Биографические материалы о В.Фигнер из «Хроноса».

В.Н.Фигнер

Ве́ра Никола́евна Фи́гнер (по мужу Фили́ппова; 25 июня [7 июля] 1852, деревня Никифорово, Казанская губерния — 15 июня 1942, Москва) — российская революционерка, член Исполнительного комитета «Народной воли», позднее эсерка.

Родной брат Николай — выдающийся оперный певец, младшая сестра Лидия — революционерка-народница.

Содержание

· 1Биография

· 2Оценка заслуг Советским правительством

· 3Адреса в Санкт-Петербурге

· 4Память

· 5Библиография

· 6Художественный образ

· 7Примечания

· 8Литература

· 9Ссылки

Биография[править | править вики-текст]

Вера Фигнер в 1857 году

Родилась в семье Николая Александровича Фигнера (1817—1870), штабс-капитана в отставке с 1847 года. Служил в Тетюшском уезде Казанской губернии по ведомству Министерства государственных имуществ, получил чин губернского секретаря, затем лесничим в Тетюшском и Мамадышском лесничествах. Был женат на Екатерине Христофоровне Куприяновой (1832—1903). У них было шесть детей: Вера, Лидия, Пётр, Николай, Евгения и Ольга^[3].

В 1863—1869 годах обучалась в Казанском Родионовском институте благородных девиц^[4]. В этом заведении уделялось особое внимание религиозному воспитанию учащихся, но Вера становится убеждённой атеисткой, вынеся, однако, из Евангелия «некоторые принципы», такие, как «отдача себя всецело раз избранной цели» и «другие высшие моральные ценности», которые она впоследствии увязала именно с революционной работой. Поступила в Казанский университет. По её словам именно моральные убеждения заставили в дальнейшем выбрать себе профессию врача^[5] :

Когда я вышла 17 лет из института, во мне в первый раз зародилась мысль о том, что не все находятся в таких благоприятных условиях, как я. Смутная идея о том, что я принадлежу к культурному меньшинству, возбуждала во мне мысль об обязанностях, которые налагает на меня мое положение по отношению к остальной, некультурной массе, которая живет изо дня в день, погруженная в физический труд и лишенная того, что обыкновенно называется благами цивилизации. <…> Русская журналистика того времени и то женское движение, которое было в полном разгаре в начале 70-х годов, дали готовый ответ на запросы, которые у меня возникали, они указали на деятельность врача как на такую, которая может удовлетворить моим филантропическим стремлениям.

— Фигнер В.Н. Запечатленный труд.

С 18 октября 1870 года (венчались в сельской церкви в Никифорово) замужем за судебным следователем Алексеем Викторовичем Филипповым. Вместе с супругом выехали в Швейцарию с целью завершить ей там медицинское образование (брак был для раннего русского феминизма типичным способом «бегства» от родителей и выбора своего жизненного пути).

В 1872 году поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, где познакомилась с народницей Софьей Бардиной и сложившимся вокруг неё кружком русских студенток (так называемых «фричей»^[6]). «Все студентки были от неё без ума», утверждал В. К. Плеве, директор Департамента полиции и будущий министр внутренних дел. В 1873 году изучала с ними политэкономию, историю социалистических учений и революционного развития в Европе. Утверждала, что её любимый литературный герой — Рахметов — персонаж романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» .

Есть натуры, которые не гнутся, их можно только сломить, сломить насмерть, но не наклонить к земле. К числу их принадлежит Вера Николаевна…

— С. Иванов

«Просто „обожал“, буквально обожал до религиозного экстаза» Веру Фигнер Глеб Успенский. Весть об её аресте потрясла его: «Он даже зарыдал и долго не мог успокоиться». В день оглашения приговора по делу «14-ти» писатель сумел передать Вере Фигнер, только что осуждённой на смерть, записку: «Как я вам завидую! Глеб Успенский».

Вера Фигнер. 1870 год.

В 1874 году перешла на учёбу в Бернский университет, где познакомилась с П. Л. Лавровым и М. А. Бакуниным, после чего кружок «фричей» превратился в ядро «Всероссийской социально-революционной организации». В 1875 году, не завершив образования, по требованию коллег по организации вернулась в Россию, где сдала экзамены на звание фельдшерицы и развелась с мужем, не разделявшим революционных взглядов.

С 1876 года — участница «хождения в народ»; вела пропаганду среди крестьян в селе Студенцы, Самарской губернии. В 1878 году в течение 10 месяцев работала фельдшером в селе Вязьмино Саратовской губернии.

