще ни о чем другом не думает.
В отличие от него Дж.Кришнамурти носил дорогую одежду и ездил на "Мерседесе". Но, куда бы ни приезжал, он старался следовать обычаям этой страны. В Индии он одевался совершенно иначе, чем в США, а если кто-то выражал восхищение тем или иным предметом его гардероба, Кришнамурти дарил его. У него было немало дорогих и прекрасных вещей, и он получал от них большое удовольствие, но не был к ним привязан.
Монах стремится достичь освобождения, избавляясь от вещей и привязанности к вещам и людям. Но Будда дал ясно понять, что его учение обращено ко всем, и нам, не монахам, нужен свой подход, чтобы достичь освобождения. Мы испытываем потребность в семейных и сексуальных отношениях, нам приходится зарабатывать деньги и питаться чаще, чем один раз в день. Духовная практика нужна для того, чтобы уметь правильно жить и в таких обстоятельствах. Когда нам это удается, жизнь становится более гармоничной, сами обстоятельства предоставляют нам богатый материал для духовной практики.
Будда говорил, что человек страдает, потому что слишком привязан к вещам в этом постоянно меняющемся мире. Чтобы положить конец страданиям, следует отказаться от своих привязанностей. Если бы мы смогли расстаться с ними, то перестали бы бояться смерти: ведь нам стало бы нечего терять.
Нет необходимости ждать смерти, чтобы понять, какую пользу приносит отказ от земных привязанностей. Это один из самых творческих поступков, которые мы в силах совершить. Он дает новый прилив энергии. Энергия появляется сама собой: как только мы отказываемся от привязанностей – она расцветает с их увяданием.
Отказ от привязанностей может показаться делом безрадостным. Сама мысль об этом вызывает чувство грусти и незащищенности. С другой стороны, такой отказ приносит ясность и яркость, открывает для нас новые горизонты покоя, удовлетворения и радости.
Конечно, всегда легче сказать, чем сделать. Расставание с привязанностями не происходит один раз и навсегда. Это долгий процесс, который длится всю жизнь. Но не следует воспринимать его и как дело отдаленного будущего, когда после долгих лет практики мы достигнем некоего "пробуждения". Освобождение – как и смерть – не есть цель долгого пути. Оно происходит сейчас, и только сейчас. Если мы захотим, то можем ощутить его в любой момент.
В предыдущей главе я говорил, что не знаю, влияет ли карма на переход от одного рождения к другому, но я абсолютно уверен, что карма имеет влияние на нашу нынешнюю жизнь. Мы совершаем некий поступок, и он приводит к определенным результатам. Точно так же существуют рождения и смерти, которые происходят в этой жизни ежеминутно. Мы постоянно даем жизнь нашим новым "я". И, несомненно, существует способ освободиться от мира рождения и смерти. Эту свободу можно обрести лишь в данный момент. Учение о карме – не просто система взглядов. Это способ выработать отношение к текущему моменту, научиться заботиться о своей жизни путем заботы о своем сознании.
Текущий момент формируется нашими текущими и прежними делами, результатами наших нынешних и прошлых намерений. Иногда последствия прошлых поступков настолько сильны, что нам остается лишь стойко и сознательно переносить свалившиеся на нас беды и ждать, пока буря пройдет. Но если воздействие прошлых поступков не очень сильно, есть возможность повлиять на них при помощи сознавания и направить энергию в более полезное русло. Достичь хорошей кармы вполне по силам каждому.
В этом смысле пятая заповедь дарит нам по сравнению с другими луч надежды. Первые четыре заповеди напоминают о том, что мы подвержены старению, болезни и смерти и в итоге нам придется расстаться со всем, что дорого для нас. Такова правда жизни. Пятая заповедь (Я хозяин своих поступков, наследник своих поступков, рожден из своих поступков, связан своими поступками и зависим от них. Что бы я ни сделал, хорошего или плохого, все это скажется на моей судьбе) напоминает о том, что наши мысли и намерения – в нашей власти. Если мы попытаемс