Миф о душевных болезнях и пользе медицинского подхода в терапии
Понятие о том, что эмоциональные нарушения по своей природе похожи на соматические заболевания, — еще один терапевтический миф. Я полагаю, что ни банальная, ни трагическая форма сценариев, будь то депрессия, сумасшествие или наркомания, не имеют никакого отношения к физическим недугам. Течение сценария отчасти напоминает течение болезни: у него есть начало, развитие и исход. Тем не менее, ни один трагический сценарий не удовлетворяет определению соматического заболевания («нарушение или искажение функционирования любого органа, приобретенные болезненные изменения в любой ткани организма или в организме в целом, сопровождаемые характерными симптомами, вызванными специфическими изменениями в микросреде организма»). Так как ни для одной из так называемых душевных болезней не были выявлены такие микроорганичекие изменения, следовательно, ни одну из них нельзя рассматривать в качестве таковой (болезни) и, следовательно, не имеет смысла ожидать, что на ее течение можно будет воздействовать с помощью лекарств. До настоящего времени ни одно лекарство не продемонстрировало эффективности в излечении депрессии, безумия или пристрастия к наркотическим веществам, так как данные трагические сценарии являются результатом не химических или микроорганических изменений среды организма, а родительского программирования.
Читатель может возразить, что люди с крайними формами трагических сценариев часто страдают от физических недугов и нуждаются в медицинской помощи, и будет прав. Тем не менее важно отграничить истощение, болезнь печени, артрит или любую другую болезнь, от которой страдает человек с крайней формой трагического сценария и которая развилась вследствие его пренебрежения к потребностям тела или тревоги, от которой часто страдают люди с трагическими сценариями, от самого сценария. Так, алкоголизм сам по себе не является болезнью, хотя чрезмерное употребление алкоголя в течение долгого времени ведет к разрушению печени и другим соматическим нарушениям, которые требуют медицинской помощи. То же верно для крайних форм депрессии или безумия: с течением времени они могут привести к развитию физических недугов, но сами таковыми не являются.
Ни физические формы лечения, ни медикаменты неприменимы в лечении эмоциональных нарушений или несчастий, отсюда следует, что врачи неправомерно узурпировали право работать психотерапевтами. Компетентность терапевта связана с его образованием и опытом в качестве терапевта, а медицина здесь ни причем.
Глава 19 Как не играть в спасение
Люди, которым платят за то, что они помогают другим людям (священники, социальные работники, психологи, врачи, психиатры, психотерапевты), впрочем, как и те, кто делает это бесплатно, рано или поздно вместо удовлетворения от работы и энтузиазма начинают переживать негативные чувства: бесконечную ответственность и разочарование, оттого что им не удается помочь.
Распространенность подобного негативного опыта заставляет их думать, что такие чувства естественны для представителей их профессии, и вскоре они уже готовят стажеров к тому, что те рано или поздно тоже будут воспринимать свою работу как тяжкое бремя.
Вследствие этого люди, которым они помогают, начинают казаться им беспомощными и безнадежными, или ленивыми и не желающими меняться, или даже неизлечимыми.
Так как клиенты кажутся им беспомощными, люди «помогающих профессий» берут на себя полную ответственность за их состояние, решая каждую их проблему и не ожидая никаких усилий от другой стороны.
Когда человек вступает в ситуацию оказания помощи с установкой на то, что все эти страдальцы ничего не могут сделать для себя сами, и он должен все делать за них, его ноша становится бесконечно тяжелой, и вскоре он тоже чувствует себя бессильной жертвой обстоятельств. Такое часто происходит со специалистами в области душевного здоровья, которые работают в государственных клиниках, где им приходится нести ответственность за эмоциональные проблемы целого города, округа или штата.
Описанная ситуация возникает в работе терапевтов как результат игры в спасение.