Каждую минуту мы чувствовали, что мы нужны, что мы не лишние. Это сознание своей полезности и было той притягательной силой, которая влекла нашу молодёжь в деревню; только там можно было иметь чистую душу и спокойную совесть

Формально Вера Фигнер не входила в организацию «Земля и воля», но возглавляла созданный ею автономный кружок «сепаратистов» (Александр Иванчин-Писарев, Юрий Богданович, Александр Соловьёв и др.), который разделял платформу землевольцев и сотрудничал с ними. В 1879 году участвовала в воронежском съезде землевольцев. После распада «Земли и воли» вошла в Исполнительный комитет организации «Народная воля», вела агитацию среди студентов и военных в Петербурге и Кронштадте. Участвовала в подготовке покушений на Александра II в Одессе (1880) и Петербурге (1881). Единственным светлым воспоминанием о пребывании в Одессе для неё осталась встреча с «Сашкой-инженером» (Ф. Юрковским, совершившим по поручению организации ограбление херсонского казначейства), который дал ей прозвище «Топни-ножка». Когда писатель Вересаев спросил о происхождении этой клички, Фигнер лукаво улыбнулась: «Потому что красивые женщины имеют привычку топать ножкой». Полицейским ведомством характеризовалась следующим образом: «небольшого роста, худощавая, темная шатенка с проседью, лицо желтоватое с бледным румянцем, нос большой прямой, на правой стороне шеи шрам, уши большие белые»^[7].

После убийства Александра II смогла скрыться, оказавшись единственным не арестованным полицией членом организации. Выехав в Одессу, участвовала (вместе со Степаном Халтуриным) в покушении на военного прокурора Стрельникова В. С.^{[уточнить]}.

Вера Фигнер. 1880 г.

Весной 1883 года в Харькове выдана полиции С. П. Дегаевым, арестована и предана суду. В сентябре 1884 года по «Процессу 14-ти» Фигнер приговорена Петербургским военно-окружным судом к смертной казни.

Я часто думала, могла ли моя жизнь <…> кончиться чем-либо иным, кроме скамьи подсудимых? И каждый раз отвечала себе: нет!

После 9 дней ожидания исполнения приговора казнь была заменена бессрочной каторгой. В тюрьме начала писать стихи. Пыталась установить связь с политическими заключёнными в крепости (в частности, с Н. А. Морозовым и др.), организовывать коллективные протесты против тяжёлых условий содержания.

В 1904 году отправлена в ссылку — вначале в Нёноксу Архангельской губернии, затем — в Казанскую губернию, оттуда — в Нижний Новгород.

Вера Фигнер. 1906 год.

В 1906 году получила разрешение выехать за границу для лечения. В 1907 году вступила в партию эсеров, из которой вышла после разоблачения Е. Ф. Азефа.

В 1910 году выступила инициатором создания «Парижского комитета помощи политкаторжанам», в ходе его организации сблизилась с Е. П. Пешковой. Комитет ставил целью организовать общественное мнение на Западе на защиту политических заключённых в России и одновременно оказать им материальную помощь, для чего вёл работу в Англии, Бельгии, Голландии, Швейцарии. Денежные взносы поступали из Гамбурга и Бухареста, Неаполя и Чикаго. Сама Фигнер, неплохо освоившая английский и французский языки, постоянно выступала на митингах, в частных домах, на студенческих собраниях. Опубликовала ряд злободневных статей на политические темы в зарубежных журналах. Стиль её статей вызвал одобрение И. А. Бунина: «Вот у кого нужно учиться писать!»

В 1915 году при возвращении в Россию на границе арестована, осуждена и сослана под надзор полиции в Нижний Новгород. В декабре 1916 года, благодаря брату Николаю, солисту Императорских театров, получила разрешение жить в Петрограде.

Февральскую революцию 1917 года Вера Фигнер встретила в качестве председателя Комитета помощи освобождённым каторжанам и ссыльным. В марте 1917 года участвовала в манифестации солдат и работниц, требовавших равноправия женщин. На приёме, устроенном Председателем Временного правительства князем Г. Е. Львовым, требовала предоставления женщинам избирательных прав на выборах в Учредительное собрание. В апреле 1917 года избрана почётным членом Всероссийского съезда учителей, членом Исполнительного комитета Всероссийского совета крестьянских депутатов; на II съезде Трудовой группы призывала к объединению народнических групп в одну партию.

