Осознание вытесненной фемининности

Переход ко второй стадии терапии (когда Рагнель открыто бросает вызов авторитету короля, а Гавейн добровольно соглашается заключить в объятия ведьму) особенно сложен для мужчины. Может показаться, что на его стороне вся сила и все преимущества. Может ли развитие чувственной стороны жизни или признание своей зависимости от жены и детей повысить самооценку мужчины или его социальный статус? Те мужчины, которые сознательно идентифицируют себя с героем или быком, могут даже спросить: «А что дадут мне эти изменения?». На этот вопрос терапевты должны ответить другим вопросом: «Что вы потеряете, если не изменитесь?»

В этом случае необходимо акцентировать внимание на значимости потенциальных потерь, и психотерапевты должны как можно нагляднее показать клиенту, какое потрясение может испытать мужчина, если не обратится к вытесненным аспектам своей личности. Согласно исследованиям супругов Колеман, которые занимались проблемой «диадического», или совместного воспитания детей обоими родителями, в данном случае мужчина сталкивается с серьезным вызовом:

Он должен отказаться от некоторых привилегий, имеющих высокую социальную значимость. Отец, наравне с матерью воспитывающий детей, должен согласиться с ограничениями карьерного роста, ибо он больше не может ожидать однозначной поддержки и самопожертвования от своей супруги, когда ему приходится совмещать работу с домашними делами… Если мужчина представляет брак как глубокие, продолжительные взаимоотношения, охватывающие все области его жизни, он будет воспринимать такие ограничения как дополнительную «работу», направленную на достижение этой цели[50].

Мужчине, оказавшемуся в такой ситуации, требуется эмоциональная поддержка. И в первую очередь именно жена должна оказать эту поддержку и приложить усилия к тому, чтобы изменить супружеские отношения. Поддерживая мужа, жена должна проявить свой авторитет и подчеркнуть собственную значимость, и терапевты помогут ей это сделать.

Если женщина услышала в себе этот властный голос (голос Рагнели, которая бросает вызов королю), в силу вступают определенные условия, которые отличаются от прежних, свойственных предыдущей стадии доминирования – подчинения. Теперь женщина более уверенно идентифицирует себя с ведьмой, а мужчина – с рациональным и мужественным героем. Хотя женщина постепенно преодолевает свое ощущение беспомощности, у нее еще не возникло ни нежности, ни доверия к любви своего партнера. В нашей романтической истории эта ситуация изображена так: Рагнель, подсказав правильный ответ, спасла голову короля и получила Гавейна; теперь они находятся на свадебном пиру в окружении придворных, которые совершенно не понимают, что связывает эту пару. Рагнель уверена, что знает тайну, которая сблизит ее с Гавейном, но не может выразить скрытую внутри нее идентичность «принцессы». Такова структура отношений у многих «освобожденных» семейных пар, которые приходят на терапию.

Получившая свободу жена может пойти в колледж и завершить свое обучение, или вернуться на работу и заняться карьерой, или еще каким-то образом доказать другим свое законное право быть самостоятельной личностью, чтобы самой поверить в свою полноценность. Она оставляет часть повседневных дел своему партнеру и организует свою жизнь так, чтобы та отвечала ее новым целям. Женщина получает удовлетворение от своей новой деятельности, но все еще чувствует горечь и ощущает себя нелюбимой, униженной и неполноценной. Шансы на удачное развитие отношений у такой пары по-прежнему очень малы – несмотря на то, что партнеры уже встали на путь создания равноправных и жизнеспособных отношений, они еще не могут объединиться и создать стабильный союз. Согласно легенде, ведьма должна перестать предъявлять свои требования и не обращать внимания на сигналы окружающих о том, что она находится в доминирующем или подчиненном положении. Она должна действовать уверенно, следуя своей интуиции, подсказывающей ей, что ее партнер еще не полностью принял ее саму или свои новые обязанности в доме. В этой непростой ситуации женщина нуждается в помощи терапевтов – ведь рациональные аргументы «героического Гавейна» порой кажутся весьма убедительными.

