Опасность немедицинских экспериментов с ЛСД
Несмотря на то, что использование ЛСД в психиатрии едва ли влечёт за собой какой-либо риск, употребление этого вещества за рамками медицинской практики, баз медицинского наблюдения, чревато различными опасностями. Эти опасности лежат, с одной стороны, во внешних обстоятельствах, связанных с нелегальным употреблением наркотиков, а с другой стороны, в особенностях психических эффектов ЛСД.
Позиция защитников свободного, бесконтрольного употребления ЛСД и других галлюциногенов основана на двух утверждениях: (1) этот тип веществ не вызывает пристрастия и (2) до сих пор не доказана опасность для здоровья от умеренного потребления галлюциногенов. Оба из них верны. Настоящее привыкание, отличающееся тем, что при прекращении употребления наркотика возникают психические, а, зачастую, и тяжёлые физические нарушения, никогда не наблюдалось для ЛСД, даже в случаях, когда его принимали часто, на протяжении долгого времени. До сих пор не зафиксировано ни одной смерти или случаев инвалидности ставших следствием употребления ЛСД. Как уже рассматривалось подробнее в главе «ЛСД в экспериментах над животными и биологических исследованиях», ЛСД, в действительности, относительно нетоксичное вещество в сравнении с его необычайно высокой психической активностью.
Психотические реакции ЛСД, как и остальные галлюциногены, опасны совершенно в ином смысле. В то время как, психические и физические опасности наркотиков, вызывающих пристрастие: опиатов, амфетаминов и так далее, проявляются только при хроническом употреблении, возможная опасность ЛСД существует в каждом отдельном эксперименте. Это происходит потому, что сильное состояние дезориентации может возникнуть во время любого приёма ЛСД. Действительно, при внимательной подготовке к эксперименту и самого экспериментатора эти случаи во многом можно предотвратить, но никогда нельзя исключить их с уверенностью. Кризисные ЛСД состояния напоминают приступы психозов маниакального или депрессивного характера.
При маниакальном, гиперактивном состоянии, ощущение всесилия и неуязвимости может привести к серьёзным травмам. Подобные происшествия случались, когда люди, считавшие себя неуязвимыми под воздействие галлюциногенов, расхаживали мимо несущихся автомобилей или прыгали из окна, полагая, что могут летать. Тем не менее, эти, случившиеся из-за ЛСД происшествия, не так распространены, как можно подумать, основываясь на сенсационных преувеличенных слухах, распространяемых средствами массовой информации. Однако подобные сообщения могут служить серьёзным предупреждением.
С другой стороны, сообщение, обошедшее в 1966 весь мир, об убийстве, якобы совершенным под воздействием ЛСД, не может быть правдой. Подозреваемый, молодой житель Нью-Йорка, обвиняемый в убийстве своей тёщи, рассказал при аресте, непосредственно после случившегося, что он ничего не знал о преступлении и что он путешествовал под ЛСД в течение трёх дней. Действие же ЛСД, даже при самых высоких дозах, длиться не более двенадцати часов, а повторный приём приводит к толерантности, то есть последующие дозы не действуют. Кроме того, действие ЛСД характерно тем, что человек точно помнит, что с ним происходило. По-видимому, подсудимый в этом деле рассчитывал на смягчающие обстоятельства в виде помутнения рассудка.
Опасность психоза особенно велика, если ЛСД даётся кому-либо без его ведома. Это наглядно показывает случай, который произошёл вскоре после открытия ЛСД, во время первых исследований с новым веществом в психиатрической клинике Цюрихского Университета, когда люди ещё не осознавали опасности таких шуток. Молодой врач, которому его коллеги забавы ради подсыпали ЛСД в кофе, захотел переплыть Цюрихское озеро зимой при -20C и его пришлось усмирять силой.
Существует и другая опасность, когда вызванная ЛСД дезориентация обладает скорее депрессивным, чем маниакальным характером. В течение такого ЛСД эксперимента пугающие видения, страх смерти или сумасшествия могут привести к угрожающим психическим срывам или даже к самоубийству. Тогда ЛСД путешествие становиться «ужасным путешествием» (horror trip).
