И как зимой мечтаю я о лете

Так в грёзах днём, а ночь совсем без сна!

*

О Вас шумит и лес и нива,

Журчит ручей, кричит душа:

Как Вы божественно красивы!

Как ты безбожно хороша!

А ведь были ещё и букеты цветов и неиссякаемый поток красивых слов, и нет ничего удивительного, что я не устояла, мы стали встречаться всё чаще и чаще и почти сразу же - целоваться.

А поток sms-ок не иссякал, они стали более чувственные и зажигательные и, почти всегда, в стихах:

Глаза твои, что пара омутов,

Их описать мне не хватает слов!

Я их постичь не в силах глубину,

Я в них тону, тону! Тону!!!

*

И как пустыню накаляет зной,

Являя миражи перед глазами,

Так предо мной всплывет образ твой

И в свете дня, и длинными ночами!

Он в звёздной россыпи, он в пламени костра,

В листве деревьев и на водной глади,

В туманном мареве, и видно не спроста,

Средь этих строчек на листе бумаги!

*

Тобой живу любя

И жизнью наслаждаясь,

Тобою чувствую себя,

В тебе природе удивляюсь!

*

Мне нет родней и ближе

Тебя в этом краю,

Поверь, я не обижу

Доверчивость твою!

В первое время, когда меня начал захлёстывать этот поток умопомрачительного обожания, я часто вспоминала о стихах и sms-ках Арсения. Конечно, высокая поэзия великих поэтов, в которой он купал меня, многократно превосходила то, что писал мне Станислав, да и впечатления от неё были незримо глубже, к тому же и собственные стихи Арсения были ничуть не хуже тех, что писал мне Станислав, но стихотворных строк Станислава было такое обилие!

Арсений, безусловно, глубже, чем Станислав понимал и воспринимал поэзию, да и по своей душевной сути порядочнее, честнее, деликатнее, но и более скрытен в проявлении своих чувств ко мне, но Станислав был ближе, понятнее и видимо потому так стремительно развивались наши отношения со Станиславом, в отличие от того, как это происходило между мной и Арсением, когда я значительный период времени не воспринимала его, как человека, близкого моему сердцу.

Арсений и Станислав - это совершенно различные люди, а внешне - тем более, но в то же время в них была некая, скрытая схожесть, в этой любви к эпистолярному жанру, а особенно, к поэзии, в манере изъясняться и ещё в чём-то неуловимом, словно какой-то мостик перекинулся в моей голове от Арсения к Станиславу, по которому к нему перетекла та часть лучшего, что отличала Арсения.

К этому времени наши отношения с Арсением изменились в худшую сторону. Он стал избегать встреч со мной, словно боялся той эмоциональной зависимости, что держала его около меня раньше, и, по всей видимости, ещё не утратила свою силу. А когда всё же наши встречи происходили, а совсем их исключить довольно трудно, учитывая родственный характер нашей деятельности, он был молчалив или не в меру язвителен, даже по самому незначительному поводу, словно хотел разозлить или обидеть меня. Мне трудно объяснить причину этого, но в меру сил, я старалась не провоцировать его и вести себя максимально предупредительно, не реагируя на его колкости и язвительность, хотя это было ой, как не просто!

Я старалась заглушить в себе всяческие воспоминая о нём, и та обстановка постоянного обожания, которой окружил меня Станислав, способствовала этому. Даже тембр его голоса, низкий, чуть хрипловатый, без мягких тонов, не понравившийся мне вначале, стал восприниматься мною совершенно иначе! Стоило ему позвонить, и его интонации сладким ядом проникали в мою кровь, заставляя замирать моё сердце и совершать поступки, на которые при здравом размышлении я вряд ли была способна. Мы словно переживали какой-то неизъяснимо огромный всплеск эмоций и не задумывались о том, что будет дальше.

Как-то вечером, примерно через полтора месяца после нашей первой встречи я получила от него очередную стихотворную sms-ку следующего содержания:

Сударыня! Вы будете моей!

Не спорьте, не стыдитесь, не страдайте!

Готов я поручиться жизнью всей,

Что всё отдам, коль скажите - отдайте!

Когда прочла «Вы будете моей», я уже абсолютно точно знала, что так и будет, но, тем не менее, отправила встречную sms-ку: «Откуда такая уверенность?». В ответ получила подтверждение собственных мыслей - «Сама знаешь», со стихотворным сопровождением:

Пусть, как во сне,

Нам счастье горы сдвинет,

Весь мир в тебе,

И ты - моя богиня!

Через четыре дня, около шести, он заехал ко мне на работу с букетом лилий, обнял, поцеловал в губы, чуть отстранился, посмотрел в глаза и словно выдохнул:

- Едем!

- Куда? - заинтересовалась я.

- Пошли, пошли! - потянул он меня за руку, потом обернулся: - Едем пить чай… вдвоём, - и хитро подмигнул.

Такси ждало у входа, ехали минут десять, от силы пятнадцать. Остановились у серой пятиэтажки, поднялись на четвёртый этаж. Дорогой почти не разговаривали. Трудно передать словами то волнение, что я испытывала, мой пульс зашкаливал! Как только вошли в квартиру, Станислав обнял меня и стал жадно целовать, словно изголодался, а я, не менее пылко, отвечала ему.