«Гавейн», похоже, готов рассмотреть взгляды и предложения своей супруги, ибо он постоянно спрашивает: «Чего действительно хочет эта женщина?» На первый взгляд он кажется внимательным и рассудительным, но на самом деле не слушает, что говорят ему психотерапевты и его жена. «Гавейн» логически доказывает, что не видит смысла в том, чтобы открыть для себя иррациональный мир общения и ощущений (чтобы понимать свои сновидения), и может снова занять характерную для Громера позицию быка, если его слишком сильно оттолкнут, не оказав необходимой поддержки.

У одной семейной пары такое возвращение на позицию быка стало очевидным на четвертой сессии, как только мы с котерапевтом поверили в то, что в отношениях между партнерами произошли существенные изменения. На третьей сессии жена сказала, что ей хотелось бы иметь с мужем более эмоциональные и доверительные отношения, и попросила, чтобы муж открыто обсудил с ней вопросы воспитания своего сына от первого брака. Она требовала, чтобы пасынок больше помогал ей в домашних делах, и хотела, чтобы муж поддерживал ее в этих требованиях. На предыдущих сессиях муж отстаивал свое право на эмоциональную близость с сыном, хотя эта близость отыгрывалась им как неосознаваемый альянс отца и сына против жены. Кроме того, муж постоянно вступал в рациональную полемику, доказывая, что разговоры о чувствах ему не помогают. Он был уверен, что терапевты просто «провоцируют ссору», поддерживая желание жены обсудить их эмоциональную жизнь. Однако на третьей сессии муж все же согласился с тем, что им с женой необходим некий особый подход к совместному воспитанию мальчика.

Но вернувшись домой он сразу сказал сыну, что «приказы здесь отдает только он», и практически разрушил доверительные отношения, существовавшие между сыном и мачехой. Во время четвертой сессии жена с трудом могла говорить; она лишь тяжело вздыхала и едва сдерживала слезы. Она снова удалилась в «дремучий лес», а муж сделал вывод, что план терапевтов провалился и теперь жена никогда не успокоится и не наладит отношения с мальчиком, так как она ревнует мужа, завидуя той близости, которая сложилась у отца с сыном. Муж занял позицию быка, стараясь защититься от вопросов терапевтов и доказать, что все мы не правы и что его жена практически отстранилась от семьи. Казалось, муж с горечью торжествовал, демонстрируя нам нашу неудачу, и не скрывал своего презрения по поводу наших объяснений.

Наша стратегия при отступлении героя на позицию быка заключалась в том, чтобы победить его же собственным оружием. Так как герой признавал только конкретные факты и логические доказательства, мы предложили его вниманию результаты разнообразных исследований, подтверждающих жизнеспособность равноправного партнерства в решении проблем, связанных с воспитанием детей. Исследования, показывающие, что мужчины способны наравне с женщинами налаживать отношения и воспитывать детей, могут стать краеугольным камнем этой стадии терапии. Хотя герой пытается понять, чего хочет женщина, за его «героической» позицией скрывается глубинная убежденность, что ни ее эмоциональный мир, ни ее доводы не имеют никакого смысла. Скрытый аргумент, стоящий за такой, на первый взгляд, рациональной позицией многих мужчин, звучит примерно так: «Биология – это судьба». Мужчины уверены в том, что женщине самой природой предначертано быть эмоциональной и заботливой. По существу, эта уверенность основана на предположении, что присущая фемининности заботливость заложена только в женщине и что умение заботиться о других не является результатом специального обучения. Мужчины нисколько не сомневаются в том, что женщина должна заботиться о своих близких, и в этом состоит ее предназначение. Они уверены, что заботливость – это умение второго сорта: оно не требует специального обучения и особых талантов и не может сравниться с другими видами успешной рациональной деятельности. Кроме того, мужчины не сомневаются в том, что обоим партнерам весьма проблематично принимать совместные решения. Выражение «Биология – это судьба» по сути означает, что биология женщины – это ее судьба, и она остается неизменной. Такая уверенность – результат вытеснения фемининности отдельными мужчинами и отдельными женщинами, а также результат притеснения женщин в западном обществе.

