Тернистый путь к вершине мастерства.
Врачей-самородков или, как их называют, врачей от Бога на свете очень мало, они известны поименно.
Всем остальным, которых называют "простыми смертными", проходится к вершине профессии карабкаться с трудом и всегда медленнее, чем хотелось бы. И лучше, и качественнее, и быстрее это получается у людей амбициозных в своем стремлении, подмогой им служат здоровое честолюбие и самоуважение, и, разумеется, огромный труд.
Но путь (а их такое множество), каким бы человек не шел к профессиональной вершине – легким не бывает, ни у кого и никогда: потерьте, падений, бессонных ночей, терзаний и сомнений намного больше, чем взлетов, праздников и побед. Но тем они дороже, чем большим пóтом и кровью достигались, ведь все, что достается просто или даром, и меньше ценится!
"Сталь подчиняется покорно:
Её расплющивает молот,
Её из пламенного горна
Бросают в леденящий холод.
И в этой пытке многократной
Рождается клинок булатный…"[46]
Не всем под силу выдержать такую "пытку". Немногие готовы идти тернистым путем. Большинство, или, по крайней мере, многие, хотят достигнуть вершины вдруг, без труда и сразу, отказываясь понимать, что в жизни так не бывает и это будет не мастерство! Путь к звездам всегда лежит сквозь тернии, его ты должен пройти сначала до конца сам и только сам! А для профессии врача путь этот еще и бесконечен: профессиональных звезд (навыков, умений) на медицинском небосклоне, к которым приходится стремиться, не счесть: достигнул первой, за ней уже вторая, третья…, и так всю жизнь... В нашей профессии к вершине мастерства идти – как к горизонту: идешь, а он все дальше и горизонт все шире.
Понимание того, что же такое настоящая медицина, ко мне пришло через тяжелый десятилетний каждодневный труд, самообразование, непоправимые потери, срывы, промахи, удачи.
Сейчас же, часто и тяжело болея и, по необходимости, обращаясь за помощью, я поражаюсь количеству "середнячков" среди молодых коллег. Конечно, их было всегда достаточно и раньше, но сейчас откровенно безграмотных врачей стало гораздо больше! Поразительно, что работа, пациенты и сама профессия врача вызывают у них неприязнь или вовсе раздражение чуть ли не до психоза. Но ведь они потратили на обучение шесть лет своей жизни и продолжают мучиться сами и мучить пациентов! Ради чего?!
Я знал врача Некрасовской больницы, которая после окончания института за тридцать лет работы не проходила ни одной специализации. Она не только не прочла, но даже не открыла ни одной медицинской книжки, считая, что ей это ни к чему, и что она без этого достаточно все знает. Самоуверенность при безграмотности – плохие качества врача. Будем честными – такие вот врачи, зачастую ведут больных по лезвию ножа, подвергая их жизнь смертельной опасности.
Сам я никогда не стремился занимать начальственную должность, хотелось не руководить – лечить, но это бремя всегда сопровождало меня, а требовательность к подчиненным, мои амбиции и честолюбие, особенно после Афгана, не давали им расслабиться, ни на секунду.
Кстати... психология, вúдение жизни, оценка этой жизни как таковой, подходы к решению проблем, оценка себя и окружающих людей, честь, совесть, чувство долга и справедливости различны у людей цивильных и побывавших на войне. Кто воевал – все это чувствует острее, непримиримее, и чувство справедливости у них другое!
Так же не гнул и спину перед начальством: благодаря чему я нажил много если не врагов, то недоброжелателей как среди "соратников", тех, кто не хотел работать и учиться, так и среди начальников, которые всегда пытались поставить меня "на место". Я был настойчив в своих требованиях, как к себе, так и к коллегам, а также не позволял начальству обижать себя. И если не удавалось, хотя бы и заставить подчиненных совершенствоваться, я без сожаления с ними расставался. Начальство было недовольно, но что поделаешь, такого трудоголика, как я, еще надо было поискать! Приходилось меня терпеть! Вот где скандалы порою были! В Некрасовской больнице меня даже прозвали "Крутой Уокер"![47] Я и сейчас не знаю – это комплемент, или насмешка, или зависть?
Особую же неприязнь всегда испытывал к тем, кто увлекался водкой. Называть их пофамильно было бы неуместно, ведь мы не на суде, но – слышите, бездельники?! – я всех вас помню, надеюсь, что не забыли и вы меня! Сколько сил и здоровья потерял я в борьбе с вами, но не жалею об этом ни секунды, ведь отстраняя таких, как вы, от практики, я спас не меньше жизней, чем непосредственно как врач!
Так я действовал и в начале своего врачебного пути, так было и везде, где я работал: в Борках, в Темиртау, в Катта-Кургане, в Термезе, в Риге, в Некрасовском.
Но, извините, я опять отвлекся, хотя, как знать, как знать...
Врачом я отработал "на передовой" тридцать лет: от Казахстанской целины и Афганистана до Прибалтики и России. Реформ в медицине пережил – не счесть, но то, во что она превратилась сегодня, - просто нет слов.
Не претендуя на оригинальность, скажу, что в медицине есть не только врачи и пациенты, есть в ней еще чиновники, которые, в глаза не видев больного, тем не менее, создали "правила" какой-то непонятной "игры"! И мы "играем", не врачуем, а именно "играем" по этим правилам (тьфу!) с больными.
