Другие действующие лица сновидения и «психосоматическое проецирование»
Как мы уже писали на предыдущих страницах настоящей работы (см. главу 2, § 4), когда человек в сновидениях переживает различные психические состояния или совершает воображаемые действия, то эти процессы психической активности отражаются в различных частях его организма. После пробуждения сновидец очень часто обнаруживает у себя такие ощущения, которые являются следами сновидных переживаний и воздействий на теле и внутренних органах. Это явление мы назвали психосоматическим проецированием сновидений. Возникает вопрос: какие психосоматические проекции вызывают другие персонажи сновидений в тех случаях, когда они являются выражениями различных аспектов личности сновидца?
Чтобы ответить на эти вопросы, вначале ознакомимся с одним из сновидений В. Н. Касаткина. Как мы уже знаем, этот исследователь развивает традиционную точку зрения, согласно которой спящий человек переживает сновидения тогда, когда на него воздействуют внешние раздражители или в тех случаях, когда в различных частях его тела возникают внутренние, органические раздражения. В свете современных представлений о психофизиологических механизмах сна и сновидений и о различных периодах сна этот подход следует считать односторонним. Но, как мы видели в гл. И, непреложным является тот факт, что когда на спящего воздействуют различными раздражителями, у него начинается сновидение или в уже протекавших сновидениях возникаю? изменения.
В. Н. Касаткин рассказывает следующее сновидение: «...я видел малознакомых людей, среди них один слепой, веки у него закрыты. Окружающие его люди говорят, что он может босыми ногами находить целебные источники-Одет слепой небрежно, в серый рваный костюм с заплатами на коленях и бахромой внизу. На голове старая кепка. Стопы у него очень большие, запа4' капы грязью. Ходит он по грязной земле, местами покрытой снегом. То оя подходит, то уходит от родника, как будто нащупывая ногами направление Затем заходит в воду родника, ясно вижу уродливо изогнутую подошву еГ° правой стопы. Я думал, что он может простудиться. Моя правая стопа то#
казалась в роднике, вынимаю ее из воды, пытаюсь переобуться, ясно вижу одошву своей правой стопы, на ней комком сбился мокрый носок, пробую тогреть ее, тру правой кистью, при этом начинаю ощущать тепло в правой тоне- Затем нахожу бурки и переобуваюсь в них, но не могу найти носки, бурки оказываются малы, не могу надеть их на ноги». При пробуждении была ноющая с теплом болезненность в стопах и голенях, в подошве правой стопы легкое жжение, в правой кисти ощущение тепла, во всем теле неприятное ощущение, чувство тяжести в голове, в веках — ощущение, похожее на онемение»1.
Но какое толкование дает В. Н. Касаткин этому сложному и интересному сновидению?
Если следить за его рассуждениями, то все окажется просто и понятно: «Сравнивая самочувствие при пробуждении и образ слепого в сновидении, нетрудно заметить, что мои ощущения своеобразным путем проявились в сновидении иод видом слепого. А именно, неприятные ощущения в голове и теле проявились небрежным головным убором и одеждой, ощущение онемения в веках — слепотой его. Раздражение в ногах выразилось измененной формой стоп, сценой хождения его по снегу и грязи, вхождением в воду родника. Все это дополнилось сценой с собственными ногами, особенно с правой стопой (попадание ее в родник, отогревание ее и последующее переобувание)»2.
Помогло ли такое объяснение читателю в понимании смысла и мотивов возникновения этого сложного и богатого символами сновидения? Нам, по крайней мере, не помогло, поэтому мы бы хотели иметь его подлинно психологический анализ и истолкование.
Прежде всего возникает вопрос: как можно, говоря о связях соматических ощущений и сновидений, учитывать только сомато-психиче-ские воздействия, совсем игнорируя противоположно направленные психосоматические воздействия, которые в периоды переживания сновидений становятся преобладающими вследствие отрыва спящего от внешнего мира, исключительно высокого уровня сенсорной изоляции? Следует учесть также, что психологически истолковать сновидение °значает:
• раскрыть его мотивы;
• смысл и особенности проявления в нем познавательных способностей и процессов;
• показать специфику жизненных целей и планов, конфликтов, социальных связей и их оценок и т. п.
Касаткин В. Н. Теория сновидений. - Л., 1972. - С. 143-144. Там же. — С. 144.
Очевидно, что толкование, данное В. Н. Касаткиным собственно, сновидению, ни в коей мере не удовлетворяет этим психологически" требованиям. Неясно также, на основе каких общих законов функц^ нирования психики человека он старается понять сновидения.