Сенсацией стала смерть доктора Олсона, которому дали ЛСД без его ведома во время экспериментов с эти препаратом в американской армии, и который после этого покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна. Его семья не могла понять, что толкнуло этого спокойного, уравновешенного человека на такой поступок. И только через пятнадцать лет, когда были опубликованы секретные документы об этих экспериментах, они узнали об истинных причинах, после чего президент США публично извинился перед родственниками.
Предпосылки для положительного результата ЛСД эксперимента и низкой вероятности психического срыва находятся, с одной стороны, в самой личности, а с другой стороны, во внешней среде эксперимента. Внутренние, личные факторы называются настроем, или установкой (set), внешние – окружением, или обстановкой (setting).
Красота помещения или окружающей местности воспринимается в результате мощной стимуляции органов чувств при помощи ЛСД с необычайной силой, и такие приятные чувства оказывают существенное влияние на ход эксперимента. Присутствующие люди, их внешность, черты – это тоже часть обстановки, которая предопределяет впечатления. Акустический фон важен в той же мере. Даже безобидные шумы могут превратиться в пытку, и, наоборот, приятная музыка может стать эйфорическим переживанием. При проведении ЛСД экспериментов в неприятной или шумной обстановке возникает большая опасность негативных последствий, включая психические срывы. Современный мир машин и приборов создаёт множество видов фоновых шумов, которые очень просто могут вызвать панику в состоянии повышенной чувствительности.
Таким же важным фактором ЛСД экпириенса, как внешняя среда, если не более важным, является психическое состояние экспериментатора, состояние его ума, его отношение к галлюциногенам, его ожидания, связанные с ними. Даже бессознательное чувство счастья или страха может оказать влияние. Ощущение счастья может усилиться до блаженства, а депрессия сгуститься до отчаяния. Поэтому, ЛСД – самое неподходящее средство, которое только можно представить, для лечения депрессивных состояний. Опасно принимать ЛСД в расстроенном, печальном состоянии, или в состоянии страха. В этом случае, весьма велика вероятность того, что эксперимент окончиться психическим срывом.
Среди людей с неустойчивой структурой личности, тяготеющих к психотическим реакциям, эксперименты с ЛСД должны быть совершенно исключены. В таком случае, шок от ЛСД, высвобождая скрытый психоз, может причинить стойкую психическую травму.
Психика самых юных тоже считается неустойчивой, в смысле её незрелости. В любом случае, шок от столь мощного потока новых и странных восприятий и ощущений, какой порождает ЛСД, ставит в опасность чувствительную психику развивающегося организма. В профессиональных кругах, и я тоже придерживаюсь этого мнения, отвергается даже медицинское применение ЛСД в рамках психоаналитического и психотерапевтического лечения для подростков младше восемнадцати лет. У подростков большей частью отсутствует спокойное, прочное отношение к реальности. Такое отношение необходимо, прежде чем драматический опыт новых измерений реальности сможет осмысленно включиться в видение мира. Вместо расширения и углубления восприятия реальности, такие переживания могут привести к неуверенности и чувству потерянности у подростка. Благодаря свежести чувственного восприятия, и пока ещё неограниченной способности воспринимать, самопроизвольные визионерские переживания случаются в молодом возрасте чаще, чем в дальнейшей жизни. По этой причине психостимулирующие вещества не должны использоваться для подростков.
Даже у взрослого, здорового человека, даже при соблюдении всех упомянутых мер предосторожности и надлежащей подготовке, ЛСД эксперимент может не удастся и вызвать психотическую реакцию. Поэтому крайне желательно медицинское наблюдение, даже для немедицинских экспериментов с ЛСД. Это должно включать в себя обследование состояния здоровья до эксперимента. Хотя врачу и не требуется присутствовать во время сеанса, тем не менее, медицинская помощь должна быть все время доступна.
Острые ЛСД психозы можно быстро и надёжно прервать и удержать под контролем при помощи инъекции хлорпромазина или другого подобного седативного средства.
