Нет ничего хорошего в прощании

На следующее утро я отнёс в спальню Ноя кучу мешков для мусора и собрал его вещи — немного одежды, немного игрушек и вещей, без которых нам не обойтись — затем пошёл в свою комнату и сделал то же самое.

Меня не волновало, проснулся Джексон или нет. Меня не волновало, жил он или мёртв. Я находился в таком состоянии, что ему повезло, что у меня не было доступа к огнестрельному оружию, потому что я мог бы выстрелить этому ублюдку прямо между глаз.

Я не сказал ему ни слова после ужина прошлым вечером. Я не из тех, кто объявляет людям бойкот, но он довёл меня до незнакомого состояния, которое было далеко за гранью злости, далеко за гранью всего, что я когда-либо испытывал. Я чувствовал себя преданным.

Он услышал шуршание полиэтилена, пока я набивал пакет шортами, майками, носками и нижним бельём. Он перекатился, открыл глаза.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже?

Он сел и протёр лицо.

— Ты уходишь? — наконец произнёс он.

— Они, должно быть, соврали, когда сказали, что твой тест на IQ оказался отрицательным.

— Вилли?

— Потерялся в мыслях, да? Хочешь, чтобы я организовал поиски? Я понимаю, для тебя это незнакомая территория.

— Какого чёрта?

— Не разговаривай со мной! — рявкнул я.

Он накинул халат.

— Какого чёрта ты делаешь?

— Мы уходим. Я советую тебе оставить меня в покое, потому что прямо сейчас мне хочется взять этот чёртов гипс и дать им тебе в зубы. И если ты мне не веришь, я буду счастлив доказать тебе, что ты ошибаешься.

На этих словах он побледнел.

Я никогда не был так зол.

— Вилли, пожалуйста, — тихо произнёс он.

— Ной видел, как ты нюхаешь это дерьмо, — сказал я. — Ты сделал это в присутствии моего сына? Мне понадобились недели, чтобы вытащить из него признание, потому что он слишком боялся рассказать мне, что ты сделал. Как ты посмел, мать твою! Перед моим ребёнком!

— О чём ты говоришь?

— Ты знаешь, о чём я говорю!

— Он меня видел?

— Он устроил мне небольшую демонстрацию. Да, я бы сказал, что он тебя видел. Может быть, в следующий раз ты мог бы научить его пользоваться шприцом, чёртов ты неудачник!

Джексон выглядел шокированным.

— И ты знаешь, я думал, что смог бы жить с этим, но потом твоя мама рассказала нам о женщине в инвалидном кресле, и я думал о той женщине всю ночь…

— Я могу объяснить.

— Уверен, что можешь. Такие люди, как ты, всегда могут. Что, если бы в машине с тобой был Ной? Что, если бы это его ты оставил в долбанном инвалидном кресле?

— Я совершил ошибку!

— Ошибку? Ошибку? Ты оставил кого-то парализованным до конца жизни, и это просто ошибка? Господи? Кто ты, чёрт возьми?

Я завязал один пакет, оттащил его к двери и схватил другой. Из-за гипса было почти невозможно запихнуть вещи в пакеты, но я не собирался откладывать. Я стягивал рубашки и штаны с вешалок и совал их внутрь пакета.

— Мы можем поговорить об этом, — сказал он.

— Нет, мы не можем поговорить об этом, — ответил я.

— Почему?

— Потому что ты не скажешь ничего, что я хочу услышать. Мне плевать, если твоя мамочка — злая старая дрянь, которая тебя не любила. Мне плевать, если твой папочка — мозгоправ, который заставлял тебя чувствовать себя неадекватным. Мне плевать, если ты какой-то засранец с трастовым фондом, который не знает, что делать со всеми миллионами, которые унаследует. Мне плевать, чёрт возьми! Ты ноешь из-за того, что в этом браке три человека. Что ж, ты ошибаешься, потому что в этом браке четыре человека. Есть я и Ной, а есть ты и твои чёртовы наркотики. И ты и твои чёртовы наркотики можете отправляться прямиком в грёбаный ад со всеми другими неудачниками, которые чихать хотели на то, что делают с любящими их людьми.