Хотя состав гормонов и структура мозга не идентичны у мужчин и женщин, эти различия не мешают многим мужчинам проявлять чуткость и нежность в межличностных отношениях, заботиться о близких людях, плакать и ценить свою зависимость от других. Каждый из нас в принципе способен проявлять материнскую заботу и привязанность по отношению к детям, хотя у нас могут быть разные уровни порогов для реакций, связанных с проявлением чуткости и заботы. Результаты исследования психолога Джона Мани, посвятившего себя изучению развития половой идентичности у мужчин и женщин, свидетельствуют о том, что основные половые особенности поведения людей (за исключением способности мужчин к оплодотворению и наличия у женщин периодов менструации, беременности и кормления) потенциально присутствуют у обоих полов. Он пишет:

Почти все половые различия в поведении людей следует считать не абсолютными, а относительными, зависящими от порогового уровня запуска того или иного стиля поведения. Иными словами, даже наиболее яркие формы проявления полового поведения можно наблюдать у представителей разных полов, которые, однако, будут различаться по пороговому уровню запуска такого поведения[51].

Мани изучал разновидности типичных гормональных моделей поведения людей разного пола и пришел к выводу, что в формировании и сохранении половой идентичности социализация играет более важную роль, чем биология. Разумеется, между этими двумя факторами в жизни любого человека существует сложная связь, но Мани обнаружил, что установки и представления людей относительно «мужского» и «женского» стилей поведения влияют на половую идентичность гораздо больше, чем гормоны и строение половых органов. Он приводит пример заботливого поведения лабораторных самцов-крыс:

Вы можете заставить строить гнездо и заботиться о детенышах даже самого буйного самца крысы, который не любит присматривать за потомством, если каждый день в течение недели будете прилежно класть с ним рядом новый выводок… В конце концов он начнет строить гнездо, суетиться над выводком, перетаскивать крысят с места на место и присматривать за ними. То есть он будет проявлять именно такой тип родительского поведения, который обычно демонстрируют самки[52].

Можно предположить, что если архетип Великой Матери существует у крыс-самцов, он должен существовать и у мужчин. Результаты исследования Джона Мани свидетельствуют о том, что проявление привязанности и заботы является не биологически обусловленным и исключительно женским, а прежде всего социально обусловленным поведением.

Исследование, проведенное супругами Харлоу, не менее поучительно для «мужей-героев», которые требуют убедительных фактов[53]. В ходе этого исследования выяснилось, что хотя самки мартышек начинают спонтанно проявлять заботу о своем потомстве сразу после рождения, их забота обусловлена скорее социальными, чем биологическими причинами. В лаборатории были самки мартышек, которые оказались «плохими» матерями, так как в свое время их отняли у матерей сразу после рождения и вырастили в изоляции. Когда эти отдельно выращенные мартышки обзавелись потомством, они не могли выполнять материнские функции и даже вели себя агрессивно по отношению к своим детенышам. Умение любить и проявлять заботу – это опыт, который мы получаем с раннего детства и на протяжении всей жизни, и такой опыт важен как для мартышек, так и для людей.

Изучая племя Ману в Новой Гвинее, Маргарет Мид обнаружила, что мужчины этого племени принимали активное участие в воспитании детей[54]. Они играли с детьми после утренней рыбной ловли и получали от этого явное удовольствие, а женщины в это время занимались различными делами. Матери на практике обучали детей, как избежать той или иной опасности, например, заставляли малышей цепляться за шею взрослого, чтобы не упасть в воду, или учили их держаться подальше от огня. Мид не нашла ничего удивительного в том, что дети с радостью общались с отцами и, как правило, избегали своих матерей. Женщины часто на глазах у детей подвергались насилию со стороны мужчин, поэтому у детей развивалась сильная преданность отцу. Когда Мид принесла в это племя кукол, мальчики спонтанно играли с ними даже больше, чем девочки.

Результаты этих наблюдений показывают, что умение проявлять заботу и воспитывать детей может быть развито как у мужчин, так и у женщин. В нашем обществе, как и в других развитых обществах, взрослые мужчины редко посвящают себя воспитанию детей. Так как деятельность, связанная с воспитанием, не поощряется материально и не имеет высокого статуса (даже если это профессиональная деятельность учителя, воспитателя или социального работника), а связанным с ней умениям и навыкам уделяется мало внимания, то сложилось мнение, что они передаются по наследству.

