ВЫПИСКА ИЗ «ЛИЧНОГО ДЕЛА КАЖДОГО» №2

имя: Нерфо

фамилие: Гило

возраст: 38 лет

порно: опрок-гетеро-ретеро

особые приметы:

крупная рыжеволосая голова (школьное погоняло — «Залупень дяди Джо»)

специализация работы:

— по уставу: ответственный за распределение по территориальному признаку

— вне уставов: врач-гопник-сквернослов

Визитёр закрыл за собой дверь и с улыбкой подсел на край кровати, на которой лежал Машел. Последний хотел подвинуться, чтобы предоставить больше свободного места, но тут он сделал очередное неприятно поразившее его открытие: малейшее движение руки или ноги отзывалось странным ощущением, будто ударили вполсилы киянкой сразу и по пенису, и мошонке. Машел решил в дальнейшем лежать смирно, так как, с одной стороны, не хотелось испортить вконец отношения с мучителями, и так не самые лучшие; с другой — перспектива попортить сам конец представлялась также вовсе не радужной.

С тщательно замаскированным негодованием он уставился на всё так же широко и дружелюбно улыбавшегося, пышущего здоровьем толстолицего перца во врачебной одежде.

— Нео-рестрент! — произнёс наконец с гордостью «доктор».

— Имя и фамилия?.. — Машел счёл нужным уточнить слова зашедшего к нему — к нему ли?.. — в общем, куда-то.

— Нет! — качнулась из стороны в сторону гигантская по сравнению с габаритами всего тела голова. — Я — Нерфо Гило. Символ и визитная карточка всего нео-рестрента — смирительные трусы, новое достижение научно-технической мысли в психиатрии. Отрыв яичек ждёт плохих мальчиков.

Помолчали. Потом Гило приступил к основной части своего визита:

— Ты откудова, псих, нах?

— То есть?

— С какого района, бля! Что, ёбанарот, самый «корневой»?

Машел молчал.

— Хули как целка соскакиваешь?! Донт ю дэе ту писс он майне шит!

Нерфо сложил из пальцев «козу» и направил её в глаза Машела:

— Ша!

Дрогнув, жертва инстинктивно отдёрнулась, и тут же новый приступ боли просигнализировал мозгу Машела, что сработали смирительные трусы. Молодой человек бешено заорал; сдерживать дольше поток слёз было выше его сил: мошонку будто разрывала клыками стая жадных, голодных псов режима из мифа о Спасённом Замке. Гило же не удовлетворился этим, но ткнул культяпкой ещё. И ещё. В результате Машел, не переведя ещё толком дыхания, захлюпал:

— Что вы за тварь такое?! Вам не знакомо сострадание? Да перестаньте же, ради Христа!

— Кого?! Говноверие — вот она, моя религия! Так что тут никаких противоречий с моральной и религиозной точек зрения нет. Говно решает! — проговорив это, Нефро попросил прощения и выбежал, держась за живот, из помещения.

Но от души поваляться в покое, чтобы дать шарам восстановиться перед новым боем, не дали: вскоре мучитель вернулся, что-то неся в пакете.

— На Востоке был когда-нибудь? — спросил Гило таинственно.

— Нет... — тревожно ответил Машел, догадываясь о подвохе. Догадка только укрепилась, когда из пакета, открытого Гило, повеяло омерзительным зловонием. Нефро поспешил подтвердить самые худшие опасения:

— Я объездил весь мир, и пришёл к выводу, что рождаться на свет не стоило. У меня тут... вот, прямо в этом пакете... лежит говно. На Востоке издавна была традиция жопу чистить палкой. По странной иронии, русские называют «говном» палку, которой бьют...

Нефро показал также захваченную арматурину:

— Мне посрать, начистоту если, с какого, блядь, ты там района, шкет. Но вот ежели не скажешь нам свой диагноз сам — суну тебе одну палку в рот. Точнее, кину на рота...

— Да какой такой это диагноз вам нужен? Здоровый же я!

— А я — Мистер Дристер с проспекта Мура и Семиглазка-Узкоглазка! — Гило вымазал свою арматурину в говне, после чего недвусмысленно направил «говно» в сторону ротовой полости Машела. Машел дёрнулся, заставив «нео-рестрент» сработать вновь...

Переходя на крик от боли и ужаса, ворочая вправо и влево головой в попытке уклониться от столь страшной для него «палки», Машел продолжал уверять Нерфо, что здоров, как бык.

Убедившись, что его методика бессильна, Гило отложил свой «инструмент» и достал трубку мобильного телефона.

— Алло, Боф? Что-то никак диагноз не поставлю. Похож на олигофрена, но хер его знает... Давненько уже такого тяжёлого случая у нас не было!.. Какая-то Земля Кровавого Расслабления…

drm

— Да. В детстве любил, но сейчас более важные дела есть. Баба Маша тоже смотрела в детстве, а когда я звал, отказывалась смотреть, как и я теперь...

— Значит, и мои дети будут смотреть?

wk

Когда очередной мучитель зашёл в очередную камеру-палату, украшенную для разнообразия висящими на стенах портретами Моисеева, Меркьюри, Элтона, Халфорда и Киркорова, а также валяющимися в углах использованными презервативами, и застыл на время в проходе, так что лишь его силуэт был подсвечен из коридора, у Машела невольно вырвалось:

— Ну! Одно и то же!

— Парамнезия! — радостно заключил полноватый лысоватый мужчина с обнажённым торсом, на котором виднелись многочисленные тюремные наколки. Среди прочих были представлены вещи и люди, ничем не похожие друг на друга: Белая Лента, Грязный Презик, Полмедведя, Тусак, Идальцов, Надавальный, Свинцов, Ляшин, Прутя; менее экзотические наколочки с Кругом и Высоцким.

— Цикл процедур per anus в моём исполнении и от этого помогает, — со слащавой улыбкой посулил манерный Омог. Тут же он проорал:

— На процедуры, живо! Трусы долой!!