Использование самовнушения и сновидений

Отмечая необходимость разработки вопроса об использовании само­внушения, В. М. Бехтерев (1911) говорил: «...Без сомнения, существенно важно пользоваться самовнушением и в терапевтических целях, для осу­ществления чего должны быть выработаны особые приемы». По его на­блюдениям, время, наиболее подходящее для осуществления самовнуше­ния,— это период перед засыпанием и период, следующий за пробужде­нием, когда клетки коры мозга находятся в фазовом состоянии.

В. М. Бехтерев считает, что для каждого отдельного больного долж­на быть выработана определенная формула самовнушения, которая «должна соответствовать данному случаю» и больным должна произно­ситься «от. своего имени, в утвердительной форме и в настоящем, а не в будущем времени». Допустим, говорит В. М. Бехтерев, что человек, при-

выкший к вину, хотел бы путем самовнушения лечиться от своего недуга. Он должен произносить самовнушение в следующем виде: «Я дал себе зарок не только не пить, но и не думать о вине. Теперь я совершенно ,освободился от пагубного соблазна и о нем вовсе не думаю». Такого ро-/да слова самовнушения нужно произносить вполголоса много раз, перед /сном и утром, едва проснувшись, причем «с полным... сосредоточением». В. М. Бехтерев считает, что для многих больных такое самовнушение мо­жет быть действенным. При этом нужно иметь в виду, что для реализа­ции самовнушения необходимо, чтобы у больного имелась твердая ре­шимость избавиться от своего влечения или недуга.

В. М. Бехтерев (1890) предложил и другой прием самовнушения, применяемый во внушенном дремотном состоянии. Больной вполголоса в точности повторяет всю формулу внушения, произнесенную врачом, но уже от собственного имени, например: «Воспоминания о нанесенной мне обиде меня уже не волнуют» или: «К спиртным напиткам я уже отно­шусь совершенно безразлично» и т. п. Такие внушения врач, а вслед за ним и больной повторяют 2—3 раза. Нет сомнения в том, что и этот ме­тодический прием, имеющий в своей основе физиологические механизмы условнорефлекторной связи, вырабатываемой и закрепляемой в сфере второсигнальной деятельности с участием речедвигательного анализа­тора, имеет практическое значение.

Некоторые данные по вопросу о физиологическом механизме, лежа­щем в основе самовнушения, мы находим в исследованиях, проведенных в лаборатории А. Г. Иванова-Смоленского (1952): учащение или замед­ление сердечной деятельности, сужение или расширение зрачка, повы­шение кровяного давления и пр. могут вызываться экспериментальным путем не только при помощи словесного внушения, делаемого исследуе­мому, находящемуся в бодрственном состоянии, но и в случае, когда сам исследуемый произносит вслух слова соответствующего «са­моприказа».

При обучении больных приемам самовнушения бывает полезным продемонстрировать им описанный в свое время И. Р. Тархановым идео-моторный феномен, как известно, хорошо иллюстрирующий положение о том, что «мысль о движении есть уже начало движения».

Этот чисто дидактический прием состоит в следующем: на шнуре , длиной 30—35 см подвешивают небольшой груз — металлический шарик, чайную ложку и т. п., а его свободный конец врач зажимает между большим и указательным пальцами своей правой руки, которую он, си­дя на стуле перед больными, сидящими вокруг него, поднимает до уров­ня своей головы и, слегка согнув в локтевом суставе, неподвижно дер­жит в таком положении. Выждав некоторое время, пока качание подве­шенного на шнуре груза не прекратится совершенно, врач говорит боль­ным, что он сейчас начинает воображать, т. е. «внушать себе», что груз начинает раскачиваться, как маятник, в определенном направле­нии, например в направлении от него к сидящему против него больно­му. Обычно тотчас же все присутствующие начинают замечать, что при не­подвижности руки врача подвешенный на ней>груз, постепенно раскачива­ясь, действительно начинает совершать все большие и большие разма-хи в том именно направлении, какое было задано. Переменив направ­ление задуманного движения, можно тем же путем заставить груз раска­чиваться в другом направлении или же совершать не качательные, а круговые движения и притом по направлению движения часовой стрел­ки или же в противоположном направлении. Наконец, тем же порядком, вообразив, что груз останавливается и висит неподвижно, его можно остановить.

