Кто клиент судебного психолога?

Вопрос о характере возможного влияния судебной характеристики на свободу индивида подводит нас к сопряженной теме. Это вопрос о том, кто клиент? В традиционной психотерапии идентичность клиен­та, как правило, бывает ясна — это любой человек, который представляется для характеристики и лече­ния. В этой ситуации клиент имеет права на соблю­дение конфиденциальности и лояльность со сторо­ны психолога. Иначе говоря, психолог является на­емным работником клиента не только в финансовом, но и в этическом смысле. В некоторых судебных си­туациях такие отношения сохраняются. Когда, на­пример, обвиняемые нанимают психологов для ха­рактеристики, они выступают клиентами. Однако во многих судебных ситуациях клиентом является бю­рократическая организация, ответственная за назна­чение или запрос о каких-то услугах.

Наверное, самым наглядным примером этого яв­ляется суд, который заказывает характеристику (на­пример, психического состояния, компетенции, опе­ки над ребенком). В подобных случаях клиентом выступает суд. Когда прокурор или адвокат требует от психолога экспертных показаний, психолог фор­мирует с таким юристом отношения по довереннос­ти (отличающиеся формированием законного дове­рия), и этот юрист, следовательно, является клиен­том. Еще один пример: юрист нанимает психолога, чтобы получить совет по какому-то психологическо­му вопросу. В этом случае клиентом снова оказыва­ется юрист.

Во всех случаях до сведения заинтересованных лиц следует довести характер услуг, вопросы конфи­денциальности и соблюдение этических принципов. Поэтому в ситуациях, когда человека характеризу­ют по запросу суда, этот человек должен четко пони­мать, что процесс не является конфиденциальным, но осуществляется в чужих интересах.

Однако, с другой стороны, судебные психологи должны проявлять осторожность и не вступать со своими клиентами в слишком прочный альянс. При тесном сотрудничестве с обвинением или защитой в уголовном или гражданском суде человек подвер­гает объективность потенциальной опасности, что следует преодолеть ради этически выдержанного выполнения функций судебного психолога. У каж­дой стороны есть естественное желание выиграть. Из социально-когнитивных исследований явствует, что люди наверняка заострят внимание на информа­ции, которая засчитывается в их пользу, и принизят или проигнорируют информацию, которая поддержи­вает другую сторону (Higgins & Bargh, 1987; Higgins & King. 1981). Поэтому судебные психологи всегда должны помнить об этой потенциальной угрозе объек­тивности, гарантируя, что их вклад окажется всесто­ронним и основанным на эмпирических данных.

В зале суда

В родственной ситуации клинические психологи должны быть готовы к даче свидетельских показа­ний в недоброжелательном и конфронтационном контексте суда. Давая экспертные показания, психо­лог высказывает мнение о вещах, которое окажет серьезное влияние на людей. Эти люди, естествен­но, намерены увериться, что слова психолога подвер­гнутся самому пристальному рассмотрению. Точнее, их адвокаты намереваются подвергнуть психолога жесткому допросу в попытке дискредитировать его и предоставленную им информацию. В этом еще одна причина того, что вклад психолога должен выдерживать доскональный эмпирический разбор, а сам психолог должен разбираться в вопросе от и до. Большинство психологов привлекают к работе в коллегиальной атмосфере сотрудничества. Как соци­альные ученые, мы развиваем в себе определенную наивность, полагая, что всем хочется узнать «исти­ну». Однако при высказывании судебных мнений в таком недоброжелательном контексте, как зал суда, психологи могут измучиться и ощутить неуважение к себе, вызванное вопросами адвоката. На противо­действующем адвокате лежит этическая обязанность гарантировать защиту своего клиента (обвиняемого или правительство) от воздействия непродуманных, ненаучных или в иных отношениях неблагоприятно представленных мнений. По этой причине суд вся­чески придирается к показаниям психолога. Он мо­жет также противопоставить его показания показани­ям другого эксперта конфликтующей теоретической ориентации или профессии (например, столкнуть мнения психиатра и психолога) или усомниться в ква­лификации и подготовке психолога — все это в по­пытке найти слабое место и посеять сомнения в вы­сказанном мнении.