В мае 1917 года на Всероссийском съезде представителей Советов Партии конституционных демократов была избрана её почётным членом, вошла в состав исполкома этой партии. В июне избрана кадетами кандидатом в члены Учредительного собрания. Была членом так называемого Предпарламента.

18 июня 1917 года подписала воззвание старых революционеров ко всем гражданам России за продолжение войны «до победного конца».

Октябрьскую революцию 1917 года не приняла.

В мае 1918 года по приглашению своей племянницы Веры Сергеевны Стахевич (дочери сестры Лидии) переехала из голодного Петрограда в село Лугань (Севский уезд, Орловская губерния). После потери своих близких (в Лугани в 1919—1920 годах умерли сёстры Ольга, Лидия, племянница Вера Сергеевна Стахевич) Вера Николаевна осталась одна с годовалым внучатым племянником, сыном В. С. Стахевич — Сергеем. В марте 1920 года из Москвы приехала жена известного ученого-химика, бывшего народовольца А. Н. Баха и увезла Веру Николаевну в столицу. Ребёнка забрала и усыновила другая племянница Веры Николаевны — Татьяна Сергеевна Стахевич, приехавшая за мальчиком с Украины.

В 1920 году опубликовала двухтомный «Запечатленный труд»^[8] об истории русского революционного движения.

Вера Фигнер в 1930 году

В середине 1920-х принимала участие в создании Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, а также в организации его деятельности (в 1928 году имелось не менее 50 филиалов в разных городах), равно как деятельности множества других общественных организаций (около 15), была председателем исполнительного бюро Всероссийского общественного комитета по увековечению памяти П. А. Кропоткина^[9].

Захоронение Веры Фигнер на Новодевичьем кладбище Москвы

В 1927 году в числе группы «старых революционеров» обращалась к советскому правительству с требованием прекратить политические репрессии, но её голос не был услышан. В день 80-летия (1932 год) было издано полное собрание её сочинений в 7 томах — рассказ об ужасах жизни в «царских застенках» как раз в то время, когда новая власть создавала новые тюрьмы и карательный аппарат для новых оппозиционеров. Фигнер так и не стала членом Коммунистической партии, хотя люди обычно воспринимали её как коммунистку. Они просили её о поддержке в годы репрессий, она писала обращения к властям, тщетно пытаясь спасти от гибели людей, обращалась за поддержкой к М. И. Калинину, Ем. Ярославскому.

Умерла 15 июня 1942 года от пневмонии, похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище.

Вы спрашиваете, — что делать? Нужна революция. Да, снова революция. Но наша задача слишком грандиозна. Революция слишком необычна, и надо серьёзно готовиться к ней. Что толку, если снова угнетённые сядут на место бывших властников? Они сами будут зверьми, даже, может быть худшими. …Нам надо сегодня же начать серьёзную и воспитательную работу над собой, звать к ней других… Когда человек поймёт в человеке, что он высокая индивидуальность, что он большая ценность, что он свободен также, как и другой, тогда только станут обновлёнными наши взаимоотношения, только тогда совершится последняя светлая духовная революция и навсегда отпадут заржавленные цепи.

— В. Н. Фигнер, 11 апреля 1925, газета российских рабочих организаций США и Канады «Рассвет»

Оценка заслуг Советским правительством[править | править вики-текст]

В 1926 году специальным постановлением Совета Народных Комиссаров, подписанным В. В. Куйбышевым, В. Н. Фигнер в числе восьми других «участников цареубийства 1 марта 1881 года» была назначена персональная пожизненная пенсия.

В 1922 году 70-летие Веры Николаевны было отмечено торжественным заседанием в Музее Революции.

В день 80-летия в 1932 году старейшую революционерку приветствовали ветераны революционного движения Ф. Кон, Емельян Ярославский. Сообщения о чествованиях помещались в центральных газетах^[10].

В 1933 году Постановлением Совнаркома СССР пенсия была увеличена:^[11]

Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:

Увеличить размер персональной пенсии участникам террористического акта 1 марта 1881 года: Вере Николаевне Фигнер, Анне Васильевне Якимовой-Диковской, Михаилу Федоровичу Фроленко, Анне Павловне Прибылёвой-Корба и Фани Абрамовне Морейнис-Муратовой — до 400 рублей в месяц с 1 января 1933 года.

8 февраля 1933 года, Москва, Кремль.

Адреса в Санкт-Петербурге[править | править вики-текст]

· Вторая половина августа — середина сентября 1879 года — доходный дом — Лештуков переулок, 15.

· Начало января — 3 апреля 1881 года — конспиративная квартира ИК «Народной воли» — набережная Екатерининского канала, 78, кв. 8.