Вполне возможно (такое понимание представляется нам единствен, но правильным), что телесные ощущения, которые остаются после пр0. буждения, явились не причиной сновидений или даже вызывающи^ их факторами, а лишь последствиями, следами переживания сновиде. ний, возникших и развернувшихся в психике спящего по совершенно другим мотивам, под воздействием других факторов. Каждое психическое переживание, а тем более эмоционально насыщенное, аффективное, каких в сновидениях большинства людей очень много, имеет свои соматические корреляты и оставляет психосоматические «следы». Такое отражение психического в соматической организации сновидца мы назвали психосоматической проекцией. С этой точки зрения мы склонны считать, что В. Н. Касаткин в своем толковании недопустимо переставил местами причину и следствие. Кстати, внешние раздражители, вызывающие сновидение, являются не причиной, а лишь поводом для развертывания сновидной активности, поскольку, как мы показали в главе 3 настоящей книги, эти раздражители, как правило, в своей истинной форме в сновидениях не появляются.
Например, тактильное раздражение приводит к развертыванию зрительных сновидных сцен и событий, в которых, не зная о природе раздражителя, мы не могли бы зачастую обнаружить даже намеков на него (хотя бывают и более простые случаи). Причина этого любопытного явления в том, что любое сновидение, под воздействием каких бы внешних поводов оно ни возникло, есть проявление личности сновидца, оно персонифицировано. Свести сложные содержания сновидений к внешним воздействиям означает заниматься грубым редукционизмом и закрыть себе путь к пониманию истинной природы сновидений. Телесные раздражения могут внести новые элементы в содержание сновидений, но не могут объяснить основное их содержание, ход и особенности сновидных событий.
Сновидение В. Н. Касаткина намного интереснее, чем полагает сам автор. Оно выражает опасения автора: в нем ясно выражено недовольство собой как врачом. Мы полагаем, что образ слепого— это вырв' жение некоторых сторон личности сновидца и его желаний, вопЛО' щепных в конкретном человеческом образе, персонификация этих черл1 и желаний. Слепота данного персонажа сновидения может быть вьфа' жением той мысли сновидца, что врачи, в том числе сам сновидец, не понимают причин и особенностей многих болезней, не имеют надежны*
дов лечения и зачастую действуют вслепую. В образе слепого N „лощены в основном те черты сновидца, которые неприятны для 8 го от которых он отчужден и хотел бы полностью освободиться. Это едположение подтверждается также тем обстоятельством, что когда пепой погружает свою правую стопу в родник, сновидец поступает очно так же: ведь действия слепого — это его собственные действия. И как только он совершает то же самое действие, что и его отчужденный а.образ» в лице слепого, последний исчезает из сновидной сцены и больше не появляется. Его присутствие уже излишне. Повторение действия слепого сновидцем, выступающим уже своим собственным неот-чужденным«Я-образом», означает, что последний на сновидном подсознательном уровне принял этот свой образ действий (поиск с помощью ног родника и вхождение в него, по нашему мнению, являются символическими действиями и в данном случае обозначают ту мысль, что врачи иногда грубыми методами и без достаточного понимания вмешиваются в процессы жизни, т. е. пытаются лечить), который он оценивает отрицательно и вынес за свои пределы, приписывая воображаемому слепому. Именно в этот момент временная подсознательная деперсонализация исчезает. В сновидении для нас, конечно, остается еще много символического и непонятного, но все это можно истолковать только при условии дополнительного исследования личности сновидца. Символами являются, например, старая кепка слепого, его рваные одежды; то, что после вынимания ноги из родника у сновидца появляется желание переобуться, однако найденные бурки он не может надеть из-за их малых размеров и т. п.
Следует отметить также, что в сновидении В. Н. Касаткина было еще несколько действующих лиц, которые играют более пассивные роли. Если считать справедливым его объяснение, согласно которому другие Действующие лица являются образами соматических ощущений спящего, тогда следует задать вопрос: образными выражениями каких раздражителей являются эти, по-видимому второстепенные, персонажи? А если в сновидении мы видим большую толпу? Понятно, что такой подход может привести к нелепым выводам: идя таким путем, мы не могли бы понять подлинную мотивацию сновидных образов и событий, Их Источник и природу, их функциональное значение.
Так как сновидения протекают в психике спящего человека (хотя сНовидцу они представляются проецированными во внешнее пространство), хо в них выражаются самые различные и большей частью осмыс-енные, хотя и не всегда понятные комбинации подсознательных содер-аний. Для возникновения этих комбинаций раздражение различных
частей тела не является необходимым. Более того, такие раздражен^ отвлекают сновидения от их естественного хода, а иногда привод„ к пробуждению.