Четыре часа назад в Лютеранском Доме Вартберга.

Хэлвану позволили пообщаться с его неродной матерью, с Саммер Мансон, чтобы, во-первых, убедиться, является ли этот человек Джеком Хэлваном на самом деле, ну, а во-вторых, чтобы частично восстановить справедливость. Доктор Грегори, уже давно предвидевший свою бесславную погибель, но совсем не старавшийся её избежать, оказался хитрее, чем могла подумать его экс-любовница, и решил, что если уж ему уготована участь платить по счетам, то пусть заплатит и Мансон.

Волею судеб Грегори сдружился с детективом Джастином Уэлшем, поделился с ним всем, что было известно, и поклялся именем всевышнего, что готов замять большую вину. Психиатр также располагал данными о нынешнем месте проживания старой знакомой, и попросил Уэлша о том, чтобы в крайнем случае, в случае его смерти, до ушей Джека дошла та же информация.

…Полицейские, которые уже вовсю расхаживали по дому престарелых, получили право стрелять на поражение. Каждый был начеку и зорко следил за товарищем. Не то что бы имелся смысл бояться одного человека… Все имели в виду, Хэлван подобен Волан-де-Морту - злодей, ставший жуткой легендой, чьё имя порой неловко озвучивать вслух. И даже оружие не гарантировало безопасности. Застрелить можно бандита, можно застрелить террориста, но только не дьявола…

- Вламываемся на счёт три! Поняли? Раз, два… ТРИ! – грохот сильного удара ногами по двери взбудоражил преопасного субъекта, сосредоточенно грызшего что-то на полу.

Прежде чем предпринимать какие-либо меры, полисменишки согласились между собой, что следует удостовериться, кто этот тип. Истинную внешность Безумного Джека, преступника, всегда остававшегося в тени, по-прежнему никто не мог описать, потому что её попросту никто не знал. А дюжина фейков, ненастоящих “Безумных Джеков”, в пущей мере размывали личность и статус маньяка.

- Оу, да у нас вечеринка планируется, братцы! Надеюсь, меня на неё вы позвали! - Хэлван встретил вооруженных гостей со всеми подобающими почестями, - Иначе, сами сечёте, не будет такого эффекта…

Копы мгновенно заподозрили нечто неладное. Но долго не могли определить, что их смутило сильнее: этакая, бросающаяся в глаза “диковатость” субъекта, его крикливая животность, проявлявшаяся буквально во всём, или же вырванный кусок подбородка мёртвой Саммер, чьё маленькое, скукоженное тельце смирнехонько полеживало в дальнем углу. Забитое, оплёванное, трижды облитое мочой! И, конечно же, кровь. О, да! Без крови тут не могло не обойтись! Её было много, как никогда. Кровью был залит весь пол, испачканы все стены, в крови была вся одежда Безумного Джека…

- Это он ребята! - почти в один голос произнесли полицейские, - Берём! - и шайкой навалились на убийцу.

Тем временем день медленно, но верно шёл к закату, и на улице начинало смеркаться. Джастин Уэлш преспокойно отсиживался за рулем в кабине своего старенького джипа и с нетерпением дожидался развязки. Детективу, который прежде не отличался цинизмом и который, видимо, этот цинизм приобрел, вздумалось покончить с двумя зайцами сразу – наказать Саммер, организовав ей свидание с блудным сынулей, и заодно прервать череду злодейств Джека, подключив полицейские силы. При идеальном раскладе, если никто не погибнет, Джастин будет гордиться своей смелостью. Сыщик обязательно поделится подвигом с женой, позвонит своей первой, уже взрослой дочери, растреплет друзьям за бутылочкой пива в какой-нибудь дешевенькой кафешке и… снова поверит в эффективность полиции, как верил когда-то, когда трава была зеленее и небо отдавало светло-голубым.