Память[править | править вики-текст]

· Именем Фигнер в 1928 году названа малая планета ((1099) Фигнерия).

· Мемориальная доска на доме, в котором В. Н. Фигнер отбывала ссылку в 1904—1905 гг. на улице, названной в её честь (село Нёнокса)^[12].

· В городе Горький (Нижний Новгород) её именем была названа одна из улиц в центре города. В 1990-е годы улице было возвращено изначальное название «Варварская».

· Одна из улиц в Перми и г. Мамадыш РТ до сих пор носит её имя.

· Одна из улиц и переулок в Воронеже носят её имя.

· Улица в Санкт-Петербурге названа в честь Фигнер

· Улица в Одессе (Малиновский район) названа в честь Фигнер

Именем Фигнер в 1928 году был так же назван (переименован) товаропассажирский пароход.

Библиография[править | править вики-текст]

Написала мемуары «Запечатленный труд» в 3-х томах, которые переиздавались в СССР в 1920—1930-е годы.

· Вера Фигнер. Избранные произведения в 3-х т. М.: Издательство всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1933.

· «Запечатленный труд» том 1

· «Запечатленный труд» Том 2 Когда часы жизни остановились

· После Шлиссельбурга (1929) Том з

· Вера Фигнер. Полное собрание сочинений в 7-ми т.

· Том 5 Очерки, статьи, речи

· Том 6 Письма

· Том 7 Письма после освобождения

· Стихи В. Фигнер/Поэты-демократы 1870—1880-х годов. Библиотека поэта. Л., «Советский писатель», 1968

· «Процесс 14-ти». Последнее слово В. Н. Фигнер [1884]

· Письмо В. Н. Фигнер от 17 июля 1932 г.

· «Процесс 14-ти». Воспоминания Веры Фигнер [1932]

Художественный образ[править | править вики-текст]

· В 1885 году Надсон, вдохновлённый образом Веры Фигнер и под впечатлением «Процесса 14-ти», написал стихотворение «По смутным признакам, доступным для немногих…»^[13]

· Анна Баркова Вера Фигнер.

· Владимир Войнович. Степень доверия. Повесть о Вере Фигнер. — М.: Политиздат, 1972. (Серия «Пламенные революционеры»)^[14]. Переиздание: Владимир Войнович. Деревянное яблоко свободы: Роман о переломном периоде в истории России. — М.: Эксмо, 2008. — 384 с. — ISBN 978-5-699-29401-5^[15]

· Евгений Евтушенко. Главка «Фигнер» из поэмы «Казанский университет» (1971)^[16]

· Борис Арцыбашев. Портрет В. Н. Фигнер

Примечания[править | править вики-текст]

↑ Показывать компактно

1. ↑ Перейти к:¹²³ Фигнер Вера Николаевна // Большая советская энциклопедия: [в 30 т.] / под ред. гл. ред. А. М. Прохоров — 3-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1969.

2. ↑ http://www.britannica.com/biography/Vera-Nikolayevna-Figner

3. ↑ Фигнеры

4. ↑ Родионовский институт благородных девиц

5. ↑ Финер В. Н. Запечатленный труд. Воспоминания в двух томах. Т. 1. М., 1964. с. 381—388. (Интернет-проект: «Народная воля»)

6. ↑ «Фричи» — кружок российских студенток в Цюрихе в 1872—1874 годах (назван по фамилии хозяйки пансиона), 12 человек: Софья Бардина, Вера и Лидия Фигнер, Варвара Александрова (впоследствии — Натансон), Ольга и Вера Любатович, Евгения, Мария и Надежда Субботины, Берта Каминская, Анна Топоркова, Доротея Аптекман. С 1873 на позициях революционного народничества. В 1874 объединились с «кавказцами» в группу «москвичей».

7. ↑ Экспозиция ТОКМ

8. ↑ Lib.ru/Классика: Фигнер Вера Николаевна. Запечатленный труд. Том 1

9. ↑ Ярослав Леонтьев. Вера Фигнер и Кропоткинский комитет

10. ↑ Lib.ru/Классика: Фигнер Вера Николаевна. Э. Павлюченко. Вера Николаевна Фигнер и её «Запечатленный труд»

11. ↑ В конвое императора служил сын легендарного Шамиля — Игорь Елков — «Царская „девятка“» — Российская газета —

12. ↑ Мемориальная доска на доме, в котором В. Н. Фигнер отбывала ссылку

13. ↑ С. Я. Надсон. Стихотворения

14. ↑ Lib.ru/Классика: Фигнер Вера Николаевна. Владимир Войнович. Степень доверия

15. ↑ Новое издание книги «Деревянное яблоко свободы». Нужна ли нынче серия «Пламенные революционеры»? «Эхо Москвы», 15 марта 2009

16. ↑ Е. Евтушенко. Казанский университет

Литература[править | править вики-текст]

· Войнович В. Степень доверия. — М., 1993

· Леонтьев Я. Вера Фигнер и Кропоткинский комитет

· Павлюченко Э. Вера Николаевна Фигнер и её «Запечатленный труд». — М., 1963.