— Мы разберёмся с этим! — воскликнул он.

— Прямо сейчас я это и делаю, Джек. Я разбираюсь. Так мы делаем здесь, в Дикси.

— Но куда ты пойдёшь?

— А тебе-то что? Почему бы тебе не пойти и не принять ещё своих проклятых таблеток, ты, эгоистичный придурок?

Джексон выглядел так, будто я только что врезал ему в челюсть клюшкой для гольфа.

Я продолжил собираться, внезапно почувствовав смущение — стыд — из-за того, что у меня нет чемоданов, что я собираю свои вещи в мешки для мусора. Это казалось символом всей моей жизни.

— Вилли, остановись, — наконец сказал он, подойдя ко мне и выхватив у меня пакет.

— Я ухожу!

— Нет, не уходишь.

— Хотел бы я посмотреть, как ты меня остановишь!

— Ты не уходишь, потому что ухожу я. Или уйду. Я найду, где остановиться. Если ты этого хочешь, я уйду. Я не позволю тебе и Ною страдать из-за меня.

— Я не могу позволить себе эту квартиру, — отметил я.

— Я заплачу за неё.

— Мне не нужны твои чертовы деньги! — прокричал я. — Ты ещё этого не понял? Я не хочу ничего от тебя. Я хочу тебя. В этом есть разница!

— Ты ведёшь себя неразумно.

— Ты разбиваешь мне сердце и думаешь, что я веду себя неразумно? Я покажу тебе, каким чертовски неразумным я могу быть!

Он отскочил от меня, будто боялся, что я на него накинусь.

Что я и делал. Или хотел сделать. Я хотел сжать руками его шею и выдавить из него эту несчастную жизнь.

Вместо этого я сел на кровать и разразился слезами.

— Как ты мог так со мной поступить? — несчастно спросил я. — Единственная чёртова вещь, которую, ты знаешь, я не могу терпеть… и тебе обязательно было заниматься этим перед моим сыном! Это он не хотел тебе рассказывать в кабинете доктора Кеммера. Он был напуган. Из-за тебя! И он не хотел рассказывать мне, потому что знал, что тебе придётся уйти, и боялся, что я уйду с тобой и брошу его, как бросила мать. Как ты мог так с нами поступить?

— Я в последнее время много работал, — сказал он. — Я устал. Мне нужно было…

— Ох, ради Бога!

— Мы можем с этим разобраться.

— Нет, мы не можем с этим разобраться.

— Почему?

— Ты совсем кретин?

Он замолчал, его лицо залилось краской стыда.

Глава 52

Направляясь в никуда

Куда мы едем, папочка?

Просто садись в машину.

Но куда мы едем?

Я сказал, садись в машину!

Ной сел с пассажирской стороны моего старого универсала и пристегнулся, прикусив губу с напуганным видом.

Я не хотел пугать его, но был расстроен.

Джексон стоял на месте, его лицо было бледным и осунувшимся, как у человека в кошмаре, от которого он не мог проснуться.

— Куда ты собираешься ехать? — спросил он.

— Не знаю, — признался я.

— Ты можешь остаться здесь. Я уйду.

— Нет.

— Почему?

— Я ничего от тебя не хочу.

— Прости, Вилли. Скажи, что мне сделать, чтобы всё исправить! Пожалуйста.

— Оставь меня в покое, чёрт побери. Вот, что ты можешь сделать.

Я сел в машину и захлопнул дверь.

Глава 53

Нуждаясь в каждом долларе

Я въехал на парковку «ФудВорлда» и заглушил машину. Моя смена начиналась через десять минут. Я не мог позволить себе пойти на больничный. По расписанию у меня было около тридцати часов в неделю. За семь долларов пятьдесят пять центов в час — что ж, посчитайте. Мы нуждались в каждом долларе. Те, кто брал больничный, быстро обнаруживали, что их часы сократили в качестве наказания.

Из-за торнадо и смерти деда я уже пропустил несколько рабочих дней, и мой чек за эту неделю будет крайне скудным. «ФудВорлд» щедро предложил мне один выходной день с оплатой в связи со смертью близкого родственника. Да здравствует корпоративная щедрость!

