Расстановка: Изменение внутренней динамики

Франк: У меня возник еще один вопрос, касающийся моего развода. Когда я участвовал в расстановках, например, играл роль отца сегодня в расстановке семьи Бригитты, я заметил, что дети всегда должны были перейти в область влияния отца. Мне хотелось бы знать, не должен ли я применить этот принцип и в моем случае.

Б.Х.: Нет, в твоих отношениях с детьми этот принцип не действует. Он являлся действительным только для той, другой, системы. Какая ди­намика действует у тебя, нам неизвестно. Но если тебе хочется это уз­нать, мы можем сделать расстановку твоей семьи.

Франк: Да, мне бы этого хотелось.

Б.Х.: Тогда сразу же и начнем. У нас еще остается достаточно времени.

Франк: Хорошо. К моей системе принадлежат моя бывшая жена, я сам, двое детей и Дагмар, женщина, с которой я сейчас живу. Она тоже здесь.

Б.Х.: Дагмар была прежде замужем, не правда ли?

Франк: Да.

Б.Х.: Тогда ее муж нам тоже нужен.

Рис. 14.1:

М — муж (Франк); 1Ж — первая жена, мать 1-2; 1 — первый ребенок, сын; 2 — второй ребенок, дочь; 2Ж — вторая связь, Дагмар; 1М2Ж — первый муж Дагмар.

Б.Х.: Как чувствует себя муж?

Муж: Когда моя теперешняя подруга пришла сюда и встали возле меня, меня это как будто согрело. Но мне не хватает моих детей.

Б.Х.: Как чувствует себя первая жена?

Первая жена: Я не знаю.

Первый ребенок: Отсюда, где я сейчас стою, я не могу поддерживать никакого контакта с отцом. Но одновременно у меня такое впечатление, что я потеряю связь и с матерью, если подойду поближе к отцу.

Б.Х.: Все же подойди к нему, чтобы узнать, на что это будет похоже.

(Сын становится рядом с отцом.)

Первый ребенок: По-моему, так лучше. Так я ближе и к матери.

Второй ребенок: Здесь мне нравится. Но все же я бы предпочла быть более самостоятельной.

Первая жена: Я не верю своим глазам.

Б.Х. (дочери): Встань рядом с братом!

(Первой жене): Повернись в другую сторону! Как ты находишь это изменение?

Первая жена: Мне это нравится.

Муж: И мне это тоже очень подходит.

Б.Х. (первой жене): Подвинься еще немного вперед! А сейчас?

Первая жена: Мне хорошо.

Первый муж Дагмар: Все это меня не касается, хотя я чувствую еще какую-то напряженность по отношению к моей первой жене.

(Участница, играющая роль Дагмар, смеется.)

Б.Х. изменяет констелляцию.

Рис. 14.2

Б.Х. (Франку и Дагмар): Сейчас встаньте сами на свои места в расста­новке.

(Дочери): Тебе хорошо там?

Второй ребенок: Да, хотя я ощущаю что-то неприятное со стороны этой другой женщины.

Б.Х.: Конечно! Ты перенимаешь роль своей матери по отношению к ней.

Первый ребенок: Мне тоже не хватает матери.

Первая жена (стоя снова лицом к остальным): Мне было интересно увидеть, что здесь происходит.

Б.Х.: Что ты чувствуешь, когда видишь свою семью с такого расстоя­ния?

Первая жена: У меня более полная картина.

Франк: Я просто ошарашен.

Б.Х.: То, что мы сейчас видим, и есть простое и ясное решение про­блемы Франка. На этом мы можем остановиться.

Франк (сев назад на свое место в группе): Я еще не до конца все пони­маю, но некоторые детали мне стали ясны.

Б.Х.: Ты должен радоваться уже тому, что ты нашел их. И этого доста­точно.

Франк: Я чувствую себя очень неуверенно в этой ситуации.

Б.Х.: Радуйся им, несмотря на свою неуверенность! Некоторые все­гда находят к чему придраться.

С тобой всегда случается одно и то же. Счастье не только пугает, но и служит причиной для дополнительной ответственности.

Франк: Мне кажется, что прежде чем принять на себя какую-то от­ветственность, я должен обдумать эту проблему.