Присутствие знакомого человека, который мог бы в случае крайней необходимости позвать врача, тоже является существенной психологической страховкой. Несмотря на то, что действие ЛСД характеризуется, в основном, погружением в личный внутренний мир, иногда возникает глубокая потребность в общении, особенно во время депрессивных стадий.
ЛСД на чёрном рынке
Немедицинское употребление ЛСД таит в себе опасность другого характера, о которой не упоминалось до сих пор: неизвестное происхождение большинства ЛСД на чёрном рынке. Виды ЛСД, предлагаемые на чёрном рынке, ненадёжны, как в смысле качества, так и дозировки. Они редко содержат рекламируемое количество ЛСД; в большинстве случаев его в них меньше, зачастую и вовсе нет, а иногда даже слишком много. Во многих случаях вместо ЛСД продают другие наркотические, или даже ядовитые вещества. Эти наблюдения были получены в нашей лаборатории после анализа большого количества образцов ЛСД с чёрного рынка. Они совпадают с результатами национальных ведомств по контролю за наркотиками.
Ненадёжность силы действия разновидностей ЛСД на нелегальном рынке наркотиков может привести к опасной передозировке. Передозировка часто оказывалась причиной неудачных экспериментов с ЛСД, которые приводили к тяжёлым психическим и физическим расстройствам. Голословные утверждения о смертельных отравлениях ЛСД до сих пор не подтверждались. При детальной проверке этих случаев неизменно находились другие причины.
Следующий случай, произошедший в 1970 году, часто упоминается как пример возможной опасности ЛСД с чёрного рынка. Мы получили от полиции для анализа порошок, который продавался как ЛСД. Он был изъят у молодого человека, который был госпитализирован в критическом состоянии и чей друг погиб результате употребления этого порошка. Анализ выявил, что этот порошок содержал не ЛСД, а весьма токсичный алкалоид стрихнин.
Причиной того, что разновидности ЛСД с чёрного рынка содержат меньшее, чем заявленное количество ЛСД, или вовсе его не содержат, является либо преднамеренная фальсификация, либо высокая неустойчивость этого вещества. ЛДС очень чувствителен к воздуху и свету. Он разрушается из-за окисления кислородом воздуха и превращается в неактивное вещество под воздействием света. Это следует учитывать во время синтеза и, особенно, во время приготовления устойчивых, долго хранящихся форм ЛСД. Неправда и то, что ЛСД легко приготовить, или то, что студент-химик в более-менее сносной лаборатории может его синтезировать. Методы синтеза ЛСД действительно были опубликованы и доступны каждому. Имея в руках эти подробные методики, химик может провести синтез, если он располагает чистой лизергиновой кислотой; однако, её распространение в настоящее время регулируется тем же жёстким законодательством, что и для ЛСД. Ввиду неустойчивости этого вещества, для выделения ЛСД из реакционного раствора в чистой кристаллической форме, с целью получения устойчивого препарата, требуется специальное оборудование и особый опыт, который непросто приобрести.
ЛСД остаётся абсолютно устойчивым только в полностью свободных от кислорода и защищённых от света ампулах. Такие ампулы, содержащие 100 мкг (0.1 мг) ЛСД-тартрата (виннокислой соли ЛСД) в 1 куб см водного раствора, выпускались фирмой Сандоз для биологических исследований и медицинского использования. ЛСД в таблетках изготавливается с добавками, которые предотвращают окисление, и, хотя в этой форме он не абсолютно устойчив, тем не менее, он сохраняется в течение длительного времени. Разновидности ЛСД, встречающиеся на чёрном рынке – ЛСД раствор, который наносят на кусочки сахара или на промокашку – разлагаются в течение недель или нескольких месяцев.
Для такого сильнодействующего вещества как ЛСД, правильная дозировка имеет первостепенное значение. Здесь хорошо подходит принцип Парацельса: доза определяет, как будет действовать вещество, как лекарство, или, как яд. Дозировку препаратов с чёрного рынка невозможно контролировать, поскольку их силу действия никто не может гарантировать. Таким образом, одна из опасностей немедицинских экспериментов с ЛСД лежит в использовании препаратов неизвестного происхождения.