Я с отчаянием заметил, что бензобак был на расстоянии поцелуя от опустошения. У меня в кармане лежало около тридцати долларов, в банке ещё меньше. Так как я не мог позволить себе попросить мисс Ору посидеть с Ноем, сыну придётся пойти со мной на работу.

Сейчас он сидел с опущенной головой, положив руки на колени, и выглядел грустным.

Ты в порядке? — спросил я.

Он пожал плечами.

Можешь помочь мне складывать продукты.

Ладно.

Если устанешь, сможешь подождать в комнате отдыха. Там все тебя знают. Никто не будут против.

Ладно.

Я знаю, это скучно…

Всё нормально, папочка.

Когда я закончу работать, мы разберёмся, куда ехать.

Хорошо.

Мне жаль, милый.

Он посмотрел на меня со слезами в глазах.

Джей больше не будет моим папой?

Я покачал головой.

Почему?

У него проблема, и мы не можем это исправить.

Ладно.

Пока он говорил "ладно", стало очевидно, что это не так.

Мне жаль, — произнёс я.

Всё нормально.

Я знаю, что он твой папа.

Мы увидим его снова?

Не знаю. Возможно.

Ты больше его не любишь?

Я люблю его. Но он сделал кое-что неправильное.

Что?

Я не могу объяснить. Не переживай об этом, милый. Всё будет хорошо.

Но мы увидим его снова?

Я надеюсь на это.

Я вышел из машины, покопался в полиэтиленовых пакетах на заднем сидении в поисках одной из своих фирменных маек. Я переоделся в неё — что было неудобно, в особенности, с гипсом — а покупатели толкали тележки к своим машинам и смотрели на меня.

Старшим по смене в тот день был Калеб.

— Сегодня снова день "приведи своего ребёнка на работу"? — спросил он, улыбаясь своей надменной улыбкой.

— Что-то типа того.

— Ты же знаешь, мистеру Оуэну не нравится, когда дети снуют вокруг касс. Скажи ему не лезть под ноги. Почему бы тебе не пойти на третью? Джалисе нужен перерыв.

Без слов я прошёл к третьей кассе с Ноем на хвосте.

— Привет, милашка, — сказала Джалиса, увидев меня.

Джалиса была темнокожей женщиной, худой, как шпала, которая вела себя по-мужски и говорила так же.

— Привет, — ответил я.

— Ты сегодня привёл маленького мужчину?

— Ага.

— Конечно, ведь уже наступило лето, — она оглядела меня. — Ты в порядке, Вилли?

— Ага.

— Не знаю, как ты можешь работать с этим гипсом, но, полагаю, ты должен делать то, что должен.

— Точнее и не скажешь.

Мы с Ноем начали складывать в пакет покупки её настоящего покупателя.

Будь осторожен, — предупредил я. — Не урони ничего.

Не уроню, — пообещал он.

— Он что, глухой? — спросила покупательница, пожилая женщина с картой для электронного перевода пособий, глядя на Ноя так, будто не могла поверить, что у глухого ребёнка хватает наглости трогать её коробку кошачьего наполнителя.

— Да, — сказал я.

— Оу, — произнесла она. — Бедняжка.

— Он Маленький Мужчина! — живо сказала Джалиса. — И у него потрясающая улыбка. Правда, сладкий? — она потянулась, чтобы коснуться его руки, рисуя на губах улыбку.

Он подчинился, демонстрируя свои ужасные зубы.

Джалиса просияла, глядя на него.

— Он мужчина! — сказала Джалиса, возвращаясь к сканеру. — Милый мальчик. Он мало говорит — и вот такие мужчины мне и нравятся! Просто держите своё дерьмо при себе, не забывайте молиться Богу, и спасибо за покупку.

Покупательница усмехнулась.

— Благословенного вам дня, мэм, — произнесла Джалиса, протягивая даме её чек. — Попрощайся с ней, — добавила она, глядя на Ноя. Она помахала, чтобы дать ему понять, чего хочет.

— Пока! — громко воскликнул Ной.

— Пока, — ответила дама, неуверенно хмурясь.