Б.Х.: В ходе расстановки стало ясно, что твою жену тянет на родину и в ее систему, а место твоих детей — рядом с тобой. Когда она это увидела, с нее словно свалился груз.

Франк: Я всегда чувствовал себя в чем-то виноватым.

Б.Х.: И для меня было большим облегчением видеть все то, что про­изошло здесь во время этой расстановки. Я обрадовался за тебя. Тут вов­се не нужно искать виноватого. Все зависит от действующей динамики, и мы только что видели: в твоей системе она развивается так, как и долж­на развиваться.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Беседы

На наших терапевтических курсах проводятся так называемые бесе­ды, во время которых каждому участнику по очереди предоставляется возможность рассказать о воздействии на него проделанной здесь рабо­ты, а также задать вопросы о своих наболевших проблемах, чтобы немед­ленно их решить. Пока один участник говорит, другие внимательно слу­шают, не прерывая и никак не вмешиваясь. Говорящий не должен обра­щать внимания на комментарии других участников. Тем не менее при­сутствие других помогает ему сосредоточиться, потому что, как только он попытается отклониться от своей темы, — например, вдруг начнет ис­кать оправдания для кого-то или обвинять, вместо того чтобы продви­гаться по пути познания своих проблем, — группа обязательно отреаги­рует. Тогда ведущий прерывает беседу с ним и переходит к следующему участнику. Однако когда кто-то из участников рассказывает о чем-то дей­ствительно очень важном для него, все остальные сохраняют внимание и сосредоточенность, даже если такой разговор длится довольно долго.

Тема, очень важная для одного, всегда затрагивает и всех остальных, и когда один из участников что-то осознает и решает какие-то важные вопросы, все другие учатся вместе с ним, как по модели, не участвуя не­посредственно в расстановках семей или дискуссиях.

В начале курса такие беседы довольно кратки, но к концу они стано­вятся длиннее, так как для большинства участников это последняя воз­можность решить еще не разрешенные проблемы. В настоящей главе опи­сывается одна из таких бесед.

Перенятые симптомы

Анне: Мне здесь хорошо. Я чувствую, как пришли в движение многие внутренние процессы, а некоторые вещи очень прояснились. Мне стало понятно, что я идентифицируюсь с определенным лицом или даже с мно­гими...

Б.Х.: Нет, человек, как правило, идентифицируется только с одним лицом. Идентификация с несколькими людьми ведет к помешательству.

Анне: Я подозреваю, что идентифицируюсь с моей бабушкой; у меня были физические симптомы. Иногда я дышу только верхней частью лег­ких, не используя их полностью. Например, я сдерживаю дыхание в конфликтных ситуациях или когда чего-то боюсь и словно стараюсь сжать­ся, чтобы казаться меньше. Тогда я вспомнила об этой бабушке, которая страдала манией преследования, и ребенком мне часто приходилось по ее просьбе проверять, не спрятался ли кто-то в доме. Мне кажется, что я переняла часть этих страхов от нее и уже в детстве часто задерживала ды­хание в подобных ситуациях.

Б.Х.: Ты знаешь, что нужно делать при таких кризисах?

Анне: Я думаю, просто глубоко и спокойно дышать.

Б.Х.: Тебе нужно представить себе, что ты смотришь на бабушку с любовью, и сказать ей: «Я задержу воздух вместо тебя». Хорошо? Это в твоих силах?

Анне: Я попробую.

Б.Х.: Ты ощущаешь эту любовь? Она освободит тебя, если ты позво­лишь ей подняться из бессознательного. Есть у тебя еще вопросы, Анне?

Еврейское происхождение

Анне: Да. Сегодня утром первый раз в жизни я смогла произнести о моих бабушке и дедушке со стороны отца фразу «Их убили» вместо фор­мулировки «Они умерли» или «Они погибли».

Б.Х.: Кто их убил?

Анне: Нацисты. Сама я еврейка по происхождению.

Б.Х.: Это всегда очень и очень много значит. После ужасов Холокоста брак между женщиной-еврейкой и мужчиной-немцем не может быть сча­стливым.

Анне: Но я все-таки это сделала.

Б.Х.: Это большая проблема.

Анне: Можешь объяснить почему?

Б.Х.: Такие отношения в любом случае разрушатся. Я не могу при­помнить ни одного положительного примера. Наоборот - да. Еврей мо­жет жениться на немке, но не наоборот! У таких отношений нет будуще­го.

