Решение проблемы путем ее решения

Один из участников: Я чувствую, что происходящее здесь начинает воздействовать на меня. Я наблюдал за матерью ребенка во время рас­становки и заметил, что она часто улыбалась словно про себя, например, когда сообщила, что ей хочется уйти от остальной группы.

Меня очень заинтересовало то, что ты сказал о связи ребенка с его родной семьей, и этот факт не зависит от юридических правил усынов­ления, то есть ребенок всегда принадлежит своей родной системе. В про­шлом я рассматривал усыновление как прекрасное решение приемных родителей. Я считал это гуманным поступком, и только когда сам начал поиски собственного отца, который после развода с матерьи жил очень далеко от нас, мне стало ясно, как важно мне было искать и найти его, как бы плохо моя мать о нем не отзывалась. Поэтому я могу представить себе, каким облегчением было бы для ребенка найти своего отца. Все же я еще не знаю, что делать со всеми этими знаниями, потому что не ду­маю, что даже когда ребенок действительно отыщет своего отца, это уже будет окончательным решением проблемы.

Б.Х.: Я не совсем понял, что ты имеешь в виду.

Тот же участник: Мне не ясно, что ты имеешь в виду под «решени­ем» в данном случае. Предлагаемое тобою решение, по-моему, не являет­ся действительно решением в том смысле, что действительно положит конец проблеме.

Б.Х.: Нет. Это и есть конец проблемы!

Участник: Что???

Б.Х.: Да, такое решение в самом деле окончательное.

Участник: Правда?

Б.Х.: Понятие «решение проблемы» в данном случае двусмысленно. То есть это решение проблемы просто путем ее решения.

Участник: В смысле ее полнейшего исчезновения?

Б.Х.: Я же сказал: решение проблемы просто путем ее решения.

(Группе): Вот и он тоже сейчас постарался уменьшить ее глубокое зна­чение.

(Длинная пауза.)

То, что я сказал, и было тем, что именно я имел в виду. Это не было какой-то игрой слов или парадоксальным утверждением.

Ужасное

Раймунд: Сейчас я уже успокоился. До этого мне было плохо. У меня было такое чувство, словно в животе скопилось много вещей. Кроме того, возник страх, когда я услышал, как ты сказал Рите: «Твой случай безна­дежен». По-моему, это было слишком категорично и прозвучало как: «Сейчас я бросаю тебя, и твои проблемы меня больше не интересуют». Но позже в ходе беседы это чувство исчезло.

Б.Х.: Такой страх может овладеть нами только в случае, если мы от­водим взгляд в сторону от происходящего. Если бы ты тогда продолжал смотреть на нас с Ритой, то ощутил бы другое. Но некоторые сразу же закрывают глаза, услышав подобную фразу, и начинают выдумывать ка­кие-то собственные страшные картины.

Раймунд: Я выдумал еще одну страшную картину. Я представил, что... Б.Х.: Ты заметил, что ты только что смотрел в сторону? Раймунд: Да, правда.

Б.Х.: Попробуй сказать то, что ты хотел, продолжая смотреть на меня. Это очень трудно. Ты замечаешь? Ведь «великие» идеи возникают у лю­дей, закрывших глаза. (Смех в группе.)

(Группе): Вот он опять только что отвел взгляд! (Раймунду): Сразу видно, когда ты находишься в связи с происходя­щим, а когда нет. Находиться в связи с происходящим и ограничиваться только его непосредственным восприятием очень трудно. Это отказ от свободы выбора... пережить ужасное.

Раймунд: Ты просто очень сильный человек.

Б.Х.: Да, ты прав. Знаешь почему? Потому что я в согласии с миром таким, какой он есть, а также с его ужасными аспектами. Я в согласии со всем происходящим. Вот поэтому я и могу все это сказать. Все значи­тельное и великое черпает свою силу в ужасном, и тот, кто отводит взгляд от ужасного, живет фантазиями.

Раймунд: Всякий раз, когда я отвожу взгляд, я делаю это для получе­ния внутреннего импульса, для какой-то новой идеи.

Б.Х.: Этим ты только ослабляешь себя и перестаешь реагировать как на других, так и на реально происходящее. Ты владеешь силой только при непосредственном контакте с происходящим. Как ты себя сейчас чув­ствуешь?

Раймунд: У меня больше энергии.

Б.Х.: Я поведаю тебе еще одну тайну. Терапевт подобен воину. Тера­певту нужна смелость воина. Воин доходит до самых границ — ведь проблемы можно решить, только достигнув их. Обычно считается, что шансы при этом составляют пятьдесят процентов, но для того, кто со­знательно достигает этих границ, шансы поднимаются до девяноста де­вяти. Это объясняется тем, что реальность, принятая нами всерьез, по­могает нам. Когда человек принимает реальность всерьез, она награжда­ет его. Если же мы не делаем этого и вдобавок приукрашиваем ее, она мстит нам.

Не надо забывать, что последствия наших действий принадлежат ре­альности, и терапевт должен помочь пациенту освободиться от этих по­следствий, даже если процесс освобождения требует от пациента экстре­мальных усилий. Только тогда может прийти что-то хорошее. Терапевт не должен обманывать пациента, говоря, что тот может избежать послед­ствий своих действий, не неся за них ответственности. Такое поведение неизбежно оказывает вредное воздействие, в первую очередь, на ни в чем не виновных членов его системы.