— Сегодня никакой няни? — спросила Джалиса, разлогинившись на терминале, чтобы мог зарегистрироваться я. По тому, как она задала вопрос, я мог сказать, что она спрашивала о намного большем.

— Что-то типа того, — уклончиво ответил я.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, малыш, — сказала она, уходя в комнату отдыха.

Поток покупателей сегодня был постоянный. Ной стоял в конце моей стойки, помогая разным приходящим упаковщикам. Большинство упаковщиков были учениками старшей школы, большинство — мальчики, но было и несколько девочек. Тем не менее, большинство кассиров были взрослыми женщинами, но несколько — как я — взрослыми мужчинами. Было принято считать, что у меня не хватало яиц для того, чтобы занять должность руководителя, иначе я бы уже давно стал начальником отдела или как минимум помощником управляющего. Правда состояла в том, что мой график был не очень гибким, учитывая Ноя и его особые нужды, и я не мог принять такую должность, так как это потребовало бы работы в любые часы и смены, а я не хотел подписываться на это. Я обнаружил то, что обнаружили многие мамы—одиночки с детьми. Не то что, есть стеклянный потолок*, а скорее то, что дети стоят на первом месте, что очень часто требует болезненных жертв.

*Стеклянный потолок — система взглядов в обществе, согласно которым женщины не должны занимать руководящие посты.

Через пару часов я дал Ною доллар и сказал ему купить колу в автомате и взять перерыв. Но он покачал головой, не желая меня бросать.

До моего перерыва ещё час, — сказал я. — Ты не устал?

Нет.

Если ты устаёшь, это нормально. Иди купи содовую, если хочешь.

Хорошо.

Но он никуда не пошёл.

Когда приблизился полдень, выросла толпа пришедших на ланч.

— Хах! — услышал я восклицание Ноя. — Папочка!

Я повернулся и увидел, что там стоит его тётя Шелли, довольно властно положив руки на его плечи, глядя на меня со скептицизмом во взгляде.

Пока мы упаковывали продукты, Шелли сказала:

— Звонил Джек. Он переживал.

Я нахмурился.

— Я заберу Ноя к себе домой, — сказала она. — Приезжай, когда закончишь.

— Нет, — ответил я, не совсем понимая, почему.

— Ты не можешь держать его здесь весь день, Вилли. Позволь мне его забрать. С ним всё будет в порядке.

— Я не прошу тебя и Билли о помощи, — прошептал я, надеясь, что мои коллеги не слышали.

— Я могу один день присмотреть за племянником, — сердито произнесла она. — Я всё равно закончила со своими звонками на день. Не будь смешным.

— Вы, ребята, никогда не помогали мне, и не начнете сейчас, — сказал я, удивляясь тому, как зол. — Кроме того, вы даже не знаете, как с ним разговаривать.

Билл и Шелли, несмотря на их громкие слова о том, что Ною нужны мамочка и папочка, "настоящая" семья, "настоящий" дом, несмотря на их набожную баптистскую ахинею, никогда не предпринимали никаких попыток помочь нам с Ноем. За прошедшие пару лет, с тех пор как появился Джексон Ледбеттер, они стали немного более понимающими, но по-прежнему держали дистанцию. Одному Богу известно, что они скажут, когда узнают, что Джексон наркоман, и на нас нажаловались в ДСО. Радостное "Я же тебе говорил", несомненно, выскочит в самом верху списка.

— Мы будем в порядке, — пообещала она.

— Я ценю это, но нет, — сказал я.

— Вилли!

— Я не могу прямо сейчас с тобой говорить. У меня покупатели.

— Хотя бы позволь мне забрать его на ланч. Он наверняка голоден.

— Ладно, — ответил я.

Она увела его прочь.

Глава 54

Верни его обратно

Прошло почти четыре часа моей смены, прежде чем я получил перерыв. Гипс на моей руке в этот момент ощущался так, будто весит четыре тонны, и сволочные кости внутри тоже болели.