Такие атаки бывают неприятным переживанием, потенциально вынуждающим психолога перейти в оборону и запутаться в фактах или «притянуть фак­ты за уши», пытаясь переиграть суд. Чтобы защи­титься от такой возможности, судебные психологи должны помнить, что они предоставляют информацию суду, а не той или другой стороне, чтобы помочь принять законодательное решение. Цель свидетельствования перед судом не в улучшении собственной репутации и не в гарантии победы одной из сторон. Совершенно необходимо, чтобы показания судебно-психологического эксперта были: а) всесторонними с точки зрения наличия всей известной информации по данной теме; б) ограниченными лишь теми мне­ниями, которые можно подкрепить эмпирическими данными; в) ограниченными сферой знания и под­готовки психолога. Психолог должен провести тща­тельный обзор релевантных исследований, касаю­щихся разбираемой темы, и лишь потом свидетель­ствовать перед судом. Судебному психологу полезно ознакомиться с книгой Зискина и Фауста (Ziskin & Faust, 1988), где показано, как адвокаты нападают на психиатрические и психологические показания.

Научная строгость

В связи с потенциальным влиянием судебных пси­хологических служб на людей важно, чтобы экспер­ты в данной области брали на вооружение и придер­живались самых строгих научных процессов, осуще­ствляя свои профессиональные обязанности. В ряде процессов суды время от времени вновь и вновь воз­вращались к этой теме. Первой формальной попыт­кой проконтролировать представление экспертных мнений было «дело Фрая». В деле «Фрай против Соединенных Штатов» (1923) суд постановил, что научные результаты, чтобы быть принятыми в каче­стве доказательств, должны приобрести общее при­знание в конкретной научной дисциплине (напри­мер, в биологии, физике, химии). Тем не менее Мел-тон с коллегами (Melton et al., 1997) возразили на это, что психологические свидетельские показания не подпадали под правило Фрая. Суды либо не счи­тали психологию наукой, либо полагали, что в обла­сти, касающейся психологических теорий, согласия неоправданно много.

Эта первоначальная попытка взять под контроль экспертные мнения была скорректирована постанов­лением Верховного Суда США в деле «Доберт против фармацевтической компании "Меррелл Доу"» (1993). Это дело изменило взгляд на экспертов и стандарты, которых они придерживаются. В «Деле Доберта» произошел отход от профессионального принятия научных выводов с переходом к акценту на научный процесс или методологию, которые под­крепляют выводы. Иначе говоря, допустимость экс­пертного мнения опиралась на вопрос о процессе научной аргументации эксперта (т. е. научный ме­тод), а не на согласие или несогласие с ним осталь­ных. (Объяснение того, как «Дело Доберта» повлия­ло на область судебной психологии», см. в Goodman-Delahunty, 1997.)

Несмотря на попытки в деле Доберта повысить научность экспертных показаний, в последующих делах все еще допускалось, чтобы псевдонаука ока­зывала значительное влияние на намерения присяж­ных. Так, в деле «Соединенные Штаты против Бигхеда» (1997) суд поддержал последнее установление, которое допустило показания эксперта при отсут­ствии малейших научных обоснований валидности эти показаний. Растет неопределенность в отноше­нии того, как именно и конкретно «Дело Доберта» приспособится к психологической экспертизе и бу­дет ли та считаться научной или ненаучной. Отдель­ные представители профессии обеспокоены тем, что многие судьи не понимают научных основ психоло­гии и того, чем она может быть полезна судебному процессу (Sleek, 1998). По-видимому, это показа­тельно в отношении широко распространенного не­правильного понимания психологии общественнос­тью как профессии, которая опирается на таинствен­ные методы чтения мыслей с целью покопаться в человеческих душах. Многие люди, включая неко­торых профессионалов законодательной системы, даже не видят разницы между психиатрами, психо­логами, социальными работниками и медиумами! По мере того как юридические прецеденты изме­няют допустимость психологического свидетельствования, судебные психологи должны просве­щать сотрудников законодательной системы в том, что может предложить психология для понимания человеческого поведения. У психологов есть уни­кальная возможность повлиять на эволюцию сво­его положения в системе юриспруденции, приме­нив к ответам на вопросы проверенный временем эмпирический подход.