· Красовский Ю. А. Женщина русской революции. Литературные и психологические аспекты архива Веры Фигнер // Встречи с прошлым. — М., 1982. — Вып. 4.

Ссылки[править | править вики-текст]

· Венера-нигилистка (биография)

· В воспоминаниях современников

Словари и энциклопедии	Швейцарский исторический
Нормативный контроль

Венера-нигилистка

Рубрики: Неоглот

НеоглотZdvij

Венера-нигилистка

(Тема на форуме: Венера-нигилистка)

В детстве она под впечатлением рассказов о выборе невест для царя Алексея Михайловича мечтала, как в их затерянный в лесу дом приедут сваты, и ее выберут царицей. Она даже не подозревала, что наступит время, когда ее могущество будет настолько велико, что ее будут бояться цари. Но царицей Вера Николаевна Фигнер так и не стала. Не пришлось ей стать и хирургом, хотя до получения диплома доктора медицины ей оставалось полгода. И в семейной жизни у нее все осталось незавершенным. Она вышла замуж в 18 лет и в 24 года развелась, чтобы остаться в одиночестве, даже в «одиночке». И дело тут было не в недостатке обаяния.

Можно даже сказать, что она была красивой всю свою долгую жизнь. Она была красивой девочкой (так говорили родители), красивой девушкой (так думал жених), красивой женщиной (так говорили друзья и враги) и красивой старухой (разумеется, для своего возраста). Она словно хотела посмеяться над стереотипом «нигилиста», грубого и неопрятного. Веру Фигнер сравнивали с Венерой Милосской, но натурой она послужила только для «Аленушки» Васнецова.

И вся эта привлекательность была оболочкой для твердого решительного характера одного из руководителей самой известной террористической организации в истории России. Ее путь в революционную партию не был вызван какими-либо личными счетами или впечатлениями. Из всех членов «Народной воли» она, казалось, меньше всего была знакома с социальными изъянами России.

Вера Фигнер родилась в 1852 году в Казанской губернии в дворянской семье, но до 1861 года ей практически не пришлось сталкиваться с известными даже современным школьникам проявлениями крепостного права. Семья лесничего Николая Фигнера буквально жила в лесу в доме, отгороженном от мира высоким забором. Не проявился протест у будущей революционерки и в казанском Родионовском институте благородных девиц, куда ее приняли в 1863 году в VI класс (выпускным классом считался первый). Единственный случай, когда воспитанницы выжили нелюбимую классную даму, прошел без участия Веры Фигнер. Она оставалась прилежной ученицей. Первые смутные представления о социальной несправедливости у нее возникли уже после окончания института. И первое решение, которое она нашла для исправления недостатков общества, было связано с использованием полученных знаний.

Сначала Вера Фигнер попробовала устроиться лаборанткой к известному химику Марковникову, но убедившись, что этот ученый готов ее научить только мыть пробирки, обратилась за разрешением работать на кафедре профессора Лесгафта. Работать ей пришлось в анатомическом театре Казанского университета. Для начала Вере Фигнер и ее сестре поручили препарировать дохлую кошку, но постепенно профессор стал доверять им более ответственные задания, и в конце концов сестрам Фигнер разрешили посещать лекции наравне со студентами-мужчинами. На необычных слушательниц обращали внимание, но добиться их благосклонности уже было непросто.

К этому моменту Вера Фигнер стала Верой Филипповой. Ей не пришлось долго ждать жениха. Достаточно было несколько раз съездить на балы, и начинающий юрист Алексей Филиппов бросил выгодную работу в Казани и перевелся в Тетюши поближе к невесте. Менее, чем через год, 20 октября 1870 года они обвенчались в сельской церкви. Молодой супруг вполне одобрял желание жены стать хирургом и помог ей уехать на учебу в Швейцарию. Выбора у нее не было: в русские университеты женщин не принимали.