— 272 —

По этому поводу И. П. Павлов отмечает, что «раз вы думаете об определенном движении (т. е. имеете кинвстезическое представление), вы его невольно, этого не замечая, производите (раз­рядка наша. — К. П.) '. Таким образом, «при каждом думаний о движе­нии мы производим его фактически абортивно. Следовательно, иннер-вационный процесс может быть, хотя и не осуществляется в действи­тельности» ².

Как показал наш опыт, такой «эксперимент» обычно производит на больных сильное впечатление, убеждая их в полной реальности явлений самовнушения ,и побуждая к работе над собой в этом направлении.

Приводим пример успешного применения больной самовнушения при лечении дерматоза (экзема 'кистей рук), развившегося на фоне нев­растенического заболевания.

Больная И., 43 лет, врач, хорошо знакомая с методикой внушения, обратилась с жалобами «а психогенную экзему, появившуюся у нее на кистях обеих рук, не продолжающееся в течение нескольких лет общее неврастеническое состояние и значительное истощение, обусловленное зудящей экземой, что резко снизило ее работоспособность.

После безрезультатного обычного лечения больная обратилась к нам для психотерапии. Ей был разъяснен условнорефлекторный меха­низм образования и развития ее экземы. Ознакомившись с монографией А. И. Картамышева (1942) и с демонстрированным ей идеомоторным феноменом Тарханова, она по нашему совету стала решительно бороть­ся со своим сильным желанием почесать кожу в месте зуда. Это ей уда­валось с чрезвычайным трудом, путем отвлечения внимания, но все же вело к ослаблению зуда. Однако стоило ей обратить внимание на свои руки, как чувство зуда тотчас же ею овладевало и на ее глазах без по­чесывания появлялся пузырек с серозной жидкостью, вскоре стано­вящейся гнойной. Вследствие этого у нее возникла навязчивость: напря­женное ожидание образования этих пузырьков. Для активной борьбы с этой навязчивостью больная стала усилием воли заглушать в себе страх и ожидание. Она внушала себе спокойствие, безразличие и равнодушное отношение к зуду. Через месяц упорной работы над со­бой она стала не замечать з уд а, не бояться его, но не путем отвле­чения внимания, что для нее было очень тяжело. Напротив, она стала думать о зуде, но думать о нем спокойно, без волнения.

Эта борьба продолжалась около 2 недель, в результате чего пред­ставление, мысль или разговор об экземе происходили уже без всякого волнения и н е вызывали больше зуда и экземы.

Через 6 лет после длительной (около 6 месяцев) психической трав­мы у нее ©новь внезапно появился зуд на правом предплечье. Почесы­вание в этом месте привело к образованию слившихся пузырьков с се­розной жидкостью. Путем самоубеждения, что это рецидив той же эк­земы, применяя описанные выше приемы, больная вновь излечилась. Следует отметить, что новая психическая травма привела к развитию экзематозного поражения на новом месте, не вызвав рецидива на прежнем.

В данном случае больной путем самовнушения, связанного с ог­ромным напряжением сил, удавалось создавать в коре мозга сильный очаг концентрированного раздражения, иначе говоря, оказывать на­правленное воздействие на свою собственную корковую деятельность, а через нее — и на кожную трофику.

¹ И. П. П а в л о в. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Медгиз, 1961, стр. 446.

² Т а м же, стр. 360.

Наконец, следует отметить, что в соответствующих едучаях мы иногда в качестве вспомогательного терапевтического приема приме­няем внушение сновидений.

Так, больной, упорно боявшейся самостоятельно стоять и ходить (стазо-базсфобия), во внушенном оне было внушено сновидение, в ко­тором она «видит себя легко и свободно ходящей по магазинам». Это сновидение, реализовавшись, произвело на нее настолько сильное впе­чатление, что укрепило веру в выздоровление и повысило готовность настойчиво проводить задаваемые ей упражнения, заключающиеся в самостоятельном хождении по квартире, а затем и по улицам. После этого сновидения наступило резкое улучшение, еще больше укрепилась уверенность в выздоровлении.

Отметим также возможность «оживлять в памяти» больного во вну­шенном сне содержание забытых им ночных сновидений, косвенно ока­завшихся связанными с развитием тех или иных невротических симпто­мов. При анализе генеза невротического заболевания это обстоятельство также полезно иметь в виду. Иллюстрируем это одним из наших на­блюдений (1925).