Шелли с Ноем не вернулись. Я не переживал за его безопасность, но был в ярости от того, что она считала, будто имеет право принимать решения о моём сыне, не посоветовавшись со мной. Хотелось бы мне увидеть её лицо, если бы я забрал одного из её детей и смылся. Она, наверное, позвонила бы в ФБР и сказала им привезти набор материалов для оказания помощи жертвам насилия.

Я вышел на парковку, достал телефон из бардачка своей машины и с удивлением увидел, как много было голосовых сообщений и пропущенных звонков. Я проигнорировал их, набрал номер Шелли в состоянии, которое можно было описать только старым добрым хреновым настроением.

— Вилли, — произнесла она, подняв трубку.

— Где Ной? — требовательно спросил я.

— Я забрала его к себе домой. Не злись.

— Верни его обратно, — сказал я. — Я не шучу. Ты не имеешь на это никакого права.

— Вилли, послушай меня.

— Нет, ты меня послушай. Верни его обратно!

— Я не привезу его обратно, Вилли. Он будет здесь, и он будет в порядке. Билли хочет поговорить с тобой…

— Я не собираюсь слушать никакого вашего баптистского дерьма! Верни обратно моего сына!

— Вилли, я знаю, ты расстроен.

— Я немножко больше, чем расстроен!

— Я знаю. Позволь мне тебе помочь.

— Мне не нужна твоя чёртова помощь! Я хочу, чтобы ты привезла обратно моего сына и прекратила до меня докапываться.

— Билли хочет…

— Мне насрать. Ты меня слышишь? Меня не колышит, чего хочет Билли, чего хочешь ты, чего хотят все остальные в этом чёртовом мире! Я хочу своего сына обратно!

— Я только думаю о том, что лучше для Ноя. Ты не можешь держать его…

— Думаешь, ты можешь проворачивать со мной такое потому, что я гей? В этом дело?

— Вилли, прекрати!

— Я хочу своего сына обратно!

— Каждый раз, когда мы пытаемся помочь, ты нас отталкиваешь.

— Мне не нужна ваша помощь.

— Тебе негде остановиться.

— Это не ваша проблема. Верни моего сына обратно, или я позвоню в офис шерифа. Он — всё, что у меня осталось, и будь я проклят, если вы его у меня заберёте.

— Вилли, ты себя слышишь? Господи!

— Если его не будет здесь к тому времени, как я закончу с работой, я звоню шерифу.

Я повесил трубку, бросил телефон обратно в машину и захлопнул дверь.

Глава 55

Не окончательное решение

К тому времени, как закончилась смена, я чувствовал себя совершенно нездорово. И не только физически нездорово, но и психически, эмоционально, духовно — я совсем свихнулся. Я пошёл на парковку. Шелли не вернулась. Я уловил, что к чему, — мы оба знали, что я не позвоню в офис шерифа. Мы были деревенщинами, но не настолько. Я завёл машину, включил кондиционер, который тщетно пытался развеять дневную жару. Долгое время я сидел на месте, онемев, в полной тишине. Но на сидении рядом со мной продолжал пищать мой телефон, отчаянно желая дать мне знать, что есть голосовые сообщения, которые я не прослушал, пропущенные звонки, на которые я не ответил. Я выключил телефон. Как говорят на Фейсбуке, посмотрите на то, как мне плевать.

Я ехал вниз по Мейн-стрит, направляясь в Фэйр-Парк, всего в нескольких кварталах от центра города. На фонтане играли дети, мамы толкали коляски с детьми, деревья со вскинутыми вверх, к небу, ветками стояли перед его благоговением, глядя в его глаза. Как у католика, у меня было полное право помолиться ему. Мы молились всем остальным.

«Дорогой Элвис. Пожалуйста, пошли мне «Кадиллак» и миллион долларов, чтобы я мог выбраться из этой дыры и жить настоящей жизнью. О, и пусть у Джексона Ледбеттера выпадут зубы — все, кроме одного, которому нужна пломба. Во имя всего святого. Аминь!»

Вместо того чтобы молиться, я пошёл к скамейке и сел, прижав свою травмированную руку к груди. Она разнылась после шести часов сканирования и вбивания цифр. Мне нужно было обезболивающее, но я не мог вспомнить, подумал ли взять его.

Я чувствовал себя дураком.