Кроме того, накануне отъезда за границу в Казанском университете по распоряжению царя в октябре 1871 года был отстранен от должности профессор Лесгафт, а вслед за ним в знак протеста покинули университет профессора В.В.Марковников, Н.А.Головкинский, А.Е.Голубев, А.Я.Данилевский, П.И.Левитский, В.Г.Имшенецкий и А.И.Якобий. Фигнер была взволнована этим событием, но никаких политических выводов не сделала. Она выехала в Цюрих, чтобы стать врачом и помогать нуждающимся в ее помощи.

Когда отец отказал ей в просьбе отпустить на учебу, она насмешливо спросила: «Да вы, может быть, думаете, что я не достигну цели, что у меня сил не хватит?» Ответ Николая Фигнера оказался неожиданным, но очень важным для дочери: «Нет. Я знаю: если ты возьмешься, ты исполнишь». И Вера Филиппова исполнила задуманное. Она поступила в Цюрихский университет. Главным делом для нее по-прежнему была медицина.

Но именно в Швейцарии Филиппова-Фигнер начала активно участвовать в русских эмигрантских организациях. Сначала это был женский студенческий кружок («ферейн»), где между сумбурными беседами на самые разные темы, читались рефераты о Бакунине, Руссо и Разине. Более существенную роль в политическом просвещении сыграла русская библиотека, организованная при участии пятерки анархистов (Бакунина, Эльсница, Гольштейна, Ралли и Росса).

Вера Фигнер больше, чем раньше, стала читать политическую литературу. Кроме того, она вместе с многими посетителями анархистского центра добилась передачи контроля над цюрихской библиотекой группе сторонников П.Л.Лаврова, создавшей «Русский дом». Русские студентки не считались ни с какими авторитетами. Объектами их критики становились и Бакунин, и Лавров, и Тургенев, который вынужден был отменить свою поездку в Цюрих.

Активность юных революционерок, в конце концов, обратила на себя внимание властей. 21 мая (2 июня) 1873 года в петербургском «Правительственном Вестнике» было опубликовано сообщение о поведении цюрихских студенток, намекавшее, что они вместо учебы занимаются политикой и «свободной любовью». На основе этого «компромата», чиновники рекомендовали русским подданным покинуть Цюрих, угрожая недопущением к экзаменам в России. На официальное хамство студентки ответили бурным возмущением, но собрать нужное количество подписей под совместным протестом не смогли.

Часть студенток перебралась в Париж. Вера Фигнер переехала в Берн, где преподавал знаменитый хирург и будущий лауреат Нобелевской премии Эмиль Теодор Кохер. Сопровождавший ее муж вернулся в Казань, уехала и сестра Лидия. За это время взгляды Фигнер стали более определенными. Она вошла в женский социалистический кружок («фричей»), близкий к бакунистскому крылу Первого Интернационала.

Размежевание между марксистами и анархистами на взглядах начинающих политиков почти не отразилось. Фигнер, симпатизируя Бакунину, тем не менее, посещала одновременно и марксистский и бакунистский конгрессы, проходившие в Женеве в сентябре 1874 года. Фигнер и ее подруги одинаково охотно читали и анархистских авторов и Маркса, не говоря уже об обильной либеральной литературе.

Политические и личные пристрастия не улучшили отношение швейцарского кружка к бакунинскому протеже — Нечаеву. Вспоминая о реакции русских студенток на высылку основателя «Народной расправы» из Швейцарии, Фигнер кратко заметила: «Симпатии к Нечаеву, как к человеку известного нравственного облика, ни у кого не было».

Анархистки не приняли и централистскую программу приехавшего в Швейцарию Ткачева, хотя личные отношения с ним складывались без заметных конфликтов. Для кружка «фричей» все определеннее становилась цель — организация революционной пропаганды в России. Вести такую работу из Швейцарии было невозможно, и студентки одна за другой начали возвращаться на родину. Из Берна уехали сестры Любатович, Каминская и Хоржевская,

Вера Фигнер вернулась одной из последних. Она не хотела приступать к своей профессиональной деятельности недоучкой и уже тщательно обдумывала тему докторской диссертации. Обучение врача в Бернском университете продолжалось 9 семестров, а Фигнер прошла только 7. Но друзья из России все настойчивее требовали ее возвращения. Приехавшие в Швейцарию народники Натансон и Аптекман рассказывали о нехватке людей для пропаганды в Москве. После долгих колебаний в декабре 1875 года Вера Филиппова-Фигнер покинула Швейцарию.