Процесс переоценки задачи воспитания детей начинается с подтверждения важности и сложности этого вида деятельности, и уже затем рассматривается вопрос о перераспределении обязанностей. Чаще всего пары, имеющие свободные отношения или феминистские взгляды, в начале терапии не могут сделать этот первый шаг и, следовательно, не видят личной необходимости или особого смысла в обычной задаче воспитания детей. Принятие вытесненной фемининности означает признание ущемления прав женщин, ценности воспитательной деятельности и связанных с ней сложностей и требований необходимых знаний, а также интеграцию фемининных элементов личности. Когда существует структура «Гавейн-ведьма», типичная для негативного материнского комплекса, женщина идентифицирует себя с ведьмой, а ее муж старается приспособиться к ее требованиям. В действительности он лишь внешне стремится соответствовать идеалу, и оба партнера постоянно ощущают фальшь в его притязании на такое соответствие, даже если они не в состоянии открыто выразить свои чувства. Женщина, как правило, начинает проявлять безразличие к исполнению прежде привлекательной для нее роли жены, любовницы, матери и заботливой хозяйки. Она может утратить интерес к интимным отношениям и стать совершенно равнодушной к тем подаркам – украшениям, недвижимости или другим материальным благам, – которые супруг обещает ей в обмен на ее теплоту и заботу о нем. Хотя женщина бессознательно ощущает правоту своих взглядов («Я знаю ответ»), на уровне сознания она будет испытывать сомнения. Сомнения в реальности своих переживаний, в ценности своей эмоциональной жизни и своей способности заботиться о других могут привести женщину к мысли, что она попросту сходит с ума.

Поскольку женщина тоже знает «факты» окружающей ее социальной жизни и тоже признает важность всего рационального, она будет считать свою иррациональную эмоциональность источником всех неприятностей. Как же можно оставаться такой ведьмой, если муж, оказывается, делает все, что она просит? Женщина ощущает себя виноватой, и ей становится стыдно за свои чувства, за ту ярость и гнев, которые не дают ей покоя. Она может желать большей автономии и свободы в ощущении своего Я (интеграция анимуса), но не способна довериться этому желанию, так же как не может принять на веру, что ее партнер искренен в желании принять в объятия ее саму и весь ее мир.

Как правило, это отсутствие доверия простирается еще дальше и способствует формированию общего негативного представления о мужчинах и даже о других женщинах. Идентифицируясь с ведьмой, женщина уверена, что никто не может понять переполняющие ее ощущения собственной никчемности, глупости и уродства. Но окружающим кажется, что ей просто нравится жаловаться на свою горькую участь и идеализировать ненависть к себе, свою боль и страдания.

Так же как мужчине нужны рациональные аргументы, чтобы у него пробудилось осознание фемининности в себе и других, так и женщине нужно слышать рациональный голос, убеждающий ее в важности и сложности иррационального мира. На этапе, когда она по-прежнему идентифицирует себя с ведьмой, но чувствует в себе большую силу и независимость, терапевты могут подсказать ей нужные слова. Это не значит, что женщина получит точные указания, как ей следует воспринимать ситуацию; это будут скорее логические аргументы и факты, подтверждающие, что позиция человека, умеющего заботиться о других, действительно является очень сильной. Женщина будет искренне удивлена, услышав о том, что ее невысказанные мысли способствуют формированию у нее «героической» установки, которая кажется убедительной ее мужу. И реальность ее страданий, и сложность ее роли следует обсуждать в контексте более широкой социальной темы притеснения женщин и отстраненности мужчин от воспитания детей.

Когда мы сообщаем своим клиентам конкретные факты, свидетельствующие о реальном существовании иррационального мира, то обычно видим, что оба партнера чувствуют при этом облегчение. Мужчине становится легче, ибо он понимает, что его жена не сумасшедшая и что у нее есть серьезная причина, чтобы страдать, испытывать гнев и ощущать одиночество. Женщине становится легче, так как она теперь знает, что была права, прислушиваясь к своему внутреннему голосу и отказываясь поверить в то, что муж полностью принял для себя ее внутренний мир. Именно в этот момент мы можем полноценно сотрудничать с супружеской парой, чтобы найти оптимальное решение проблем партнеров, связанных с проявлением заботы и внимания.