Вот лишь один пример. Терапевту отвéдено на пациента не более двенадцати минут, – ведь до этого додуматься же надо было (практический бы врач такое не придумал)! Попробуй за такое время: расспросить, раздеть – одеть, осмотреть, выставить диагноз, заполнить документы, выписать рецепты, дать советы, справки... Имея огромный опыт работы, я никогда не мог, да, честно, и не старался уложиться в это отведенное мне и пациенту время, но я себе такое мог позволить, зная, что приму всех пришедших ко мне больных, и от начальства отобьюсь. А молодым неопытным коллегам что делать? А за спиной стоят страховщики! – какое чудное и верное название, – пугая санкциями и отбирая деньги у пациентов и врачей себе в карман!
Даже сейчас, когда у каждого "в кармане" по компьютеру, врачи все больше пишут, пишут, пишут. Заполнить документы, журналы, сводки – короче, отчитаться – вот это главное, вот это нужно. А больной? А на больного нам некогда смотреть (в прямом и переносном смысле)! И верно: кому он нужен?!
Веками по крупицам складывалось величайшее искусство – искусство врачевать! Ведь "медицина поистине есть самое благородное из всех искусств".[48]
Гиппократ – "отец медицины"
Сегодня искусные врачи – по крайней мере, там, где я сейчас живу, - отсутствуют: "искусствоведов" тьма, а вот искусных – нет! В Некрасовском районе "искусство врачевания" переродилось в "сферу обслуживания", а медицина умерла, исчезла! Профессионалов сейчас так мало, что налицо весьма плачевная картина: с виду все красиво – фасады, интерьеры, спецодежда, - а, по сути, мы словно в ресторане с некачественно вымытой посудой, плохими скатертями и невкусно приготовленной едой, но цены... Официанты красивые, бывает – улыбаются, но видно – здесь пациентов, то есть нас – не любят! Даже больше – ненавидят, мы им мешаем! Но плату брать не забывают – мы регулярно налоги платим, плюс платные услуги. Одновременно в стране опять проводятся реформы, о которых лучше бы не слышать!
Имея серьезную болезнь сердца и инвалидность второй группы, чтобы, буквально, не умереть, я вынужден лечиться два раза в год в больнице, в которой, перед уходом на пенсию, я проработал последние десять лет. И, как же горько и неприятно отмечать, что пришедшая на смену нам молодежь (не вся конечно!) выглядит, по меньшей мере, смешно и глупо, предпочитая изображать такую занятость, нет слов, вместо того, чтобы просто взглянуть на пациента и узнать, с чем он к тебе пришел.
Как нас учили: одним из главных качеств хорошего врача является умение выслушать рассказ больного о его страданиях (собрать анамнез), потом осмотр, потом вердикт (предположение) – с чем мы имеем дело, и лишь потом конкретное обследование, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. Все очень просто.
А как сейчас – да еще проще: нет ни беседы, ни осмотра, ни догадок, а сразу от порога: лаборатория, рентген, УЗИ, ЭКГ и лишь потом – подгонка результатов под диагноз! Таких – безграмотных, кичливых, алчных до денег и злых – я видел много. Эти врачи не понимают даже своего места в том процессе, который называется лечебным. Поэтому все сводится к горé исследований – так, на всякий случай, и ради денег! - и начинаются у пациента "хождения по мукам", до окончания которых еще надо дожить!
Сегодня при входе в кабинет я редко слышу в ответ на свое приветствие ответное: "Здравствуйте" - а пожелание больному человеку здоровья со стороны врача – это ведь не просто добрый жест, а часть лечения. Бывало, мне, больному, даже присесть не предлагали. Какое тут доверие к врачу, какой союз врача и пациента против болезни? Элементарное отсутствие культуры!
В основе нашего врачебного искусства лежит общение с больным! Сейчас не многие способны говорить с больным предметно, хотя все помним слова российского врача Гааса: "...если ты будешь со своей болезнью, вас будет двое, а я – один; а если ты будешь со мной, то нас будет двое, а болезнь – одна, и мы ее победим".[49]
Отказываясь от союза с пациентом против болезни, врач заранее проигрывает битву, а проводимое лечение оказывается лишь тратой времени впустую! И получается: все это не больше, чем бездарный фельдшеризм. Но врач – это даже не хороший фельдшер, он по умениям и знаниям обязан быть намного выше! Не получается частенько... Пусть меня фельдшеры простят, среди которых много достойных и уважаемых мной специалистов, которым нет цены: как Котова Людмила Владимировна, как Ламерт Валентина Даниловна, как Лобода Людмила Петровна, как Новокшонова Елена Николаевна, Ксенз Людмила Владимировна... их много, очень много!
Должен признаться, что мне немного легче, чем другим, ведь за плечами у меня два института - КГМИ[50] и ВМА,[51] поэтому могу проконтролировать свое лечение и последние лет десять поступаю, как в древности учили: "Medice, cura te ipsum!" – "Врач, излечи себя сам!"
А в больницах сейчас мощнейшие приборы, новейшие инструменты, чудодейственные лекарства, о которых мы в свое время даже не мечтали. Но – незадача! – работать некому, специалистов нет.
Куда исчезли сострадание, сочувствие, понятие души!? Где человечность? Эти качества, похоже, новым врачам не прививают! Ни специалисты, ни технари, ни сострадальцы!.. Это страшно!
А жалость с медициной, по-моему, вообще не совместимые понятия. К врачам приходят не за жалостью, а чтобы помогли! И если надо сделать больно, чтобы в дальнейшем было хорошо, – то это надо делать! Но больно делать – ответственность огромная, поэтому никто не хочет рисковать, ответственность страшит или, что чаще – просто некому! Незнание и лень из всех углов!