С этого момента основной для нее стала политическая деятельность. Включиться в работу московской народнической организации она уже не успела, так как та была разгромлена полицией. Единственным активным членом организации была Вера Андреевна Шатилова.

С огромным трудом Вере Фигнер удалось восстановить некоторые связи. Слабые кружки, едва объединившись, тут же распадались. Вместо активных протестов и пропаганды, московским подпольщикам пришлось заняться организацией переписки с арестованными. Сравнительно невинная, на первый взгляд, кампания поддержки узников обернулась для Фигнер первым заключением в Московском тюремном замке, более известном, как Бутырки.

К счастью для начинающей арестантки, существенных улик против нее у полиции не было. А когда прокурор узнал, что муж Фигнер — Филиппов служит секретарем Казанского окружного суда, злоумышленницу отпустили на волю под подписку о невыезде. Постепенно с помощью более опытных подпольщиков Вера Фигнер поняла, «что для дела нужны не порывы, а терпеливая и кропотливая работа».

Не добившись заметных результатов в нелегальной деятельности, Фигнер попробовала найти применение своим знаниям в других местах. Сначала она попыталась выехать в Сербию для участия в войне в качестве медсестры. Однако на первом же собеседовании с И.С.Аксаковым, руководившим отправкой медиков на Балканы, ей отказали.

Чтобы подтвердить полученную в Швейцарии квалификацию, Фигнер в Ярославле сдала экстерном экзамен об окончании акушерской школы, удивив ни о чем не подозревавших экзаменаторов блестящим знанием латыни. Со справкой из ярославской больницы она отправилась в Петербург, где после экзамена у профессора Горвица в Военно-Медицинской академии ей был выдан диплом акушерки.

Чтобы окончательно развязать себе руки в предстоящей легальной и нелегальной работе, Фигнер поехала в Казань, где развелась с мужем, с которым ее уже два года мало что связывало. Филиппов спорить с женой не стал, и в течение нескольких месяцев бракоразводный процесс был завершен. Она вернула себе девичью фамилию, хотя в полицейских документах по-прежнему упоминалась Филиппова-Фигнер.

Политические вопросы решались медленнее семейных. Чтобы изменить страну, необходима была организация, но ее создатели так и не смогли договориться между собой о принципах ее формирования. Часть народников выступала за привлечение в тайное общество новых членов, другая группа полагалась только на уже проверенных единомышленников.

Так в спорах и сомнениях осенью 1876 года было создано общество «Земля и воля», изначально разделившееся на две фракции. Среди его основателей была и Вера Фигнер. Она присоединилась к сторонникам действий в рамках замкнутого кружка, хотя позже признала это решение ошибкой.

Впрочем, в действиях против самодержавия землевольцы были едины. Их программа подразумевала революционную пропаганду, которая должна привести к крестьянскому восстанию хотя бы в одном из регионов, а затем к свержению царя. Для реализации этих обширных планов планировалось использовать все средства политической борьбы: от издания литературы до организации терактов («дезорганизации власти»).

В Петербурге общество «Земля и воля» планировало проведение серии акций протеста. Самой известной из них стала демонстрация у Казанского собора 6 декабря, завершившаяся речью Г.В.Плеханова, возле которого рабочий Яков Потапов поднял красное знамя с надписью «Земля и воля». Городовые бросились ловить участников, захватив, кроме Потапова, еще 35 человек, причем среди них оказались случайные прохожие.

Руководителям «Земли и воли» удалось уйти. Вера Фигнер и часть членов организации переехали из Петербурга в Самару. С помощью сочувствовавшего землевольцам врача Попова она устроилась «фельдшерицей», в обязанности которой входил объезд 12 сел участка, центром которого было село Студенцы.

То, что она увидела, лучше любой теории демонстрировало самые настоящие болезни: «…неисправимые катары желудка и кишок, грудные хрипы, слышные на много шагов, сифилис, не щадящий никакого возраста, струпья, язвы без конца, и все это при такой невообразимой грязи жилища и одежды, при пище, столь нездоровой и скудной, что останавливаешься в отупении над вопросом: есть ли это жизнь животного или человека?» Вопреки первоначальным планам, Вера Фигнер так и не решилась вести пропаганду среди людей, которым в первую очередь нужна была медицинская помощь. Она просто лечила с утра до ночи. Эта работа была прервана приездом члена «Земли и воли» Квятковского, предупредившего о возможном аресте. Фигнер вернулась в Самару, а через неделю в Студенцы за ней приехали жандармы.