КОММЕНТАРИИ

Насколько адекватна судебная психология концепту­ально? Судебную психологию можно считать недав­но развившейся отраслью психологии, которую по­родила масса психологов-ученых и психологов-практиков в попытке повлиять на деятельность системы правосудия. Получившаяся концептуализа­ция была не менее расплывчатой. По мере того как мы минуем второе тысячелетие, область судебной психологии нуждается в серьезной работе, должной свести ее в единое целое силами сконцентрирован­ного психологического устремления. Благодаря по­пулярному изображению в средствах массовой ин­формации судебных сыщиков, многие психологи и другие работники системы охраны психического здоровья были привлечены к судебной деятельнос­ти. К сожалению, это привело к созданию многих типов судебных интересов и подходов, при том что сторонники стойко провозглашают свои собствен­ные позиции, неоднократно лишенные эмпириче­ской поддержки и не имеющие четкой связи с общей системой уголовного, гражданского и администра­тивного правосудия. Для психологии настало время объединить различные области судебных интересов в единое концептуальное целое, которое с твердыми основаниями можно представить в качестве ценно­го инструмента. Настоящая глава пытается сделать лишь это, она выстраивает психологию в один ряд с процессом судопроизводства и заостряет внимание на ценности психологии как науки для юристов, вы­носящих решения.

Насколько практична судебная психология? Су­дебная психология, вероятно, самая прикладная из всех областей психологии. Она обеспечивает прямое руководство и инсайт, касающиеся конкретных про­блем, с которыми мы ежедневно сталкиваемся. Ис­полнит ли Билли свою угрозу убить одноклассни­ков? Нанесло ли сексуальное преследование психо­логический ущерб Мэри? Какого человека мы ищем, исходя из того, что нам известно об убийстве и ули­ках на месте преступления? Способна ли обвиняе­мая понять характер выдвинутых против нее обви­нений? Как снизить уровень преступности в нашем городе? Все эти вопросы потенциально относятся к сфере судебной психологии. Ответить на них — с по­мощью психологической науки или без нее — долж­ны сотрудники законодательных органов.

Какова социальная ценность судебной психологии? Судебная психология имеет крайне важное социаль­ное значение, так как результаты психологического содействия в судебных делах оказывают прямое и ощутимое воздействие на свободу и безопасность индивидов. Без вклада судебной психологии в след­ственную методологию органов правопорядка, су­дебные процедуры и коммунитарную профилакти­ку расхожие мифы восторжествуют и станут оказы­вать влияние на решения. Без содействия судебной психологии людей могут клеймить, называя их «склонными к насилию», «предрасположенными к сексуальным преступлениям» или «лжецами» сугу­бо из прихоти профессионала или, в лучшем случае, «исходя из моего опыта». Без судебной психологии факторы, влияющие на криминальное поведение, психическую деградацию и личные установки, оста­ются неясными, что вновь приводит к зыбким реше­ниям, оказывающим важное социальное влияние.

Резюме

В этой главе представлена концептуальная структу­ра судебной психологии посредством связывания ее с тремя фазами системы судопроизводства — след­ственной, процессуальной и превентивной. Сперва была предпринята попытка очертить границы поня­тия судебной психологии, сводя воедино разрознен­ные сферы профессионального интереса. Судебной психологией является любое использование психо­логической науки при содействии в принятии пра­вового решения. Такие решения могут иметь место в структуре уголовного судопроизводства, граждан­ских тяжб и административных действий.