Случай доктора Лири
Доктор Тимоти Лири, который стал всемирно известен как апологет употребления наркотиков, необычайно сильно повлиял на распространение нелегального употребления ЛСД в Соединённых Штатах. Во время отпуска в Мексике в 1960, Лири попробовал легендарные «священные грибы», приобретённые по случаю у шамана. Во время действия грибов он вошёл в состояние религиозно-мистического экстаза, который он описывал как глубочайшее религиозное переживание своей жизни. С этого момента, доктор Лири, который в то время читал лекции по психологии в Гарвардском Университете (г. Кембридж, штат Массачусетс), полностью посвятил себя исследованию эффектов и возможностей применения психоделиков. Совместно с его коллегой доктором Ричардом Алпертом, он реализовал в университете различные научные проекты, в которых использовались ЛСД и псилоцибин, полученные нами к тому времени.
Применяя научную методологию, при помощи ЛСД и псилоцибина, они производили опыты по возвращению заключённых в общество, опыты с теологами и представителями духовенства, у которых при помощи психоделиков они вызывали религиозно-мистический экстаз, опыты по стимуляции творчества у художников и писателей. Даже такие люди как Олдос Хаксли, Артур Кёстлер и Аллен Гинзберг участвовали в этих исследованиях. Особое значение придавалось вопросу, до какой степени психическая подготовка и ожидания субъекта, а также внешняя среда эксперимента, способны влиять на характер психоделических состояний.
В январе 1963 доктор Лири прислал мне подробный отчёт об этих исследованиях, в которых он с энтузиазмом делился полученными положительными результатами и выражал свою уверенность в преимуществах и многообещающих возможностях такого использования этих активных веществ. В то же самое время, фирма Сандоз получила от Департамента Общественных Связей Гарвардского Университета запрос на поставку 100 г ЛСД и 25 кг псилоцибина, подписанный доктором Тимоти Лири. Потребность в таком громадном количестве (указанные числа соответствуют 1 миллиону доз ЛСД и 2.5 миллионам доз псилоцибина) обосновывалась расширением исследований в области органов и тканей и экспериментов с животными. Мы поставляли эти вещества при условии наличия лицензии на импорт, получаемой от здравоохранительных органов США. Немного позже мы получили заявку на поставку указанных количеств ЛСД и псилоцибина, и, совместно с этим, чек на 10000$ в качестве залога, но без необходимой лицензии на импорт. Эту заявку подписал доктор Лири, но уже не как лектор Гарвардского Университета, а как президент недавно созданной им организации Международная Федерация Внутренней Свободы (IFIF). Вдобавок к этому, поскольку наш запрос тогдашнему декану Гарвардского Университета показал, что университетское начальство не утвердило продолжение научных проектов Лири и Алперта, мы отвергли это предложение и возвратили депозит.
Вскоре после этого, Лири и Алперт были исключены из преподавательского состава Гарвардского Университета, потому что их исследования, вначале проводившиеся в академическом русле, потеряли свой научный характер. Эти эксперименты превратились в ЛСД вечеринки.
ЛСД путешествие – ЛСД как билет на полную приключений поездку в новые миры психического и физического экспириенса – стало последним писком моды среди студентов, быстро распространившись из Гарварда на другие университеты. Доктрина Лири о том, что ЛСД не только служит для поиска божественного начала и открытия себя, но и является самым сильным из когда-либо найденных афродизиаков, несомненно, внесла решающий вклад в распространение употребления ЛСД среди молодого поколения. Позднее, в интервью ежемесячному журналу Плейбой, Лири заметил, что возможность усиливать сексуальные ощущения и достигать сексуального экстаза при помощи ЛСД была главной причиной ЛСД бума.