В Самаре она восстановила связи с новой группой «Земли и воли», в которой впервые встретилась с Софьей Перовской. Многие из «народников» уже сильно разочаровались в попытках пропаганды среди крестьян, но Фигнер твердо отстаивала принципы «хождения в народ» и выехала в Саратов. В Саратовской губернии с помощью нотариуса Праотцева землевольцам удалось устроить своих людей на должности волостных писарей и фельдшеров. Смогла устроиться и Фигнер, которой кроме официальных фельдшерских обязанностей пришлось выполнять функции земского врача, принимая по 500 больных в месяц. На этот раз ей помогала сестра Евгения, работавшая учительницей. Сестры Фигнер теперь имели возможность не только выслушивать жалобы, но и пробовали что-то объяснять и советовать. Многое им приходилось излагать своими словами, поскольку политической литературы, доступной для крестьян, еще не существовало. Влияние землевольцев среди крестьян было не очень сильным, но успело напугать власть имущих. Особые подозрения возникли у местных помещиков, когда в январе 1879 года волостной сход села Вязьмина избрал нового старшину вместо занимавшего этот пост взяточника, а также уменьшил на 100 рублей жалованье волостному писарю.

С помощью «административного ресурса» решение схода отменили, но в подстрекательстве заподозрили «фельдшериц». А когда вязьминские крестьяне выступили против изменения условий аренды земли у графа Нессельроде, виновность сестер Фигнер стала для местных помещиков очевидной. В результате исправник поспешил закрыть вязьминскую школу.

Но, гоняясь за призраком революционной пропаганды, местная саратовская полиция проглядела визит в Вязьмино Александра Соловьева, собиравшегося совершить покушение на Александра II. Соловьев пытался убедить Фигнер в бессмысленности мирной пропаганды в условиях политической несвободы, а Фигнер предупреждала Соловьева об опасных последствиях в случае неудачи покушения. В конечном счете, 2 апреля 1879 года Соловьев промахнулся, а по его следам в Саратовскую губернию выехала специальная комиссия. Сестры Фигнер покинули Вязьмино за сутки до приезда жандармов. Вера Фигнер вышла из саратовского кружка сторонников народнической пропаганды, заявив о желании присоединиться к политическому обществу «Земля и воля». Но поднятое у Казанского собора знамя принадлежало пока не единой организации, а федерации то и дело разгоняемых кружков. Объединение землевольческих групп было оформлено на Воронежском съезде в июне 1879 года.

И уже на этом первом съезде стало ясно, что руководители новой партии по разному относятся к террору. Перед самым Воронежским съездом 17 июня 1879 года состоялся Липецкий съезд сторонников террора, оформивших создание собственной группы «Народная воля». Собрание 11 будущих террористов со стороны выглядело как пикник на опушке леса. Не участвовавшие в Липецком съезде Фигнер и Перовская колебались, опасаясь раскола, но сочувствовали сторонникам цареубийства.

Важным аргументом в пользу террора стала успешная работа динамитной мастерской во главе с Кибальчичем, сумевшим в короткий срок изготовить несколько пудов взрывчатки. Окончательный раскол между двумя фракциями произошел в доме Квятковского в Лесном на окраине Петербурга, где были разделены деньги и шрифт для типографии.

В распоряжении «Народной воли» оказались 23 тысячи рублей, переданные Якимовыми, и 8 тысяч рублей, хранившиеся у Зунделевича. Крупные суммы, завещанные организации Д.А.Лизогубом, были присвоены его управляющим Дриго. Почти все народовольцы, включая Фигнер, к этому времени были на нелегальном положении и разыскивались полицией.

В доме Квятковского был сформирован и руководящий орган «Народной воли» — Исполнительный комитет. Первоначально в руководство организации вошли только участники Липецкого съезда, однако уже через месяц к ним присоединились еще 11 человек, включая С.Перовскую и В.Фигнер. В целях конспирации для общения с рядовыми членами «Народной воли» руководителям запрещалось сообщать о своей принадлежности к Исполкому, поэтому для всех соратников они были «агентами третьей степени».

Своей целью народовольцы провозглашали введение в России народного правления путем как пропаганды, так и террора, но в историю они вошли, как классический пример террористической организации. В готовившихся покушениях на царя Фигнер не отвели никакой роли, и только по ее настоянию, она получила поручение перевезти динамит из Петербурга в Одессу, а потом устроила сторожем на железнодорожный перегон народовольца Фроленко.

Началась известная «охота» на Александра II. То и дело закладываемые заряды взрывались, но царь то опаздывал, то о