Мне было стыдно. И не просто стыдно, я чувствовал себя опозоренным. Позор настолько глубоко и основательно изуродовал меня изнутри, что я не мог вытряхнуть его. Я думал, что нашёл спутника, с которым пройду жизнь, построю будущее, кого-то, кто никогда не причинит боль мне и моему ребёнку, но то, что я нашёл, было зависимостью — а если и была в мире хоть одна вещь, которой я не выносил, то это зависимость.

Я не знал, как встречусь с Билли, Шелли, мисс Орой, Тоней, мамой. Мои яйца не делали то, что должны были. Мне было почти тридцать пять, а у меня не было горшка, в который можно помочиться, денег не хватало даже на паршивый чемодан.

Глава 56

Всем больно

Было темно, когда кто-то постучал в окно с водительской стороны моей машины.

Я распахнул глаза.

Я вернулся на парковку «ФудВорлда», устроившись в углу, развернувшись задом, надеясь, что никто меня не заметит. Я полагал, что полиция, в конце концов, меня спровадит. Было нормально быть бездомным, но, ради Бога, не позволяйте никому вас увидеть. Не в Тупело, штат Миссисипи.

Но это была не полиция.

— Открой окно, брат, — позвал Билли.

Я вышел из машины. Я чувствовал себя помятым, уставшим, расклеившимся. У меня болели рёбра и рука, кости глухо пульсировали болью.

— Какого чёрта ты делаешь, Вилли?

Я был удивлён выражением беспокойства на его лице. Он казался искренним.

Парковка была малозаполненной. Наверное, сейчас полночь или позже.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Мы повсюду тебя искали.

Я не ответил.

— Джек увидел твою машину здесь, на парковке, подумал, что ты здесь, так как тебе больше некуда идти. Что ты творишь?

Я был не в настроении для головомойки от старшего брата. Я прижал руку к груди.

— Ты уже ел? — спросил он.

— Чего ты хочешь, Билли?

— Ты ел?

— Да! Я съел стейк и картошку и выпил бутылку чёртового шардоне.

— Ты собираешься провести здесь ночь?

— Если придётся.

— Я заберу тебя домой.

— Я лучше побуду один.

— В моём доме маленький мальчик, который наполовину выжил из ума, потому что не знает, где его папочка, и, о, кстати, он чуть не потерял своего папочку в торнадо на прошлой неделе, а теперь два его папочки расходятся, так что он немножко расстроен, но не переживай об этом, Вилли. Всё идёт своим чередом!

— С ним всё в порядке?

— Откуда мне знать? Я ездил по всему Тупело половину чёртовой ночи в поисках тебя.

Я опустил взгляд на свои ботинки, ничего не сказав. Билли всегда вызывал у меня такое чувство, будто я ростом в пять сантиметров.

— Какого чёрта с тобой не так? — спросил он.

— Я не знаю, — сказал я.

— Мне нужно позвонить парням в белых халатах?

— Может быть.

— Серьёзно?

— Тебе бы это понравилось, разве нет?

— Почему ты так говоришь?

— Можешь отвезти свой зад к своему приятелю-судье в церкви Первого Баптиста и объявить меня негодным родителем.

— Ох, ради Бога, Вилли!

На парковку заехала полицейская патрульная машина, чтобы развернуться. Я открыл заднюю дверь своей машины, притворяясь, что складываю продукты. Они ехали медленно, увидели мою майку «ФудВорлда» и помахали.

Я помахал в ответ.

— Теперь ты меня пугаешь, брат, — тихо сказал Билли. — Ты не можешь провести ночь здесь. Это не безопасно. Пару недель назад кого-то пырнули ножом на этой парковке. После всего, через что прошла мама, не заставляй её проходить и через это. Ты можешь на некоторое время остаться с нами, пока не найдёшь жильё.

— Мне не нужна твоя помощь, Билли.

— Почему? — он казался искренне озадаченным.

— Последнее, в чём я прямо сейчас нуждаюсь, так это в выслушивании твоей ереси.

— Я забираю тебя домой, и точка, так что бери то, что тебе нужно, и идём, потому что уже поздно, и я устал, и мне завтра на работу, и я не в настроении.

