Фаллический нарциссизм и половая идентичность

Сила созревания приводит, наконец, к стадии при­мата генитальности, когда генитальные интересы и удо­вольствия доминируют, и генитальная мастурбация ста­новится главной аутоэротической активностью. Как ска­зано ранее, некоторые фазоспецифические задачи долж­ны быть решены в ранней части детской генитальной фазы, которую Эдкамб и Бургнер (1975) называли фал­лическо-нарциссической фазой. Во-первых, мальчик должен обрести нарциссически ценное видение своего цельного мужского тела и свое чувство мужественности, во-вторых, он должен принять мужскую половую роль.

В ходе этого нахождения — значительного нарцис­сического вклада в укрепление его ядра половой иден­тичности (Stoller, 1968а) — начинается примат, точнее, идеализация фаллоса, что выразил один четырехлетний мальчик: «Я знаю, вся сила супермена — из его пениса». Обладание большим и патентным пенисом становится желаемым аспектом идеального мужского эго, и попыт­ки достичь идеала доказывают, что фаллическая сексу­альность полностью расцветает. Сейчас становятся об­щими заметные проявления фаллического эксгибицио­низма, или в виде прямой демонстрации гениталий, или в виде производных. Мальчик демонстрирует большой интерес к собственным гениталиям, или к гениталиям

– 379 –

сверстников или взрослых мужчин — особенно своего отца. Многие мальчики завидуют другим, у которых пе­нис больше.

Кроме зависти к пенису и поглощенности им, мальчик обычно очарован анатомией обоих полов и вы­ражает зависть к женскому бюсту, или ее лону, или ее способности иметь детей (Kestenberg, 1965a; Van Leekwen, 1966; Ross, 1975). Он даже может выражать желание быть девочкой. Хотя иногда он может говорить о таком жела­нии, он больше ценит свои собственные гениталии. Боль­шая озабоченность тем, что они могут быть повреждены или потеряны, проявляется в возрождении кастрацион­ной тревоги в это время. Хотя раньше мальчик, возмож­но, отрицал анатомические различия вследствие своего когнитивного развития, отрицание или хаотичность, про­должающееся в этой фазе, указывает на защитный про­цесс против поднимающейся кастрационной тревоги.

В течение генитальной инфантильной фазы само­уважение мальчика часто уязвимо. Это частично связано с убывающим чувством всемогущества и возрождающей­ся кастрационной тревогой, а частично — с чувством генитальной неполноценности, порождаемым эксгибици­онизмом, завистью к пенису, и осознанием, что его ге­ниталии малы по сравнению с идеалом. Оптимальный нарциссический вклад в его мужской телесный образ, пенис и чувство мужественности заметно возрастает, когда оба родителя показывают заметную гордость его доблес­тями. Тогда ребенок интернализует родительскую гор­дость, и его уверенность в своей мужественности наби­рает силу.

В этой связи особенно важна роль отца. Как уже подчеркивалось ранее, отец помогает мальчику регулиро­вать агрессивное поведение (Herzog, 1982). Важность это­го вытекает из факта, что мальчики часто используют агрессию в попытке защититься от кастрационной тре­воги и чувства фаллической неполноценности. Если отец, вместо того, чтобы помогать мальчику модулировать аг­рессию, становится строгим «дисциплинатором», он мо-

– 380 –

жет интенсифицировать кастрационную тревогу у маль­чика, стимулировать враждебное состязание сына с ним и помешать идеализации мальчиком своего образа. Не­редко такой отец становится враждебным и состязатель­ным в ответ на это поведение сына и. представляя себя как непобедимого, фаллического, мужественно-идеально­го, унижает и дразнит сына, чтобы сделать его «вынос­ливым». Такое поведение только усиливает защитную враждебность мальчика. Во всяком случае, из-за отцовс­кой пассивности или беспомощности, или из-за его сти­муляции враждебной состязательности, наблюдающаяся у мальчика преувеличенная демонстрация фаллической силы (в качестве идентификации с агрессором), обычно свидетельствует о его небезопасности, а не доказывает его мужественность, выдавая и подчеркивая продолжаю­щийся страх кастрации.

Транссексуальные желания могут быть первично связаны с неразрешенностью задач фаллическо-нарцис­сической фазы. Неудача в нахождении нарциссической ценности в мужском телесном образе и чувстве муже­ственности, так же как и неудача в принятии мужской половой роли (см. ниже) ведет к состоянию, описанно­му как чувство «пойман в ловушку в неправильное тело». Такое транссексуальное состояние, возможно, ведет к приобретенной психопатологии и частичным задержкам развития, или к защитной регрессии (Socarides, 1978), к моменту, где идеал идентификации противоположны тому, что соответствует сути половой идентичности.