После изгнания из Гарвардского Университета, Лири полностью превратился из лектора по психологии, занимающегося научными изысканиями, в мессию психоделического движения. Он и его друзья из IFIF организовали центр психоделических исследований в живописных окрестностях мексиканского городка Сиуатанехо. Я получил персональное приглашение от доктора Лири принять участие в спланированном на высшем уровне семинаре по психоделикам, который должен был пройти там в августе 1963. Я хотел с удовольствием принять это важное приглашение, тем более мне предлагали компенсацию дорожных расходов и бесплатное проживание, чтобы узнать на собственном опыте о методах, экспериментах и, в целом, об атмосфере этого центра психоделических исследований, о котором ходили противоречивые, и в какой-то степени удивительные, слухи. К сожалению, служебные обязанности не дали мне возможности слетать в тот раз в Мексику, чтобы получить личное впечатление об этом противоречивом проекте. Центр Психоделических Исследований в Сиуатанехо не просуществовал долго. Лири и его сторонники были высланы из страны мексиканским правительством. Лири же, который с этого времени стал не только мессией, но и великомучеником психоделического движения, вскоре получил поддержку от молодого нью-йоркского миллионера Уильяма Хичкока, владевшего недвижимостью, который выделил для Лири в качестве новой штаб-квартиры особняк в Миллбруке. Миллбрук стал домом для ещё одной организации, проповедовавшей психоделический, трансцендентальный подход к жизни, названной Фонд Касталия.
Во время путешествия по Индии в 1965 Лири обратился в индуизм. На следующий год он основал религиозную общину, носившую название Лига Духовных Открытий, сокращённо LSD (League for Spiritual Discovery).
Призыв Лири к молодёжи сформулирован в его знаменитом лозунге «Включайтесь, настраивайтесь, исчезайте!» (Turn on, tune in, drop out!), ставшим центральным догматом культуры хиппи. Последняя из этих заповедей, «исчезайте», была призывом к бегству от буржуазной жизни, к тому, чтобы повернуться спиной к обществу, бросить школу, институт, работу, и полностью посвятить себя истинной внутренней вселенной, изучению своей нервной системы, после того, как она открывалась при помощи ЛСД. Этот призыв больше всего выходил за психологические и религиозные рамки, и поэтому имел социальный и политический смысл. Понятно, почему Лири не только стал «enfant terrible» в университете и среди своих коллег по науке, психологов и психиатров, но и вызывал ярость у политических властей. За ним установили наблюдение и слежку, и, в конце концов, заключили в тюрьму. Серьёзные приговоры – десять лет заключения по обвинению судов Техаса и Калифорнии во владении ЛСД и марихуаной, и приговор (позже отменённый) «тридцать лет заключения за контрабанду марихуаны» – показывают, что наказания за эти нарушения законов были всего лишь предлогом: реальной же целью было спрятать за решётку подстрекателя и совратителя молодёжи, которого не удавалось преследовать иным образом. Ночью с 13 на 14 сентября 1970 Лири удалось совершить побег из калифорнийской тюрьмы в Сан Луис Обиспо. Сделав крюк через Алжир, где он общался с Элдриджем Кливером, лидером движения Чёрные Пантеры, проживавшим там в изгнании, Лири прибыл в Швейцарию и там попросил политического убежища.
Встреча с Тимоти Лири
Доктор жил со своей женой Розмари, в курортном городке Villars-sur-Ollon на западе Швейцарии. При посредничестве доктора Мастронарди, адвоката доктора Лири, мы установили контакт. 3 сентября 1971 я встретился с доктором Лири в привокзальном кафе в Лозанне. Наше взаимное сердечное приветствие, было как бы символом нашей роковой взаимосвязи через ЛСД. Лири был среднего роста, стройный, неунывающий, его смуглое молодое лицо с ясными смеющимися глазами обрамлялось слегка вьющимися волосами с примесью седины. Это делало его похожим скорее чемпиона по теннису, чем на бывшего лектора Гарварда. Мы отправились на машине в Buchillons, где в ресторане A la Grande Foret, за блюдом из рыбы и стаканом белого вина наконец-то состоялся разговор между отцом ЛСД и апостолом ЛСД.