Полной взаимности, равенства и справедливого разделения ответственности невозможно достичь на рациональном уровне. Основным препятствием для развития доверия является стремление супругов четко разграничить свои обязанности по дому и воспитанию детей: «Ты будешь выносить мусор по понедельникам и средам, а я – ходить в прачечную по четвергам и субботам». Такая договоренность может стать итогом процесса сотрудничества, но основой доверительных отношений в повседневной жизни должен стать сам этот процесс, а не совместно составленное расписание. Взаимность, основанная на базовом доверии, – это не рациональное решение проблем и не согласованное принятие оптимального решения. Взаимность – это понимание и принятие сильных сторон, способностей, возможностей и потребностей друг друга. Испытывая такую взаимность в отношениях, супруги не станут делить обязанности точно пополам. Время от времени один из партнеров будет более загружен и, соответственно, будет испытывать больше неудобств, потом ситуация может поменяться. Всегда следует принимать во внимание состояние здоровья, личные потребности, реальные возможности и индивидуальные интересы партнера. Точно так же на желание каждого партнера оказывать и получать помощь могут существенно повлиять счастливые случайности, вдохновение и хорошее настроение. Не существует никакой универсальной формулы для правильного соотношения между оказанием и получением помощи; только добрая воля, желание доверять другому и самому себе могут стать ощутимой основой для восстановления вытесненной фемининности.

Стремление понимать другого человека и проявлять чуткость к его индивидуальности в той же степени, как и к своей собственной, – это постоянный жизненный процесс; рациональное планирование и составление расписаний – лишь часть этого процесса. Решение давней, но до сих пор актуальной архетипической проблемы, касающейся привязанности двух взрослых людей, – проблемы взаимности, основанной на доверии, – требует определенного уровня самопознания и принятия, и достижение этого уровня является главной целью процесса развития индивидуации. Любое открытое обсуждение этого процесса, как и его описание, в конечном счете будет неадекватным из-за неоднозначности самой природы языка: слова могут иметь разную смысловую нагрузку, а их структура в значительной степени рациональна и логично-последовательна. Таким образом, терапевту очень трудно научить супружескую пару, как решать проблему взаимности; партнеры должны самостоятельно найти путь решения этой проблемы, переоценивая скрытые области своего Я, связанные с чувствами стыда, гнева и с другими негативными эмоциями и элементами слабости.

Реалии нашей жизни в определенной степени препятствуют тому, чтобы признать существование фемининности в нашем социальном окружении. Но так как переоценка взаимоотношений потребует от супругов времени и сил, которые, с другой стороны, могут быть потрачены вне дома и семьи или вообще растрачены впустую, партнеры должны изначально выделить время для проработки своих различий. Такое регламентирование личного времени кажется не совместимым с задачей восстановления доверия и согласия. Однако нам не удалось найти какой-либо иной путь или изначально подойти к этой проблеме по-другому, так как супруги, отыгрывающие негативный материнский комплекс, фактически превращают свою жизнь в военные действия, занимая противоположные позиции и отстраняясь друг от друга. В конце концов супруги начинают ценить время, свободное от решения проблемы, которым они вольны распоряжаться по собственному усмотрению. И совместное проведение этого времени требует от супругов постоянного внимания, если они хотят сохранить возникшую между ними атмосферу доверия.

Идею о назначении особого времени для общения супругов (и восстановления утраченного доверия) сначала, как правило, поддерживает муж, но вскоре он приходит к выводу, что это время тратится впустую. Обычно мужчина сильнее сопротивляется необходимости переоценки элементов фемининности в своей жизни, потому что не хочет причинять боль и нанести травму себе и другим. Героизм «Гавейна-мужа» носит довольно поверхностный характер: добровольный, но весьма бестолковый героизм. Так проявляется наложенное на мужчину заклятье материализма. Герой считает себя свободным мужчиной, но при этом не желает обратить свои интеллектуальные способности на понимание фемининности – ни в сфере обычных повседневных дел, ни в иррациональном поведении и словах своей жены. Мужчина действительно отказывается ее слушать. Как только он чувствует, что его увлекли слишком далеко в область эмоций, он мгновенно занимает позицию быка.