Йоханн: Существует ли какое-то объяснение? Или это просто факт?

Б.Х.: Я этого ничем не объясняю. Это действительно просто факт.

(Анне): Тебе известны противоположные примеры?

Анне: Да.

Б.Х.: Правда?

Анне: Правда!

Б.Х.: Хорошо, тогда мне, вероятно, все-таки придется взять свои слова обратно...

Анне: Но в любом случае я понимаю, что проблема, о которой ты ска­зал, действительно существует.

Б.Х.: Когда еврейка выходит замуж за человека не своего вероиспо­ведания - в случае, если она выходит за немца, это, конечно, еще хуже, - такая связь будет возможной только при условии, что она откажется от своей веры. Но это просто невозможно для человека еврейского проис­хождения: их связь с религиозными традициями и политической судь­бой намного сильнее, чем у других народов.

Анне: А как ты думаешь, почему это правило не действует по отноше­нию к мужчине еврейского происхождения?

Б.Х.: Это связано с тем, о чем я рассказал вчера, а именно, что жена должна последовать за мужем, а не наоборот. Для еврейки это невозмож­но без отказа от своей веры. Но женщина другого происхождения может это сделать.

Георг: А ведь согласно еврейской традиции дети являются евреями по матери, а не по отцу. Поэтому они, в соответствии с семейно-системными принципами, автоматически покидают семью отца, если он не еврей.

Б.Х.: Это объясняется тем, что еврейка не может выйти замуж за муж­чину, не принадлежащего к еврейской культуре, не отказавшись от своей религии, но женщина, не принадлежащая к еврейской культуре, может выйти замуж за еврея без отказа от своей веры. Предписанная еврейке система ценностей не позволяет ей жить по-другому. Но это только одна из многих причин. Как правило, попытка пренебречь этими принципа­ми иллюзорна.

Анне: Но я выбрала именно этого мужчину! Наши отношения ослож­няло то, что мой муж должен был быть посвящен в сан священника, он католик. Его мать не предназначала его для роли мужа.

Б.Х.: Хорошо. Решение этой проблемы не представит слишком боль­шой трудности, так как то, что ты о нем рассказала, не является причи­ной для того, чтобы покинуть его. Скорее, ты сама, твои родители и твоя судьба являются сложными аспектами. (Анне не живет со своим мужем.)

Роберт: Возможно, в таких случаях играет роль и то, является ли че­ловек только наполовину или на четверть евреем?

Б.Х.: Я не хочу сейчас вдаваться в казуистику. Цель нашей работы состоит в восприятии воздействующих сил в целом. А то, что происходит в каждом отдельном случае, должно быть исследовано позже.

(К Анне): Ты рассказала о важных деталях, и сейчас нам будет легче расставить твою семью.

Чувство меры

Ида: Я немного взволнована, и мне хотелось бы узнать, как опреде­ляется мера вещам.

Б.Х.: Мера вещам?

Ида: Да, мера вещам.

Б.Х.: Человек обладает определенным «органом» внутренней ориен­тации. Если он сознательно обращает внимание на все внутри себя и всем своим существом сосредоточивается на собственных ощущениях, то чув­ствует, когда мера уже превышена или где лежит граница. Иногда мы оп­ределяем такие границы умом, и чаще всего это неправильные границы. С другой стороны, когда у нас возникает какое-то сильное чувство, и если оно реально и мы отдаемся этому чувству, то оно указывает нам меру и мы никогда не превысим ее.

Но если же мы просто внушаем себе какие-то чувства, как в случае Вильгельма, который считает себя жертвой, то это уже нечто другое, так как такое чувство иллюзорно и мы превышаем меру. Так происходит по­тому, что мы не прислушиваемся к самим себе. При настоящих же, не внушенных чувствах, которые возникают непосредственно из определен­ной ситуации, чувство меры уже присутствует, даже если нам кажется, что чувства не имеют границ. В таких случаях чувство меры позволяет нам точно определить, когда мы достигли границ наших ощущений. С помощью этого метода сосредоточения мы в состоянии определить меру и во всех других жизненных ситуациях.

Некоторые считают, что безопаснее проявлять себя только в малом. Но такое мнение ошибочно, и в безопасности мы только тогда, когда про­сто знаем меру в соответствующей ситуации.