— Я с тобой не пойду.

— Ты не останешься здесь.

— Не тебе решать, что мне делать, а что не делать. Кем ты себя возомнил, чёрт возьми?

— Я твой старший брат. Ненавидь меня сколько хочешь, но не поступай так с мамой и со своим сыном.

Я замолчал.

— Ну? — надавил он.

— Я с тобой не пойду.

— Нет, пойдёшь.

— Нет, не пойду, и ты не можешь меня заставить.

Мы будто снова были детьми.

— Я бы не был слишком уверен насчёт этого, — сказал он, продвигаясь ко мне. Его глаза полыхнули кровожадностью, когда он схватил меня за здоровую руку.

— Отстань от меня! — пробормотал я.

— Прекрати эту чушь, чёртов ты идиот!

— Не трогай меня!

Он дёрнул меня за руку, намереваясь потащить к своему грузовику, но я высвободился. Сделав это, я почувствовал острую, злобную боль, прострелившую мои рёбра и грудь.

— О, Боже, — пробормотал я, сгибаясь пополам. Я похромал обратно к своей машине, прильнул к ней, морщась от боли и сдерживая слёзы.

— Ты готов перестать заниматься ерундой? — спросил он.

— К чёрту тебя, Билли.

— Почему ты не хочешь со мной идти?

— От этого ты был бы счастлив, да?

— Я не понимаю, брат.

— Ты прав насчёт меня, Билли. Всё, что я делаю, — дерьмо.

— Что это должно значить?

— Может, тебе следует просто забрать Ноя. Может, это правда — может, я дерьмовый родитель, и ему будет лучше с тобой. По крайней мере, у него будет отец, который чешет яйца и время от времени шлёпает свою сучку, как настоящий мужик.

— Вилли, какого чёрта? Мне жаль насчёт твоего бойфренда, но мы можем поговорить об этом дома.

— Это не имеет никакого отношения к моему бойфренду!

— Тогда в чём дело, чёрт возьми?

Но я не знал, как объяснить.

Глава 57

Тебе что-нибудь нужно?

Я сидел на кровати в гостевой спальне Билла и смотрел на Ноя. Он спал, одетый в пижаму Эли, и выглядел маленьким и уязвимым.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила мама. Она была в ночнушке и халате и выглядела лет на сто. Её голос был полон чего-то, что я не совсем мог разобрать. Злости? Отчаяния? Истощения?

Я попытался снять с себя майку. Мама ухватилась за неё, потянула вверх и стянула с моих плеч. То, как выкрутились мои руки, когда я поднял их, заставило мою грудь переполниться свежей агонией.

— Ты примешь душ?

Я кивнул.

— Ты пьёшь свои таблетки?

Я снова кивнул.

— Почему бы тебе не взять завтра выходной, — предложила она.

— Я уже пропустил слишком много дней, мам, — сказал я.

— Ты ужасно выглядишь.

— Я ужасно себя чувствую.

— Ты голоден?

— Нет.

— Ты почувствуешь себя лучше, если поешь.

— Я не голоден.

Она приложила руку к своему горлу, глядя на меня осторожным, но уставшим взглядом.

— Тебе нужна помощь, чтобы принять душ? — спросила она.

— Тебе придётся смотреть на мой пенис.

— Почему каждый разговор должен включать в себя твой маленький пенис? Тебе обязательно всегда махать им перед нашими лицами?

— Нет, мам. Прости.

— Я не понимаю, Вилли. Ты не можешь угомониться?

— Это единственное, что все замечают во мне.

— Уверена, я не знаю, что ты имеешь в виду. Но не бери в голову. Теперь каждый раз, когда ты открываешь рот, я понятия не имею, о чём ты говоришь, и, если честно, не думаю, что меня вообще это волнует. Я спросила, нужна ли тебе помощь. Если нужна, я помогу. Или попрошу Билли. Но я не собираюсь стоять здесь и играть с тобой в игры.

— Прости, мам.

Она поспешила уйти, чтобы набрать ванну, окончательно и бесповоротно раздражённая.