Говоря о проблеме диадического, или совместного, воспитания детей, супруги Колеман пишут следующее:

Для работы на глубоких, интрапсихических уровнях совместному воспитанию нужны мифы, сказания и легенды, боги и богини, святые супружеские пары, андрогинные образы – все это требует поддержки не только на сознательном, но и на бессознательном уровне.

Когда два человека должны действовать заодно, им очень непросто синхронизировать решения, поровну разделять обязанности, определять и согласовывать тактику и делиться достигнутыми результатами. Особенно сложным решение этих проблем может оказаться при воспитании детей, потому что здесь непосредственно затрагиваются наши эмоции и установки, сформированные еще в детстве и находящиеся за пределами рационального мышления. Эти бессознательные представления совершенно по-разному влияют на способ общения мужчины и женщины при выполнении ими родительских обязанностей и на их любовные и супружеские взаимоотношения. Девочки лучше, чем мальчики, подготовлены обществом к тому, чтобы считать воспитание детей главной целью своего замужества, да и всей жизни тоже, и поэтому мужчины более глубоко, чем женщины, переживают опыт совместного воспитания детей[55].

То, что в данном случае супруги Колеман называют «совместным воспитанием», мы можем заменить иным термином – «фемининность»: способность открыто и безошибочно откликаться на потребности другого человека и вообще откликаться на потребность окружающих в заботе и внимании. Мы установили, что у супружеских пар среднего возраста эта способность тесно связана с получением удовлетворения во всех сферах близких отношений. Сексуальная близость, свобода в выражении эмоций, взаимное доверие и уважение возникают при стремлении людей ценить и развивать – как в себе, так и в других – способность быть заботливым и внимательным.

Гавейн, как известно, в итоге обнимает Рагнель, и сейчас мы готовы увидеть в этом объятии воистину героический поступок. Для того, чтобы эмоционально открыться и довериться мерзкой отвратительной ведьме и тому потенциальному процессу распада и дезинтеграции, который она воплощает, необходимо настоящее мужество, истинный героизм. Когда мужчина вступает в такого рода отношения с собой и окружающими, он неизбежно впадает в депрессию. Ситуация не может быть иной, так как она обусловлена его социальным положением и привычным отрицанием своей слабости и зависимости от других людей. В «объятие с ведьмой» включены и негативное социальное давление, и переживание чувства вины. При этом отказ от объятия будет означать для мужчины столкновение с еще более глубокой потерей – потерей возможности своего дальнейшего личностного развития и, возможно, любых интимных отношений с женой.

Избежать приступа депрессии или ослабить ее воздействие можно с помощью некоторых здоровых защит. Мужчина, например, может побороть свои страхи и сомнения с помощью психологической поддержки других мужчин из мужской терапевтической группы. Терапевтическое применение результатов прикладных психологических исследований и логических умозаключений расширит социальный контекст половой идентичности мужчины. Сначала мы применяем эти рациональные средства, чтобы преодолеть или обойти защитные механизмы мужчины и сделать его более уязвимым для ведьмы, с которой идентифицируется его жена. К окончанию второй стадии терапии, когда мужчине необходимо усвоить ценности женщин и сущность фемининности, мы снова используем те же аргументы, чтобы поддержать мужчину и содействовать его дальнейшему личностному росту. Открывая фемининность в себе и в мире, мужчины приходят в замешательство: традиционные социально-культурные ценности не согласуются с коллективными идеалами мужского превосходства. «Поцеловать ведьму» – это действительно героический поступок, который снова и снова требуется совершать в обществе, поощряющем превосходство мужчин и низкий статус женщин.

