Согласованность функционирования суперэго

Опираясь на наблюдения и анализ детей, Холдер (1982) утверждает, что значение разрешения Эдипова конфликта для формирования Суперэго, возможно, пе-

– 292 –

реоценивается. Он отмечает, что в латентной фазе у не­которых детей уже завершается процесс интернализации и структурирования Суперэго, функционирующего само­стоятельно, в то время как они все еще остаются в цен­тре эдиповой борьбы с неослабевающими соперничеством и желанием смерти родителю противоположного пола; с сильным желанием занять место отца или матери и стать объектом привязанности родителя одноименного пола. Такие дети не всегда демонстрируют типы родительских идентификаций, свидетельствующих о разрешении эди­пова конфликта; тем не менее кажется, что они подвер­жены сильному чувству вины не только вследствие по­ступков, но и вследствие некоторых из их желаний. По­зиция Холдера отражает то, что названо Левальдом (1979) «изживанием Эдипова комплекса» в психоанализе. То есть нам кажется, что преобладающий интерес в настоящее время к доэдиповым стадиям развития привел к угаса­нию веры в то, что вовлечение в эдипов конфликт и разрешение его, неполноценность или отсутствие этих процессов могут оказывать влияние на дальнейшее раз­витие ребенка. На наш взгляд, для достижения Суперэго самостоятельности требуется больше, чем идентификации с наказывающими родительскими интроектами.

Нами уже отмечен тот факт, что интроекты и иде­алы формируются рано, поэтому интроекция авторитет­ных родительских фигур и потребность в наказании для «искупления» проступков (действительных или вымыш­ленных) может существовать до вовлечения в эдипову фазу. Несмотря на раннее чувство вины (или, по край­ней мере, угрызения совести), ребенок под натиском эдиповых импульсов может упрямо искать запретного удовольствия: либо в форме проявления инцестуозных желаний к объекту, либо выражая влечение другими спо­собами.

Таким образом, мы придерживаемся того мнения, что именно интернализация родительских ценностей и моральных норм и идентификация с этим внутренним кодексом трансформирует межличностные эдиповы кон-

– 293 –

фликты во внутрипсихические. Это подразумевает проте­кание внутренних модификаций, основанных скорее на компромиссе и действии защит, нежели на продолжении манипуляций с окружающим миром. Только идентифи­цируясь со своими собственными интернализованными моральными нормами, ребенок берет на себя большую ответственность за свои поступки. Следовательно, неудач­ная интернализация родительских ценностей или иден­тификация с интернализованными стандартами представ­ляет собой неудачу в структурировании Суперэго. В та­ком случае ребенок может чувствовать себя нарцисси­чески зависимым от исполнения эдиповых желаний и обманутым в случае, если его желания не удовлетворе­ны. О такой неудаче можно судить по резким колебани­ям чувства собственного достоинства, по непостоянству ценностей и поведения в разнообразных ситуациях с различными людьми, когда ребенок пытается манипули­ровать окружением, чтобы получить инстинктивное удовлетворение, и по затянувшейся зависимости от внешних объектов — средств контроля за инстинктивным и им­пульсивным поведением и поддержания собственного достоинства. Это можно проиллюстрировать на примере одной семилетней девочки. Будучи обнаруженной за сек­суальной игрой с другой девочкой, она не проявляет видимых угрызений совести, а скорее разъярена: какое право они имеют входить в ее комнату?!

Можно теперь задать вопрос: разрешение ли эди­пова конфликта консолидирует функционирование Су­перэго, ведя к самостоятельности, или же более после­довательное функционирование Суперэго облегчает пре­одоление конфликта? На этот вопрос можно ответить, что справедливо и то, и другое. Эдиповы желания обык­новенно ведут к чувству вины (особенно потому что Суперэго не видит различия между намерениями и по­ступками (Freud, 1930), и значительный стимул к отказу от них и идентификации с интернализованными роди­тельскими ценностями исходит от тех болезненных аф­фектов, которые связаны с функционированием Суперэ-

– 294 –

го. Но в этом случае имеет место инфантильный невроз, и идет соответственное структурирование психики. Мы согласны с Джоунсом, что «концепция Суперэго — это то самое средоточие, где мы можем ожидать соприкос­новения всех проблем Эдипова комплекса и нарциссиз­ма с одной стороны, и ненависти и садизма — с дру­гой» (1926, стр. 304).