Ида: Не значит ли это, что и при уравновешивании мы должны сна­чала подождать, пока не узнаем меру интенсивности действий «давать» и «брать», удовлетворяющую каждого из партнеров?

Б.Х.: Мера чего-то является результатом взаимодействия между нами самими и каким-либо объектом, задачей или человеком. То есть она не является результатом какого-то предварительного обдумывания.

Облегчение

Вильгельм: Я очень хорошо спал и еще мне кажется, что вдруг у меня появилось очень много свободного времени.

Б.Х.: Прекрасно! Вильгельм: И во всем остальном у меня все хорошо.

Цена

Б.Х.: Клара, как ты себя чувствуешь?

Клара: Хорошо, но я очень устала.

Б.Х.: Естественно!

Клара: Мне бы хотелось кое о чем спросить. С того момента, как у нас возникла тема об уравновешивании, я постоянно думаю о несчастном случае, который со мной произошел. Девять лет назад я попала в автока­тастрофу. Каждый раз, вспоминая об этом, я связывала тему уравнове­шивания с моими тогдашними отношениями с мужем. Мы оба попали в катастрофу. Как бы то ни было, вчера мне пришла в голову мысль, не связана ли эта катастрофа с ситуацией в нашей семье?

Б.Х.: Такая связь действительно возможна.

Клара: Ты думаешь?

Б.Х.: Да. И что ты собираешься теперь с этим делать?

Клара: Не знаю.

Б.Х.: Последствия катастрофы уже нельзя изменить. Ты должна с этим жить. Но все же ты можешь их смягчить. Ты должна вспомнить о том, о чем мы говорили вчера, то есть тебе нужно найти в своем сердце место для всех членов твоей семьи и согласиться с этим. Остальное ты должна принять как собственную судьбу.

(Группе): Мне бы хотелось сказать несколько слов о травмах, катаст­рофах и несчастных судьбах. Многие люди с несчастливой судьбой, на­пример, те, кто подвергались пыткам или пережили концентрационные лагеря, не замечают самого важного. Как вы думаете, чего?

Клара: Того, что они все-таки выжили.

Б.Х.: Того, что для них все хорошо закончилось. Принять это являет­ся самым трудным для этих людей.

Однажды мне позвонил один человек и рассказал о том, что во время туристической поездки на остров Родос они осмотрели античный водо­провод, который был настолько большим, что они даже смогли войти внутрь трубы. Когда группа достигла середины водопровода, этот муж­чина впал в панику. Он протиснулся через группу и вернулся в гостини­цу. Там его снова охватил панический страх. Тогда он сразу же вернулся домой, но и там ночью с ним произошло то же самое.

Я объяснил ему, что это было воспоминание о его рождении. И как только у меня освободится место на курсе, он может прийти и мы решим его проблему.

Этим мы и занялись. Клиент снова пережил свое рождение, но ему это не помогло. Тогда я поинтересовался, что же случилось при его рож­дении, и он ответил, что его мать почти истекла кровью. Я посоветовал ему опуститься на колени, смотреть в направлении стены, представить себе, что он смотрит на мать, и сказать ей: «Я принимаю свою жизнь по той цене, которую ты заплатила за мое рождение». Но произнести эти слова ему было слишком тяжело. Только через три дня ему наконец уда­лось их произнести, и он избавился от своего страха.

(Кларе): При расстановке твоей семьи это тоже являлось смыслом твоего поклона: ты приняла свою жизнь от каждого из членов твоей се­мьи по той цене, которую он сам заплатил. Все тогда были дружелюбны к тебе, не правда ли? Ведь если кто-то заплатил за что-то, то он рад видеть, что это не было напрасным.

Клара: Ты хочешь сказать, что моя автокатастрофа была такой ценой?

Б.Х.: Нет, члены твоей семьи заплатили за твою жизнь, и сейчас они хотят видеть, что их плата не была напрасной. То есть если ты примешь свою жизнь по той цене, которую они заплатили, и совершишь что-то значительное, тогда они принимают эту цену. Но если ты позволишь себе опуститься, то эта плата была напрасной. Понимаешь?

Клара: Да.

Б.Х.: Хорошо. Есть у тебя еще вопросы?

Клара: Нет. Спасибо, это все.