Чего же действительно хочет женщина? Из рассказанной в начале легенды мы узнали, что она хочет иметь право распоряжаться собственной жизнью. Это очень не просто, так как для этого требуется установить партнерские отношения с мужчиной. Подлинная автономия основывается на доверии к себе и к другому человеку. Это доверие порождает ответное стремление к взаимности. Для достижения этого идеала надо быть самостоятельно развивающейся личностью и общественным существом, понимающим взаимозависимость человеческих жизней. Индивидуализм не является конечной целью в желании женщины обрести автономию. Если бы содержание легенды сводилось лишь к истории освобождения Рагнели от заклятия, наложенного сэром Громером, мы вряд ли нашли бы соответствие между сказочными событиями и развитием супружеских отношений. В конечном счете, жизнь Рагнели зависит от того, признает ли Гавейн ее право на независимость. В свою очередь, благополучие Гавейна зависит от глубокой веры Рагнели в то, что он сможет самостоятельно прийти к такому признанию; в ином случае она бы его никогда не выбрала.

Страх, который испытывает мужчина, предполагая, что женщина стремится доминировать в его жизни, – это детский страх, обусловленный воздействием сильного материнского комплекса, который практически полностью проецируется на женщину. Женщина фактически попадает в зависимость от того, каким образом партнер воспринимает ее здоровое ощущение собственной ценности. Конечно, женщина может оказаться чересчур зависимой от одобрения партнера, и будет лелеять детское желание обрести защищенность безо всяких конфликтов и мыслей об ответственности за свою независимость. В конечном счете оказывается, что за стремлением женщины к автономии, которое воплощает Рагнель, скрывается тайное желание, чтобы мужчины по-настоящему слушали и понимали переживания женщин, а также протест против ущемления прав, которому подвергаются женщины в нашем мире.

Любовь и свободный выбор

Последняя стадия противостояния Гавейна и Рагнели начинается после того, как Гавейн впервые обнял ведьму. Он видит в своей жене потенциал для проявления наполненной жизненной силой фемининности (принцессу), но сталкивается с выбором. Выбор – это не известная еще герою проверка того, насколько истинными являются его взгляды по поводу независимости Рагнели. Очарование красотой, имеющей страшную силу, – это главный момент в нашей истории. Гавейну необходимо решить, должна ли жена быть прекрасной днем и услаждать своей прелестью его друзей, или же она должна принимать свой истинный облик только ночью, в супружеской спальне, чтобы он один мог наслаждаться ее красотой.

Это расщепленное проявление женской красоты – публичное воздействие на многих и удовольствие для одного – зачастую происходит под воздействием защитных механизмов мужчины при восприятии реальной женщины. Мужчина, восхищающийся высоконравственной, привлекательной, образованной и сильной женщиной (существующей в его обыденном сознании) «при дневном свете», неожиданно открывает для себя, что не может быть близок с ней «ночью» (т. е. не воспринимает ее на уровне глубинных инстинктов). Предметом его сексуальной страсти, возможно, окажется смуглая, таинственная и необразованная женщина («дикарка», по словам одного из моих пациентов).

Расщепление – противостояние «дневной» и «ночной» женской силы – было и остается проблемой мужчин при установлении близких отношений с женщинами, в особенности тогда, когда мужчина подвержен воздействию негативного материнского комплекса. В нашей истории Гавейн справляется с этой проблемой просто и быстро – словно буддист, получивший внезапное озарение. В реальной жизни семейной пары эта проблема так просто не решается – мужчинам приходится постоянно бороться с проявлениями своей фемининности как в общественной, так и в частной жизни. Традиционно жена считалась собственностью мужа, и ее красота, очарование и привлекательность являлись свидетельством его хорошего вкуса и его достижений. Если замужняя женщина кажется слишком независимой и свободной, над репутацией мужчины – ее супруга – нависает угроза, и он может быть публично осужден. Если мужчина поощряет независимое поведение своей жены, а затем обнаруживает, что она стала вполне самостоятельной личностью, он может почувствовать свою сексуальную ущербность и в ее присутствии превратиться в импотента. И наша легенда, и наши наблюдения в процессе психотерапии супружеских пар среднего возраста показывают, что восстановление красоты и жизненных сил женщины зависит от того, признает ли партнер ее значимость и авторитет.