“Я не думал, что этот день когда-нибудь настанет. День моего возвращения в строй. Интуиция говорила, мол, это возраст, всё само собой пройдёт, всё образуется. Но годы шли, я становился старше и ничего не менялось. Состояние постоянной неудовлетворенности становилось нормой, будто жизнь каждого должна состоять из сплошных разочарований. А тут раз и…

В общем, если приходить к какому-то единому мнению, не повинуясь краткосрочным вспышкам,а твердо стоя на своём, то тебе откроются невиданные прежде перспективы. Второго рождения, может, и не случится. На многое рассчитывать не стоит. Зато сам ты помудреешь, салага, и следующий замкнутый круг неудач воспримется тобою, как исключение, а не тенденция, как должно восприниматься любое чертово-божье испытание” – Джастин плеснул кофе из термоса в пластиковый беленький стакан и опустил стекло двери вниз до упора с помощью кнопки стеклоподъемника. Как бы ни было в данный момент угодно и малиново, какой бы наплыв героизма не заставлял ищейку грезить об очередном вечере в обществе супруги, наихудший вариант развития событий всё еще не был предотвращен. И пока этого не произойдет, детективу придётся смотреть в боковое окно со смесью тревоги и дурного предчувствия, разговаривать с собой и предаваться чему-то обязательно тупому и несбыточному.

“Как же всё закручено. Так недолго и голову сломать.У меня выдался не месяц, а настоящее кино-приключение. Чтоб мне провалиться…” – Джастин уже было перестал думать о плохом и почти расслабился. Тёплый напиток из термоса тщательнейше обогрел всё нутро, присыпал к приятному упадку привкус лёгкого дурмана. Основные опасения никуда не делись, но напряжение снизилось в ощутимой степени. Стало возможно ровно дышать и не трястись каждую секунду, стукаясь макушкой о низкий потолок. Но, как это обычно происходит, все надежды на единственно справедливый исход вмиг пошли прахом, или, сказать точнее, сгорели заживо: “мистер Пинкертон” пролил кофеёк на колени и чуть не разлетелся на составные части. В это мгновение раздался мощнейший, громоподобный взрыв, потрясший всю округу, поднявший на уши несколько соседствующих кварталов! Здание социального учреждения взлетело на воздух, будто сработало взрывное устройство. Осколки задели припаркованные поблизости авто, без умолку лаявшие пёсики заткнулись (скорее всего, опочили), чей-то крик о помощи соревновался в громкости с шуршанием огня, но проиграл соревнование.

“Не-е-е-е-е-е-е-е-е-т…” – неподвижно наблюдая столь ужасное зрелище, после которого долго не получится уснуть, Джастин Уэлш чувствовал глубокую вину и испытывал муки угрызения совести. Ничего другого ощущать он не мог и не сможет ещё бог знает сколько. “Всякий, кто бросил вызов злу, очевидно, не в состоянии осознать всех рисков и не задумывался о вероятии потерь”.

-----------------------------

Настоящее время.

“Мамочка, мама… почему ты меня предала? Почему поступила со мной так? Мама, за что…” – Джек сидел за широким письменным столом в просторной гостиной квартиры Джастина Уэлша, к которому он наведался сразу после того, как удалось выкарабкаться из обломков Дома Вартберга…

Четыре часа назад.

- Сдохните! Сдохните! Сдохните! – Джек отобрал у одного копа пушку, на второго набросился с уже применявшимся проводом и толкнул ногой третьего. Ловкость маньяка была потрясающей, “кошачьей”. Однако численное преимущество противника дало о себе знать. Копы втроем скрутили и запинали маньяка. Но когда обрушился потолок, именно они закрыли Джека своими телами.

Какая ирония…

“Не сомневайся, я бы выпотрошил тебя второй раз, если бы знал, что в следующей жизни всё снова повторится. И всё же ты не могла ненавидеть меня просто так. Должна была быть какая-то причина, по которой я был тебе не мил.

Должна быть причина…”