Я выразил сожаление, что исследования ЛСД и псилоцибина в Гарвардском Университете, столь многообещающе начинавшиеся, выродились до такой степени, что их продолжение в академической среде стало невозможным.
Самое серьёзное моё возражение доктору Лири касалось распространения употребления ЛСД среди подростков. Лири не пытался опровергнуть моё мнение относительно особенной опасности ЛСД для молодёжи. Тем не менее, он утверждал, что я неоправданно упрекал его в склонении малолетних к употреблению наркотиков, поскольку подростков в США, в плане информированности и жизненного опыта, можно было сравнивать с взрослыми европейцами. Зрелость, пресыщенность и интеллектуальный застой очень рано достигаются в Соединённых Штатах. Поэтому, он считал ЛСД экспириенс важным, полезным и развивающим даже для очень молодых людей.
Далее в этой беседе я коснулся того, что Лири искал широкой рекламы своих исследований ЛСД и псилоцибина, поскольку он приглашал репортёров из газет и журналов на свои эксперименты, а также привлекал радио и телевидение. Акцент в этом случае делался скорее на рекламу, чем на объективную информацию. Лири отстаивал свою рекламную программу, потому что он ощущал свою историческую судьбоносную роль в том, чтобы сделать ЛСД известным всему миру. Ошеломляющие положительные эффекты такого распространения, особенно среди молодого поколения американцев, сделали бы некоторый вред – те несчастные случаи, произошедшие от неправильного использования ЛСД – незначительным по сравнению с пользой, своего рода маленькой жертвой.
Во время этого разговора я убедился, что Лири несправедливо огульно называли поборником употребления наркотиков. Он делал чёткое различие между психоделическими средствами – ЛСД, псилоцибином, мескалином, гашишем – в чьих благотворных эффектах он был убеждён, и наркотиками, вызывающими пристрастие: морфином, героином и т д., от употребления которых он неоднократно предостерегал.
От этой личной встречи у меня сложилось впечатление о докторе Лири, как об очаровательном человеке, убеждённом в своих целях, который отстаивал своё мнение с юмором, но бескомпромиссно; о человеке, который действительно витал в облаках оптимизма и веры в чудесную силу психоделиков, и, который, все же, был склонён недооценивать, или даже вообще не замечать практические сложности, неприятные моменты и опасности. Лири, как выразительно показал его дальнейший жизненный путь, также проявлял легкомыслие по отношению к опасностям и нападкам, касавшимся его самого.
Во время его пребывания в Швейцарии, я случайно встретился с Лири ещё раз, в феврале 1972 в Базеле, во время своего визита к Майклу Хоровицу, хранителю библиотеки имени Фитца Хью Ладлоу в Сан-Франциско, библиотеки, специализированной на литературе по лекарственным средствам. Мы отправились в мой дом недалеко от Бурга, где продолжили наш разговор, начатый в прошлом сентябре. Лири казался беспокойным и отстранённым, возможно из-за временного нездоровья, и наша дискуссия была в этот раз менее плодотворной. Это была моя последняя встреча с доктором Лири.
Он покинул Швейцарию в конце этого года, после развода со своей женой Розмари, в сопровождении своей новой подруги Джоанны Харкорт-Смит. После краткого пребывания в Австрии, где Лири принял участие в создании документального фильма о героине, Лири и его подруга отправились в Афганистан. В аэропорту Кабула он был задержан агентами американских спецслужб и был отправлен обратно в калифорнийскую тюрьму Сан Луис Обиспо.
После того, как ничего не было слышно о Лири на протяжении долгого времени, его имя снова появилось в газетах летом 1975 в связи с сообщением о помиловании и досрочном выходе их тюрьмы. Но его не выпускали до начала 1976. Я узнал от его друзей, что теперь он был занят психологическими проблемами космических путешествий и исследованиями взаимоотношений между нервной системой человека и межзвёздным пространством – то есть, проблемами, изучение которых не должно принести ему дельнейших сложностей со стороны власти и правительства.