Даже в процессе проведения одной-единственной терапевтической сессии нам приходилось видеть, как рыдающая, обиженная, охваченная смятением и беспокойством ведьма, словно получив озарение, вдруг обретала уверенность в себе и превращалась в энергичную принцессу. Но такие внезапные изменения не бывают достаточно устойчивым и могут исчезнуть без следа. Однако изменения во внешности женщины, в ее голосе и поведении могут быть заметны уже на самой ранней стадии восстановления доверительных отношений. Ни ведьма, ни принцесса не являются устойчивыми состояниями идентичности взрослоей женщины. И та, и другая олицетворяют бессознательные комплексы, сформированные на основе архетипических образов; они являются переходными состояниями в повседневной жизни. Идентификация с принцессой, т. е. с красивой, энергичной и ухоженной женщиной, становится важным фактором для самооценки женщины: чем тверже она идет этим путем, тем более ощущает себя уверенной и нужной. Уверенность в своей значимости – это главное ощущение женщины средних лет. Неспособность пожилой женщины идентифицировать себя с принцессой свидетельствует о том, что эта женщина находится в состоянии депрессии и фактически остановилась в своем личностном развитии.

Окончание нашей истории – превращение Рагнели в прекрасную молодую женщину – символизирует право выбора. Гавейн столкнулся с дилеммой, не имеющей рационального решения, т. е. путем простого сравнения преимуществ альтернативных вариантов. Если бы он сам выбрал Рагнель, открыто заявив о своем предпочтении, он бы проиграл. Но он не принял собственного решения, которое выразило бы его желания и потребности, а предоставил Рагнели возможность самой сделать выбор и нести за него ответственность. И Рагнель никогда бы не избавилась от проклятия, если бы Гавейн сам выбрал ее, – ей надо было вернуть право свободного выбора, прежде чем она смогла стать собой и обрести свой истинный облик.

Вспомним, какова была завязка нашей легенды: ведьма Рагнель заявила о своей силе («Я знаю ответ»), а Гавейн постарался ее понять; кульминационным является тот момент, когда мужчина признает свою зависимость от женщины как полноправной личности, а женщина берет на себя ответственность за свою жизнь. Это «объятие» вытесненной фемининности становится спасительным для обоих партнеров. Вероятно, в идеальном случае Рагнель смогла бы самостоятельно сделать полноправный выбор и без благословения Гавейна, но в нашей истории ситуация складывается иначе. Если мужчина, вступая в брак, предполагает наличие права собственности на женщину, а женщина принимает как должное идею о том, что она станет собственностью мужа, тогда мужчина должен признать свою зависимость от жены, а она, в свою очередь, должна поверить, что он позволит ей вновь обрести свою свободу. Возможно, мы могли бы мысленно проследить линию развития таких отношений до неких мифологических истоков зарождения человеческой культуры, когда мужчины покоряли женщин своей физической силой, однако такой анализ совершенно необязателен в процессе работы с семейными парами. Сможет ли женщина удержаться от того, чтобы не проецировать свою личную власть на мужчину (или на мужчин), или нет – это вопрос абстрактный и риторический. Но в действительности многие женщины проецируют на партнера свою власть, а мужчины в своем большинстве полагают, что женщины и должны это делать.

В конечном счете, союз рыцаря Гавейна и принцессы Рагнели – это доказательство того, что независимость и симпатия идут рука об руку. Зависимость и независимость – не отдельные состояния, а два разных полюса человеческой любви. Обнять ведьму в себе и в другом человеке – значит обрести возможность открыто выражать боль, гнев и слабость. Но выражение гнева вовсе не равнозначно взрыву неукротимой ярости, так же как проявление слабости – это не поток бесконечных жалоб; а скорее сочувственное отношение и стремление понять скрытый в этих чувствах смысл. Примирение с вытесненной фемининностью или матриархальной культурой означает признание одной простой истины: мы все зависим друг от друга. Внимание, которое мы проявляем к людям и окружающему миру, не должно управляться бессознательным и рутинными механизмами под воздействием страхов и желаний. Нельзя отмахиваться от проявления заботы, оставляя эту область человеческих отношений только женщинам. Голос ведьмы подсказывает нам, как выбраться из «лесной глуши», как избавиться от одиночества, присущего ведьме или быку. Проявление сочувствия к ведьме, поддержка ее ощущений и понимание ее страданий приведет к восстановлению близких отношений между супругами.

Теперь вернемся к Луизе и Ларри, чтобы понять, как в действительности происходит такое примирение в отношениях между партнер