Было отмечено, что в следственной фазе законо­дательной системы судебная психология может по­мочь идентифицировать криминальных подозревае­мых и жертв (профилирование неизвестных преступ­ников и психологические аутопсии соответственно) вдобавок к усовершенствованию полицейских навы­ков интервьюирования. Следователи могут полу­чить от интервьюируемых более надежную и валид­ную информацию, когда они понимают, как форми­руются и извлекаются воспоминания (когнитивные интервью и гипноз), как детские воспоминания и их когнитивные способности могут влиять на их реакции по ходу интервью (интервью по поводу сексу­ального насилия над детьми) и как ведут себя обман­щики (индикаторы лжи). Более того, в проведении полицейского расследования могут помочь психо­логическое обоснование вынужденных ложных при­знаний и воспоминания при очных ставках.

Процессуальная фаза законодательной системы предоставляет судебным психологам многочислен­ные возможности оказать свою помощь. Повидимо­му, это фаза, в которой осуществлялась основная судебная психологическая работа. Были представле­ны 4 основные области: оценка психической ком­петенции, оценка психического состояния на мо­мент совершения преступления, оценка психиче­ской травмы или инвалидизацин и характеристики в делах, касающихся опеки над детьми. Судебные психолога должны использовать многие методы и мно­гие источники — т. е. свой обычный подход к сбору информации и выведению заключений насчет этих правовых решений.

Последняя область законодательной системы была определена как превентивная по своему харак­теру. В прошлом на профилактику, как правило, не обращали внимания, но существуют важные сферы, в которых судебная психология может оказать со­действие. Помимо традиционных рекомендаций от­носительно приговора с целью определить адекват­ные исправительные меры, психологическая наука может помочь идентифицировать и контролировать насилие, издевательство над детьми и преступность.

Эта глава завершается комментариями насчет этических и правовых вопросов, встающих перед судебными психологами. Из-за того веса, который придается мнениям психологов касательно вопросов психической жизни и поведения, судебные психоло­ги должны действовать с осторожностью. Они дол­жны понимать оказанное им доверие или связанные с доверием обязательства перед своими клиентами, включая откровенность с клиентом касательно возможного использования мнения судебного психоло­га и сопряженного с этим риска. Кроме того, при вынесении заключений важно поддерживать науч­ную строгость и не втягиваться в крайне скандаль­ный характер законодательной системы. Наверное, самое трудное для судебного психолога — предоста­вить всестороннее и хорошо обоснованное мнение, не занимая ничьей стороны в конфронтациониом контексте судебного заседания.

Рекомендуемая литература и источники

Судебная психология - стремительно развивающаяся специальность, затрагивающая многие аспекты психоло­гии. Хорошо начинать ее изучение с книги Каптера Cri­minal Shadows (Canter, 1994). Руководство Мелтона, Петрилы, Пойтресса и Слобогина Psychological Evaluations for the Courts: A Handbook for Mental Health Professionals and Larryers (Melton, Petrila, Poythress & Slohogm, 1997) дает всестороннее преставление как о юридической, гак и пси­холого-психиатрической деятельности.

Одна из самых трудных задач для судебного психолога — консультирование по поводу детей, особенно в делах о злоупотреблении и опекунстве Сеси и Брук (Ceci & Bruck, 1995) обсуждают эти и другие проблемы в рабо­те Jeopardy in the Courtroom: A Scientific Analysis of Childrens' Testimony. Еще одна проблема для психолога заключается в распознавании симуляции или откровен­ной лжи не только в судебной практике, по и в клини­ческой деятельности вообще Экман. специалист в дан­ной области, написал Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace, Politics, and Marriage (Ekman. 1992). Квинси, Xappиc, Раис и Кормье (Quinsey, Harris, Rice & Cormier, 1998) осветили важную тему насилия в труде Violent Offenders: Appraising and Managing Risk.

Пользователи Интернета могут поискать информацию на веб-страницах АЛП (АРА) [www.psyclaw.org] и [www.apa.org/abont/division/4liv411. Они касаются со­ответствующего подразделения ЛАП и Американского общества психологии и права.

ГЛАВА 13