- Чья это квартира? - спросила я, когда мы, чуть успокоившись, расположились на диване, придвинув к себе журнальный столик с вазой фруктов и бутылкой вина, из которой мы уже выпили по полному бокалу.

- Моя, - спокойно ответил Станислав.

Я больше ни о чём не спрашивала, лишь на мгновение представив, что в комнату входит его жена, но это видение ничуть не испугало меня, быстрее наоборот - только добавило в кровь адреналина. А Стас не терял времени и, целуя, бережно опрокинул меня на диван, расстегнул кофточку, и его рука стала ласкать мою грудь, потом его губы переместились туда же, и это было неизъяснимым блаженством, а Стас не останавливался. Он расстегнул мои джинсы, и я не только не сопротивлялась, но даже, чуть приподнялась, когда он стал их стягивать с меня вместе с трусиками. Как и что он снимал с себя, я уже не помню, всё плыло перед глазами, во рту пересохло, и было одно лишь желание - быстрее почувствовать его в себе, а когда это произошло, я уже ничего не соображала, подчиняясь его резким толчкам, и потом медленно приходила в себя, когда он оказался уже рядом. Мы лежали лицом друг к другу, накрывшись пледом, что лежал на диване ещё до нашего прихода. Стас целовал и прижимал меня одной рукой, а другая партизанила по всему моему телу, то застревая там… между бёдер, то лаская грудь, то касаясь моего лица. На мне, как и на нём не было никакой одежды, но я совершенно не помнила, как и когда полностью избавилась от неё, блаженствуя от его поцелуев и прикосновений.

- Есть хочешь? - шепнул Стас.

- Очень. Очень, очень! - словно выдохнула я, действительно, почувствовав неимоверный голод.

- Сейчас сообразим, - Стас соскочил с дивана и голышом, сверкая белизной ягодиц, резко контрастирующих с загорелым телом, устремился на кухню. Я накинула на плечи плед и села в ожидании желанной трапезы.

Каково же было моё изумление, когда минут через пять или семь Стас вернулся уже в халате, неся на подносе салатницу с овощами, миску горячего гуляша с картошкой, хлеб, две маленьких тарелочки и вилки.

- Когда это ты успел? - удивилась я.

- Всё было предусмотрено заранее, моя королева! - ответил он, улыбаясь и водружая поднос на журнальный столик.

А когда всё было съедено, на столике появилась новая смена блюд. Я не удержалась от ехидного замечания:

- Это что, домашние заготовки, оставленные супругой?

- Обижаешь! Всё приготовил я сам сегодня утром.

- Так ты, оказывается, великий умелец! - одобрила я и поинтересовалась: - А что ещё ты можешь приготовить?

- Всё, или почти всё, - Стас поднялся с дивана и, сделав передо мною реверанс, почтительно взмахнул рукой: - Что прикажите, Ваше Величество?

От взмаха руки его халат распахнулся, явив моему взору впечатляющий «предмет мужского достоинства». Перехватив мой взгляд и заметив моё смущение, Стас расплылся в улыбке и, не запахивая халат, плюхнулся рядом, притянул меня к себе, и, заглядывая в глаза, вкрадчиво произнёс:

- Уж не это ли кушанье, желает моя королева?

А я, и в правду, уже была готова и к этой «смене блюд», чем Стас и воспользовался к нашему общему удовольствию. В этот вечер Стас так и не отпустил меня домой, и мне пришлось уже где-то после девяти звонить маме и предупреждать её, что «задерживаюсь и заночую у подруги».

За завтраком Станислав поразил меня ещё больше. Усадив за столик, и не допустив меня даже близко к плите, он у меня на глазах приготовил шикарнейший завтрак. Достав из холодильника творог, он подсолил его, тщательно растёр с яйцами, добавил туда немного муки, вымешал и придал им форму маленьких пышечек, а потом стал опускать их в кипящую солёную воду, в которой через некоторое время пышечки стали всплывать. Станислав вынимал их и складывал горкой на тарелочку, потом облил мёдом, сметаной и поставил передо мной. Пока он готовил это на моих глазах, слюна буквально заполнила рот.

- Что это, сырники? - спросила я.

- Нет, творожники, - поправил меня Станислав, наполняя творожниками вторую тарелочку. А в это время на сковородке поджаривались вымоченные в молоке кусочки белого хлеба, которые Стас, по мере готовности, складывал на вторую тарелку.

- Ешь, ешь! - оглянулся он, но меня не надо было уговаривать, я уплетала содержимое тарелочек, запивая ароматным чаем, как говорят в народе «с треском за ушами».

Я никогда не думала и не подозревала, что так может быть! Я воспринимала за норму, что женщина «шебаршит» на кухне, подаёт, приносит и убирает. Но вот чтобы так?! А оказывается, всё может быть и наоборот! Для меня это был настоящий шок!!

Такого со мной никогда не было!!!

Утром зашла в бухгалтерию и, к своему удивлению, увидела там Станислава, развлекающего девчонок. Было как-то не по себе, я почти сразу вышла, и минуты через три уже была у себя. Почти сразу затренькал мобильник. Sms-ка от Станислава:

Мне грустно без тебя, я так скучаю!