Парадоксальный сон и сновидения животных (эволюционный аспект изучения сновидений)
Изучение парадоксального сна и сновидений животных имеет исключительно важное значение для понимания филогенетических основ бессознательной психической жизни, а также функционального значения сновидений. Для выяснения этих явлений особый интерес представляют уже упомянутые нами исследования М. Жуве2.
Как было сказано, центром парадоксального сна он считает locus cereleus, находящийся в ретикулярной формации Варолиева моста. К этому выводу он пришел путем удаления различных участков центральной нервной системы кошек.
1 Oswald Ian. Sleeping and Waking. - Amst.-N. Y., 1962. - P. 170-171.
2 Jouvet M. The Nature of Sleep / Ed. by G. E. W. Wolstenholme. - London, 1961; Oswald Ian.
Sleeping and Waking. — P. 17.
Как известно, спящие животные (в опытах М. Жуве — кошки) находятся в состоянии мускульной гипотонии, причем в фазе ПС гипотония усиливается. Животное оказывается в псевдопаралитическом состоянии, сопровождающимся сновидениями. М. Жуве путем электрокоагуляции разрушил locus cereleus кошек, вследствие чего мускульная гипотония была устранена, но сновидное состояние сохранилось. Это, по-видимому, означает, что именно этот центр блокирует нервную проводимость к мышцам. Продолжая спать, кошки имели образы сновидений. М. Жуве наблюдал, как кошка поднимается на задние лапы, а передними борется против воображаемых врагов, существующих только в ее внутреннем мире, в представлениях.
Оперированные таким образом кошки стали крайне агрессивными. Носясь по лаборатории, они совершали движения, словно охотились на мышей или спасались бегством от воображаемых врагов. Некоторые животные совершали движения челюстями и облизывались как при принятии пищи. Другие кошки «лакали» молоко из галлюцинаторных мисок. Причем такие сновидные образы появлялись у животных как при открытых, так и при закрытых глазах. При всем этом кошки находились в поведенчески глубоком сне, что ясно было видно на ЭЭГ. Их трудно было разбудить даже сильными раздражителями, настолько они были сосредоточены на событиях своей внутренней сновидной жизни.
Электрическая стимуляция locus cereleus переводит животное, находящееся в ортодоксальной фазе, в парадоксальную фазу с развертыванием сновидений, с соответствующими характерными изменениями ЭЭГ и с движениями глаз. После удаления этого центра кошки спят, но без сновидений, т. е. без признаков парадоксальной фазы.
У кошек с полным удалением коры головного мозга быстрые движения глаз, и, по-видимому, сновидения сохраняются.
Эти факты очень интересны и позволяют выдвинуть предположение, что и у человека механизмы возникновения сновидений, как древнейших психико-эволюционных приобретений, локализуются в подкорке, в области ретикулярной формации Варолиева моста. Если выяснится, что эти центры являются не только возбудителями сновидений, но и содержат бессознательно-наследственные образы, то можно будет понять, почему в сновидениях появляются незнакомые лица и пейзажи, столь много диковинного, что не является проявлением онтогенетически приобретенного опыта.
Исходя из результатов своих опытов над кошками, М. Жуве пришел к выводу, что сновидения животных являются способами тренировки инстинктов. Исходя из этого положения, он объясняет тот факт, что
у молодых животных, особенно перед рождением и в начале постна-тальной жизни, сновидений бывает значительно больше, чем у взрослых особей: инстинкты следует тренировать в начале онтогенеза, чтобы приобретенные таким путем навыки использовать в дальнейшей жизни. Электрографическим методом М. Жуве и другие исследователи установили, что животные имеют парадоксальные фазы сна (и, по-видимому, также сновидения) еще до рождения, в утробе матери. Установлено, например, что у цыпленка парадоксальные фазы сна имеются еще до вылупления.
Поскольку высшие млекопитающие обладают большими возможностями обучения и приобретения опыта, их инстинкты, по мнению М. Жуве и других исследователей, находятся под угрозой расстройства. Поэтому, в ходе эволюции, возникли сновидения как специфические механизмы тренировки и закрепления инстинктов — наследственных форм поведения. Те животные, жизнедеятельность которых обеспечивается исключительно инстинктами, обладая ничтожными способностями к обучению, в таком специальном механизме тренировки генетических программ поведения не нуждаются. Поэтому в процессе эволюции у них этот механизм не возник'.