Больная Б., 22 лет, обратившаяся к нам по поводу развившегося у нее невротического состояния, сообщила, что последнее возникло пос­ле того, как она однажды проснулась в состоянии безотчетной тревоги. С того дня у нее началось тревожное ожидание «чего-то ужасного» и постоянное беспокойство, а также повышенная раздражительность, уча­щенное сердцебиение, похолодание конечностей, диесомния.

Внезапное развитие невротического состояния после ночного сна за­ставило нас предположить возможность какого-либо сновидения, кото­рое могло быть так или иначе связано с началом заболевания. Для этой цели во время внушенного она, углубленного путем ряда повторных пробуждений и усыплений с соответствующими внушениями, мы заста­вили больную вспомнить забытое ею сновидение. И она рассказала, что «видела во оне картину нападения на ее квартиру бандитов». Не выво­дя ее из внушенного сна, мы сделали разъясняющее внушение, а так­же внушение окончательного забвения ею этого сновидения,после чего она получила одночасовой внушенный сон-отдых. По пробуждении боль­ная оказалась совершенно спокойной и бодрой, все явления прежнего нев­ротического состояния исчезли. После этого она находилась под нашим наблюдением в течение нескольких месяцев. Хорошее состояние и са­мочувствие ее не покидали.

Иногда в ночных сновидениях больного отражается эффективность проводимой или уже проведенной психотерапии.

Больной К-, 32 лет, в 1921 г. на фронте перенес контузию головы с потерей сознания, после чего стал страдать припадками «командной истерии», а через полгода— эпилептоидньши припадками (судороги, потеря сознания, непроизвольное мочеиспускание) до 1923 г. С начала заболевания отмечаются: резкая потливость, раздражительность, заи­кание, тикозные подергивания в мышцах лица, кошмарные сновидения, непереносимость громких звуков и музыки. Однажды, посетив оперу, он слег после этого на 2 недели в постель. В 1931 г. обратился в железно­дорожный психоневрологический диспансер по поводу обострения всех этих явлений, возникшего после перенесенной им глубокой психической травмы (внезапное заболевание жены и ее смерть).

На 3-м сеансе внушений, проводившихся во внушенном сне, было отмечено общее улучшение. Наряду с этим произошел перелом в ха­рактере его постоянных кошмарных сновидений. Это выразилось в том, что в сновидениях вместо обычного до этого дня бегства от напада-

ющего на него противника больной стал видеть себя обороняющим­ся от него, а после 5-го сеанса психотерапии в сновидениях впервые стал видеть себя нападающим на своего противника. Добавим, что в дальнейшем, после 7-го сеанса, он по предложению лечащего врача смотрел очень шумную звуковую кинокартину, причем спокойно проси­дел до конца сеанса, в то время как до лечения не мог переносить даже стука метронома (при попытке усыпления с его помощью). После 10-го сеанса лечение было прекращено. Больной стал значительно спокойнее, ■поведение адекватно, исчезла плаксивость, настроение бодрое, значи­тельно ослабело заикание. Звуковые раздражения, даже сильные, пере­косит спокойно, хорошо спит, прибавил в весе, гипергидроз уменьшился. Через несколько месяцев прислал в диспансер писымо с благодарно­стью «за возвращение к жизни», считает себя здоровым (наблюдение М. И. Холоденко).

Больному, художнику по профессии, для устранения реактивно­го невротического состояния проведено 3 сеанса гипносуггестивной пси­хотерапии с внушением успокоения и выздоровления. После первого се­анса он почувствовал значительное облегчение, а во время 3-го сеанса видел сновидение следующего содержания: лечащий врач острым но­жом уверенно вырезал имеющийся на его груди «нарост». Операция была безболезненна и бескровна. После операции он почувствовал во сне легкость в груди и у него появилось чувство радости и восторга, с которым больной сам проснулся. После этого сеанса у него полностью исчезли все неприятные ощущения и боли в груди, а также тревога, навязчивые мысли и представления, восстановились нормальный сон и работоспособность (наблюдение М. И. Кашпур).

Таким образом, в данном случае у больного, принадлежащего, по-видимому, к художественному типу высшей нервной деятельности, пере­житое им чувство облегчения отразилось в его первой сигнальной си­стеме в виде символической картины сновидения • (подробнее об этом больном см. стр. 405, пример 4).

Приведенные нами примеры достаточно убедительно говорят о том, что содержание сновидений в ряде случаев может косвенным образом содействовать успеху психотерапии или же свидетельствовать о степени ее успешности.