Глава 58

Дерьмово выглядишь

— Вилли, — произнёс мистер Оуэн на следующий день, после того, как я доковылял до своей кассы. — У меня есть для тебя слово дня: дерьмо. Вот так ты выглядишь, Вилли. Дерьмово. Ты выглядишь подавленным. Ты выглядишь как что-то, чем меня однажды вырвало, когда я ездил на Мауи и съел испорченные морепродукты. Ты пугаешь моих покупателей. Почему бы тебе не пойти домой?

— Мне нужны рабочие часы, мистер Оуэн.

— Я понимаю, но, думаю, ты слишком на себя давишь. Мы не нацисты, знаешь ли, и если тебе нужно время…

— Мне нужны рабочие часы.

— Дело твоё. Я составляю расписание на следующую неделю. Если ты хочешь, чтобы я отнёсся полегче…

— Мне нужны рабочие часы. Пожалуйста.

— Нашим покупателям нравится видеть улыбающееся лицо.

— Я знаю, сэр.

— Дерьмо, Вилли. Слово дня. Натяни улыбку. Улыбка в день прогонит хрень.

— Да, сэр.

Он вразвалку ушёл.

Ближе к концу моей смены в очереди появились родители Джексона Ледбеттера, каждый с охапкой продуктов из кулинарии.

— Значит, вот здесь ты работаешь, Вайлис, — торжественно произнёс мистер Ледбеттер, кладя мясную нарезку и экзотические сыры на мою конвейерную ленту.

— Как ты? — спросила миссис Ледбеттер. Не дожидаясь ответа, она добавила: — Мне было любопытно увидеть «ФудВорлд». Я так много о нём слышала. Довольно милый магазинчик, что ни говори. Мне понравился отдел кулинарии! Нам следовало прийти сюда намного раньше. А эти сыры! И местный суши-бар — я обожаю суши! Это так по-японски. Они всегда торопятся приготовить еду из еще живых продуктов. Я могла бы поклясться, что те суши извивались! Я так понимаю, ты не большой фанат?

— От них меня немного тошнит, — признал я.

— Ты съехал, да? — спросила она, добавляя к общей куче толстый кусок салями, чипсы «Кеттл» и органический арахис. Мистер Ледбеттер освободил себя от тяжести хумуса, органических бананов и упаковки из шести банок «Гиннесса», глядя на меня с вымученной улыбкой.

— Тебе надо нас навестить, — сказала миссис Ледбеттер. — Когда заканчивается твоя смена?

— В три, — ответил я.

— Ох, мы будто планировали это! Подъезжай к отелю. Скажи, что приедешь.

— Я нехорошо себя чувствую.

— Я знаю, сладкий. Ты выглядишь как дама, которая как следует поскакала и взмокла. Кто-то вчера использовал это выражение — я чуть не умерла! Как следует поскакать и взмокнуть! Ох, я так люблю местный говор. Такой колоритный. Скажи, что приедешь, Вилли. Я хочу с тобой поговорить. Видишь? Я даже использую твоё настоящее имя.

— Я правда устал, миссис Л.

— У нас в номере милая утренняя столовая. Ты можешь присесть. Обед будет подан. Вуаля! Выпей «Гиннесса» и позволь маме Ледбеттер сказать слово.

— Я правда не в настроении.

— Я не из тех женщин, которые принимают "нет" за ответ. Еда будет приготовлена, «Гиннесс» будет холодным, а секреты будут раскрыты. Кроме того, нас нужно подвезти обратно до отеля. Сделай для нас хотя бы это. Вы принимаете «Американ Экспресс»?

— Можете провести её через аппарат.

— Как ты держишься, Вилли? — спросил мистер Ледбеттер.

— Видимо, понадобится что-то большее, чем ваш сын, чтобы меня укокошить.

— Отлично! — воскликнул он. — Мы подождём тебя снаружи.

— Боюсь, моя машина не…

— Уверен, твоей машины будет совершенно достаточно.

Они забрали свои покупки и неторопливо ушли.

Я бы поклялся Богу, что они самые странные люди, которых я когда-либо знал, но я не часто клянусь Богу, так что просто скажу, что все люди разные, и хватит на этом.

Глава 59