Интересно отметить, что и сновидения человека, по мнению М. Жуве, являются механизмами тренировки инстинктов. Эту точку зрения он обосновывает тем, что в сновидениях человека, несмотря на их большое разнообразие, преобладает несколько основных тем: влечение к женщине (мужчине), агрессивность и защита от нее, принятие пищи, питье и разговор. Он считает, что в этих влечениях заключена генетическая программа поведения и сновидения все время повторяют ее, тем самым сохраняя ядро вида «человек разумный», защищая его от возникнове-■ ния видового многообразия, при котором один вариант homo sapiencs сменялся бы другим и накопленные опыт и знания не могли бы наследоваться. Сновидения помогают наследовать основные человеческие качества, закрепленные в генетической программе. Именно поэтому, считает М. Жуве, облик человека и его инстинкты так мало изменились в течение тысячелетий.
Эта гипотеза, по-видимому, освещает одну из главных функций сновидений. Однако при ознакомлении с ней сразу же возникает по крайней мере три возражения:
Подробнее о природе сна, представленности ПС у животных, находящихся на различных уровнях эволюционного развития см.: Карманова И. Г. Эволюция сна. — Л., 1977; БорбелиА. Тайны сна. — М, 1989 и др.
441
1) поскольку и животные, не имеющие сновидений (рептилии, рыбы и др.), сохраняют свой вид и свои инстинкты, и даже дольше и неизменнее, чем человек, то ясно, что сновидения не являются единственными механизмами тренировки инстинктов и сохранения вида. Реальное осуществление инстинктивных форм поведения более эффективно, но приводит к негибкости вида в смысле трудности возникновения новых мутаций и дальнейшей прогрессивной эволюции;
2) второе возражение состоит в том, что сновидения человека весьма разнообразны не только внешне, но и по своим мотивам и основным повторяющимся темам. Эти темы не сводятся только к инстинктам, если, конечно, не считать инстинктивными темы творчества, решения задач, стремления к успеху, жизни и смерти и т. д.;
3) наличие электрографических признаков ПС у еще не рожденных животных не может служить убедительным доказательством существования у них сновидений, поскольку физиологические характеристики ПС возможны и без сновидений. К этой точке зрения склоняются многие исследователи и их мнение нельзя не учитывать.
Не лишен интереса тот факт, что длительность циклов сна у разных животных коррелирует с их весом: чем меньше размеры и, следовательно, вес животного, тем короче циклы сна. Следует отметить, что темп обмена веществ у мелких животных выше. О длительности циклов сна у разных животных Ю. Гартман' сообщает следующие данные. Мышь 3-4 минуты Обезьяна 40-60 минут
Крыса 7-13 минут Человек 80-90 минут
Кошка 20-40 минут Слон 120 минут
На длительность циклов сна оказывают влияние также экологические условия жизни животных. Эти данные показывают, что, по-видимому, существуют положительные корреляции между длительностью сна и потребностью тренировки инстинктов (и, вместе с этим, со способностью к обучению). На эту корреляцию накладываются другие, например, корреляция между весом и длительностью циклов сна. Поэтому у слона более длительный цикл сна, хотя по способности к обучению он не может сравниться с человеком.
Очевидна необходимость новых эмпирических исследований для выяснения того, в какой мере гипотеза М. Жуве релевантна для истолкования сновидений человека.
Hartmann E. The biology of dreaming. — N. Y., 1967.
Исследование сна животных выявило множество интереснейших фактов, имеющих значение и для понимания сна и механизмов возникновения сновидений человека. Рассмотрим некоторые из них.
Исследование электрографических характеристик сна дельфинов показало, что у этих животных левое и правое полушария мозга спят поочередно. Каждый цикл сна у них занимает около 30-40 минут. За этот промежуток времени в одном полушарии регистрируется ЭЭГ, характерное для медленного сна, а в другом — ЭЭГ, характерное для быстрого, парадоксального сна. Через некоторое время эти формы активности меняются местами. Если считать, что ЭЭГ медленного сна свидетельствует о сне, а ЭЭГ парадоксального сна — о таком виде сна или о бодрствовании, то становится ясным, что полушария головного мозга дельфинов спят поочередно. Оба полушария у них никогда не спят медленным сном одновременно.
Значение этого удивительного явления не совсем ясно. Известно, однако, что дельфины всегда активны, поэтому их мозг, хотя бы одно полушарие, должно все время бодрствовать. Это означает, что дельфины не спят в том смысле, как это происходит у человека.
Этим мы вынуждены завершить изложение и анализ основных сведений о сне и психологии сновидений. Если читатель не только получил определенную сумму знаний, но и начал размышлять над проблемами человекознания, то наша задача в основном выполнена.