В течение первых двух лет жизни главными отно­шениями для мальчика являются отношения с матерью или другими ухаживающими женщинами, которые «снаб­жают» его первой ролевой моделью. Поэтому идентифи­кация с матерью и женской ролью обязательно присут­ствует в раннем детстве. Мальчик подражает матери в ее ежедневных делах по дому и часто дает свидетельство специфического желания рождать детей и ухаживать за ними, как это делает мать, особенно в течение анальной фазы, когда анально-генитальная чувствительность, воз-

– 381 –

можно, становится ассоциированной с фантазиями о рождении детей (Ross, 1975). Фрейд отметил в «Случае маленького Ганса», что «в фантазиях он был мамой и хотел детей, с которыми он мог бы повторить выраже­ния нежности, с которыми сам был знаком» (1907а).

Мальчик может использовать свою идентифика­цию с матерью и ее половой ролью несколькими путя­ми. Она может помочь ему справиться с чувством поте­ри объекта, порожденным возрастающей тревогой раз­луки, или облегчить амбивалентные чувства к ней, ста­новясь «как она». Хотя фантазии о деторождении и отношение к этому у очень маленьких мальчиков мо­жет считаться фазоспецифическими, мальчику, чтобы установить мужскую половую роль, нужно переключить свою идентификацию с матери на отца, успешная деи­дентификация с матерью критически важна для маль­чика в нахождении прочного чувства мужественности (Greenson, 1968). Попытки разотождествления и смеши­вания сопутствующих ролей продемонстрированы маль­чиком, который надевает цветную широкополую шляпу и нянчит куклу, а потом выбрасывает куклу и шляпу и одевает другую, ковбойскую шляпу.

Отец так важен в поощрении мужских отношений (Stoller, 1979), что его ценность как ролевой модели яв­ляется критической. Благодаря устанавливающейся пер­вичной мужественности, дальнейшему сенсомоторному развитию в сочетании с начинающимся образным ин­теллектуальным развитием, мальчик теперь имеет когни­тивный опыт, позволяющий ему различать мужское и женское. В это время он начинает искать «подобных себе объектов» (Kohlberg, 1966) как ролевую модель для иден­тификации.

По мере приближения к фаллической фазе, маль­чик все больше смотрит на отца как на обожаемый иде­ал. Он хочет быть со своим идеализируемым отцом и хочет, чтобы отец его вознаграждал, и строит желаемый образ себя по модели образца совершенства, который он создал в своем представлении. Фрейд рассматривал эту

– 382 –

идеализацию и идентификацию с отцом как предпосыл­ку вхождения в эдипову фазу (1921). Поскольку мальчик идентифицируется с отцовским способом взаимодействия с другими, он начинает хотеть взаимодействовать другим способом и с матерью.

Ясно, что легкодоступность отца во многих видах деятельности важна для мальчика, т. к. он идентифици­руется с мужской половой ролью; когда отец не досту­пен, или сверхагрессивен или состязателен, могут появ­ляться различные патогенные последствия (Tyson, 1982b, 1986b). Возрастающее осознание роли отца в рождении детей также помогает мальчику идентифицироваться с отцом, вместо того, чтобы относиться к нему так же, как мать. Это помогает ему справиться с разочарованием по поводу невозможности иметь детей и затем разотож­дествиться с матерью (Ross, 1982a, 1982b; P. Tyson, 1980, 1982b), и это тоже продвигает его мужскую идентифика­цию. Он может предчувствовать возможность быть от­цом так же, как и его отец. Хотя деидентификация с матерью никогда не может быть полной и желание иметь ребенка никогда полностью не исчезает, в основном муж­ская половая роль укрепляется идеализацией отца и иден­тификации с этим идеалом. Пережитки материнской идентификации могут затем проявляться преимуществен­но во взращивании, воспитании и поддерживающей роли, которая может существовать параллельно с мужскими чертами.

Качество отношений между родителями является важным и для нарциссического вклада в мужественность мальчика и для его принятия мужской роли. Если их отношения перегружены амбивалентностью, существова­ние подрывается недоступностью и ненадежностью отца, или мать обесценивает отца, мальчик может бояться, что его как мужчину тоже будут обесценивать. В этом случае ему может не удаться адекватный переход от идентифи­кации с матерью к идентификации с отцом и мужская половая роль.

– 383 –